Я сижу в темноте. Память скорбной птицей влетает в моё окно, садится на грудь, сжимает мне сердце. Казалось бы, сколько лет прошло с тех пор, доктор — время давно уже сгладило острые углы и притупило боль. Но иногда, бессонной ночью, воспоминания снова возвращают меня в прошлое, заставляя заново переживать события тех дней.
Шорох волн и крики чаек, сливались с гомоном многоголосой толпы, пришедшей поглазеть на отплытие корабля. Фрегат «Дерзкий», гордость флота его императорского величества выходил в боевое дежурство.
Это был, несомненно, лучший корабль на Новых Территориях, а может быть и во всем мире. Построенный по новейшим чертежам, он сочетал в себе великолепные ходовые качества и изысканность отделки корпуса. Смешанное парусное вооружение позволяло судну идти вперед даже при встречном ветре.
Экипаж был под стать кораблю. Пятьсот человек команды составляли проверенные офицеры и опытные матросы, отличившиеся добросовестной службой на других судах. Среди этих людей не было ни одного проходимца, подобранного в дешёвом, портовом кабаке.
Да, господа, это был лучший корабль своего времени, а если кто-то вдруг пожелал бы в этом усомниться, то пятьдесят палубных орудий, всегда готовых к бою, могли в любой момент поставить на место наглеца.
Ну, и, конечно же, я — молодой и амбициозный капитан, стою на мостике этого славного фрегата. Гордый оказанным мне доверием и уверенный в себе, и в своем корабле.
Под прощальные аккорды медных труб военного оркестра, мы снимаемся с якорей и рубим концы. Ветер наполняет тугие паруса, и судно медленно, и величаво покидает акваторию порта, оставляя за кормой берег с праздными зеваками.
Второй месяц мы патрулировали свой район и если не считать короткого шторма средней силы, за это время не произошло абсолютно ничего. Но вот, на сороковой день плавания удача, наконец, улыбнулась нам черным флагом пиратского корабля, почти у самой линии горизонта. Я дал команду сменить курс и начал преследование корсара. Явно повеселевшая команда быстро и сноровисто выполняла все действия с парусами.
На второй день погони стало ясно, что уйти с попутным ветром, от нас пытается разбойничий корвет. Суда этого типа быстрее фрегатов и, не имея серьёзных повреждений, обычно способны обойти их без труда. Но только если речь не шла о моём «Дерзком», который обладая великолепным парусным вооружением, медленно, но верно нагонял пирата.
К вечеру следующего дня, мы подошли на расстояние пушечного выстрела. Первые ядра покинули носовые орудия моего фрегата, через некоторое время ответил и неприятель, раскрасив дымами корму корвета.
Теперь расстояние сокращалось уже на глазах. В отчаянных попытках оторваться от погони, корсар заложил крутой поворот и дал по нам бортовой залп книпелями. Ядра, соединенные цепями и предназначенные для уничтожения такелажа, порвали нам в клочья несколько парусов и снесли часть рангоута фок — мачты.
Наш ответ был незамедлительным. Уходя на левый поворот, я дал залп книпелями с правого борта. Выстрел оказался удачным, под восторженные крики команды «Дерзкого», грот — мачта корвета медленно легла на воду. Пират беспомощно захлопал уцелевшими парусами потерявшими ветер и сразу лишился хода.
Через несколько минут уже летели кошки и падали абордажные крючья. Под вой картечи и хлопки мушкетных залпов мы становились с корветом к борту борт.
Преодолевая пламя и едкий пороховой дым, я первым ступил на палубу вражеского корабля, вооруженный саблей и пистолетом. Следом за мной спешила моя абордажная команда, размахивая палашами и тесаками.
Пираты бились отчаянно и стояли насмерть, закон суров к морским разбойникам и терять им в сущности было нечего. Но, не смотря на всю свою храбрость, корсары не могли тягаться на равных с отборными головорезами императорского флота.
Под звон сабельного боя, крики раненых и стоны умирающих я рвался к корме, где на юте мелькала фигура в дорогом камзоле. Когда закатный огонь уже окрасил паруса в тон палубе, ставшей скользкой от крови я насмерть сцепился с капитаном пиратского корабля.
Это был опытный рубака, мастерски владевший своей тяжёлой однолезвийной шпагой. Пришлось вспомнить всё, чему учили меня мои наставники. Но сегодня удача была со мной, поймав корсара на обманном движении, я пронзил его грудь молниеносным выпадом. Пират выронил клинок и упав на колени, завалился лицом вниз. Вскоре последнее сопротивление корсаров было подавлено.
