- Ну… если он вас признает.
- Кто признает?
- Он.
- Кто он?
- Ну, он же.
Не понимаю. Много чего не понимаю. Говорили мне гида брать, говорили, да нет же, мы же самые умные, мы же сами все знаем и умеем, даром, что первый раз за границей.
Стою на улице, усеянной уютными магазинчиками, смотрю на крыльцо лавочки, не понимаю швейцара, у которого спросил:
- Магазин-то работает?
- Работает, сэр.
- Войти-то можно?
- Войдите… если он вас признает.
Вот так.
Если он вас признает.
Черт меня занес в этот Таймбург. Меня, конечно, много куда черт заносит, но на этот раз как-то слишком занес.
Хочу спросить – кто меня признает. Нет, это я уже спрашивал.
Делать нечего, вхожу в лавочку, дверь открывается сама, швейцар не прикасается к ней. Оглядываюсь, смотрю на витрины с рядами книг, да, вот это я попал, так попал, можно подумать, я по-ихнему читать умею…
- Чего изволите?
Смотрю на продавца. Смущаюсь. Не люблю я, когда вот так только войдешь, и тут на тебя сразу – чего изволите.
- Э-э-э… да я, собственно… посмотреть…
- Что смотреть, их же читать надо.
- Да я по-вашему не умею…
- Что не умеете?
- Ну, читать… по-вашему…
- Так читайте по-своему.
Чувствую, без покупки он меня не выпустит.
- Вы какой жанр предпочитаете?
Хочу сказать – фантастику. Или боевик, или детектив на крайний случай, ну то, что мне полагается по статусу.
Открываю рот.
Не говорю.
Понимаю, что здесь, в Таймбурге врать нельзя, совсем нельзя, и говори как есть, этот город все равно не обманешь.
- Я… сказки люблю.
Отлично, для вас тут как раз есть одна… вы моему выбору довериться можете, у меня глаз верный…
Доверяюсь его верному глазу, мне на ладони ложится книга.
Открываю, оторопело смотрю на темный порошок внутри книги.
- Э-э-э…
- Что такое?
- А… как читать?
- А разве книги читают?
- А что с ними нужно делать?
- Как что… пить.
Хозяин подает мне чашку, я оторопело бросаю туда горсточку порошка, хозяин заливает порошок горячим молоком.
Жадно вдыхаю непривычный аромат. Пробую.
- Здорово.
- А то, может, чайку?
- М-м-м…
- А то чай почитаете…
Продавец протягивает мне пачку чая. Оторопело раскрываю чай, продавец услужливо высыпает сухой чай на скатерть, темное месиво само складывается в буквы, слова…
Эта история началась давным-давно много лет назад, но Готфрид не знал начала этой истории. К моменту рождения Готфрида все участники этой истории были давно мертвы, и их имена стерлись из памяти людей. Поэтому Готфрид не знал, что в скором времени ему придется оказаться в вихре удивительных событий, которые положат конец проклятью, тянувшемуся много веков.
В конце года Готфрид переехал с родителями в большой дом, оставшийся в наследство от прабабушки. Однако, сколько Готфрид ни просил родителей рассказать, кем была его прабабушка, они только отмалчивались.
Старинный дом поражал своими размерами и великолепием…
…просыпаюсь.
Вернее, не так – прихожу в себя.
Вернее, еще не так – возвращаюсь в привычный мир. Растираю виски.
- Вам понравилось, сэр?
- Оч-ччень… только… непонятно, что с Джессикой случилось.
- Прошу прощения… недоработка…
- Сколько с меня?
Смотрю на ценники, тут пять, тут три, итого восемь…
- Семь, семь… за огрехи с Джессикой…
Киваю. Семь так семь. Толкаю дверь.
Толкаю дверь.
Толкаю…
Дверь не открывается.
- Откройте пожалуйста.
- Это не в моих силах.
- Э?
- Это не в моих силах. Он… не хочет отпускать вас.
- Кто он, черт возьми?
- Магазин… он сам решает… кому здесь остаться.
- И мне что, теперь жить тут?
- О, у нас отличный город, это весьма прибыльное место… весьма…
- Что значит, прибыльное, я…
- Я вас поздравляю… новый владелец… новый…
Он пожимает мне руку. Не выходит – выбегает за дверь, снова рвусь наружу, снова беспомощно бьюсь в стекло.
Оглядываю зал с книгами, которые можно пить и чаем, который можно читать.
