Информатор. Глава 8

Глава 8. Дом Палыча

 

Постояв чуток в нерешительности, я дёрнул за ручку двери, которая, по моему разумению, должна была иметь номер 142. Даже не скрипнув, она легко открылась.

Я представил, как меня непременно начнёт тошнить от ужасного запаха квартиры Палыча. Я ожидал учуять затхлость, тухлость и нестерпимую вонь кошачьих испражнений… Но оказалось — пахло вполне терпимо. Войдя в коридор, мне бросился в глаза кошачий туалет, наполненный опилками, судя по всему, недавно прибранный. Он стоял на полу, застеленным линолеумом, не новым и не особо чистым, но в холостяцких жилищах я видал и похуже. Обои — бежевые, с зелёной листвой, старые, но тоже – сойдут.

Я сориентировался. Налево – туалет, ванная, кухня. Прямо – комната. Глянул и оторопел! На меня снизу из-под шкафа кто-то глядел, сверкая глазами. Уф-ф! Понятно — Аристарх Великий, не иначе.

В ванной шумела вода – Палыч приводил себя в порядок.

И не думая разуваться, тем более что Палыч у меня дома шастал в грязной обуви, я потопал на кухню. Обставлено по-скромному: стол, стулья, кухонный гарнитур, плита. Всё отдавало старостью, ветхостью — соответствовало Палычу, хотя и выглядело крепко. Кроме грязных окон всё остальное выглядело вполне чистым.

Каюсь! Я никак не ожидал такого от человека, похожего на бомжа. Пожалуй, я могу здесь сесть на стул не брезгуя, и подождать Палыча.

Похоже, Палыч чувствовал себя брошенным, покинутым, и поэтому на людях старался отгородиться от общества, которому стал чужд. Но дома, где его никого не видел, в нём снова просыпался цивилизованный человек. А человеку свойственно создавать в жилище уют.

По прошествии долгого времени, как Палыч узнал о своём отличии от остальных людей, несмотря на страх неизвестного и болезнь, он остался человеком. Я вот, возможно, превратился бы в животное. И, кстати, есть хороший шанс — это выяснить!

Мне стало страшно… А если ничего у нас не получится? Ну найдём мы этих пришельцев, не сегодня, так завтра, или через полгода — год… И чего? Попросим жалостливо «дяденьки пришельцы излечите нас» и они нас излечат? Аннигилируют, да, и дело с концом. Ну или ладно, добрые они окажутся! Увидят нас — скажут: «миленькие, вы наши, прозревшие, дети заблудшие, а не можем, не умеем мы излечивать вас, не в силах программу поменять». Что тогда? А вот не знаю! Не известно, какой сволочью я стану…

Унылые размышления прервал звук распахнувшейся двери ванной комнаты. Оттуда, как мешок с картошкой, выпал Палыч. Хрипя и задыхаясь, он хватал воздух ртом, как рыба на песке.

Я растерялся. Вскочил, но не знал, что делать!

Палыч хрипел. Сквозь мокрые волосы на меня таращились наполненные мукой глаза.

Наконец, я сообразил подойти к нему.

— Вот чёрт! Чёрт! Чёрт! — запричитал я.

— … ка-а… — еле слышно прокашлял Палыч.

— Что?!

— …умка-а…

— Что?! Умка?.. Сумка?!

— Да…

Я оглянулся. Какая сумка? На кухне — ничего. Я перепрыгнул через Палыча — в коридоре тоже ничего...

— Где?!

— …десь…

— Десь?.. Здесь?.. Где здесь?

Палыч вытянул руку, кривой палец показал в ванную комнату. Ругаясь, на чём свет стоит, я заглянул в маленькую комнатку. На крючке, у входа, висела сумка с крестом — аптечка. Сдёрнув с крюка, я высыпал её содержимое рядом с еле дышащим Палычем. Какое лекарство?.. Он ткнул в серую баночку. Я открутил скользкую крышечку и высыпал несколько больших таблеток на ладонь. Сколько нужно? Одна? Две? Больше? Я взял две, сунул Палычу в рот. Пошёл на кухню, схватил кружку со столешницы, рядом с мойкой и плеснув туда воды, поспешил обратно. Сунул поближе к губам, но Палыч отстранил её.

— Я вызову скорую! У тебя телефон есть? Блин, как же вызвать скорую?!

— Нет! — Палыч замотал головой. — Не надо!..

Потихоньку он успокоился, стал дышать ровнее. Спустя несколько минут открыл глаза и прошептал:

— Помоги подняться.

Я поддержал его и усадил на ближайший стул.

— Что это было? Чёрт возьми!

— Приступ…

— Что за приступ? Я чуть сам кони не двинул от твоего приступа!

— У меня… бывает…

Мне показалось, что Палыч горько усмехнулся, но из-за обилия мокрой растительности у него на лице, уверен не был.

— Ладно, посиди тут.

Я пошёл в коридор, собирать разбросанные лекарства. Присел на корточки, стал горстями загребать в сумку раскиданные на полу пакетики и бутылочки. Лекарства были разные: простые и дорогие, известные и с таким названием, что язык сломаешь. Похоже на правду — Палыч пробовал лечиться всем чем можно. Кстати, что за таблетки я дал ему сейчас? Что это за приступ такой? Какая-то неизвестная болезнь, которая бывает только у клонов?

Я нашёл бутылочку, из которой давал Палычу таблетки. Аспирин! Я повернулся к нему и недоверчиво спросил.

— Слушай, а что за приступ такой, который лечится аспирином?

— Балбес!.. Инфаркт — это. Аспирин разжижает кровь.

— Э-э-э… — выдавил я. – Ну откуда же мне знать?..

