Колдовское лето в Боровичково - 13

~Глава 13. Настя. Колдовская ночь на Ивана Купалу

         Ну вот, мы и повидались с настоящей ведьмой! Класс! Вот, что значит, учесть бабушкины советы и как следует подготовиться! Динька тоже ходит гордый и довольный собой. Значит, мы уже многому научились, благодаря этой удивительной книге!
          В том, что продавщица Вера из «Лавки» действительно ведьма, сомневаться теперь не приходилось. С каким удивлением и, наверное, ненавистью смотрела она на нас сквозь тёмные стёкла очков, когда мы расплатились и вышли на улицу. Теперь хорошо бы установить за «Лавкой» слежку и с помощью телефонов и  фотоаппарата обнаружить остальную нечисть!  Это было бы круто!
          А потом, после похода в магазин, мы занялись удивительным ларцом. Надо было изучить бабушкины записи, поскольку найденные в нём вещи, секатор и красивый серебряный обруч, должны быть для чего-то предназначены, а старушка-знахарка наверняка в своих заметках упомянула и о них.
          И мы взялись за исписанные ровным почерком бумажные листы.
          В основном, они содержали описание обнаруженных нами в ящиках буфета сборов, настоев и даже мазей. «Сбор №1, - было написано на первом листе бабушкиного Перечня, - Разрыв-трава». По словам старушки-ведуньи, это было легендарное растение, оно имело листья в форме крестиков и яркие, «огнеподобные» цветы. «Разрыв-трава умеет разрушать любые стены и запоры, лишь поднеси её к ним,  - писала она. – Кроме того, это растение делает «бессильными» многие талисманы (например, заговоренные иглы и подковы)…».
          Был там настой и от «отвода глаз». Известно, что ведьма для совершения своих злодеяний часто отводит людям глаза. Она шныряет между ними, проворачивает свои делишки, а те её в упор не замечают! Но если этим настоем слегка увлажнить свой лоб, то все ведьмины ухищрения окажутся напрасными!
          Другой травяной сбор предназначался от «подавления воли». Ведьма или оборотень могут подойти к вам и приказать что-то сделать,… например, позвать за собой. И вы пойдёте, случись вашей воле оказаться «подавленной» ими. Но если у вас на груди находится маленький мешочек с этими травками, никакая нечисть не посмеет вам что-либо приказать против вашего желания.
          Всего сборов, настоев и мазей оказалось около тридцати. Мы с Динькой всё бегло просмотрели и поняли, что к нам в руки  попало настоящее богатство! Ведь не каждую траву можно отыскать, просто выйдя в поле или в лес. За некоторыми придётся ох, как побегать! А «добыча» некоторых трав вообще сопряжена с опасностью для жизни! Тут же травы собраны, высушены и заговорены по всем правилам, а из некоторых приготовлены настои и даже мази!
          А последние листы как раз и были посвящены предметам из ларца.
          Секатор, как мы и думали, был предназначен для резки веточек, листьев, соцветий и стебельков колдовских растений. При этом, заготовленные травы, срезанные им, никогда не теряют свою волшебную силу. Значит, все сборы-настои-мази, которые мы обнаружили, - вполне пригодны к применению, несмотря на свой «почтенный возраст»!
          А диадема!... Даже не хватит слов, чтобы описать нашу радость и восхищение этой удивительной находкой! Представьте себе – тот, кто наденет на голову  серебряную диадему, получит возможность видеть любую нечисть, как бы они не прятала своё истинное обличье среди людей или животных! Кроме этого, можно будет распознать людей, на кого упала порча или сглаз, и места, над которыми колдовали злые чародеи. Правда, происходит это не всегда, а только в строго определённые дни…. Но серебряную диадему надо зорко стеречь! Вот, что об этом писала бабушка: «За диадемой идёт настоящая охота. Нечисть будет рада избавиться от неё. Дорожи ею, не показывай никому. Надев её, сразу прикрой головным убором. Диадема – твой верный помощник в борьбе с силами Зла! Береги эту старинную реликвию, веками служившую нам, знахарям-стражам!».
          - Цент, -  сказала я верному нашему помощнику. – Видишь, это серебряная диадема. Охраняй её, не допускай, чтобы ею завладели чужие руки! – Пёс понятливо гавкнул и высунул язык из пасти.
          - Молодчина, он всё понял! – воскликнул Дениска и полез обниматься с Центом.

