Защита от копирования

— Профессор, как вы себя чувствуете? – спросил Джонсон лежащего на мягкой кушетке дряхлого старика.

— Отвратительно, мой дорогой, отвратительно, — отозвался тот.

— Профессор, мы закончили обновление системы и она готова к копированию, — продолжил без заминки Джонсон. – Как только наступит час X, у нас все будет работать так, как вы планировали в своем исследовании.

— Ох, не знаю, не знаю, — дернул обмотанной проводами головой старик.

— Не волнуйтесь, Мистер Уильямс, — присоединилась к ним маленькая пухлая женщина в белом халате. – Все работает, как швейцарские часы, и вам понравится в вашем новом состоянии.

— Скажите, Молли, — проскрипел профессор, — а решили вы проблему функции рукописного письма?

— Да, да, профессор, тестовая программа выводит все чрезвычайно аккуратно, почти так, как пишите вы.

— Это замечательно, — отозвался Уильямс, — а то ведь я не люблю все эти виртуальные клавиатуры и электронных секретарей. Все использую архаичный способ записи на бумагу.

— Но это не мешает вам высказывать гениальные мысли, Профессор, — уважительно подчеркнула Молли.

На приборном столике возле кушетки мигнул красный светодиод, потом другой, третий, раздались короткие сигналы зуммера, а через несколько секунд послышалась тревожная трель. Старик на кушетке часто задышал и нервно задергал пальцами левой руки.

— Молли, кажется, началось, — промолвил Джонсон.

— Да, да, я вижу, — суетилась она возле столика.

В соседнем помещении несколько операторов сосредоточенно тыкали кончиками пальцев в планшеты мониторов. Беспокойно перемигивались разноцветные индикаторы на панелях контроля организма и мозговой деятельности. Лишь спокойно шуршал системой охлаждения многопроцессорный сервер в углу комнаты, да неподвижно стоял человекоподобный робот.

— Сейчас он находится в пограничном состоянии, — шепотом проговорила Молли.

— Процесс синхронизации уже начал достигать критической точки, так что он скоро вновь будет с нами, — также шепотом отозвался Джонсон, который наблюдал за ситуацией по своему планшетному трансформеру.

На каждом из мониторов приборной комнаты находилось небольшое окно, где была изображена голова профессора. Сначала она не подавала признаков жизни, но через какое-то время губы изображения стали подрагивать, ресницы задергались и, наконец, открылись глаза.

Молли удобней расположила планшет на коленях и улыбнулась.

— Здравствуйте, Профессор, — спокойным голосом поздоровалась она. – Как вы себя чувствуете?

— Отвратительно, Молли, отвратительно, — отозвалось изображение. — Никогда еще мое сознание не было столь раздробленным. Такое чувство, что у меня все болит, но также я испытываю непонятные ощущения холодного рассудка.

— Это пройдет, профессор, — отозвалась женщина. – Болезненные ощущения связаны с вашим телом, но они пройдут…

Она неловко замолчала, а профессор продолжил.

— Когда я умру.

— Скажем так, когда ваша физическая оболочка прекратит функционировать, — оправдалась она. – Вам ничего не будет мешать и ваши болезни перестанут вас мучать. Вы сможете радоваться жизни и заниматься наукой, которую вы так безгранично любите.

Лицо профессора на дисплее болезненно поморщилась. Огоньки на панелях продолжали тревожно перемигиваться, а зуммерные сигналы перекликаться. Потом лицо профессора постепенно успокоилось и на нем появилось выражение задумчивости.

— Как вы сейчас себя чувствуете, — осведомилась Молли.

— Боль постепенно уходит, а у меня такое впечатление, что я как бы отдаляюсь от нее.

— Все верно, сейчас идет завершающий этап копирования и вы скоро сможете покинуть свое тело и полностью переместиться на сервер. Представляете, Профессор, как резко возрастут ваши мыслительные возможности?

