Яна проснулась рано. Она любила вставать, когда Циверия ещё только начинала своё восхождение на утреннем небе, а её лучи не обжигали, а ласково грели. Девушка оделась, подошла к окну и долго смотрела, как огненный шар поднимается всё выше, постепенно меняя свой цвет с кроваво-красного на жёлтый.
Затем Яна приблизилась к книжной полке и вытащила наугад одну из книг. В руке у девушки появился небольшой том, обтянутый в коричневую кожу с золотым тиснёным рисунком. Это была одна из любимых книг Яны, работы Септимия Остельмского «Обитатели Конунгии», где в простой и увлекательной манере описывался животный мир континентов.
Яна в очередной раз пролистывала страницы, заученные почти наизусть, не уставая удивляться диковинным тварям, изображённым на картинках. Некоторые звери казались не реально существующими обитателями Конунгии, а мифическими животными, рождёнными фантазией автора, но всем было очень хорошо известно, что авторитет великого путешественника Септимия непогрешим.
Наибольший восторг у девушки вызывали огромные слоны и шустрые обезьяны, обитающие в тропических лесах, равно как и белые медведи, живущие в вечно холодных заснеженных землях. Но самым непостижимым в своём величии и мощи представал перед Яной голубой кит, плавающий в северных морях. Юная жительница Вастабана крайне редко покидала пределы города и никогда не видела ни обезьян, ни китов, ни прочих экзотических животных, но она твёрдо решила, что однажды непременно отправится в дальнее путешествие и посмотрит мир, как это уже делал кое-кто из её друзей.
Время за книгой пролетало незаметно, девушка слышала, как завозилась на кухне проснувшаяся мать, и уже совсем скоро по дому начал распространяться манящий запах домашнего хлеба и свежезаваренного чая на травах. Яна вернула томик на прежнее место и спустилась вниз как раз к завтраку.
На предстоящий день у девушки имелись планы, она собиралась отправиться в гости к своей любимой тётке ― сестре отца и помочь той по хозяйству. Но сначала она должна была отнести завтрак отцу, который с самого раннего утра умчался на службу, не поев.
После завтрака Яна завернула в чистые льняные тряпицы хлеб, сыр и варёное мясо, наполнила небольшой глиняный кувшин холодным клюквенным морсом, который так любил отец и, попрощавшись с матерью, выскочила на улицу. Привычной дорогой девушка направилась к замку правителя, где вероятнее всего можно было встретить Климена. Как начальник городской стражи он имел в казармах отдельное помещение для отдыха и если бы девушка не нашла отца, она могла бы оставить завтрак там, как уже делала неоднократно.
Стражники хорошо знали Яну и пропустили её во внутренний двор беспрепятственно. Девушка сделала несколько шагов и остановилась, удивлённая необычным скоплением народа. Климен стоял в центре толпы, уперев руки в бока, стальные нагрудные пластины его брони ослепительно сверкали в лучах Циверии. Вокруг собрались стражники, устремив свои взоры к чему-то лежащему у ног начальника охраны. Спиной к Яне стояли трое гражданских лиц, и девушка скорее почувствовала, чем узнала одного из них.
Сердце в девичей груди вдруг гулко ухнуло и ускорило свой бег, тело обдало жаром, словно Яна шагнула в парную, ноги стали чужими и непослушными. Человек, вызвавший такую бурную гамму чувств, сам вздрогнул и оглянулся, на его лице появилась приветливая улыбка, и девушка не придумала ничего лучшего, как улыбнуться в ответ.
Пытаясь справиться с накатившей слабостью, Яна прошла вперёд и увидела то, что лежало на земле. Девушка не сразу поняла, что это было, а когда смысл увиденного стал ей понятен, волна страха и отвращения заставила её отшатнуться. У ног воинов лежало неподвижное тело жуткой человекоподобной рептилии. Лицо монстра оказалось повёрнутым в сторону девушки, одно из век было приоткрыто, и чёрный глаз трупа смотрел мёртвым взглядом прямо на Яну.