Поющий ветер над головой отзывается мелодичным звоном.
Выхожу.
Сегодня он выпустил меня купить еды. И прогуляться. Потому что я выходил, не думал о том, как сбежать. Если бы хоть мысль промелькнула, да что мысль, тень мысли – черта с два он бы меня отпустил.
Черта с два.
Иду по мощеным улочкам мимо громадины гипермаркета, сворачиваю в сторону мясной лавки.
- Утро доброе.
- А-а, отпустили вас сегодня, - улыбается лавочник.
Сжимаю зубы, мог бы не напоминать.
- Как всегда?
Выжимаю из себя улыбку.
- Да.
Мясник отвешивает полкило сосисок.
Расплачиваюсь.
- Сегодня еще двое померли.
- А?
Мне кажется, я ослышался.
- Еще двое, говорю, сегодня померли.
- К-кто двое?
- Магазины, кто…
- Не знаю, что говорить, говорю:
- Да вы что…
- Ну. Что вы хотите, времена меняются, мы сами еле на плаву держимся…
Не выдерживаю:
- Если бы магазины носами не ворочали, всех бы к себе пускали, глядишь, и держались бы на плаву.
- Чего-о? Вы это бросьте, носом не ворочали, у них нюх верный…
Возвращаюсь по полуденным улицам, сейчас самая жара, самое время спрятаться в лавочке. Перед крыльцом чайно-книжного магазина стоит очередной турист, смотрит на украшенные витражами двери.
- Работаете? – спрашивает турист.
- Для вас хоть круглосуточно.
Пытаюсь сострить, острота получается какая-то плоская.
- Войти-то можно?
Осторожно отвечаю:
- Если он вас пустит.
- В смысле, хозяин?
- Не, хозяин тут я.
- А кто пустит?
- Магазин.
- Это что, шутка такая?
Понимаю, что выгляжу идиотом.
- Да нет… правда.
Человек дергает ручку двери, дверь не поддается.
- Он вас не пускает. Прошу прощения, ничего не могу с этим поделать. Но… он вроде мирно настроен, не то, чтобы совсем не пускает… а так… он еще подумает. Вы завтра приходите, может, пустит… я с ним поговорю…
Прохожий смотрит на меня как на психа. Уходит. Устраиваюсь на крыльце, перевожу дух.
- Ну ты же понимаешь… Если ты так носом ворочать будешь, мы вообще без прибыли останемся. Чем тебе этот мужик не понравился? Он что, убийца какой? да хоть бы и убица, тебе-то что, не зарежет же он тебя. Ты их по какому принципу выгоняешь? Без денег пришел или просто так поглазеть приперся? Ты на это дело не смотри, сегодня от скуки зашел, завтра, глядишь, придет, купит чего… Как с клиентом работать, знаешь?
Он молчит. Он всегда молчит. Ну еще бы, где это видано, чтобы магазины разговаривали. Так и не знаю, слышит он меня или нет.
- Это ж раньше как было-то… Раньше ж не то, что теперь… раньше же магазины вот так не стояли как щас… раньше ж магазины дикие были… в лесах жили… к нему пойдешь, он тя и цапнет дверью-то и сбежит, только и видели… наши-то на аркан ловить пытались… да нешто его удержишь… магазины-то держать не надо на веревке-то, с ними по доброму надо… приманить там чем… приручить… люди годами магазины приручали… ручной магазин на вес золота был… чтобы на углу стоял…
Киваю, слушаю старика, стариков слушать надо, с детства учили, старость надо уважать, даром, что дедулька из ума выжил.
- А твой-то… помирает совсем.
Старик кивает на магазин.
Вспыхиваю.
- Да типун вам на язык, держимся еще.
- Чего держитесь… у меня на это дело глаз верный…
Две дамочки останавливаются перед дверью, с интересом смотрят на меня.
Не выдерживаю.
- Заходим, не стесняемся…
- Ой, а это у вас что, чай или книги?
- Или и то, и другое?
Не знаю, как ответить. Толкаю дверь, магазин пускает меня, он знает, что я – это я. дамочки семенят за мной, оглядывают витрины, ахают…
- Ой, ну я нашла, чего я начальнице привезу… она у меня дама привередливая, она уже чего только в жизни не видела…
Дамочки хватают с полок вперемешку чай и книги, бросают в сумки, это я тете Клаве привезу, это я Марику на Новый Год подарю, надо же будет к ним приехать…
Хочу объяснить, что это такое. Понимаю, что мои объяснения никто слушать не будет. Магазин выгибает спину, распушает хвост, мысленно глажу его по холке, терпи, терпи…
- А оптом у вас дешевле будет?