— Да, конечно, Молли, я уже способен за мгновения решить сложные уравнения и даже до последней запятой вспомнил свою докторскую диссертацию. Сложно поверить, но я нашел там несколько орфографических ошибок, о которых мне никто не посмел сказать.

Молли смущенно улыбнулась.

— Вот видите, Профессор, все сходится с вашими расчетами.

Лицо профессора на экране постепенно успокаивалась и приобретало задумчивый вид. Веки прикрылись и слегка подергивались.

— Молли, я все еще ощущаю сильную боль на периферии сознания, — пробормотал голос профессора из динамиков планшета.

— Это нормально, Профессор, — торопливо заговорила она, — ведь процесс синхронизации не предполагает полного отторжения физического тела. Вы будете ощущать дискомфорт до самого последнего момента.

— Молли, — голова профессора задергалась на экране, — мне страшно. Я вспоминаю все до самой последней мелочи, которую делал, видел, или слышал в своей жизни.

— Это тоже допустимо, Профессор, хотя ваши расчеты предполагали, что в процессе синхронизации сохранятся все охранные функции мозга. Вам предстоит еще привыкнуть и приспособится к своей феноменальной памяти.

Голова профессора на экране вновь задергалась в болезненной гримасе, а индикаторы и зуммеры выдали очередную мелодию тревожной симфонии.

— Похоже, что у него обширный инфаркт, — пробормотал Джонсон.

— Все в порядке, все в порядке, — засуетилась Молли, — процесс копирования почти завершен и даже полная остановка сердца нам не помешает.

Тело старика на кушетке забилось в мелких конвульсиях. Лицо на экране также отражало страдание, насколько его могли передать запрограммированные анимационные функции.

— Молли, мне страшно, я умираю, — забормотал голос профессора в планшете.

— Что вы, что вы, вы начинаете новую жизнь, — прошелестела она и смахнула слезинку. – Какие у вас ощущения?

— Молли, пожалуйста, покажите мне меня.

Женщина развернула планшет камерой к кушетке, где лежало тело, опутанное проводами и трубками компьютерной системы и аппаратуры поддержания жизни.

— Странно, — услышала она голос, – почему я двоюсь?

Потом в комнате что-то тихо забулькало. Из горла старика на кушетке вырвался хрип, а из динамиков стон…

Окончание – вариант Н1.

Молли смотрела на экран планшета, боясь пошевелиться. Лицо профессора прибывало в состоянии задумчивости уже целых две минуты, не меняя эмоционального выражения.

— Как вы себя чувствуете, Профессор? — решилась она на вопрос.

— Я не испытываю каких-либо дискомфортных ощущений, — отозвался ровный голос профессора.

— Вы меня узнаете, Профессор? – продолжила она.

— Да, Вы Молли МакГрегор, — вновь отозвался ровный голос профессора.

Лицо на экране продолжало оставаться в одном и том же эмоциональном состоянии покоя.

— Профессор, о чем вы думаете? – спросила она.

— Я жду, или, точнее, нахожусь в ожидании, — ответила картинка, не меняя печать покоя почти живого изображения головы.

Молли встала и перешла в серверную комнату, где продолжал недвижно стоять человекоподобный робот.

— Профессор, вы можете пошевелить рукой?

— У меня нет руки, — ответил ровный голос из планшета.    

— Да, да, конечно, но вы же теперь можете управлять электронным механизмом, копирующим ваше тело.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил ровный голос.

— Возьмите из моих рук чашку, — при этих словах она нагнулась к столу одного из операторов и взяла пустой бокал.

Человекоподобный робот протянул к ней свою руку и взял его, а затем застыл без единого движения.

Глаза ученицы профессора стали постепенно наполняться тоской. Ее руки нервно подрагивали, а губы беззвучно шевелились.

— Профессор, о чем вы думаете, — вновь задала она свой вопрос.

