1W

Когда дышит мир

в выпуске 2018/06/28
17 июня 2018 - Жеребилов Иван
article12930.jpg

Моя мать не хотела, чтобы я появился на свет. В свои шестнадцать, она была мудрой женщиной, и, если не находилась в запое, делала очень правильные выводы.
Когда она поняла, что в этот раз не обошлось, то пошла к бабе Вере, которая уже пару раз помогала. Но в тот раз что-то пошло не так, баба Вера неожиданно слегла с инфарктом, из которого так и не выбралась, а другого специалиста рядом не оказалось. От горя, а, может быть, надеясь, что водка убьёт омерзительную тварь, засевшую в ней, мать начала пить, и пила все девять месяцев. 
А потом родился я. 
Когда акушеры вытащили меня из, почти обязательной в таких случаях, клинической смерти, оказалось, что я здоров настолько, насколько может быть здоров новорождённый. Не было увечий, или сломанных до рождения костей, дырок в черепе или врождённой слепоты. Когда я вынырнул из чёрной воды Стикса, я даже не стал орать, страдая от похмелья, чем, обычно грешат дети алкоголиков. Я поел обычной государственной смеси для новорождённых, и заснул. Я слишком устал, пока шёл в эту жизнь. 
Врачи, конечно же решили, что я дебил. Это закономерно и правильно. Они, естественно, промолчали, но… 
Первые два года жизни я помню смутно. Они наполнены неприятными запахами, хриплыми стонами и Бог знает ещё чем, чего в жизни ребёнка быть не должно. Иногда я кричал, когда голод становился нестерпимым, или пелёнка превращалась в некое подобие Нечерноземья. Иногда это помогало. 
Дебилом я так и не стал. Вздрагивающий от омерзения врач, не нашёл у меня никаких патологий. В шесть месяцев я начал ходить, а в полтора года заговорил. К тому времени мать получила справку об окончании школы и поднялась по карьерной лестнице, устроившись продавщицей в киоск. На воспитание у неё не было времени. 
Мне было три, когда я отхаркнул первый алмаз. Это было не больно. Но, насколько я понимал, все те, кто окружал меня ничем подобным не занимались. Я испугался. Я пришёл к матери, чтобы пожаловаться ей. Она, конечно всыпала мне, чтобы не ныл, и хотела выбросить в мусор «кусок стекла», но слишком уж тот ярко блестел. Мать видела алмазы только в кино, или рекламе, но решила всё-таки проверить. 
Барыга дал за него 10 кусков. 
С тех пор меня почти перестали бить по голове и обзывать. Я отхаркивал три алмаза в месяц. Не слишком крупных и не очень чистых, но годных на то, чтобы продать. Жизнь превратилась в праздник. Но не для меня. 
У меня, практически, ничего не изменилось. 
Прошло ещё три года. 
Если было лето, я уходил из дома, бывало, на несколько дней, и бродил по городским окраинам, в этом вечном царстве трав, грязных тропинок, собак, заражённых стригущим лишаем. Эта земля, наполненная руинами и пустырями, была мне большим домом, чем загаженная, звенящая от стекла квартира. Иногда встречаясь с такими же оборванцами. Меня никогда не трогали. Почему-то они меня боялись. 
В этих странствиях, я открыл кое-что интересное: если в тихом месте сесть, прикрыть глаза и ни о чём не думать, то начинаешь чувствовать, как дышит Мир. Я слушал его дыхание, дышал вместе с ним, и, казалось, что-то светлое и чистое расцветает внутри моей тощей грудины. Это было чудесно и совсем не жутко. Страшнее было возвращаться в смрадную квартиру, чтобы отдать алмазы и похлебать слегка подкисшего супа. 
Однажды я зашёл в храм, сел на лавку и стал слушать. Бог здесь постоянно что-то говорил. Тихо, мудро и ласково. Наверное, его не все слышали, но мне не было дела до всех. Когда уже собирался выходить, меня окликнул старик в чёрной рясе. 
- Что ты здесь делаешь, дитя, - спросил он, не так ласково, как Бог, но без всякой угрозы. 
Я ответил, что слушал голос. Тогда старик, спросил, что же я слышал. Я пересказал, насколько мог подробно. От моего рассказа, священник впал в ступор, перекрестил меня, очевидно, ожидая каких-то действий, но я только смотрел на него с удивлением. 
- Перекрестись, чадо! – потребовал он. 
Я неумело перекрестился. 
- Беса в тебе нет, - вздохнул он. – Откуда же ты слышишь этот голос? 
- Отовсюду, - сказал я. – Мир говорит, Бог говорит. Я просто слушаю. 
- Господь с тобой, - вздохнул старик. – Иди с миром, но не рассказывай многим о даре своём. 
Так, у меня появилась тайна, но внешне это мало что изменило. Разве что я стал чаще слушать дыхание Мира и от этого окончательно стал «ненормальным». Я мог укротить даже самую злую собаку, понимал о чём говорят армяне на рынке, и что осуждают немецкие туристы, я мог путешествовать в другие города и страны, просто прикрыв глаза, оставляя тело. Это было чудесно, это бы вызвало страх у других. Поэтому я молчал. 
Беззаботность закончилась зимним вечером, когда я, намёрзшись, вернулся домой, отпер припрятанными ключами дверь и, войдя в комнату, увидел, как Витька Кривой, материн новый ухажёр стоит с окровавленным ножом над ней, распростёртой по полу, и вытертый палас, пропитывается кровью. 
- Мама! – закричал я, чувствуя, как становятся ватными ноги. – Мама! 
Мать осталась лежать неподвижно. 
- Пришёл, вы@@док… - прохрипел Кривой. – А ну иди сюда! 
И тут Мир на миг перестал дышать, я почувствовал, как он приготовился к чему-то, и когда раздался Крик, я сам едва не оглох и ослеп, от накатившей волны. 
Витька на миг застыл, а после, воя, осел на пол. Он так и держал нож в руке и кровь перепачкала ему щёку. Я впервые увидел, как волосы человека за несколько минут становятся абсолютно белыми. 
Спустя секунду, а может быть тысячу лет, за спиной скрипнула дверь. Я обернулся. 
В дверях, стоял монах. Настоящий буддийский монах, как в кино. В жёлто-бордовой рясе, лысый, круглое лицо глаза-щёлочки. 
-Здравствуй, - сказал он. 
- Здравствуй, - я вздохнул, и понял, что дико устал за эту тысячу лет. 
- Похоже, немного опоздал, - сказал монах. – Жертвы всё-таки есть. 
- Он убил мою мать, - ответил я. 
- Я не о нём, - поморщился монах. – У тебя есть, что забирать? Нет? Тогда, пойдём. 
- А он? – я обернулся к воющему Кривому. 
- Ты пробудил в нём совесть, - спокойно ответил монах. – Слишком резко пробудил. Если он не сойдёт с ума, то будет всю жизнь заботиться о тех, кому навредил. Это его наказание. Тебя это устраивает? 
Я кивнул. Мы вышли в ночь и зашагали прочь от моей кислой, слегка заплесневевшей родины. 
- Куда мы идём? – спросил я. 
- В школу, - ответил монах. – Там тебе всё объяснят. 
Начиналась метель. Крупный снег, заметал мои следы. За монахом следов не оставалось.

