Сказка написана в соавторстве с Александром Кеслером
Это всё давно случилось
В царстве, где сирень цветёт,
Дарит ясный свет ярило,
И живёт честной народ.
Жил народ, стеной укрытый.
Но припёрлася бяда:
Постучала в дверь копытом –
Доскакала и туда.
Ладно, хватит строить глазки,
Поведу по делу речь –
Расскажу вам страшну сказку,
Только, чур – мне не перечь!
***
«Мочи нету – жрать охота!» -
Ваня стонет на печи.
«Так ступай и поработай» -
«Что ты, Машка, замолчи!».
Так вот мило препираясь,
Меж собою спор вели,
Но к консенсусу, ругаясь,
Марья с Ванею пришли.
«Я пойду к царю твовому,
Глядь - плеснёт мне молока.
Снаряжай меня в дорогу!»
«Ох, Ванюша…» - «Мань, пока!»
Долго ль, коротко ль он ехал,
Но добрался в стольный град.
Царь смеётся: «Вот потеха!
Что ж, работникам я рад!
Поработай, сын Коровий,
Хлев мой вымой, вот тогда
Молока налью по брови».
Побледнел Иван: «Беда».
Тут и Марья прискакала,
Ведь погибнет дурачок:
Что не дай ему – всё мало!
Попадётся на крючок…
Обустроили жилплощадь,
Пролетел стрелою год.
Ваня стал царю помощник,
Марья кружево плетёт.
Вдруг полезли чёрны тучи,
Свист разбойничий, буран.
Царь – к казне, на всякий случай,
А за ним – смурной Иван.
Зырк – в углу бочонок мёда,
Хвать – и в подпол убежал.
Отпер – там не мёд, отходы:
Жёлтый рубленый металл.
Вылез, крякнув с огорченья,
А в полатях – кутерьма:
Баб согнали в заточенье,
Опустели терема.
Посреди двора – бояре,
Присупонены к столбам,
Порка розгами в разгаре,
На дворе и шум, и гам.
Отдувается разбойник -
Сечь - не коврик выбивать!
«Ах, вы чёртово отродье!
Где казна? Япона мать!»
Подошёл к столбу верзила,
Затянул канат рывком.
Плечи – дьявольская сила:
Десять пядей с кувырком.
Морда – в шрамах и порезах,
То ли гурген, то ль мурза.
Руки – чистое железо.
И навыкате глаза.
Рот - смердящее ущелье.
Да на поясе – мешки.
А в мешках тех – злое зелье:
Ядовитых рыб кишки.
Если зелья кто отведал –
Упадёт мертвецким сном,
И три дня спит без обеда,
Позабыв родню и дом.
«Рыбий Глаз», так звали морду,
Прогремел, как гром весной:
«Вижу я, народ вы гордый.
Не поделитесь казной!
Ну и мы не лыком шиты,
Ваши жёнушки в тюрьме,
И покуда рты закрыты,
Пусть помучатся во тьме».
***
Ночь легла на город хрупкий.
Плачет Ваня в тишине.
Стало жаль его голубке:
«Напиши письмо жене».
«Что ты, доброе сердечко,
Не обучен я писать».
«Может быть, тогда колечко
Твоей Марье передать?»
Упорхнула птичка в лето,
Путь ни близок, ни далёк,
Возвращается с ответом:
В клюве – вышитый платок.
Он к устам платок подносит,
Тот от слёз солёный весь.
Задрожал, как на морозе:
«Как разлуку перенесть?».
Утром Ваня к атаману
Прямо в логово пришёл.
Гневом правым обуянный,
Речь такую он повёл:
«Отпустите дев из плена,
Их негоже обижать.
И казну я вам обменом
Обещаю всю отдать».
Рыбий Глаз – игрок бывалый,
Он Ивана-простака
Провести решил лукаво,
И оставить в дураках.
Торжеством сияет рожа:
- У меня есть план другой:
Отгадать загадку сможешь –
Отпущу я всех домой.
