Империя листа

  

За широкими окнами дворца виднелось небо, большое, высокое, светлое. Его было много, этого неба, я жил во дворце недавно, еще не мог привыкнуть. Император, казалось, не замечал неба, еще бы, он видит это величие каждый день…

- Ну что, Ли, я делаю на тебя ставку, - так сказал император, - ты смышленый парень, будешь поумнее многих, тебе можно и доверить провинции. Смотри же, не вздумай приложить руку к казне…. Я таких вещей не прощаю.

- Да, мой император, - кивнул я и низко опустил голову. Кажется, так и надо себя вести, когда император назначает тебя на высокий пост.

Император отвернулся, все-таки посмотрел в окно, на бескрайнее небо, только махнул рукой, чтобы я налил ему еще вина в чашу. А за окном было на что посмотреть, я и сам с трудом отводил глаза. По бескрайнему небу мимо нас летели города, страны, миры, высокие горы, поля, холмы, один раз на горизонте с шумом пронеслась блестящая полоска воды, то ли озеро, то ли далекое-далекое море. Несколько раз я видел города – звонили колокола, народ толпился на площадях, кажется, был базарный день. Похоже, людей совсем не смущало, что их город гонит и гонит по ветру.

- Привыкли, - кивнул император.

- К чему… привыкли, мой император?

- Да эти люди… которые летят по ветру. Они как будто не боятся упасть.

- Интересно, они когда-нибудь падают? Разбиваются?

- Конечно, разбиваются, - кивнул император, - и падают… только они еще не знают, что упадут, потому и летят себе, и живут себе, преуспевают на службе, женятся, растят детей, покупают дом попросторнее… А потом все гибнет.

Так сказал мой император. Он был очень мудрый император, и знал, что говорит.

Я завороженный смотрел на миры. Все-таки дивное зрелище, города и холмы, летящие мимо.

- А ты смышленый парень, если хорошо проявишь себя, из наместников сделаю тебя своим советником… будешь жить в столице, дам тебе золотой дворец с хрустальными колокольчиками…

- Большое спасибо, мой император.

- Ты… И еще Ко, он тоже смышленый… я тоже сделаю его наместником, и своим советником, вы молодые, дерзкие… мне нужны молодые и дерзкие, я так устал видеть во дворце старческие лица…

Я хотел сказать «Да, мой император», но спохватился, что здесь это не к месту. Император поднял чашу

 – Твое здоровье, Ли

Выпил до дна.

Я ждал. Надо бы что-нибудь сказать, отвлечь его чем-нибудь, надо бы…

- А там и невесту найдем тебе, Ли… Есть у меня на примете дочь одного из вельмож, она подобна райской птице…

- Сердце мое будет принадлежать ей, мой император…

Император хотел сказать еще что-то, не успел – он посмотрел на меня стеклянными глазами, в его груди что-то заклокотало, губы покрылись белесой пеной, он как-то неловко повернулся за столом – и рухнул на пол.

Я посмотрел в чашу – там ничего не осталось, но я все-таки бросил чашу в полоскательницу, и бережно ощупал на груди пузырек с драгоценными каплями…

 

- Великое несчастье постигло нас, - сказал мне Ко, как будто я и без него не знал, что страну постигло великое несчастье.

- Да, закатилось солнце вселенной.

- Как теперь мы будем жить без нашего императора?

- Вся надежда на его наследника, кого он избрал, - кивнул я, - хотя наследник не будет так мудр и велик, как император.  

- Наследника… - Ко задумался, - ты видел его завещание, Ли? Он говорил там про нас… про нас двоих… и кто из нас теперь будет наследником, неизвестно.

- Негоже сейчас думать о наследнике… Сейчас, в день скорби… - сказал я.

- Негоже, - согласился Ко.

- Выпьем же в память императора, великого солнца вселенной.

Я протянул Ко чашу. Боги, боги, только бы не перепутать… нет, кажется, та. Мы выпили, сели в молчании. На минуту что-то как будто загорелось у меня в груди, меня бросило в жар, я подумал, что все-таки перепутал чаши. Нет, вроде бы, все в порядке… все… боги, боги… Мимо нас за окнами мелькали миры, миры и миры, города, вселенные, - неслись по ветру, чтобы погибнуть.