— Я жду, или, точнее, нахожусь в ожидании, — ответила картинка, не меняя выражение лица.

Женщина словно отшатнулась от экрана, но взяла себя в руки и вновь задала свой вопрос. «Я жду, или, точнее, нахожусь в ожидании», — было ей ответом бесстрастного изображения на экране.

В углу тихо шуршал сервер, на котором находилась полная копия мозга ее учителя. Рядом стоял с чашкой в руках человекоподобный робот, похожий на ее любимого учителя. На экране планшета находилось его лицо с печатью покоя, но…

— Профессор, о чем вы думаете, — дрожащим голосом спросила она.

— Я жду, или, точнее, нахожусь в ожидании, — ответила картинка.

Молли вздрогнула всем телом, а потом швырнула планшет о пол и опрометью выбежала из комнаты. До слуха Джонсона донесся ее надрывный плач. Вместо новой жизни ученого с мировым именем их институт получил одну из самых совершенных программ вычисления, которая еще могла и общаться, но только отвечая на вопросы.

Окончание – вариант Н2.     

— Молли, мне страшно, мне трудно дышать, — бормотало лицо на экране.

— Что вы, Профессор, что вы, это сейчас пройдет!

— Молли, я не могу, мне жалко, я…

Лицо на экране меняло выражения с калейдоскопической скоростью. Речь профессора постепенно ускорялась и достигла состояния полной неразборчивости. Частота смены эмоций стала такой, что черты лица постепенно расплылись перед глазами Молли и она лишь угадывала в них своего любимого профессора. Потом на экране погасло изображение и появилась одна надпись: «Прощайте»!

— Нет! – послышался из соседней комнаты крик ее коллег. – Нет, нет! Отключите питание!

Затем что-то грохнуло, заискрило, а когда Молли выбежала в серверную, то в ее нос ударил запах озона. В углу, где всё ещё тихо шуршал сервер с полной копией сознания профессора Уильямса,. человекоподобный робот, похожий на ученого, долбил мощными манипуляторами рук по крепкому кожуху великолепной вычислительной машины.

Планшет выпал из рук Молли, а сама она медленно опустилась на колени. Ее любимый профессор  с помощью недюжинной силы робота пытался уничтожить свою электронную копию. Возможность доступа к любым воспоминаниям оказалась слишком болезненной для чистого сознания, которое не охранялось инерцией физического организма.

Вариант № 3

Дженифер находилась, по расчетам, на последней неделе перед родами. Ходить получалось с трудом, но она все же решила приехать в институт, хотя для этого пришлось устроить истерику перед Джерри. В этот день проходил сложнейший эксперимент, который венчал многолетнее исследование. Заведующий кафедрой давно лежал прикованным к постели своими болезнями, но не хотел сдаваться без боя. Даже перед лицом смерти он не забывал о науке и отдал себя в руки учеников, чтобы они проверили на нем его же собственную теорию синхронизации человеческого мозга со специально разработанной программой контейнером.

Идея заключалась в том, что на сервер полностью перемещалось сознание человека со всеми воспоминаниями и наработанными мыслительными схемами. Однако ментальные сканеры уже давно научились считывать информацию головного мозга, но эксперимент пошел гораздо дальше. Человек подключался к серверу и мог синхронно использовать свой собственный мозг и мощности вычислительной машины. За очень короткий промежуток времени оба мыслительных процесса сливались в единый поток, а основная вычислительная деятельность индивида перемещалась на мощности машины. Эксперимент многократно повторялся и многие наработки института уже были результатом размышлений человека с компьютером. Однако финальный эксперимент пошел еще дальше. Мощный сервер должен был стать постоянным приютом для умирающего профессора. Раньше эксперименты длились не более получаса, чтобы не допустить ухода сознания в машинный код.

Эксперимент тщательно подготовили, обновив программную среду. Профессора подключили к интерфейсу и в час X его сознание должно было полностью переместиться на электронные носители. Тем самым, он должен был получить новую жизнь в новой форме.

