Я ангел. Вернее, я был им когда-то. Пока не пал. Нет, я не… этот, как его?
Темноволосый мужчина пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить имя.
Не Тираэль.
Белые стены. Молочные жалюзи на окнах. Мягкий свет льется с потолка.
За светлым, в тон стенам, столом друг против друга сидят два мужчины. За отдельным столиком в углу кабинета серой мышкой притихла девушка. Вдоль стены стоял длиннющий шкаф, на его полочках в образцовом порядке лежали блестящие никелированные инструменты, во множестве стояли пузатые склянки с какими-то жидкостями в некоторых из них.
Говоривший выглядел лет на тридцать. Он был бледен и худ. Речь лилась спокойно. Ясные глаза смотрели на его визави, пытаясь найти понимание и поддержку. Одет он был в пижаму светлых тонов с незатейливым рисунком. Руки его лежали на столе, сам же он откинулся на спинку стула.
Его слушателем был седоватый мужчина лет пятидесяти пяти. Волосы он зачесывал на левый пробор, носил пышные усы, тоже подернутые сединой, на носу удобно расположились круглые очки. На нем была бежевая рубашка, гармонирующий с ней галстук. Поверх рубашки был накинут белый халат.
– Кто этот Тираэль? – мягко спросил он.
– Ангел, – просто ответил собеседник.
– Странно, я не припомню ангела с таким именем.
– Я тоже.
Девушка в уголке подняла голову и взглянула на профессора. Тот слегка кивнул головой, и она продолжила записывать за пациентом.
– Но вы ведь только что сказали, что он ангел, – обратился профессор к своему подопечному.
– Да. Это имя… оно словно само пришло мне в голову, – смущенно ответил тот.
– Ну хорошо. А как ваше имя?
Пациент замялся. Лоб его пересекли линии морщин, взгляд скользнул куда-то вниз и вбок.
– Не помню, – поднял он глаза на профессора.
– Жаль, – посочувствовал тот. – Но мы вам поможем. А пока, прошу вас, продолжайте.
Пациент вздохнул и продолжил:
Доктор, я знаю, что вы считаете меня больным, и в чем-то вы правы. Нет-нет, не пытайтесь меня утешить, не перебивайте меня.
Да, я ангел, как бы это странно не звучало. Вернее, я был им. Когда-то я был ангелом-хранителем. У меня были два огромных белоснежных крыла. Я, кажется, помню, как встречал рассветы на розовых облаках, как парил над вашим миром, как купался в ручьях солнца. Помню, как оберегал от невзгод доверенных мне людей, как рассказывал им сны. Все шло своим чередом, пока однажды я не влюбился. Да, доктор. Я влюбился в свою подопечную.
Это была девушка двадцати семи лет. Ее звали…
Пациент замолк. Он поднес сложенные указательный и средний пальцы к правому виску и стал его массировать, пытаясь выудить из памяти имя любимой. Профессор мягко взял его за руку, отвлек ее от виска и плавно опустил на стол.
– Не переживайте так. Небольшие провалы в памяти со временем исчезнут. Постарайтесь поменьше напрягать себя. Со временем все будет хорошо.
Пациент взглянул в глаза профессора, в которых читалось искреннее сочувствие.
Хорошо, доктор. Вы, наверное, правы. Мне нужно прийти в себя. Знаете, я расскажу вам все, что пока еще помню. А если что-то вспомню потом, то ваша девушка это запишет.
Я оберегал ее больше остальных и в конце концов влюбился. Отец наблюдал за мной и поэтому не удивился, когда я попросил сделать меня смертным. Но Он, хоть и не был удивлен, все же разгневался. Или я что-то забыл… Так трудно вспоминать о своей прежней сущности. Может, это последствия чего-то…
Скажите, доктор, как я попал к вам?
Взгляд пациента изменился. В нем засквозил испуг. Движения приобрели некоторую резкость.
– Не волнуйтесь. Вас привезли к нам четыре дня назад. Вас обнаружил лесник на поляне посреди леса. На его вопросы о том, кто вы и что делаете без одежды в глухом лесу, вы ответить не смогли. Так же вы не смогли вспомнить ни своего имени, ни фамилии, ни адреса, по которому проживаете. Также при вас не оказалось никаких документов. Он доставил вас в отделение милиции, где с вас взяли отпечатки пальцев. К сожалению, это тоже не пролило света на информацию о вас. После этого вы и оказались здесь, у нас. В тишине и полном покое. До восстановления вашей памяти, чтоб мы могли известить вашу семью. У вас ведь есть семья?
– Не знаю. Может и есть. Знаю, что встречался с девушкой. С Анастасией. Хотели пожениться, – тут он бросил краткий взгляд на безымянный палец, – но, похоже, еще не успели. Которое сегодня число?
– Двенадцатое июля.
– Двенадцатое июля… Мы с ней собирались отдохнуть в лесу в начале месяца, числа третьего-четвертого. Доктор, а что если и с ней что-нибудь произошло? Если меня нашли в лесу, то, может, и Настасья там же? Помогите, доктор! Вы ведь можете!