Таких существ девушка не видела на страницах книги Септимия Остельмского, заинтересованная и успокоенная присутствием отца и многочисленной стражи, она решила подойти ближе. И тут на одно короткое мгновение её показалось, что сквозь мертвенную пелену чёрного взгляда на неё посмотрел кто-то ещё живой, но чуждый, враждебный и люто ненавидящий её и всех окружающих людей. Ощущение было настолько сильное, что Яна едва не закричала от страха.
― Дочь, что ты тут делаешь? ― отец заметил её.
― Я принесла тебе завтрак, папа.
― Спасибо, дорогая, давай сюда! Я очень занят, беги по своим делам.
И Яна помчалась к тёте.
Через несколько дней после этого незабываемого случая в Вастабане произошло грандиозное событие. Вернулись люди, пропадавшие в течение последних недель, и город наполнился музыкой и смехом.
Через отца тётя Анга передала Яне просьбу помочь ей с прядением пряжи и девушка с радостью согласилась. Намереваясь заночевать у тёти, она попрощалась с родителями до утра и покинула свой дом.
Яне нравилось бывать в гостях у сестры отца. Тётя Анга, бездетная вдова, была на пять лет моложе Климена. Её бывший муж ― охотник не вернулся из леса два года назад, и ещё не старая и достаточно красивая женщина, так больше и не вышла замуж.
Тётка знала бесчисленное множество захватывающих историй и в лице племянницы, жадной до знаний и безмерно любопытной, она нашла самую благодарную слушательницу. Рассказы о ведьмах и колдунах, чудесах и загадочных явлениях будоражили сознание девушки, заставляя её уноситься в своих фантазиях в вымышленные миры.
В тот день время за пряжей неслось незаметно. Яна слушала свою разговорчивую тётю, которой возможность поболтать вдоволь выпадала не каждый день, а уже известные события шли своим ходом.
Легли за полночь. Непривыкшая к поздним отходам ко сну, Яна заснула быстро и крепко, но разбуженная среди ночи жутким кошмаром, открыла глаза, всматриваясь в темноту. Какой же ужас пришлось испытать девушке, когда страшный сон нашёл своё продолжение в реальности в виде человекоподобной ящерицы, смотрящей ей прямо в глаза. Яна узнала этот взгляд, несколько дней назад его излучал глаз мёртвого чужака, лежащего у ног её отца.
Яна хотела закричать, но горький комок застрял в горле мешая дышать. Существо сделало быстрый взмах рукой и девушку что-то больно укололо в бедро. Через секунду сознание несчастной померкло.
Сазон сплюнул себе под ноги и внимательно осмотрел дорогу, на которую только что вышла его группа. Было хорошо заметно, что этот путь уже давно не используется. Едва различимые колеи от колёс поросли травой и мелкими деревцами, ветви деревьев почти заполнили дорожный просвет, но это была дорога, а значит, она куда-то да вела. К слову сказать, совсем недавно здесь кто-то проходил, трава оказалась примятой, ветки кое-где надломились.
Сазон вышел на заросший дорожный просвет и втянул ноздрями воздух, словно пытаясь учуять опасность в запахе лёгкого ветра приносимого с севера. Запас армейского сухпая, который они получили в начале похода подходил к концу. Конечно, рацион щедро разбавлялся ягодами, орехами и грибами, росшими повсюду в изобилии, но здоровому мужскому организму всегда хочется мяса.
Пистолет не самое удачное средство для охоты, особенно когда количество патронов ограничено всего несколькими запасными обоймами и совершенно неясно, когда закончится этот кошмар.
― За мной, парни! ― приказал Сазон и шагнул на заросшую просеку больше похожую на тропу чем на дорогу.
Логику матёрого уголовника едва ли можно было назвать ошибочной. Он здраво рассудил, что по дороге в любом случае выйдет к человеческому жилью.
«Двух или трёх селян непременно придётся убить для острастки, ― рассуждал он. ― Потом возьмём заложников и занырнём в тёплый домик на зиму. Конечно, заложницами будут молодые женщины». Подобные мысли вызвали сладострастную улыбку на лице главаря уголовников, подобный расклад был ему очень люб.