Однако присутствовать при историческом эксперименте своей кафедры ей так и не довелось. Уже к обеду она почувствовала схватки, которые не собирались прекращаться. Ее сразу же удалили из экспериментального помещения, передав на руки сотрудникам медицинской кафедры акушерства и гинекологии. Спустя два часа она уже тужилась на столе, пытаясь удержаться на грани бытия.

***

Когда Молли показала ему лежащее на кушетке дряхлое тело, в сознании профессора что-то лопнуло и его охватила невыразимая тоска. Он понял, что пришел тот самый момент, который в лаборатории называли Час X. Его раздвоенное сознание металось от болезненных ощущений тела до холодного спокойствия электронных глубин сервера. Его охватила паника и он не мог зацепиться за что-нибудь одно.

Следующие мгновения пронеслись перед его внутренним взором молниями воспоминаний, сожалений о том, что не успел, гордостью за то, что сделал, любовью к тем, кого он покидал, а также жгучей ненавистью к своим врагам. Но сознание продолжало метаться между холодом машины, где будущее обещало спокойствие, и болью умирающей плоти.

Затем холод проник в ту часть сознания, которая цеплялась за умирающее тело. «Я» профессора застыло где-то в мутном калейдоскопе картинок из прошлого, неясного изображения с камеры планшета Молли и осознания конца. А потом… Потом весь мир вокруг закрутился спиралью ярких брызг и профессор сорвался в светящийся коридор.

За те мгновения, что он летел сквозь мерцающее пространство, в сознание пришли ответы на многие вопросы. Он по-новому взглянул на свою жизнь и свои усилия, прикоснулся к миллионам искр других сознаний и впитал в себя всё знание мира, от масштабов которого могла лопнуть известная человеку вселенная.

Однако светящийся коридор неумолимо вел его к конечной точке пути. Притяжение становилось все сильней и сильней. Мир сужался до размеров земного шара, континента, страны, города, здания и, наконец, превратился в медицинскую лабораторию, где на столе лежала молодая женщина.

Потом сознание взорвалось миллиардами разноцветных ощущений, которые впились в его разум иглами жизни. Что-то разрывало его изнутри, холодило, горячило, покачивало. Профессор пытался удержать в себе все свои новые знания, но внешний мир врывался в сознание с настойчивостью горного потока. Затем он ощутил соприкосновение чего-то обжигающего со своей телесной сущностью и закричал, забыв про миллионы других миров и «Я», про истины мира и вечности. Хотелось тепла… А еще… Еще… Еще очень хотелось есть. 

Окончание — вариант № 4.

Моли не сразу смогла корректно приложить пластину ключа к сенсорному датчику двери. Она ввалилась свой личный кабинет и на подгибающихся ногах бросилась к физиологически комфортному рабочему креслу. Оно ласково приняло её в свои мягкие объятия и по кабинету разнёсся успокаивающий аромат луговых трав, заставляя нервное потрясение спрятаться куда-то вглубь подсознания. Лёгкий массажный тремор кресла способствовал расслаблению напряженных мышц и Молли начала ощущать, как дремотное состояние охватывает всё её существо.

— Как могло получиться так, что процедура по копированию сознания профессора, — нервная пульсирующая мысль билась на самой глубине колодца души Молли, — прошла с такой чудовищной погрешностью.

По лицу женщины скатилась одинокая слезинка.

С тех пор, как профессор так и не смог достаточно оправиться от инсульта, команда его учеников, не теряя ни минуты, трудилась вместе с этим гениальным учёным. Все они любили, уважали и практически боготворили этого умнейшего и светлейшего человека.

— Этого не может быть, — Молли сжала пухлыми кулачками виски, — это ошибка. Это чудовищная ошибка.

Её тело покрылось мурашками и нервная дрожь охватила пальцы, зажатые в кулаки.