Вздрагиваю. Никогда не думал, дешевле или нет, и как вообще объяснить, что не покупают их оптом, не покупают, и хоть бы спросили, что это есть, потому что… потому что…
Ну…
Не знаю, почему.
Но потому что.
Что-то происходит, стены магазина сдвигаются, сжимаются, валятся на дамочек, крик, визг…
- Прекрати! Немедленно прекрати, слышь!
Не слышит. Не слушается меня.
Толкаю дверь – дверь открывается, кажется, магазин забыл про меня. Опрометью выбегаю прочь, в сумерки осени, бегу по мощеным улицам, где-то тут должно быть отделение полиции, или у нас дома по ночам с места на места бегают, Таймбург же…
Мостовая подскакивает, бьет меня по руке.
- Что с вами?
С трудом поднимаюсь, смотрю на стражей порядка.
- Я… у меня магазин… на покупателей напал…
- А у самого хлыста, что ли, нету?
- Не… не пользуюсь.
- Вот так, не пользуемся, а потом начинается… за магазинами-то следить надо, они же дикие, они же из леса…
Вздрагиваю.
- Так это не бред?
- Какой бред, вот дождетесь, что сожрет ваш дом кого-нибудь…
Сжимается сердце.
Спешу за полицией, будь, что будет.
- Где он, магазин-то ваш?
- Да вот… на углу…
- Нет здесь ничего.
Вздрагиваю. Смотрю на то место, где должен быть мой магазин. Мой… да. За три года он уже успел стать моим.
- Да здесь он должен быть…
Люди в форме обреченно смотрят на меня.
- Ну… значит, умер.
- Что?
- Умер… магазин ваш.
Ледяные иглы вонзаются в сердце.
Вот так, понаедут всякие, про магазины не знают ничего, в глаза их не видели, а все туда же…
Оторопело подхожу к стене дома, где был магазин, прижимаю ладонь к кирпичам.
- Здесь остановите.
Водитель оторопело смотрит на меня. Как здесь, почему здесь, здесь нет ничего такого, что было бы интересно туристам…
Ничего такого…
Ничего…
Расплачиваюсь. Выхожу. Сворачиваю за угол, смотрю туда, где был «Книжный чай». Надеюсь на что-то, сам не понимаю, на что, снова смотрю на голые стены.
Думаю, куда идти дальше, что вообще делать, о чем я вообще думал, когда пришел сюда. Сворачиваю на соседнюю улицу, где была лавка булочника, снова натыкаюсь на голые стены.
- Что ж вы хотите… умирают магазины-то…
Оборачиваюсь. Вспоминаю, где я видел этого человека. Не помню. Может, в полиции. Может, еще где.
- Вон, универсам открыли… туда все ломанулись, магазинчики-то не нужны никому…
- Времена меняются.
- Ну а то… Сейчас, говорят, какой-то заповедник для них сделать решили, а чего делать-то, поздно спохватились, не вернешь уже… полтора магазина осталось…
- Да, мало осталось.
- А вы тут какими путями?
- Да вот…
Открываю рот, понимаю, что даже толком объяснить не могу, какими путями.
- А-а-а, вы же в «Книжном чае» работали?
- В нем…
Молчим. О покойниках или хорошо, или ничего.
- Я тут недавно что увидел-то…
Вздрагиваю от его голоса.
- Что такое?
- Пойдемте… покажу вам кое-что…
Иду за ним. Думаю, зачем я за ним иду, куда он меня ведет, сейчас грохнет ломиком по голове, очнусь без телефона и бумажника. Таймбург, конечно, Таймбург, но тоже не райские кущи.
- Вот… взгляните.
Смотрю. Не верю себе. Даже подхожу поближе, чтобы убедиться, что и правда «Книжный чай», поменьше, правда, чем был, ну да все равно…
Толкаю дверь.
Дверь не открывается, магазин не пускает меня.
- Не знает он вас еще… не привык…
- Так это не тот?
- Не-е, того нет уже… Это он ростки пустил.
- Ростки?
- Ну конечно… они же ростки пускают…
- И… как далеко?
- Да… по-всякому.
Вздрагиваю.
- И что… значит, и у нас в городе… когда-нибудь….
Не отвечает.
Пожимает плечами.
+