Речь пациента становилась все бессвязнее. Он вскочил со стула и заходил по кабинету, возбужденно размахивая руками. Профессор незаметно нажал кнопку под столом, дверь кабинета тут же отворилась, и в него вошли два крепких санитара. Без лишних разговоров они скрутили бившегося в конвульсиях пациента, блеснула игла и вонзилась в руку. Санитары подержали его еще несколько мгновений и аккуратно положили на кушетку. Лекарство действовало стремительней обычного, через пятнадцать секунд пациент спал беспокойным сном.
Девушка передала исписанные листы профессору. Он бегло просмотрел их, время от времени кивая собственным мыслям, и отпустил помощницу.
Завтра беседа продолжится.
– Доброе утро, профессор. Доброе утро, Мария, – от вчерашнего буйства не осталось и следа. – Полагаю, вы хотели бы услышать продолжение моих обрывков памяти.
– И вам доброго утра. Вы совершенно правы. Как спалось?
– Замечательно! – пациент слабо улыбнулся, садясь на стул. – Простите, на чем мы остановились? Кажется, я что-то говорил об Отце.
– Вы говорили, что собирались с вашей девушкой отдохнуть на природе.
– С девушкой? Вы сказали – «с девушкой»? У меня есть девушка? Откуда?
– Вы не помните? – профессор по-отечески посмотрел на собеседника. – Вот запись нашего с вами вчерашнего разговора, – он пододвинул исписанные листки.
Пациент судорожным движением схватил листки и жадно впился в них глазами. Профессор отметил, как по ходу чтения выражение лица пациента сменялось с взбудораженного на равнодушное. Наконец, тот отложил последний листок.
– Нет, доктор, – спокойно произнес он, глядя профессору в глаза. – Я этого не говорил. Я не помню эту Анастасию. Извините.
– Ничего-ничего, – подавив удивление, ответил профессор. – Со временем вы всё вспомните.
– Спасибо, – поблагодарил пациент. – Спасибо вам за заботу. И, Мария, тебе спасибо тоже.
Я ушел от Отца. Решил спуститься. Стать смертным, как и моя подопечная. Найти ее на этой земле, быть с нею и днем, и ночью. Жениться на ней. Чтоб она родила мне двух детишек: мальчика и девочку. И я пал. Мое падение мне будет трудно описать вашими словами. А вам будет трудно понять те ощущения, что я испытал, из-за скудности вашего языка.
Звезды и миры проносились через меня. И я пронзал их. Крылья мои, должно быть, объяло пламя, я не знаю. Перед взором неслось буйство иномировых красок. Не успевал я пронзить один мир, как моему взору открывался другой. И так, один за другим, я падал все дальше и дальше. Пока не упал сюда, в ваш мир. На вашу землю. Нимб рассыпался золотым пеплом, пришла головная боль. Глаза утратили свою зоркость, теперь я не мог видеть, как прежде. Мир потускнел, утратил часть своих красок. Это потом я понял, что мои глаза стали глазами смертного.
Я нашел свою любовь в тихом городке среди лесов. О, как я возликовал! Наконец я смогу прикоснуться к ней! Быть с нею не только в ее снах.
Радость моя оказалась преждевременной. Она любила другого. Как? Когда? Я не сразу нашел ответы.
Голос пациента оставался ровным, словно он рассказывал сюжет какого-то романа, а не свою историю. Лишь костяшки пальцев слегка побелели.
Я пал сквозь время. И пока я падал, сменилось несколько зим. Она влюбилась в высокого парня. У них (о, насмешка судьбы!) двое детишек: мальчуган пятнадцати лет и девчушка на два года помладше брата.
Мир, казалось, разбился на мириады осколков. Я пытался воззвать к Отцу, но тот не захотел меня услышать. Я знаю, что он слышал меня, но услышать не пожелал. Кто-то смилостивился над бескрылым ангелом, и я потерял память.
Я ничего не помню. Настя, Настенька, любимая. Что с тобой случилось? Почему ты не ищешь меня? Вместо памяти сплошная чернота. Кто я? Как мое имя? Кем я был? Настя, Настенька, Настёна…
Он не заметил, как в кабинет вошли два крепких санитара. Комариный укол. Туман поплыл в голове, сменяя чернильную мглу белесой. Тело обмякло, пациент профессора Стравинского погрузился в безмятежный сон.
Когда пациента унесли, профессор подошел к длиннющему шкафу и открыл одну из множества дверец. Со старой, пожелтевшей фотокарточки в рамке на него по-отечески смотрел его дед, Александр Николаевич Стравинский.
Постояв в задумчивости около минуты, профессор подошел к своему столу, прочел листки, на которых был записан разговор пациента и вложил их в папку. Завязав тесемки папки узелком, он бросил взгляд на титульный лист.
Две надписи гласили: «Дело № 2612» и большими буквами ниже было выведено «Ангел».
Похожие статьи:
Рассказы → Боб Бобович да Горох Распопович (Славянская сказка - Работа № 1)
Рассказы → 31 мая (Славянская сказка - Работа № 7)
Рассказы → Оборотень в погонах (Славянская сказка - ВНЕконкурс)
Рассказы → Сказка про лягушку-квакушку (Славянская сказка - Работа № 6)
Рассказы → Богатырь из нержавеющей стали (Славянская сказка - Работа № 8)
А вдруг, он в самом деле ангелом был? Тогда его еще жальче 