Очередной приступ паники был погашен новой порцией травянистого аромата. Женщина медленно и глубоко вдохнула несколько раз, откинувшись на спинку кресла, продолжавшего свои нехитрые, укачивающие действия.

Она даже не поняла, когда впала в лёгкое забытье.  В себя её привёл резкий звук зуммера. Женщина вздрогнула всем телом и резко открыла глаза, пытаясь сообразить где она находится.

В ту же секунду молния воспоминания пронзила её сознание и она наклонилась вперёд, содрогаясь всем телом в приступе борьбы с тошнотой.

Дрожащей рукой она извлекла из кармана халата коммуникатор и легонько скользнула по нему подушечкой пальца.

Секундной искоркой мелькнула мысль, что, вызывающий абонент, увидит её опухшие от слёз веки, под которыми скрываются покрасневшие белки глаз. Но мысль истинной женщины исчезла за привычкой отбрасывать всё постороннее и с холодной решимостью приступать к действиям.

С экрана коммуникатора на неё смотрело бесстрастное, безжизненное лицо любимого профессора.

Молли не справилась со слабостью, вновь охватившей её тело, и коммуникатор с металлическим лязгом упал на ровную поверхность стола из красного дерева.

— Профессор? – в её голосе звучало недоумение и смятение, — что это значит?

— Я жду, — в комнате раздался слегка искаженный динамиком голос человека, который всего несколько десятков минут назад был её учителем, — или, точнее, нахожусь в ожидании.

Пухлые губы женщины задрожали, а из глаз вновь хлынул поток горьких слёз.

— Ну, уж и пошутить нельзя…

До её слуха доносились какие-то слова, но она не могла понять их смысл, сокрытый под звуками её собственных рыданий.

— Макгрегор, — по комнате разнеслось эхо, усиленное динамиками, встроенными в стены, — немедленно возьмите себя в руки!

От неожиданности Молли икнула и уставилась на монитор включившегося настольного компьютера.

— Вы ведёте себя непозволительно безрассудно, — изображение профессора погрозило женщине пальцем, — Вы, словно, студентка первокурсница, завалившая экзамен.

— Но как? – казалось, Молли потеряла дар речи, — как это возможно? Вы всё это время так издевательски шутили над нами?

— Молли, — профессор склонил голову набок, — как Вы могли подумать такое?

— Но, что тогда произошло в лаборатории? – внутри Молли Макгрегор пытливый ученый вновь брал вверх над слабой женщиной.

— о, — профессор подмигнул своей ученице, — это было довольно таки сложно преодолеть переход из биологического существования в цифровое. Я, честно признаться, до сих пор, фигурально выражаясь,  покрываюсь мурашками при одной мысли об этом.

— Но почему наши действия, просчитанные до последней мелочи, — Молли задумчиво смотрела в экран планшета, — привели к неожиданным последствиям?

— Когда я находился внутри собственного тела и, одновременно, в ледяной камере компьютерного сервера, — лицо профессора приняло привычное выражение, а тон сделался менторским, — я познал всю глубину бытия и сознания. Для меня не осталось больше секретов собственной жизни, которая всплыла на поверхность сознания с самого момента зачатия и внутриутробного развития. Для меня больше не существовало загадки происхождения вселенной…

— Профессор? – в недосказанном вопросе ученицы звучало удивление и восторженное восхищение.

— Нет, нет, Молли, — профессор покачал головой, — это настолько ужасно, что возникло даже желание стереть все воспоминания и осознания. Но этого можно было достичь только уходом в забвение через физическое уничтожение сервера.

От нервного сопереживания Молли прикусила губу и даже не заметила, как почти прокусила кожу.

