– Где ж она такие бабки взяла на билет?
– Ивановна из Харькова в столицу приехала. На Тверской паслась. Подцепила папика иностранного и взяла его за горло. Тот, чтобы отъеб...лась, купил ей норковую шубу и круиз вокруг планеты. Вот и плавает теперь по отсекам в шубе поверх комбеза, дура.
Тёлка, я тебе скажу, что надо! Сиськи с мою голову. Смотришь на нее в невесомости и хренеешь. Сначала буфера проплывают, через пару минут туловище с ж...пой, а минуты через три, глядишь, и ноги показались.
– А что за мужики?
– Так, название одно. Оба — и командир, и бортинженер — голландцы. Как ни нагнешься, так норовят к заднице пристроится. Не до женщин пока, я от этих гомосапиенсов второй месяц по кораблю скрываюсь. Спать приходится в скафандре. Да еще и нос заложило. То ли просквозило где-то, то ли из-за притока крови? Зато храпеть перестал.
– Ой! — Виктор вскрикнул от неожиданности.— Кусок бутылки из-под шампанского в кабине летает.
– Ну, понял теперь, где ты? А ты куда летишь, братан?
– Не знаю, Леша. Потерял я, похоже, в жизни все ориентиры.
– Да что ты ей-богу, не грусти! А может, с нами на Марс? Жрачки и баб на всех хватит. Прилетим, будешь огурцы в оранжерее выращивать или коноплю. Я в носках на корабль горсть семян пронес,— в эфире послышалась английская речь.— Витек, извини, меня Хьюстон вызывает. О тебе пока докладывать не буду, своих головняков хватает. Тем более на радаре тебя не видать. Сам в непонятках: может, ты мне пригрезился? Будь на связи.
Отпустив ручку управления самолетом и убрав ногу с педали, Виктор Могилевский закрыл глаза и полностью отдался на волю судьбы. В голове шумело, как в морской ракушке, тело вело себя как-то не так. Как, Виктор понять не мог и даже не пытался. Было такое ощущение, как будто происходил переход тела из одного состояния в другое.
Подумав о смерти, Могила улыбнулся. Если это и есть смерть, то такого конца можно желать даже своим близким. Что это было — сон или нечто иное, но через какое-то время в шлемофоне снова послышалась русская речь.
– Але, Витек, ты куда делся, братишка? 125-й, 125-й, это «Дракон». Але, гараж! Витюша, откликнись! — после нескольких матерных слов Виктор услышал женский голос:
– Врешь ты все, Леша. Никаких одиноких русских олигархов в космосе летать не может. Если у тебя все, я пошла. Мне в душ надо. Одна радость в жизни осталась, пятки не надо скоблить. Подошвы нежные стали, как у младенца.