Потушив пожар и очистив палубу от трупов, мы начали считать потери и обыскивать вражеский корабль. Уже в полной темноте я приказал выставить посты и отправил свободных от вахты людей спать.
Хмурое утро, туманное и сырое, не могло испортить нашего победного настроения. Отдав последние долги павшим, мы предали их тела волнам, согласно древнему морскому обычаю. Затем перегрузив все ценное из трюма корвета на «Дерзкий», пустили его на дно и занялись починкой поврежденного в бою фрегата.
На следующий день, наш корабль, отремонтированный и подкрашенный, был готов продолжить плавание.
Среди прочего, в каюте капитана я обнаружил странного вида предмет. Идеально ровную сферу, размером с двадцатичетырёхфунтовое ядро, но значительно легче последнего. Гладкий и твёрдый на ощупь шар, подсвечивался изнутри красивым изумрудным светом.
В судовом журнале корсара я нашёл отметку, что изумрудная сфера и некоторые другие предметы, достались пирату в качестве приза, после абордажа торгового судна из восточных земель.
Прошла неделя. В одну из ночей, тревожный сон накрывает меня своей липкой дланью, и я долго и трудно борюсь с его вязкими волнами. Но вот, посторонний звук выхватывает моё сознание из мутной неги, и я рывком сажусь на кровати. Всегда заряженный пистолет хранящийся под подушкой, щёлкает взведенными курками.
Я вижу, что моя каюта заполнена чистейшим изумрудным светом исходящим, от сферы, лежащей на столе. Она сияла во много крат ярче, чем до этого момента. У борта стояла девушка, и её фигура словно купалась в зеленых лучах.
Незнакомка была очень красива. Стройную тонкую фигуру, покрывали обтягивающие одежды белого цвета. Волосы, убранные под капюшон, рассмотреть не удавалось, но большие, голубые глаза, прямой нос и алые губы, хорошо выделялись на миловидном овальном лице.
Уверенный, что всё это мне ещё сниться, я опустил оружие. Глаза ночной гостьи встретились с моими, и я потонул в их бездонной глубине. Сознание поплыло, и я выпал из реальности, очнувшись только утром от глубокого сна.
Мысли о ночном видении не покидали меня весь последующий день. Образ девушки постоянно вставал у меня перед глазами, отвлекая от повседневных забот. Вечером, ложась спать, я почти не сомневался, что увижу незнакомку снова. И хотя разум мой осознавал нереальность увиденного, интуиция подсказывала, что это не бред.
Я долго боролся со сном, но усталость и убаюкивающий шум волн за бортом взяли своё. Проснулся я, как и прошлой ночью, быстро и сразу. Каюта, залитая ярким зелёным светом, казалась изумрудным шатром под Солнечными лучами. Незнакомка бесшумно продвигалась по палубе, чуть дотрагиваясь до различных предметов обстановки пальцами.
Она казалась ещё красивее, чем накануне, но сегодня я различил выражение печали на безупречном лице. А какая у неё была походка! Девушка двигалась изящно и грациозно, как горная лань.
— Кто вы? — задал я вполне резонный вопрос.
— Меня зовут Глисса, — ответила гостья спокойным, тихим голосом. И столько очарования и чистоты скрывалось в нём, что я невольно замер.
— Зовите меня Эриком, или капитаном, но потрудитесь объяснить мне, как вы сюда попали. — Я уже не сомневался, что вижу реальную картину происходящего. Оставался ещё крохотный шанс, списать всё на какую-нибудь нередкую в этих широтах лихорадку, но корабельный врач, осмотревший меня вчера, утверждал, что я абсолютно здоров.
— Вы сами принесли меня на ваш корабль, — пропел хрустальный ручей в изумительно красивом голосе. — Меня и моих товарищей.
— Да, и где же они?
— Здесь, — и девушка положила руку на зелёный шар.
Уже не уверенный в заключение судового доктора я быстро подошёл к гостье и дотронулся до её плеча. Она не выразила испуга и не сделала попыток отстраниться, лишь лёгкое смущение промелькнуло на её лице.
Я рассмотрел, что поверх одежды, её тело покрыто чем-то вроде тонкой, абсолютно прозрачной плёнки, тёплой и плотной на ощупь.
— Я задал вам вопрос, — напомнил я девушке.
— Я охотно отвечу вам, капитан, но позже. Я ещё не готова оставаться здесь дольше. До скорой встречи.