- Как короток их век, - сказал Ко.

- Как непостоянна их жизнь…

 Я ждал. Ко оказался покрепче императора, он говорил со мной еще полминуты – и только потом сверкнула белая пена на его губах, он вздрогнул, как-то неловко вскинул руку – и упал к моим ногам. Он еще пытался схватить меня, еще пытался сказать что-то – но уже безуспешно…

Я бросил чашу в полоскательницу. Пока хватит, хотя где-то через полгода можно будет выпить вина с некоторыми советниками…

 

Нет, это было наваждение какое-то.

Нет, быть не может.

И все-таки я видел это – мимо меня мелькнул лист, осенний лист, я бы и не обратил на него внимания, если бы не…

Если бы не…

Зачем я посмотрел на него так пристально…

Зачем…

Я увидел на листе город – большой, красивый, с колокольнями, куполами и шпилями, с базарами и крепостной стеной. Город жил на осеннем листе, и его как будто даже не смущало, что он жил на осеннем листе, а может, он и не знал, что живет на осеннем листе. Лист покружился, повертелся передо мной, умчался куда-то вдаль, в высокое синее небо.

Наваждение…

Главное, никому не рассказывать.

Иначе меня сочтут за сумасшедшего… только  этого сейчас нехватало, когда кругом враги…

Сойдешь тут с ума… когда спишь по четыре часа в сутки… Я раньше не знал, что власть высасывает все силы, всю жизнь, думал, это сладкое что-то, желанное… я не думал, что будет так.

Кто-то осторожно кашлянул сзади, я понял, что не один – вот уже несколько минут, как не один. Совсем хорошо, замечтался, задумался, а дела не ждут…

- Мой император…

- Слушаю тебя, генерал.

- Мой император… империя к югу от нас пала.

- Я знаю… Я знал, что так случится, что никто еще не устоял под натиском наших мечей.

- Мой император… чужой король не хочет сдаваться, он укрылся с горсткой советников в монастыре в горах…

Я молчал.

- Что нам делать, мой император?

- Будто сам не знаешь, что делать… или у нас уже нет пороха?                            

- Но мой император… потому я и пришел к тебе, чтобы просить твоего совета… чужой король укрылся в монастыре, где спрятана величайшая в мире библиотека… Ты говорил своим солдатам, что ради этих великих знаний ты гонишь их на войну…

- И что теперь? Предлагаешь отпустить чужого короля? Речь идет о судьбах империй, тут уже не до знаний… а солдатам скажи… что библиотеку вывезли в нашу столицу. Все равно ни один из них не прочитает ни одной книги… Все равно ни один из них не умеет читать…

- Но мой император…

- Что еще?

- Говорят… говорят, там в свитках монастыря написан древние знания… как на самом деле устроен мир…

- И какая мне разница, как устроен мир? Мир будет устроен так, как я пожелаю… прикажи солдатам, чтобы штурмовали монастырь… и чтобы не забыли с собой порох… Ступай.

Он ушел, мне захотелось казнить его прямо сейчас, прямо здесь, даром, что он еще нужен на фронте. Еще нехватало, когда на всей нашей земле – от края до края – осталась только одна непокоренная империя, там, в горах – и теперь мы будем месяцами ходить вокруг да около… нет… Земля должна принадлежать мне, и чем раньше, тем лучше…

Это еще что там, в залах… Это еще что за шум, как будто кто-то дерется с кем-то… боги, боги, только этого мне нехватало… Неужели бунт? Два восстания были подавлены, уже два раза торчали на воротах отрубленные головы смутьянов – неужели в третий раз…

- Пустите… да пустите же! Я должен… должен видеть императора.

- В тюрьме ты сидеть должен, - отозвался кто-то из стражей, - пойдем, пойдем…

- Что там? – я вышел в залу, посмотрел на тощего всклокоченного старика, который извивался в руках стражей. Неужели сумасшедший… только сумасшедшего мне еще нехватало…

- Пустите его.. что он хочет?

- Мой император… позволь мне рассказать тебе… Я прошел с твоим войском всю землю, от края до края, от столицы, до покоренных земель, я видел, как кровь лилась рекой, как гибли солдаты, как плакали вдовы и дети, которые…

- Короче. Что ты хотел?