          Как-то незаметно подошёл день Ивана Купалы. Мы с Динькой, конечно слышали об этом празднике и раньше, но не подозревали, насколько важным он был в далёкие славянские времена. Впрочем, не сам день, а именно Купальская ночь – самая важная пора, она полна самых разных тайн и чудес. В нашей деревне люди поговаривали о том, что это – древний и священный праздник, поэтому его отмечают каждое лето, и нынешнее – не исключение. Заглянув в бабушкины заметки, мы узнали и ещё кое-что.
          «Ночь на Ивана Купалу, - писала знахарка, - это время доброй, живительной воды, время спелых, сочных трав, время чудес и превращений. В Купальскую ночь просыпаются все тайные силы Природы... Нечисть становится особо активной. Это самая лучшая пора для сбора целебных и колдовских трав. Ну, а тем, кто борется с силами Зла, в эту ночь нужно особо держать ухо востро!»
         Когда Гришка заглянул к нам во двор и спросил, чем мы собираемся заниматься в Купальскую ночь, мы призадумались, не зная, что ответить.
          - Мы идём на речку, - сказал соседский мальчишка, неспешно откусывая от огромной клубники маленькие кусочки. – Я, Мишка, Нинка с Тракторной, Оксанка, да и многие наши соседские ребята. Мы каждый год ходим на реку, там у нас есть своё местечко, разжигаем на ночь костёр… Девчата плетут венки, а пацаны ищут цветок папоротника, это для поиска кладов, или разрыв-траву… А потом сидим, разговариваем, поём песни. Печём картошку в костре, чаёк-шашлычок,…  - он пристально взглянул мне в глаза, - а если повезёт, можно русалку или водяного увидеть!
          - И как, везло кому-то? – поинтересовался Динька.
          - Ну, как вам сказать, - замялся Гришка. – Кто-то что-то видел, но неясно… Русалки, они так запросто не подпустят к себе ночных гуляк… Тут притаиться нужно, всю ночь следить… Но слышали, как кто-то огромный бухается в речке!.... Аж дух захватывает! Не иначе – водяной.... – Он выбросил зелёный черенок и почесал пузо. – Хотите, пошли с нами! Будет интересно.
          Мы с Дениской переглянулись.
          - Не знаем, как получится, - с сомнением произнесла я. Не  хотелось думать о том, что придётся отпрашиваться на целую ночь у тётки и что из этого может выйти…
         - Ну, как хотите, - Гришка оторвался от забора и побрёл к себе. – Если надумаете, свиснете. Сегодня – самая необычная ночь в году. Вам как колдунам полезно будет.
          Слово «колдуны» он сказал безо всякого сарказма. Они с Мишкой, как бы невзначай, стали так называть нас после того, как мы спасли их корову. Не часто, но иногда вплетали в разговоре не обидное, но непременное: «колдуны». Такое, я бы сказала, шутливо-уважительное прозвище. Мы не обижались. Да звучало это слово только тогда, когда мы были с ними наедине. Никому из местных пацанов и девчонок они ничего не рассказывали.
          - Эх, сходить бы,… - мечтательно пробормотал Динька.
          - Думаешь, Годзилла отпустит? – с сомнением продолжила я.
          - Маме с папой звонить будет…
         - А давай сами позвоним им? Объясним, что будет всё в порядке, что с нами будет Цент…
         - А может, пусть лучше сама тётка им позвонит?...