И она исчезла, словно растворившись в воздухе. Сфера мгновенно потускнела, и в каюте стало заметно темнее. Я поднес шар к глазам, и долго всматривался в его глубину, но не смог различить там ровно ничего, кроме изумрудного сияния.
Сказать, что я удивился, значит не сказать ничего, я был потрясен и шокирован происходящим. Я всё ещё опасался за свой рассудок, но разумом уже понимал, что стал свидетелем какого-то удивительного и таинственного явления. Глисса произвела на меня неизгладимое впечатление, я жаждал увидеть её снова, и наконец, получить ответы на волнующие меня вопросы.
В следующий раз она появилась ближе к вечеру. В сиянии изумрудного света, она как богиня шагнула из ниоткуда, озарив мою каюту своей неземной красотой.
— Эрик, — произнесла она моё имя. — Я знаю, у вас возникло много вопросов, спрашивайте, постараюсь на них ответить.
Я откровенно любовался ею, стройной фигурой, красивыми чертами лица, а какие у неё были глаза! Цвета тропического неба на рассвете, голубого, как лазурь.
— Мне показалось, вы сказали, что в этом шаре кто-то есть, — начал я, сбрасывая наваждение. — Кажется, ваши товарищи?
— Нет, вам не показалось. В этой сфере заключен значительно больший объём пространства, чем может показаться на первый взгляд. И там действительно находятся мои товарищи.
— Но этого не может быть! — воскликнул я, отказываясь верить услышанному.
— Очень нелегко заметить малое в большом, — улыбнулась Глисса печальной улыбкой. — Но ещё труднее заметить большое в малом.
И девушка начала рассказывать мне историю, настолько удивительную, что поверить в неё было просто невозможно, но я видел, что эти глаза не лгут.
Глисса говорила, что на нашей планете уже очень давно живут представители иного мира. Каким-то непонятным мне пока образом они смогли преодолеть колоссальное расстояние, отделяющее Землю от далекой звезды, где находится их дом.
Ученые, изучающие нашу планету и нас самих, уже несколько столетий жили бок о бок с людьми, никогда не показываясь нам на глаза.
По словам девушки, целый город с представителями другой цивилизации был сжат до маленьких размеров и помещён внутрь изумрудной сферы. Глисса рассказывала мне всё детально и подробно, но я почти не понимал её, стараясь уловить хотя бы общую суть сказанного.
— А если с вашей сферой что-нибудь случится?
— На вашей планете пока ещё нет сил, способных нарушить её целостность. Сфера только выглядит хрупкой.
Мы беседовали, и мне казалось, что я знаю Глиссу уже очень давно, и когда она собралась уходить, я понял, что не хочу её отпускать.
— Я бы очень хотел увидеть ваш город, — произнёс я неожиданно для себя самого.
Глисса смотрела на меня, как бы размышляя. Но вот она приняла решение.
— Это можно устроить, — заверила она. — Но вы должны твёрдо запомнить, не под каким предлогом нельзя снимать защиту, которую я вам дам.
С этими словами она извлекла из поясной сумки сверток тонкой прозрачной плёнки, который оказался сложенной одеждой. Она помогла надеть мне комбинезон с капюшоном, полы которого не имели застежек, но прочно склеивались между собой не оставляя ни щелей ни швов. Странная ткань меняла размер, затягивая моё тело, и вскоре я оказался весь окутанный ею, включая лицо. Но при этом я не испытывал затруднения дыхания и не ощущал дискомфорта.
— Помните, — предостерегла девушка напоследок. — Всего один вдох в нашем мире без защиты, и вас уже ничего не спасет.
— А вы? — кивнул я на точно такой же комбинезон на гостье.
— Та же история, всего один глоток вашего воздуха мгновенно убьёт меня.
Глисса взяла мою руку, и нас окутала паутина электрических искр. Я зажмурился, а когда открыл глаза, вынужден был закрыть их вновь, ослепленный изумрудным светом.
Зрение постепенно привыкало, и вскоре я обнаружил себя стоящим на вершине усеченной четырехгранной пирамиды, на высоте пяти-шести метров над землей. На вид, сделанная из камня, она имела на одной из сторон широкие ступени для спуска.
Все обозримое пространство заливал яркий изумрудный свет. Я ещё никогда не видел такого красивого и чистого оттенка зеленого. Высоко в небе виднелся источник освещения в виде ослепительно пылающего диска.