- Мой император, твое войско остановилось в столице покоренной империи… я же с горсткой храбрецов пошел дальше, через горы, туда, на край земли.

- А что, у земли есть край? Я думал, это легенды.

- Есть, мой император. Я видел этот край. К тому времени все мои спутники погибли, я остался один… я видел край земли, где наша желто-рыжая земля обрывается в бездну…

- Хочешь сказать, тебе помешала пропасть?

- Нет, мой император… не пропасть, а бездну увидел я, пустоту, насколько хватало глаз. И там, далеко внизу… о, мой император!

- Что далеко внизу? Уж не увидел ли ты четырех слонов, стоящих на черепахе?

- Нет, мой император… я увидел далеко внизу землю. Холмы, горы, поля, города… И эта земля вертелась волчком, летела куда-то, кувыркалась… НАШ МИР СТОЯЛ НЕЗЫБЛЕМО, А ГДЕ-ТО ВНИЗУ КУВЫРКАЛАСЬ ЗЕМЛЯ…

Грянула тишина.

- Он точно сошел с ума, - сказал я наконец, - отправьте его в темницу. Сегодня говорит крамольные речи, завтра подожжет дворец или взорвет город…

- Но мой император! Всего одно слово! Мой император, я…

Его подхватили, увели, все-таки хорошо работают стражи. Я остался один, на душе было тревожно, неспокойно, миры, летящие по ветру, только усиливали мою тревогу. Что он там говорил, этот безумец… что он там бормотал…

Сумасшедший… И все-таки мне казалось, что этот сумасшедший… чего-то недоговаривал…

 

Подо мной была бездна, пропасть, я ужен чувствовал, что сорвусь в нее в любую минуту. Надо мной тоже была бездна, бездна неба, и в этом небе, как всегда, проносились города, страны и миры.

Когда кончится эта скала… Кажется, нет ей конца и края… какая жуть… Люди ползли и ползли вверх ровной цепочкой, карабкались, и камни осыпались под их пальцами. Интересно, что будет, если я все-таки сорвусь в пропасть… когда они спохватятся, что их император пропал без вести… Они даже не знают, что с ними идет их император, инкогнито, они так и не узнали меня, не видят моего лица под капюшоном. Тем лучше – и в то же время, тем хуже, знай они, кто я, может, относились бы ко мне по-другому… может, подхватили бы, если я упаду…

Или наоборот – столкнули бы в пропасть…

- Далеко еще до вершины? – спросил я у провожатого.

- Далековато… Но, думаю, к вечеру доберемся…

- К вечеру? Эдак мы все околеем до вечера, - вырвалось у меня, - может, привал сделаем?

- Да какой привал… уж если решили забраться на гору, надо забраться… куда денешься…

До вечера… Я сжал зубы. Как бы мне не околеть до вечера, я  и так задыхаюсь на этой горе, и разреженный воздух жжет и жжет легкие. До вечера… Нет… надо как-то добраться, дойти, я должен, боги, боги, я должен увидеть, как велика моя империя от края до края, какие владения достались мне, золотой мир, как называют его люди за золотой цвет земли…

Скала оборвалась подо мной, бросила меня в бездну.

- Осторожнее, мой император, - кто-то подхватил меня, добавил шепотом, - еще нехватало, в конце пути сорваться в пропасть.

- Ты.. ты что, меня узнал?

- Узнал… - человек чуть покраснел, - мы все узнали вас, мой император… Если вы хотите сохранить это в тайне, пусть будет так…

Я кивнул. Здесь, на вершине горы, я ничего с ними не сделаю, хотя тут-то проще всего избавиться от ненужных свидетелей – якобы, упали в пропасть. Но если я сброшу их в пропасть, я сам никогда не спущусь с этой скалы… вот так, в одиночку… никогда… Проводник выискивал путь между камнями, между огромными валунами, мы ползли за ним след в след. Кто-то оступился, скользнул в пропасть, крик растаял в ущелье. Как близко смерть… Боги, боги…

Тропа резко вывернула куда-то вправо, я сам не понял, как мы оказались на вершине, а над нами было огромное небо. Его было много, этого неба, больше, чем во дворце. В небе, как всегда, мелькали миры, осенние листья, они казались огромными.