— Найди там валокордин и дай мне с водой.

— Ща!

Перебрав лекарства — нашёл стеклянную бутылочку с валокордином. Приятный, как мне показалось, запах наполнил помещение. Я накапал немного в кружку с водой, всё ещё стоящую на полу. Палыч махнул — давай ещё. Насчитав несколько десятков капель, он остановил меня.

— Хватит. Давай сюда…

Выпив всё до дна, Палыч закрыл глаза и расслабился.

Пусть отдохнёт! Я решил не беспокоить его некоторое время, собрал оставшиеся лекарства в сумку и повесил её на старое место в ванной.

Ванная оказалась верхом минимализма. Большое зеркало на стене – левый нижний уголок отколот. Жёлтая — от ржавой воды, ванна, вся испещрена сеткой трещин. Давно тут стоит – с постройки дома не меняли. А вот раковина новая, но тоже с потёками ржавчины. Тазик с отломанной ручкой запихнут под раковину. Наполнен грязным бельём. Краны, душ, зеркало, полочка с мыльно-рыльными принадлежностями – всё в разводах извести. Обычная ванная комната холостяка.

Уже уходя, я обратил внимание на бритвенный станок, валявшийся на раковине. Недешёвый Gillette, один из последних, был в крови. Палыч пытался бриться? Да-а, это ещё та задачка. Был у меня бзик – я как-то отрастил бороду, покрасовался несколько месяцев, а потом решил сбрить. Ага! Щаз! Не так уже это и просто! Провозившись час, изрезался вдоль и поперёк, но результата не достиг.  В конце концов – плюнул на всё и сходил в парикмахерскую, где избавился от бороды за пять минут.

Я вышел из ванной. Палыч сидел на стуле и спокойно, ровно дышал.

— Ну и напугал ты меня… — сказал я чтобы узнать, не спит ли он.

— Извини, сам не ожидал, – ответил Палыч, не открывая глаз.

— Инфаркт, говоришь? Это же не шутки… Давай вызовем врача?

— Нет врача не надо! — он поморщился.

— Может, ляжешь отдохнуть? А к девушке, в больницу, завтра поедем…

— Нет, нет. Этот приступ – фигня. Через полчаса я буду в норме.

Я услышал шуршание. Пока оборачивался, с лёгким дуновением воздуха, мимо меня промчалось серое пятно. Высоко задрав пушистый хвост, здоровенный дымчато-белый кот запрыгнул с разбега на колени Палыча.

— Аристархушка! — обрадовался он. — Котейка мой хороший… Напугали мы тебя?

Палыч принялся гладить кота обеими руками. Кот положил массивные лапы ему на грудь и зажмурив глаза от удовольствия, замурчал.

— Вот, познакомься, это Андрей, — не переставая ублажать кота, сказал Палыч. — Он хороший! Он тоже попал в беду!

Кот открыл один глаз и посмотрел на меня надменно, осуждающе и заискивающе, выражая все эмоции одновременно. И снова забалдел.

— Привет! — поздоровался я. Позвал, как положено, — Киса, киса.

Кот соизволил повернуть палёного цвета голову, но лишь для того, чтобы выразить презрение. Мол недостоин ты, Андрюша, моего внимания.

Я от нечего делать смотрел телевизор, передачу «Вы очевидец», про всякие аварии. Конечно, вряд ли вчерашняя авария попадёт в этот выпуск, но мало ли что. Кот бродил по кухне и тёрся об ноги, ножку стола, тумбочку, обо всё, куда мог дотянуться.

Спустя полчаса Палыч, как и обещал, пришёл в себя. Он бодро встал и махнул рукой, мол – поехали, и пошёл переодеваться.

Перед выходом я не мог не порадоваться преображению Палыча. Старая вонючая одежда исчезла. На нём были не раз стиранные, но чистые джинсы и клетчатая рубашка из плотной материи. Рукава закатаны. Откуда-то из ниши в коридоре Палыч извлёк сносного вида кроссовки и влез в них, между прочим, распечатав новые носки.

Выходя из квартиры, мы помахали провожавшему нас коту. Тот грустно мяукнул и припал к стене, всем своим видом показывая, как ему плохо в одиночестве. Палыч захлопнул дверь и закрыл замок на два оборота.

Я хотел ткнуть в кнопку вызова лифта, но не смог поднять руку. В глазах потемнело, я еле устоял на ногах. Странный шум или скорее гул, как от водопада накрыл меня. По телу прошёлся табун ёжиков – таких, которые бывают, когда ногу отсидишь.

— Ты чего? – испугался Палыч.

В глазах мельтешил целый рой синих мушек. Или это ёжики добрались до глаз…

— Колется всё, и мушки в глазах. Как в самолёте на большой высоте, — я прислонился к стене.

Палыч услужливо подхватил меня за локоть и ждал, когда я очухаюсь.

Мошки исчезли, превратившись в голубую пелену, застившую глаза. Я видел всё вокруг удивительно отчётливо, но в синем цвете.

Так же неожиданно, как и пришло, наваждение ушло, оставив лёгкий шум в ушах.

— Пойдём, полегчало… — сказал я.

Подошёл лифт. Войдя в тесную кабинку, я оценил Палыча ещё раз – лифт пах явно хуже его. Единственное, что портило картину – дремучие заросли на голове: борода и шевелюра. Обалдев от своей чистоты, они встали дыбом. Палыч стал похож на неандертальца, которого притащили в будущее на машине времени.

Нужно это поправить! Сейчас Палыч привлекал внимание не меньше чем, когда был одет в бомжацкий наряд, а мне кажется, нам это совсем не нужно.