Вокруг строения расположились деревья, растущие поодиночке и группами, некоторые из них достигали солидной высоты. Шаровидные и пирамидальные кроны, окрашенные в фиолетовые, красные и лиловые тона, слабо шевелились от легкого ветерка.
То, что я принял поначалу за группу остроконечных холмов в отдалении, оказалось скоплением четырёхгранных пирамид различных размеров. Самые высокие, на мой взгляд, достигали нескольких десятков метров. Строения соединялись между собой прозрачными трубами переходов, по которым проносились цилиндрические вагончики с маленькими круглыми окошками.
— Пошли? — предложила Глисса стоящая рядом, снимая свою пленочную одежду. Затем она скинула капюшон закрывающий голову, и по её плечам рассыпалась копна блестящих волос цвета спелого пшеничного колоса. Не в силах оторваться, я смотрел, заворожённый красотой девушки.
Мы шли к недалёкому городу, а Глисса рассказывала мне о том, что нас окружало. Она говорила, что изумрудный диск не настоящее солнце, а созданная инженерами машина. Что растения завезены с далекой родины, а конструкции зданий в точности повторяют те, что строят у них дома.
— Но почему свет зеленый? — недоумевал я.
— Это естественный свет нашего родного неба. Учёные старались создать окружение, максимально приближенное к повседневному, чтобы тоска по дому проявлялась не так отчетливо. К слову сказать, я никогда не видела своей планеты. Мы находимся на Земле уже несколько поколений и многие родились тут.
Глисса рассказала, что несколько тысяч исследователей уже несколько веков живут рядом с нами. Многие привезли сюда семьи и остались навсегда.
— Как вы путешествуете между звездами? — поинтересовался я.
— Это происходит методом мгновенного переноса. По тому же принципу, как мы попали сюда с борта вашего корабля. Также доставляются необходимые нам грузы.
Я спросил Глиссу, почему за столько лет, представители её народа так и не вышли из тени.
— Эрик, вы ещё не готовы получить те знания, которые мы можем вам дать, — отвечала она. — Сейчас они принесут вам многие беды, так уже было в нашей истории, поверьте мне на слово.
И я верил. Я вообще был готов поверить всему, что говорит эта замечательная девушка внеземной красоты.
Вскоре я обратил внимание, что далеко по сторонам, пространство теряется в зеленоватом тумане.
— А что там дальше? — спросил я спутницу.
— Следуя в любом направлении, вы упретесь в стенку сферы, которая лежит на столе вашей каюты.
— Но этого не может быть! — запротестовал я. — Всему должно быть разумное объяснение.
— И оно есть, поверьте, но понять его вы всё равно пока не сможете. Мы научились управлять временем и пространством, но так и не смогли предотвратить беду, нависшую над нами.
— О какой беде ты говоришь? — воскликнул я.
— Ты всё скоро узнаешь, — заверила меня Глисса, принимая более доверительную манеру общения.
Незаметно мы приблизились к городу. Пирамиды домов казались сделанными из керамики пастельных цветов. Узкие и вытянутые окна имели тёмный цвет и не позволяли заглянуть внутрь. Нас встречали люди. Многие останавливались и с любопытством смотрели на меня, но ни разу я не заметил в их взглядах недоброжелательного выражения.
Очень необычно выглядели тени и полутени всех оттенков зеленого, которые отбрасывали здания и деревья. Удивительная картина окружающая меня, заставляла вновь и вновь сомневаться в реальности происходящего, и моя спутница, словно чувствуя это, держала меня за руку.
Впереди показалось большое здание на крыльце которого стояла группа людей. Среди прочих выделялся пожилой мужчина с умным, проницательным взглядом.
— Познакомься, Эрик, это Гливвин — мой отец и правитель города, — представила девушка родственника, а затем и остальных членов группы.
Я выслушал приветствия встречающих, достаточно тёплые и доброжелательные и в свою очередь поблагодарил хозяев за радушный прием.
— Глисса, ты рассказала ему? — обратился Гливвин к своей дочери.
— Не до конца, отец.
— Ваша дочь говорила, что вас постигла беда, — решил я предотвратить неловкий момент.
— Это так, — подтвердил мужчина. — И ещё никогда мы так остро не нуждались в посторонней помощи.
— Что же у вас произошло?
И правитель рассказал, что их город имел постоянную связь с родной планетой, откуда получал необходимые материалы и предметы. Ученые, отработав положенный срок, отправлялись домой, взамен им прибывали новые. Все транспортировки происходили при помощи того же мгновенного переноса, сути которого я не понимал.