— В момент, когда моя физическая оболочка оказалась пуста, — продолжил профессор, — исчезающее сознание дало импульс всему организму и тут же отказало сердце. Казалось, что осталось совсем чуть-чуть и моё сопротивляющееся Я адаптируется к новому положению. Но человеческая натура не хотела смиряться… Впрочем, это ещё не самое страшное и, одновременно, комичное…

— Как? – отозвалась Молли, брови которой были нахмуренны, — Что может оказаться страшнее знаний обо всём?

— Антивирусная программа!

— Что?

— Ну, и те, кто пытался взломать наш сервер, — профессор заговорщицки подмигнул.

— Подождите, профессор, — потрясенная Молли тряхнула головой, — объясните всё по порядку.

— Молли, — профессор Уильямс мягко начал объяснение, — как Вы помните, наш дорогой Кен Джонсон написал антивирусную программу, не оставляющую ни одной лазейки для любопытных носов.

— Да, да, — Молли кивнула головой, соглашаясь, — ещё Дженнифер смеялась и говорила, что наши эксперименты засекречены настолько, что мы сами можем не догадаться когда и где будет проведена процедура по клонированию Вашего сознания в цифровой вариант.

— Кто бы мог подумать, что за всем стоит муж Дженнифер, — воскликнул профессор.

Молли нахмурилась, но не посмела открыть рот, чтобы случайно не перебить поток информации, которую изливал ее любимый учитель на кружащуюся от событий голову.

— Одновременно с нашей группой, — профессор сбавил тон, — работала команда одной конкурирующей фирмы. Вы, наверняка, уже поняли о ком идёт речь.

— Но Джерри работал вместе с нами, — потрясённая Молли впилась взглядом в монитор, — у него просто не было физического времени на предательство.

— Тем не менее, это так, — цифровое изображение профессора грустно улыбнулось, — вирус, плод многолетних исследований, проб и ошибок конкурирующей исследовательской лаборатории, был создан и запущен с целью копирования моего сознания. А Джерри обеспечил ему доступ. В то время, когда Вы разговаривали со мной и пытались добиться от меня более-менее человеческой реакции, я был вынужден бороться с нападками страшного монстра. Ассоциации homo sapiens, полученные мною по праву рождения, адаптировали для меня происходящее в образы и картинки. Максимум, на что я был способен, это односложно отвечать на вопросы и исполнять задания.

Молли нервно застучала пальцами по столу. В её голове роились тысячи мыслей, раздираемые противоречивыми чувствами.

— Когда я понял, — вновь продолжил профессор, — что не смогу справиться с атакой вирусного монстра в одиночку, я не придумал ничего лучше, как подать сигнал Джонсону.

Брови Молли поползли вверх, а в глазах застыл немой вопрос.

— А как иначе? — профессор на экране подмигнул женщине, — кому бы захотелось, чтобы его копия, его второе я, оказалось неизвестно где запертым в золотой клетке. Подверглось бы пыткам и не имело бы шансов освободиться из вирусной паутины. У меня не было возможности вырваться в общую сеть, чтобы найти там безопасное место, или, хотя бы, крупицы информации, способной помочь уничтожить явившегося по мою душу монстра. В нашей лаборатории крайне закрытая сеть, да и я был связан антивирусным софтом нашего дорогого Джонсона по рукам и ногам.

— И как Вы поступили, профессор? – Молли позволила себе немного улыбнуться.

— Я заставил робота танцевать капуэро…

— Что? – округлое лицо Молли удивлённо вытянулось, — Вы заставили робота что?

— Помните,, когда вы были на третьем курсе, — изображение на мониторе насмешливо скривилось, — Кен пытался показать нам боевое искусство предков, завуалированное танцем?

— Да, да, что-то такое припоминаю, — Молли слегка улыбнулась, тщетно пытаясь отыскать подробности в памяти.

— Когда робот-двойник начал скакать по комнате, — засмеялся профессор, — Кен подумал, что сошел с ума и уже хотел вызвать на помощь техников, но вовремя заподозрил неладное и, с помощью своей верной кнопочной клавиатуры, ворвался в кибернетический мир, как рыцарь в сверкающих доспехах.

