Лотар

          Написано в соавторстве с Жаном Кристобалем Рене

Старый трактирщик сердито насупил брови, бросив недовольный взгляд на хлебнувшего лишку постояльца. Коротышка, конечно, не дрался и не бузил. Куда ему тягаться с мордоворотами хозяина! Вмиг вышвырнут на улицу, обшарив карманы и забрав последние гроши. Просто пьяный бородач, облачённый в видавший виды мундир королевского пехотинца с шевронами капрала, стал без меры говорливым, то и дело вспоминая уже успевшие всем поднадоесть истории. Терпение Йорги (так звали хозяина этого уважаемого заведения) было на пределе. Еще немного, и он бы сам спровадил позорящего трактир болтуна на улицу.

   –     В этот день мы разгромили целый отряд сверийцев. С колдуном! И не одним! Наших полегло - видимо-невидимо. Что поделаешь… Война!

   –     Война?! Что вы знаете о войне в этой глуши?

          Все как один обернулись на грозный голос.

          Путник, хоть и был одет более чем неброско, казался полной противоположностью завравшемуся горе-вояке. Чёрный костюм, выдававший в нём жителя восточных провинций, плотно облегал высокую фигуру, в которой, несмотря на её громоздкость, действительно чувствовалась военная выправка. На поясе незнакомца висел короткий меч в ножнах.

          Йорги бы никогда не стал связываться с таким типом. Однако, увы, далеко не у всех жителей Клиххары был такой намётанный глаз.

   –     Ну-ка, ну-ка! – громкий, с визгливыми нотками, голос пехотинца, прокатился по трактиру. – Кто-то решил, что может безнаказанно оскорбить жителей славного Бурна?

          В иной раз путник непременно бы высказал всё, что думает о такой дыре как «славный Бурн», однако сегодня у него было слишком хорошее настроение. Такое хорошее, что даже хотелось улыбаться. Поэтому он улыбнулся. Вернее, криво усмехнулся – Лотару, вечность сражавшемуся во славу его величества, плохо давалось искусство улыбки. Пока.

          Бородатый пехотинец был всего лишь смешным маленьким человеком, который сам не подозревал, каким счастливым он скоро станет.

   –     Чего скалишься, ничтожество?! Я с тобой говорю!

          В других обстоятельствах, услышав подобное оскорбление, Лотар бы уже обнажил верный эспадрон. Сейчас же его пальцы, скользнув по пяти шарам гарды и коснувшись навершия в виде урны, не схватились привычно за рукоять, извлекая на свет смертоносный клинок.

          Он не будет проливать кровь в этот прекрасный день.

          Тяжело ступая, мужчина подошёл к стойке.

   –     Чего изволите господин? – расплылся в улыбке Йорги. – Для вас можем зажарить барашка или зайца. И осмелюсь утверждать, что здесь вы отведаете лучшее пиво во всём Бурне!

   –      Ха! – разошёлся бородач. – Не надо поить божественным напитком всяких тыловых крыс!.. Если…

          И тут пьяница словно подавился собственным словом.

          Терпение у Лотара было далеко не безграничным, а хватка – воистину железной. Грубиян в потрёпанной одежде пехотинца его величества, выпучив глаза, пытался отцепить от своего горла жёсткие пальцы. Редкие завсегдатаи притихли за своими столиками, затаившись в предчувствии – и в предвкушении – бури. Люди славного королевства Клиххара любили стычки, и им, в сущности, было плевать, своего бьют, чужого ли – всё развлечение. Жители затерянного в глуши приграничных лесов городишки и сами были не прочь пустить чужакам кровь.

   –      Следи за языком. – Едва заметное движение рукой – и незадачливый житель «славного Бурна» буквально отлетел от стойки едва удержавшись на ногах. Причём нетрудно было догадаться, что будь путник в худшем расположении духа, то дело бы вообще кончилось разбитой головой и сломанными стульями. И это в лучшем случае. – Я, да будет тебе известно, офицер его величества. Так что война для меня началась с пелёнок. А в пелёнках я лежал давно… Тому уж две тысячи лет минуло, знаешь ли. – Лотар хрипло хохотнул.

   –      То есть, ты хочешь сказать, что тебе две тысячи лет? – презрительно скривив ярко-красные губы, уточнила Элерга – главная красавица Йоргиного заведения. Главная – потому что самая дорогая, конечно. 
   –      Считаете, я хорошо сохранился, сударыня? – осклабился мужчина. 

           Элерга слегка склонила голову набок, позволяя смолисто-чёрной пряди эффектно перечеркнуть алую щёку, и улыбнулась.

   –      Можем проверить, - сказала она. 