Но некоторое время назад, связь с домом была утеряна. Причина данного факта оставалась неизвестна, но переход больше не работал. Жители изумрудной сферы давно научились производить всё необходимое сами, но получать нужное количество энергии самостоятельно они не могли.
Значение слова "энергия", я понять не мог, и лишь благодаря стараниям Глиссы, мне удалось уловить суть этого значения. Я понял, что речь идет о некой универсальной невидимой материи, необходимой для всех живых и неживых тел. Ветер, наполняющий паруса, двигая корабль вперед, тепло очага согревающее жилище, это всё случаи проявления энергии.
— Мы живём в искусственно изменённом пространстве, — продолжал Гливвин. — Которое находится внутри чужой среды с совершенно иными физическими законами. Для сохранения целостности нашего мира, требуется колоссальное количество энергии, и она у нас на исходе. Мы не знаем, что произошло на нашей далекой родине, но если она не откликнется, сфера обречена.
Остается крошечный шанс — собрав последние крохи энергии послать сигнал бедствия домой. Возможно, там просто потеряли нас из виду. Но сделать это можно только из определённых мест на Земле. Раньше мы могли сами перемещать сферу по планете, но сейчас не располагаем силами для подобных действий.
Согласитесь ли вы помочь городу и доставить всех нас туда, куда мы попросим?
— Разумеется, — заверил я собравшихся.
Ради Глиссы я действительно был готов на всё. Я отчётливо осознавал необходимость в её обществе, и к своей немалой радости замечал, что в её взглядах, её манере говорить со мной, проявляются нотки ответного чувства. Я был счастлив рядом с ней , и мог ради неё свернуть горы.
Мест пригодных для подачи сигнала бедствия оказалось несколько. До ближайшего можно было добраться при благоприятном ветре в две недели. Цель располагалась на вершине прибрежной горы.
Попрощавшись с первыми людьми города, я с помощью Глиссы вернулся в свою каюту, где девушка показала мне, как снимать защитный костюм. Сразу после этого она удалилась, сославшись на дела. А я, вооружившись картой и измерительными приборами, проложил маршрут, и велел экипажу менять курс.
Время летело незаметно. Глисса часто навещала меня, несколько раз и я посещал изумрудную сферу с её помощью. Мы много разговаривали, и я чувствовал, как с каждым днём крепнет наша дружба. Теперь и я уже был уверен, что небезразличен ей.
К концу точно рассчитанного мною срока, марсовой возвестил о показавшейся земле. Но как на зло, стала быстро портиться погода, и небывалой силы шторм накрыл нас совсем недалеко от берега.
Я ещё никогда не видел таких волн! Огромные пенные валы, поднимались почти до клотиков, корабль швыряло, как щепку, и нас неумолимо несло на прибрежные скалы.
Пытаясь спасти судно и команду, я приказал рубить фок, а затем и грот-мачту, но всё оказалось напрасным. Страшный удар потряс фрегат, и он почти сразу развалился на части. В последний момент я успел надеть прозрачный комбинезон и сунуть в его сумку сферу.
Если бы не мысли о Глиссе и изумрудном мире, я без колебаний разделил бы судьбу своих людей. Я никогда не забуду затихающие крики моей несчастной команды, тонущей в пучине, и этого щемящего чувства собственной беспомощности.
Я не помню, как выбрался на берег. Меня спас прозрачный костюм, он не позволил мне утонуть и не дал разбиться о скалы. Я полз прочь от бушующей стихии, пока последние силы не покинули меня, и я не уткнулся лицом в песок. Мой разум накрыло тёмным непроглядным саваном, и я впал в оцепенение близкое к смерти.
Когда я снова пришёл в себя, в небе сияло Солнце, а море почти успокоилось. Рядом, склонившись надо мной, сидела Глисса, в её голубых глазах стояли слёзы.
— Я всё знаю, — прошептала она. — Прости меня, это я во всём виновата.
Я встал на колени и молча прижал её к себе.
Подъем на гору оказался довольно пологим, но отнял почти сутки. Я не испытывал голода, но заставлял себя, есть кисло-сладкие ягоды, повсеместно встречающиеся на низкорослых колючих кустарниках. Воду я пил из горного ручья стекающего откуда-то с вершины. Пленочный комбинезон отлично защищал меня от холода и ветра.
Чувство вины за гибель людей не оставляло меня и я не представлял себе, как буду жить дальше с этим грехом. Ещё никогда в жизни я не чувствовал себя так скверно, и если бы не Глисса и обещание помочь учёным, возможно, я уже сбросился бы вниз со скалы.