Похожие статьи:

РассказыКрасный зонт

РассказыВыбор

РассказыЕго первая победа

РассказыФантастические стихи на рус. и англ. (со звуковым сопровождением)

РассказыЛичина

Рейтинг: +7 Голосов: 7 1099 просмотров
Нравится
Комментарии (7)
Amateur # 17 июня 2018 в 12:47 +3
потрясение.
больше нечего сказать.
спасибо smile
Жеребилов Иван # 18 июня 2018 в 23:16 +2
Очень рад, что вам понравилось! Спасибо!
Александр Стешенко # 17 июня 2018 в 22:46 +3
Здорово... плюс. smile
Александр Стешенко # 17 июня 2018 в 22:47 +2
ты слушаешь как дышит мир и как сплетается с его дыханием шёпот бога...
- хорошооо...
Александр Стешенко # 17 июня 2018 в 22:49 +2
Вань, тут посмотри -
Иногда встречаясь с такими же оборванцами
Если бы это предложение было продолжением предыдущего... а так... не бьет...
Жеребилов Иван # 18 июня 2018 в 23:15 +2
Спасибо за, похвалу и замечания! Не успел отредактить)
Станислав Янчишин # 20 июня 2018 в 11:57 +2
Просто отлично! +
Добавить комментарий RSS-лента RSS-лента комментариев