          Йорги, который и без того нервничал, что клиент не делает заказ, сурово посмотрел на девушку – не слишком ли вызывающе себя ведёт? Всё-таки у него не притон, а приличный трактир. Стало быть, и шлюхи должны быть приличные.

         Но путника в любом случае Элерга пока не заинтересовала настолько, чтобы сразу идти с ней наверх. 

   –     Не сейчас, милая, - сказал он, садясь на свободный стул и расстёгивая камзол. – Я здесь по делу… Жду одного типа.

   –      Так что будете заказывать? – не выдержал Йорги.

   –      Кружку пива, любезнейший. – Лотар снова выдал кривую усмешку. – Если оно и правда лучшее в этом городке, грех не попробовать. Тем более, мне есть, что сегодня отмечать…

          Отвергнутая Элерга громко фыркнула.

   –     Отмечать он собрался, да ещё пивом… Пойди лучше, спляши на чьих-нибудь костях – тебе куда больше подойдёт!

          Собравшиеся разделяли её настроение: после того, как Лотар объявил, кто он такой, тупое равнодушие с привкусом кровожадности сменилось откровенной неприязнью. Здесь королевских офицеров любили не больше, чем сборщиков податей – именно они каждый год забирали в рекруты самых сильных юношей; а прошлой весной, когда новоиспечённые рядовые родом из Бурна, попытались вернуться домой, то были пойманы и повешены практически без суда и следствия. Тоже офицерами. 

          Лотар словно почувствовал обращённые к нему взгляды. В общем-то, к такому более чем прохладному отношению к себе ему было не привыкать. Плевать, что когда-то рядовым был и он, и что чин достался ему отнюдь не за деньги, которых у него, выходца из приюта, тогда не было вовсе. Плевать, что лично Лотар никогда не занимался набором солдат. Однако он знал, что раз принадлежит к ненавистной для простых людей касте, то должен всегда быть готов к последствиям.

          «Они не посмеют устроить заварушку», - пронеслось в голове у Лотара.

          Рука его невольно потянулась к груди, но схватила пустоту. Ещё несколько недель назад здесь висел амулет, приносящий удачу – уродливая куриная лапа. Амулет пришлось снять – оказалось, эта штука притягивала к нему не только удачу, но и войну. Лотар в последнее время часто думал о том, как бы он прожил свою жизнь, если бы на его шее не висела эта гадская лапа. Его с самого детства привлекали миллионы интереснейших вещей! Он мог бы изучать птиц, ползая по прибрежным скалам или часами сидя на деревьях – Лотар точно знал, что ему бы не надоело; мог бы наняться на какой-нибудь корабль и уехать в те страны, где бродят диковинные звери – к диким берегам, жарким и пёстрым, как платки на головах столичных женщин. Вместо этого его столетиями преследовала армия: он выполнял приказы, он отдавал приказы, он пробирался к лагерю неприятеля по каким-то непроходимым болотам, он убивал людей…

         Две тысячи лет…

         Теперь этому пришёл конец. Теперь всё изменится.

   –    Ваше пиво, - холодно сказал Йорги и поставил перед Лотаром большую пенящуюся кружку.

   –    Благодарю.

         Взяв кружку, Лотар поднял глаза и увидел, что прямо за спиной трактирщика стоит Элерга, глядя на него с вызовом и ненавистью. Ему пришло в голову, что, возможно, среди тех, кого забрали на фронт минувшей весной, был человек, которого она любила.

    –   Вы прекрасны, сударыня, – прогудел Лотар и выдал лучшую из своих улыбок за этот вечер. – Я пью за вас!

        Он махом опрокинул в себя больше половины поданного ему пива. Когда дно кружки звонко ударило о столешницу, Лотар увидел, как Элерга пожала плечами и отошла.

         Девушка и правда была очень даже ничего. Ей бы поменьше краски на лице да побольше теплоты в глазах – и она бы стала похожа на саму королеву Сверии. Впрочем, если бы Лотару взбрело в голову сравнить главную местную красавицу с той, которая стояла во главе вечных врагов Клиххары… Он невесело хмыкнул.

          А между тем, ничего оскорбительного в этом сравнении бы не было.

                                                                                              ***

          С королевой сверийцев Лотар познакомился в лесу, на земляничной полянке. Это было очень странное место для офицера линейного полка, однако никто не посмел бы за ним проследить – а землянику Лотар обожал с детства.