          Короче говоря, нас отпустили! Хотя, произошло это не сразу, а после долгих уговоров и тётушки, и родителей. Поначалу никто нас даже слушать не хотел. И только после того, как пришёл к нам Мишка, такой весь деловитый и убедительный, переговорил с Годзиллой и мамой (по телефону), пообещал, что всё с нами будет в порядке, вопрос был решён.
          - Это такой праздник, - горячо убеждал он маму, - который потом весь год будет вспоминаться! Мы с ребятами постоянно проводим Купальскую ночь на берегу реки, гуляем, поём песни и ничего с нами никогда не случалось. Тут деревня, все свои и каждый – на виду. Это в городе, особенно в Москве, много всякого жулья… Нет, даже не  думайте, у нас дружная компания, да и взрослые неподалёку будут сидеть! Это же такая ночь!...
          В общем, уговорили. Мама и Годзилла вспомнили, что и они когда-то гуляли с ребятами ночью по деревне, и всегда всё заканчивалось хорошо. Мишка ушёл, а мы с радостью принялись готовиться к походу, поскольку вечер уже был близок. По совету Годзиллы взяли с собой свитера, карманные фонарики, мази и дезодорант от комаров, набрали целую сумку еды.
          А теперь самое главное. Прочитав, что ночь на Ивана Купалу – как раз тот самое время, когда можно воспользоваться серебряной диадемой, я взяла её с собой.
          Около десяти часов вечера мы вышли из дома. Цент был с нами. От предчувствий чего-то необычного и хорошего всё в груди словно звенело. Казалось, мы отправляемся в сказку! Именно в этот момент я поняла, как нам близка и дорога эта маленькая деревня!
          - Если что, сразу звоните! – предупредила Годзилла. – Я ночью, наверное, тоже не буду спать. Буду телевизор смотреть… Ведите себя прилично, будьте осторожны, не лезьте в воду в темноте, … - она наморщила лоб, соображая, что бы нам ещё сказать. - Ну, в общем, будьте молодцами! Цента там не потеряйте, … купальщики!
          - Всё будет отлично, - пообещали мы.
          На улице нас уже поджидали наши друзья. Мы сели на велосипеды и отправились к реке.