Но, беспрепятственный проход заключённых по заросшей дороге продолжался недолго. Словно ниоткуда на пути у четверых мужчин появились два кошмарного вида существа больше похожие на рептилий чем на людей. Скорее всего, чужаки скрытно продвигались в густом кустарнике, растущем по краям дороги и, заметив путников, решили напасть. Они подняли на уголовников странное оружие, отдалённо напоминающее ружья для подводной охоты, тем самым предостерегая рецидивистов от резких движений. Один из зверолюдей произвёл серию гортанных звуков, коротких и хриплых. Но тактика, хорошо зарекомендовавшая себя в общении с мирным населением Конунгии, в данном случае пользы рептилоидам не принесла.
― Да что ты там каркаешь?! Не понимаю я по-немецки! ― злобно бросил Сазон и выстрелил из пистолета, не вынимая из кармана руку с зажатым в ней оружием. Выстрел в лесной глуши прозвучал подобно раскату грома, сотни потревоженных птиц поднялись в воздух, причитая на разные голоса. Тем не менее, уголовник был точен, пуля пробила рептилоиду лоб и отбросила назад, чужак завалился на спину, так и не разрядив свой самострел.
Второй враг оказался удачливей, и выстрелить успел, но Рябой опередил его всего на одно мгновенье. Широкое лезвие боевого ножа, брошенного заключённым, пробило рептилоиду шею. Пульсирующая струя тёмной дымящейся крови хлынула из раны, забрызгивая изумрудную зелень листвы. Прицельного выстрела у чужака не получилось, стрела ушла высоко вверх, прошуршав в ветвях деревьев, и не причинив никому вреда.
― Братва, это что за чудо морское в натуре?! ― уголовник вытер нож о тунику рептилоида. Больше он ничего сказать не успел, стрела со свистом рассекла воздух и пробила Рябому голову, убив его наповал. Заключённый безмолвно повалился вперёд и уткнулся лицом в спину чужака.
― К бою! ― закричал Сазон и принялся стрелять в зверолюдей появившихся со всех сторон. Но не все нападающие были похожи на ящериц, среди них находились и вполне обычные люди. Стремительная, неожиданная атака сразу с нескольких направлений не позволила уголовникам организовать успешную оборону. Через несколько мгновений Сазона и Самарканда прижали к стволам деревьев, уткнув им в грудь короткие копья с необычайно широкими древками.
Колун всё ещё сражался, патроны он уже расстрелял, но продолжал биться врукопашную. Стрела пробила здоровяку бедро, вторая торчала из плеча, но уголовник, казалось, не замечал своих ран. Один из рептилоидов подобрался к нему совсем близко и рубанул клинком по животу. Кровь хлынула на траву, Колун взревел от боли, выхватил оружие из рук врага, и разрубил его от плеча до бедра.
Ещё несколько чужаков упали разрубленные на куски. Видя, что взять врага живым не получится, рептилоиды нашпиговали его стрелами, но даже перед смертью, Колун сумел поднять одного из чужаков высоко над головой и с размаху ударил его об своё колено. Истошный хриплый крик прервался хрустом позвоночника. Колун постоял ещё одно короткое мгновенье и завалился на своего поверженного врага.
Сазон и Самарканд остались одни. Своим обострившимся, звериным чутьём Сазон внезапно осознал, что его ждёт кое-что страшнее плена и смерти. С гнетущей тоской он посмотрел вверх, где среди ветвей виднелся кусочек хмурого серого неба, такого же серого, как его бессмысленная, бесполезная жизнь.
― Хрен вам, уроды! ― рецидивист быстро вставил ствол пистолета себе в рот и нажал на спуск. Грянул выстрел, серо-красная масса размазалась по белому стволу берёзы.
У Самарканда ещё оставались патроны, но в душе он был законченным трусом, и последовать за Сазонм у него не хватило духа. Заскулив дико и страшно, уголовник бросил оружие и поднял руки в знак покорности.