На рассвете следующего дня, я достиг вершины и положил свою драгоценную ношу на плоскую каменную плиту.
— Пойдем со мной, Эрик, — позвала меня появившаяся Глисса. — Отец хочет лично поблагодарить тебя.
В изумрудном городе уже не отмечалось привычной деловитой суеты. Люди стояли поодиночке и небольшими группами, хмурые и взволнованные.
— От имени всех нас и от себя лично я хочу сердечно поблагодарить вас за помощь, — произнёс правитель города. — Я не знаю, чем закончиться наша попытка связаться с домом, и на всякий случай прощаюсь с вами. Простите нас за то, что принесли вам столько горя. Глисса, проводи гостя.
— Пришло время прощаться, Эрик, — произнесла она, когда мы отдалились от остальных.
— Нет, Глисса, — воскликнул я. — Я останусь с тобой до конца. Мне не жить без тебя.
— Мы должны посмотреть правде в глаза, — говорила она сквозь слёзы, и я видел, что эти слова даются ей нелегко. — Даже если всё закончится благополучно для сферы, мы никогда не сможем быть вместе.
— Но почему?
— Мы похожи только внешне. Наши тела устроены совершенно по разному, мы даже дышим разным воздухом. Я умру в твоём мире, а тебе не жить в моём. Мы даже никогда не сможем прикоснуться друг к другу без этой пленки!
— Я остаюсь, — твердо решил я.
— Нет, Эрик, каждому своё. Ты вернёшься в свой мир, а я останусь здесь.
Я пытался возразить, но она посмотрела мне прямо в глаза, и моё сознание окутал мрак.
В себя я пришёл у плоского камня, на котором покоилась сфера. Я отчетливо видел, что свет её значительно потускнел. Она меркла на глазах и к вечеру только крошечная зелёная искорка светилась в самом её центре, словно Глисса говорила мне последнее, прости. К исходу дня, вместе с Солнечными лучами, прощальный изумрудный огонёк угас.
Я больше не видел смысла своего дальнейшего существования и твёрдо решил, что останусь здесь на этой вершине до конца. Сняв прозрачный комбинезон и сбросив его с обрыва, я лег на холодный камень.
Время потеряло для меня значение. Короткие минуты сознания сменялись длительными промежутками беспамятства, я бредил и тихо умирал. Последнее, что я почувствовал, это как что-то тёплое и мокрое коснулось моего лица, и услышал последовавший за этим пронзительный собачий лай.
Я пришёл в сознание в какой-то хижине, где незнакомый мужчина пытался влить мне в рот горячий ароматный чай из мятой жестяной кружки. Меня спас местный пастух, а точнее его собака.
Я долго пролежал в военном госпитале и лишь спустя несколько месяцев покинул Новые Территории и вернулся на родину, где предстал перед судом военного трибунала.
У меня хватило ума скрыть всё, что касалось изумрудной сферы и событий завертевшихся вокруг неё. Единственное, что мне пришлось объяснять, так это то, почему я покинул район патрулирования. И здесь я сослался на преследование пиратского корабля. Кое-кто в комиссии усомнился в искренности моих слов, но прямых доказательств моей вины не было и меня оправдали.
Но и простить гибели "Дерзкого" со всем экипажем мне не могли, и хотя я был здоров, как бык, врачи забраковали меня вчистую.
С моим опытом и боевыми заслугами я без труда занял хорошую должность в военно-морской академии, где начал быстро двигаться по карьерной лестнице. Я купил себе хороший дом, женился и обзавелся замечательными детьми.
Я сижу в темноте, но вот серые предрассветные лучи пробежали по стенам и наполнили дом. Начинается новый день неся с собой привычные заботы. Я слышу тихую возню прислуги на кухне, различаю шорохи из спален, где просыпается моя семья. Дети подрастают, время летит быстро. Я никогда и никому не рассказывал правды про последнее плавание "Дерзкого", эта тайна уйдёт со мной в могилу.
Но одна мысль согревает меня, успокаивая сердце. В глубине души я надеюсь, что учёным изумрудного города удалось спастись. А значит, смерть экипажа моего фрегата была не напрасной. И значит, где-то бесконечно далеко женщина по имени Глисса, так же смотрит на звёзды и быть может, вспоминает обо мне.
Ой, кто-то рад до безпамятства 
Не в обиду автору, конечно.