          Приближалась полночь. Перед тем, как совсем стемнело, мы искупались в речке. Вода была тёплой и очень ласковой. Мы разожгли на берегу костёр и сразу принялись жарить: кто кусочки сала нанизал  на прутик, кто-то – хлеб с картошкой, кто-то просто сосиску. Только дым от костра постоянно пускал свои пахучие клубы прямо на меня, заставляя глаза слезиться. Как я ни пыталась пересаживаться, он всегда «находил» моё лицо.  Впрочем, потом меня это даже веселило.
          Колька с Серёжкой принесли сырники и угостили ими всех.
          - В праздник Ивана Купала, – объяснили они, – сырник - самая лучшая еда. Это ещё наши далёкие предки придумали.
          Пока костёр был небольшой, мы с удовольствием попрыгали через него. Это такой обряд в купальскую ночь – прыгать через костёр. Огонь очищает тебя, изгоняет всё зло, всё нехорошее, что накоплено в человеке за его жизнь. А сейчас наш костёр разросся, пламя поднялось, жар стоял такой, что приходилось отодвигаться от него. Через такой костёр уже не перепрыгнуть.
          Мы сидели вдевятером и просто разговаривали о том, о сём. Кроме Гришки, Мишки и Кольки с Серёжкой, были тут Оксанка с Нинкой и Никита. Ну, и мы с Дениской. И, конечно, Цент.
          - Хорошо-то как! – не удержалась я от возгласа, глядя то на звёздное небо, то на яркое пламя костра, то на чернеющий неподалёку лесной массив. Справа от нас тоже горел костёр, вокруг него собрались ребята постарше. Иногда оттуда доносились взрывы смеха. Кто-то вытащил на берег срубленное засохшее дерево, которое подожгли. Это было, как мне объяснили, купальское деревце, тоже такой обряд, пришедший к нам из древности. Зачем его вытаскивают и поджигают, я так и не поняла, но, раз надо – значит, надо.
          За нашими спинами берег, поросший густой травой и разлапистыми лопухами, поднимался вверх, вплоть до просёлочной дороги, даже не дороги, а тропинки, а за нею стоял высокий сосновый бор. Мальчишки из этого леса, пока не стемнело, притащили большую кучу сухих веток для костра.
          - Всегда хорошо, когда человек близок к природе, - заметил Мишка, подбрасывая ветки в костёр. – После Иванова дня, то есть, сегодняшнего праздника, вся нечисть уходит из воды: купайся сколько хочешь… До самого Ильина дня. То есть, целый месяц.
          - А потом? – спросил Дениска, - что, уже купаться нельзя?
          - Мы купаемся, – пожал плечами Мишка. -  Но такая примета имеется. Точнее, исстари повелось...
          Когда среди ночи говоришь о нечисти, становится не по себе. И хотя у меня в карманах была заговорённая трава, я невольно поёжилась… Цент лежал рядом со мной, иногда я гладила его тёплое брюшко. А за ним сидел Динька.
          Иногда я просовывала руку в рюкзак и трогала таинственную диадему. Мне не терпелось надеть её (впрочем, так же, как и Дениске). Но тайну старинной реликвии надо было хранить, при ребятах – ни-ни!...
          Река возле того места, где расположилась наша компания, расширялась, образуя обширную заводь. Левее находилась плотина. До нас доносился шум падающей воды.
          Домик-электростанция, казалось, был пуст. Или Тимофей Петрович, директор её и сторож, в эту чудную ночь сладко спал.
          - Много разных обрядов проводится в Купальскую ночь, - продолжал Мишка. – Есть хулиганские обряды, например, что-то где-то порушить, развалить… Не для того, чтобы человеку зло доставить, потом всё восстановят, конечно, но … так полагается…
         - Как развалить? – не понял Дениска.- Зачем?
          - Допустим, кто-то сложил в телегу какие-то вещи, собирается куда-то ехать… Вот взять и вывалить их из телеги… Или, скажем, подпереть кому-то дверь…
         - Замазать окна…, - подсказал Колька.
          - Опутать ноги скотине…,  - добавил со смехом Никита.
          - Заметьте, - Мишка бросил в золу несколько сырых картофелин, - это не со зла. Таковы народные традиции, поэтому никто не обижается.
          В реке плеснулась крупная рыба. Мы на минуту притихли, ожидая, что сейчас «бухнет» ещё…
         - В Купальскую ночь много разных запретов имеется, - тихо сказал Серёжка. - Например, в эту ночь нельзя спать – приснится ведьма. Или, уходя от купальского костра, нельзя оглядываться…
         - Почему?
          - Ведьма тебя найдёт…
         - Да что ты заладил про этих ведьм, - недовольно промолвила Нинка. – И так уже страшно становится…
         - Не бойтесь, девчонки, - деловито произнёс Никита. – Ведьм не бывает. Всё это – выдумки. В те далёкие времена народ необразован был, вот и выдумывал всякую ерунду про русалок, водяных, леших и прочих ведьм…
         - А по-моему, лучше их не поминать так часто, - ответил Гришка. – А то накликать можно.
          Некоторое время помолчали. Каждый задумался о своём. Я, например, подумала о том, насколько богата наша история. Ведь всем этим традициям, приметам и «суевериям» не одна тысяча лет. Я представила, что на этом берегу сидит такая же девочка, как и я, в такую же Купальскую ночь, только… две тысячи лет назад… Удивительное чувство охватило меня. Интересно, о чём бы она тогда задумалась?
          - А кто там скачет? – вдруг спросила Оксанка.
          Я тут же «вернулась» в реальность. Действительно, судя по приближающимся звукам, по тропинке кто-то скакал. Явственно слышался стук копыт. Словно небольшое животное, вроде козы, резво бежит по тропинке в сторону плотины.
          Колька зажёг фонарик и посветил туда, откуда доносился непонятный звук. Только, ни козы, ни жеребёнка мы не увидели. Зато свет фонаря выхватил из тьмы кошку, которая большими прыжками неслась по тропе. Похоже, что за нею гналась собака, хотя никакой собаки мы не заметили.