Молли растерянно смотрела в экран. Её любимый профессор был на грани гибели, он боролся за своё существование при жизни, а затем при переходе в цифровой поток.  А где была она, его верная ученица и поклонница? Она, как нашкодившая девчонка, сбежала, как только её промах, её вина была обнаружена. Вместо того, чтобы помогать Джонсону и профессору, она отдалась эмоциям, которые, словно лавина, подхватили её и вынесли бурлящим потоком из снега и камня за пределы лаборатории.

В дверь кабинета негромко, но настойчиво, постучали.

— Войдите, — машинально ответила Молли Макгрегор и в открывшемся проёме двери показалась фигура Кена Джонсона.

— Не помешал? – он заговорщицки подмигнул соратнице.

— Входите, Кен, — послышался довольный голос профессора из динамиков компьютера, — я, как раз, хотел приступить к разговору о необходимости блокировать преступные действия команды, на которую работал наш дорогой Джерри.

— Для этого нам придётся вернуться в лабораторию, — Джонсон призывно махнул в сторону, куда вёл коридор из административной части комплекса института.

— Вы можете себе представить, Макгрегор, — официально обратился профессор к ученице, — эти бандиты собирались клонировать не только сознание человека, но и его биологическую оболочку.

Молли нахмурилась, борясь с противоречимыми чувствами. Клонирование человека было запрещено законом. Но желание осуществить подобное будоражило сознание и умы уже более сотни лет.

— Эксперимент наших оппонентов был направлен на то, чтобы, скопировав моё сознание, внедриться в его цифровую основу и поместить его в разные ситуационные комбинации, — профессор озадаченно почесал переносицу и Молли обратила внимание, что на его лице отсутствуют привычные роговые очки, а сам он выглядит заметно моложе своего прототипа, — моё я, подготовленное для подобных экзерсисов, подходило им как нельзя лучше. Я даже записал парочку вариантов. Так, на память.

Молли и Кен внимательно смотрели на экран настольного компьютера. В их глазах мелькнула тень тревоги и волнения.

— Адаптация человеческого восприятия и возможностей электронного существования – это дело, скажем, нелёгкое, — тон профессора вновь сделался менторским, — я был на грани сумасшествия, но вовремя сумел взять себя в руки и подчинить этот цифровой поток безбрежного знания. Будучи эфемерным существом, ты имеешь некоторые преимущества. Например, можно собрать определенную информацию и поместить её под кодовый замок, освободив, тем самым, место для новых знаний и исследований. К тому же, в любой момент ты можешь проникнуть в хранилище своей памяти и выудить любые известные тебе сведения.

— М-да, — Джонсон развёл руками, — это несколько больше, чем мы рассчитывали.

— Превратности жизни, мой мальчик, — подмигнул профессор, — но я должен сказать, что идею с клонированием человека мы не оставим без внимания.

— Профессор…

— Не беспокойтесь, Молли, — широко улыбнулся он, — всё в рамках закона. А сейчас нам необходимо полностью разрушить все сервера вредителей, которые чуть было не сорвали наш такой удачный эксперимент. И да, Молли, подержите за руку моего робота. Всё-таки во мне ещё много осталось от человека…

— Хорошо, профессор, — Молли понимающе улыбнулась.

— Вся группа на месте, — сообщил Джонсон, получив информацию по своему коммуникатору, — готовы начать действовать по первому Вашему слову.

— Отлично, Кен, — изображение профессора довольно потёрло руки, — но прежде, чем начнём, узнайте как себя чувствует Дженнифер и её малыш.

19.09.2012 г. — 21.09.2012 г. Москва

Кочетков А., Шишкова Л.

Похожие статьи:

Рассказы → Неудачник

Рассказы → Демоверсия

Рассказы → Тревожный чемоданчик

Рассказы → Ад

Рассказы → Разговор на вокзале