Если – нет, тогда и жёны,
Кони в сбруе, и казна,
Птицы, звери, сад зелёный
Мне достанутся сполна.
В рыбе что всего важнее?
Голова? Иль может хвост?
Отвечай-ка мне живее -
Не увиливай, прохвост.
«Вот же, - думает, - дурашка:
Хоть помётом изойди,
Но сыму с тебя рубашку,
Вырву сердце из груди!
День закончишь ты на плахе.
Рассчитаемся сполна,
Но вначале скажешь, птаха,
Где припрятана казна».
«За ошибку покараю, -
Ликовал в душе злодей, -
Только я отгадку знаю,
Как ты, Ванька, не потей.
Если про башку ответишь,
Крикну, мол, базар гнилой:
Где же видано на свете,
Шоб махала…головой?!
Ну, а если «хвост» услышу,
То и тут ответ готов:
Ну и ну, мутишь, парниша!
Чтобы рыбы – без голов?..»
Так разбойник потешался,
Ванька ж голову ломал.
Но громила просчитался,
Наш Иван не сплоховал:
- Хвост, башка – ты, верно, шутишь?
В рыбьем супе что вкусней?
Сам, небось, мясцо-то любишь?
Вот оно - всего важней.
И причём тут мясо в супе? -
Негодует атаман. -
Ты иль шутишь, или глупый?
Или может, паря, пьян?
- Завсегда оно поможет
Рыбе выбраться с сетей,
Ну и нам оно дороже:
Нам бы съесть его скорей.
Расплылась волна улыбок:
«Верно! Точно! Так и есть!
Для чего нужна та рыба?
Чтоб её могли мы съесть!»
Атаман зубами клацнул,
Не привык он уступать,
Отпустил он девиц красных,
Чтоб лицо не потерять.
Тут Иван пошёл вприсядку
С барями ноздря в ноздрю:
Возвернул голубку сладку,
И казну сберёг царю!
Девы вышли из темницы
Весел весь честной народ
Только нет там голубицы…
Что же Марья не идет?
На руках её выносят.
День, а жёнушка-то спит!
Раскраснелась, как порося,
И как боров твой храпит.
Принял деву, бьёт по щёкам:
- Что ж ты милая, очнись!
Что за хворь? Али морока?
Отравил злодей, кажись!
От досады багровея,
Плюнул, да и псом завыл:
«Догоню – дубьем огрею!»
А злодея след простыл.
С криков тех проснулась Марья,
Сонным взором обвела
Незнакомые всё хари,
Чужеродные тела.
- Отпусти, - кричит, - негодник!
А то муж тебя прибьёт!
Рвётся, так что из исподних
Уж торчит ея живот.
Ваня шибко удивился,
Уронил на землю груз.
И слезами разразился,
Словно выжали арбуз.
«Что за дурень бесхребетный?»...
Стоны начали стихать.
А потом платком заветным,
Слёзы бросился стирать.
Вдруг упали злые чары,
Марья вспомнила платок,
Разгорелась, как с пожара:
«Ванька! Милый мой дружок!»
Кинулась ему на шею.
И мурлычет, и поёт:
- Победил Ванюша змея!
Слава, лавры, и почёт!
Царь на радостях Ивана
Очень щедро наградил,
Ведь казну от бусурманов
Тот сберег и сохранил.
Подарил ему корову,
Поле с хлебом про запас,
Двух коней, ларёк торговый.
И жене – тугой атлас.
Всем боярам вынес мёда,
Потекло вино рекой.
Даже царь белобородый
На молву махнул рукой
И забацал пляски к ночи,
Распугал всех царских блох.
Так скакал он, что от корчей
Склеил ласты скоморох.
Похожие статьи:
Рассказы → Синдбад-Мореход
Рассказы → Звезды
Рассказы → Рок
Рассказы → Притча о жадном короле
Рассказы → Здравствуй, Ра !