          Наш пёс вскочил на лапы и грозно зарычал.
          - Тихо, Цент, - приказала я.
          Ярко вспыхнули кошачьи глаза в свете фонаря. Затем животное скрылось за придорожными кустами. Но,… топот копыт!… Именно кошка издавала этот звук. Точнее, её лапы.
          Всем нам стало не по себе. Словно холодком повеяло от этой тёмной ночи, несмотря на близость костра.
          - Вот это кошка, - пробормотал Никита.
          - Вы уж, девчонки, не обижайтесь, никто вас не собирается пугать, - сказал Мишка каким-то странным голосом, -  но только что вы видели настоящую ведьму. По крайней мере, наши предки уже перекрестились бы по нескольку раз…
         - Вот и накликали…, - произнёс Гришка и помешал огонь в костре. Тот ответил ему ярким светом от языка пламени и ворохом искрящихся звёздочек, взлетевших в небо. – Только бояться не надо. Никому вреда она не причинит.
          - Да ну вас,  - Нинка недовольно заёрзала и натянула на себя лёгкую курточку.
          - На, угощайся, - Серёжка протянул ей прутик с прожаренной сосиской. – Подкрепись.
          Нинка, похоже, успокоилась.
          Яркие звёзды густо усеяли ночное небо. Казалось, что они с интересом наблюдают за нами. Две тысячи лет назад, они точно также смотрели вниз, на этот берег и обменивались любопытными взглядами с девочкой из тех далёких, давно ушедших времён.
          А чего бояться, подумала я. Рядышком расположились взрослые. Все веселятся. А то, что мы  видели, наверное, как-то можно объяснить.
          - А что ещё происходит в Купальскую ночь? – спросила я.
          Чёртова кошка никак не выходила у меня из головы.
          - Гадают на венках, - ответила Оксанка. – Девушки вяжут венки и кидают в речку. Хозяйки тех венков, которые подхватит течением, в скором времени выйдут замуж…
         - Пожалуй, это самая главная купальская забава, - добавил Мишка. – Помимо прыжков через костёр.
          Он выкатил из костра запеченные картофелины.
          - Хватай, кто голоден, - объявил он. – Уже готовы. Первейшая еда у костра – печёная картошка. Вот соль, солите, кому сколько…
         И тут мы услышали тихий, жалобный звон колокольчика. Было похоже, что чья-то корова возвращается с пастбища домой. Неожиданно и пугающе раздался этот звук. Дениска посветил фонариком. Это оказалась не корова, а коза. Она бежала по тропинке в ту же сторону, что и кошка. Но не одинокая коза на пустынной дороге нас удивила. А то, что кроме звона колокольчика, никакого звука она не издавала. Словно не копыта у неё были, а мягкие кошачьи лапы… Мы опять приумолкли. Слишком уж всё было необычно… Пока звук колокольчика удалялся, никто не проронил ни слова. Когда же всё затихло, Мишка многозначительно произнёс:
          - Ещё вопросы есть?
          Никто не ответил ему. Мне опять стало страшновато. Я достала бутылку с водой и сделала несколько глотков. «Успокойся, Настя, - мысленно приказала я себе. – Ты же знаешь, нечисть шалит. Бабушка предупреждала. Соберись духом и ничего не бойся, приободри Дениску. Мы же с ним – не простые ребята, мы не должны бояться ведьм или колдунов, напротив, мы обязаны противостоять им».
          И в этот момент что-то оглушительно плюхнулось в воде, ближе к противоположному берегу.
          - Водяной! – прошептал Гришка.
          - Русалка! – вторил ему Колька.
          - Сом, - уверенно произнёс Никита.
          Все стали вслушиваться в звуки, которые вот-вот должны были повториться. Но река безмолвствовала. Шумное же веселье неподалёку от нас, где резвились более старшие жители деревни, переросло в настоящий праздник. Это здорово успокоило нас.
          - Ну, кто со мной пойдёт искать цветок папоротника? – спросил Мишка, поднимаясь. – Я в прошлом году почти нашёл. Вижу, красный огонёк, уже наклонился, чтоб сорвать, а тут, словно кто-то позвал меня… Я обернулся – никого… А когда повернулся к цветку, то он… уже пропал.
          - Надо было сначала сорвать, - сказал Гришка. – Я потом оборачиваться…
         - Нельзя, - отозвался Колька. – Тогда сам пропадёшь…
         Никита прыснул со смеху.
          - Да, уж… Теперь умнее буду, – не обратил внимания на посторонние усмешки Мишка. –  Я знаю одну полянку, там папоротника – завались.
          - Я пойду с тобой, - сказал Гришка.
          - И мы пойдём, только в другую сторону, - решили Колька и Серёжка.
          - Не заблудитесь в темноте! – сказал Никита.
          - Найдёте цветок – сразу зовите нас! – со смехом добавила Оксанка.
          - А вы что, будете тут сидеть? – спросил Мишка нас.
          - Сказки это всё про клады и цветок папоротника, - ответил Никита и вздохнул. – Знать бы, что это дело стоящее, можно было бы поискать… А в темноте таскаться по лесу… Ещё на корягу наткнёшься или на гадюку наступишь…
         - Ну, как хотите. А мы – скоро… Традиции нарушать нельзя.
          И тут Дениска толкнул меня в бок.
          - Смотри, - сказал он и вытянул руку. В той стороне, куда он указывал, стояла электростанция. Только сейчас она не была скрыта в темноте, она была видна, поскольку в её окнах горел свет. Неярко горел, будто угольками из печки или костра освещалось помещение. Или горела одна – две свечи. Это было очень странно.
          - Проснулся Петрович, - отчего-то прошептала я.
          - Гостей, наверное, принимает, - тоже шёпотом ответил Дениска.
          Мальчишки пошли в лес. Никита остался у костра.