Но не небо интересовало меня сейчас – я смотрел вниз, на землю. На свою золотую империю я смотрел, я хотел знать – как она велика от края до края, от севера до юга, от востока до запада.

Мы посмотрели вниз…

Но что мы увидели…

Боги, боги…

- Это что ж такое… - сказал кто-то.

- На что… на что похожа наша земля?

- Это… это не земля.

- А я слышал где-то, земля круглая, стоит на четырех слонах…

- Слышал… вот и слышал, земля… она посмеялась над нами…

- Она совсем не такая…

- Да это вообще не земля…

Я смотрел вниз. И чем больше я смотрел вниз, тем меньше понимал, что я вижу. Нет, я, конечно, видел города, видел земли, видел столицу столиц, высокие шпили, поля, расчерченные на прямоугольники. Но все это было… нет, не на земле… что же это… что…  Что-то продолговатое, симметричное с двух сторон, с зубчатыми неровными краями. Что-то золотисто-желтое, и – уже не оставалось сомнений – плоское.

И на всем этом жила наша империя…

И чем больше я смотрел – тем меньше сомневался, на что похож наш мир.

- Да это же…

- Лист.

- Какой лист?

- Лист… дерева. Он оторвался от дерева и летит…

- Лист? Какая чушь, - меня передернуло, - вы что, хотите сказать, наша великая империя – это только пылинки на осеннем листе?

- Мы не хотим сказать, мой император… но мы видим, что это так…

Я смотрел на осенний лист, на котором стояли наши города, росли наши поля, возвышалась наша великая столица столиц. И как будто пелена падала с моих глаз, я видел, как на самом деле устроена наша вселенная. Лист, оторвавшийся от дерева, это он летел, кувыркался, вертелся на ветру, а мимо него незыблемо стояли страны, города, миры – все то, что мы считали летящим по небу.

Молчание нарушил проводник – он спросил то, чего никто из нас не ожидал. То, от чего нас всех покоробило.

- А… а что будет, когда лист упадет на землю?

- Лист? На землю? – я хотел сказать, зачем ему падать, тут же спохватился, что лист нас не спросит, упадет.

- Сколько дней пути отсюда, до подножья горы? – спросил я проводника.

- Чуть больше трех дней, мой император.

- Тогда нам надо спешить. Мы должны немедленно собрать совет… если успеем.

 

Я сам налил ему вино, и усадил его по правую руку от себя – мудреца, имени которого я не знал. Если бы он еще не смотрел на меня с этой хитрой усмешкой, как будто знал больше, чем я и мы все, вместе взятые…

- Когда ты узнал, что мы живем на осеннем листе? – спросил я.

- Я не знал этого, мой император, - ответил мудрец, - я услышал это только что. От вас. Я только знал, что наш мир тонкий и плоский, и если пробить в нем дыру, можно увидеть небо и какие-то другие миры.

- Как ты думаешь… когда лист упадет?

- Не знаю, мой император. Жизнь – она как осенний листок на ветру, никогда не знаешь, где оборвется…

- Кончай говорить загадками, я спрашиваю тебя, когда лист упадет… и что тогда будет.

- Лист упадет, когда стихнет ветер, - был ответ, - и что будет с нами, я не знаю…

Я посмотрел на старейшин, я ждал, что они скажут, что придумают. Они ничего не сказали, они ждали, что я что-нибудь предложу, мне нечего было предложить. Я даже не знал, сколько у нас осталось времени.

Как их здесь много…. Мудрецы, политики, ученые со всего мира, со всех порабощенных стран, которые уже не назовешь порабощенными. Теперь уже не имеет значения, кто, когда и кого завоевал. Нет, конечно, у нас еще есть шансы, может, лист еще упадет на землю, и мы все не погибнем, и переберемся на землю, и будем жить в густой траве. Может, мы еще как-то переживем зиму, хотя я не знаю, как. Может быть…

За широким окном в небе метались города, земли, миры. И всякий раз, когда мимо пролетал желтый лист, у меня сжималось сердце.