          Какая там стояла благодать! Непрерывно шелестящий, непрерывно чирикающий, сияющий и поющий мир! Человеку, вокруг которого в течение двадцати веков лязгал смертоносный металл и постоянно обрывались жизни, такие места помогали не сойти с ума. Он непременно бывал бы в лесу как можно чаще, а ещё ходил бы на тихий берег озера или поднимался к горным вершинам, если бы…

          Если бы не куриная лапка, как теперь понимал Лотар.

          Но тогда он ещё не знал о роковом значении амулета в его жизни. Он просто отдыхал и ел землянику.    

          Вдоволь насытившись ароматными ягодами, Лотар поднялся на ноги и увидел женщину, которая стояла поодаль и наблюдала за ним. У женщины были чёрные волосы, убранные в сложную причёску, она отрешённо улыбалась, и её руки, сложенные в замок, были белыми и тонкими, точно льдинки – казалось, тронь, и сломаются.

          Лотаром внезапно овладело непреодолимое желание её убить. Это было словно какое-то помутнение; солнечный живой лес куда-то исчез, взор заслонила тёмная пелена, в ушах зазвенело. Лотар побежал вперёд, на ходу выхватив из ножен верный эспадрон, замахнулся, чтобы снести незнакомке голову… 

          И вдруг его время остановилось. Он будто стал камнем – но при этом удивительно лёгким, почти невесомым и словно наполненным изнутри мягким светом. Только вот откуда в нём, две тысячи лет пускавшем людям кровь, взялся свет?..

          Женщина подошла к нему– бледная, плавная – и положила руки на его плечи. Вопреки ожиданиям, её ладони оказались горяченными.

   –     Вот как… – проговорила она удивлённо, и в её голосе был шелест всего солнечно-зелёного леса. – Я почувствовала, что на тебе чёрный амулет, поэтому и не убила сразу… Все клиххарцы прокляты, но на тебе оказалось и другое проклятие – вот мне и стало любопытно… Впрочем, ты и сам по себе непрост. Ты сын волшебницы…

          Лотар знал об этом. Вернее, подозревал, что кто-то из его родителей был волшебником – такой долгой жизнью ни один амулет тебя одарить не может, только кровное родство. Однако отца с матерью он почти не помнил – сверийцы сожгли родную деревню, и семилетнего, чудом уцелевшего Лотара власти отправили в приют. Память практически полностью стёрла годы, проведённые в родительском доме, и первым воспоминанием Лотара – по-прежнему ярким, несмотря на прошедшие века – была женщина с голубым ситцевым платком на голове, появившаяся тогда прямо перед ним из дыма пожарища. Лотар никогда прежде её не видел, но решил, что это одна из немногих выживших в деревне. И оказался прав – женщина сказала, что очень хорошо знала его мать.

          «Она была прекрасным человеком, - горячо говорила незнакомка в платке, - всегда делала людям только добро, и очень помогла лично мне. Вот, возьми, – она сняла со своей шеи цепочку, на которой болталась куриная лапка, и повесила на шею Лотару. – Этот амулет передавался в нашей семье из поколения в поколение, но у меня нет своих детей, и я хочу отдать его тебе. Ты удачлив, мальчик, очень удачлив – но удача имеет привычку отворачиваться от своих избранников. А от тебя теперь не отвернётся».

          Тот страшный, с привкусом гари день вновь пронёсся перед мысленным взором Лотара, когда он – лёгкий светлый камень – неподвижно стоял на земляничной поляне с эспадроном в руке.

   –    Меня зовут Алимия, я королева сверийцев. Я знаю, что во всех клиххарцах живёт неистребимое желание убивать людей моего народа – желание, порождённое чёрной магией. Но ты сын волшебницы, и сможешь противиться колдовству. Поэтому сейчас я развею свои чары – а ты опустишь меч. Только сначала я уберу эту штуку, чтобы мы могли спокойно поговорить...  

         Её тонкие белые руки сняли с него верный амулет.

   –    Не тоскуй по нему, - сказала Алимия, словно почувствовав его настроение. – Да, он сохранял тебе жизнь на поле брани – но он же и приводил тебя туда. Это не дар – это проклятие завистливой колдуньи. Моей сестры. И сестры твоей матери...

                                                                                                 ***

         Прекрасная Элерга, чернокудрая, как королева Сверии – и как, наверное, мать Лотара – села на стойку и, достав тонкую папиросу, закурила.

         В трактире царило натянутое молчание. Посетители косились то на бородатого пехотинца, волком посматривавшего на офицера, то на самого Лотара. Причём на последнего – всё недружелюбнее. А Лотар, спокойный и счастливый, потягивал пиво и поглядывал на ходики, висевшие над дверью. Человек, которого он ждал, должен был прийти только через полчаса.

   –    Давай-ка ещё картошки в мундире, - сказал Лотар.