          - Я, - сказал он вслед удаляющимся искателям чудес, - люблю приключения. Но если они реальные! А искать того, чего нет – глупо! Тыщу лет люди ищут цветок папоротника. И что, кто-нибудь нашёл? Я что-то не слышал… Вы идите, а я девчонок буду охранять. Это тоже важное занятие! А то вы их напугали…
         - Пошли, - прошептал мне Динька на ухо, - посмотрим, что там творится… На электростанции…
         Травы-обереги у нас обоих были. И Цент будет с нами на всякий случай.
          - Ну, что ж, пошли, –  ответила я. – Фонарик не забудь.
          Я вынула из рюкзака завёрнутую в платок диадему.
          - А вы куда? – спросили нас Никита, Нина и Оксана. – Тоже за цветком папоротника? Тоже решили клады искать?
          - Нет, - ответила я. – Мы – за разрыв-травой.
          - Замки будем взламывать, - подтвердил Динька.
          - Во дают, - протянул Никита. – Все с ума посходили в Купальскую ночь!
          Мы включили фонари и отправились в путь. Цент пошёл с нами.
          Мы поднялись на тропу и пошли по ней в сторону электростанции. А точнее – на загадочный огонёк, освещающий внутреннее помещение домика. Иногда казалось, что там полыхает пожар, но пламя не могло быть таким ровным. Возможно, горела настольная лампа в красном абажуре.
          Чем ближе мы подходили к домику, тем тревожнее становилось на душе. Мы выключили фонарики, сбавили шаг и теперь шли почти на цыпочках, стараясь производить как можно меньше шуму. Хотя, падающая вода шумела прилично и заглушала посторонние звуки.
          Мы подкрались почти вплотную к дому. Пока всё было тихо. Возможно, если бы не бабушкины травы-обереги, нас бы уже заметили. Пёс наш заметно нервничал. Я набрала щепотку травы из кармана и посыпала ею спину нашего хвостатого друга.
          - Спокойно, Центик.
          Мы спрятались в кустах неподалёку от дома. Отсюда было видно, что на электростанции кто-то есть. Какие-то тени мелькали в окне. Но, разглядеть что-либо толком, мы не могли. Надо было подобраться поближе. И, конечно, заглянуть в окна.
          Мы затаились. Прошло некоторое время. Ничего не менялось. Никто не выходил из дома, никто не входил. На тропинке, по которой мы пришли, тоже было пусто.
          - Ну, что, посмотрим в окно? – спросила я, немного осмелев.
          - Посмотрим, и назад, - ответил Динька.
          Пёс едва слышно зарычал, глядя на домик-электростанцию.
          - Тихо, Цент, - приказала я. – Сиди здесь и жди нас.
          Мы чуть ли не ползком стали приближаться к станции. Падающая вода шумела, словно предупреждала нас об опасности, от неё веяло прохладой.
          Я вынула диадему и осторожно надела её. Сразу ощутилось, словно, что-то живое коснулось моей головы! Серебряное украшение мягко, даже нежно обняло мои лоб, затылок и виски. Слегка кольнуло в ушах. Шум падающей воды стих, будто отошёл на «второй план», зато мой слух уловил множество новых, незнакомых звуков, и в первую очередь, тех, которые доносились изнутри дома. Само здание электростанции предстало передо мной совершенно в ином виде. Оно изменилось! Ранее выглядевшее более-менее современным строением, теперь оно смотрелось корявой,  гнилой развалюхой. Покосившиеся стены покрывали какие-то мерзкие пятна и густая слизь, кривая крыша клочьями свисала на стены, под стрехою копошились какие-то противные существа.
          А вот и окошко. Часть его загораживали ветки дикой груши. Моё сердце стучало так, словно старалось кого-то разбудить…
         А когда я взглянула в окно, оно словно остановилось. Поневоле моя ладонь крепко сжала денискину руку. Вот, что я там увидела.
          Света было явно недостаточно. Источником его служила керосиновая лампа. Но светилась она кроваво-красным огнём. В центре комнаты стоял широкий стол, за которым сидело трое. У всех их вид был страшен. Особо выделялся огромный волосатый дядька с горящими глазами-угольками. Он держал в чёрной руке огромную кость и обгладывал её, обнажая огромные, не умещающиеся во рту, клыки. Что-то смутно-знакомое почудилось в его облике… Господи, как это же сам Тимофей Петрович!   Рядом сидела страшная старуха и тоже что-то жевала. Её нос свисал ниже подбородка и качался в такт жующим челюстям. Была она горбата, а руки – с широченными ладонями, пальцы которых заканчивались длинными, кривыми когтями. А на одном из пальцев я заметила уже знакомый мне массивный перстень! Глаза её в полутьме тоже сверкали красными, зловещими огоньками. У меня не оставалось  сомнений, что это – Верка из «Лавки»! Третий посетитель сидел дальше других и рассмотреть его я не могла. Только лапы-руки – очень длинные и худые, тоже когтистые. У него было по шесть пальцев, это тоже бросилось мне в глаза. А лицо… Оно было скрыто в полутьме. А может быть, его и не было вовсе!...
          Я медленно сняла диадему и протянула её Дениске. Тот надел её и заглянул в окно…
         Не говоря ни слова друг другу, мы отпрянули от окна и бросились бежать. На бегу включили фонарики, чтобы не сбиться с пути. Цент последовал за нами.
          Наконец, мы остановились, чтобы отдышаться. Точнее, перешли на шаг.
          - Ты всё видел? – спросила я Дениску.
          - Да, - ответил он. – Очень страшно. Не будь у нас бабушкиных трав, нас бы схватили и сожрали!
          - Никому ни слова, - предупредила я его, заворачивая диадему в платок.
          Вскоре мы подошли к костру.
          Мальчишки уже вернулись. Увидев нас, все обрадовались, поскольку наша компания опять оказалась в полном составе. А тут Мишка с Гришкой затянули песню:

          За рекой горят огни,
          Погорают мох и пни…
         Ой, купало, ой, купало,
          Погорают мох и пни! –

подхватили её остальные наши друзья.

          Плачет леший у сосны —
         Жалко летошней весны.
          Ой, купало, ой, купало,
          Жалко летошней весны! –

звучали слова. Мне стало неловко, что я не знаю этой песни. Очень, очень хотелось подпеть её вместе со всеми…

         А у наших у ворот
         Пляшет девок хоровод.
          Ой, купало, ой, купало,
          Пляшет девок хоровод!

Потом мы все встали хороводом вокруг костра и закончили песню:

          Кому радость, кому грех,
          А нам радость, а нам смех.
          Ой, купало, ой, купало,
          А нам радость, а нам смех!

Зная, что некоторые строчки повторяются, мы с Динькой громко подпевали.
          - Уф, - наконец, сев у костра, произнёс Мишка. – Хорошо у нас получается! Давайте пить чай!
          Чайник уже закипел. Мы достали кружки и заварку.
          - Хорошая песня! – сказала я. – Настоящая, Купалинская!
          - Слова Есенина, - подсказала Нина.
          А я, к своему стыду, вообще ничего не знаю из творчества великого русского поэта. Но не стала об этом говорить, только кивнула головой, мол, понятно.
          - Ну что, нашли цветок папоротника? – спросил Дениска, отхлёбывая обжигающий напиток.
          - Это секрет, - загадочно улыбнулся Мишка. – Об этом не говорят! Мы же не спрашиваем, что вы там отыскали…
         И правильно! Лучше не спрашивай!

Похожие статьи:

Рассказы → Колдовское лето в Боровичково - 16

Рассказы → Рыба

Рассказы → Косяк

Рассказы → Братюня

Рассказы → Утро