         Прихватив кружку с остатками пива, он пошёл к одному из свободных столов, бережно придерживая висевшую на плече кожаную дорожную сумку.

          Его молча проводили взглядами из-под насупленных бровей. Все, даже вышибалы. Не хмурилась только Элерга, которой совершенно не нужны были лишние морщинки – но и её взгляд, направленный на Лотара, нельзя было назвать ласковым.И дело было не только в том, что в «великий» Бурн пришёл убийца. Причём убийца своих. Все знали, что что-то нужно с этим делать. Но поднять руку на королевского офицера, возможно, не рискнули бы.

Но так получилось, что в этот день здесь собрались отщепенцы. Из тех, что грабят в глухих лесах приграничья и своих и чужих. Йорги часто привечал у себя разбойничью шайку, скупая награбленное и продавая выпивку. Дорогая одежда и сумка подействовали на эту братию как звук охотничьего рожка на гончую.

    –     Как думаешь, действительно офицер? – спросил чернобородый громила своего собутыльника, не заботясь о том, чтобы его не услышали – хотя был ещё вполне трезв.

    –     Был бы настоящим офицером – сражался бы с проклятыми сверийцами. А этот – наверняка дезертир.

         Лотар резко обернулся.

   –    Что? – хмыкнул кто-то. – Не в бровь, а в глаз? Дезертир!!

   –    Дезертир! – подхватил другой.

        «Спокойно, - сказал себе Лотар. – Амулета нет, сегодня может и не повезти… А они просто нарываются на стычку».

        Но не терпеть же, в самом деле, все эти обвинения?!

   –    Я не обязан отчитываться перед всякими бурнийскими собаками, - сказал Лотар. – Зачем я здесь – это моё личное дело.

        Вокруг него всё зароптало, загудело. Стиснулись чьи-то кулаки, скрипнули чьи-то зубы.

        Лотар понял, что хватил через край.

   –   Спокойно, ребята, - сказал он миролюбиво. – Давайте обойдёмся без взаимных оскорблений.

   –   Трус! – заявила Элерга.

   –   Вина мне!! – вдруг визгливо крикнул капрал. Причём крикнул довольно громко, хотя сидел за стойкой, и Йорги бы услышал пехотинца, даже если бы тот сделал заказ шёпотом.

       Кричали много, и со всех сторон.

       Йорги нервно облизнул губы.

        Лотар же сейчас остро жалел, что отпустил охрану, выделенную ему королевой для выполнения её задания. Те настойчиво предлагали остаться, а он отмахивался, говоря, что, дескать, лучше не привлекать к себе внимание. Благодаря магии Алимии, клиххарцы не стали бы реагировать на переодетую стражу королевы так, как обычно реагировали на всех сверийцев, но появление Лотара в захолустном трактире в компании мрачных здоровых парней всё равно не могло бы пройти не замеченным.

   –     Трус, трус! – тем временем поддерживала Элергу общественность.

          Возле двери скалились вышибалы. Они, в отличие от своего хозяина, очень любили заварушки, и на репутацию трактира им было плевать.

   –     А может, он вообще разбойник, присвоивший форму доблестного офицера?! – снова вступил бородач, успевший отхлебнуть из нового кувшина. 

          Конечно, мерзавец ни на секунду не сомневался в том, что перед ним армейский чин. Срабатывала трусливая привычка оправдаться, хоть и перед самим собой. Так, как он оправдывался десятки раз, когда грабил и убивал.  А ещё бородач боялся и ненавидел путника, точнее ненавидел в его лице всех офицеров, которые посылали его на смерть и приказывали сечь за малейшую провинность.

   –     Смерть разбойнику! – закричала Элерга.

          Её вопль тут же подхватили:

   –     Смерть!!

          Внезапно брошенный глиняный кувшин только чудом не угодил офицеру в голову. Лотар успел броситься в сторону и тут же опрокинул перед собой тяжёлый дубовый стол – тот с грохотом повалился, создавая длинную, хоть и не очень высокую баррикаду.

          Время разговоров закончилось. Рукоятка верного эспадрона привычно легла в руку, сталь с шелестом покинула ножны. Лотар не зря предпочёл в своё время это не совсем распространенное оружие привычной шпаге. Ожесточённые битвы с сверийцами неоднократно показывали, что в рубке зачастую необходимо использовать весь арсенал приёмов. Кавалерийский палаш для такого фехтования был тяжеловат, шпага не позволяла наносить рубящие удары. С эспадроном Лотар сливался в единое целое, превращался в диковинный смерч, разящий меткими молниями выпадов и обрушивающий на головы противника острое лезвие клинка. Да, короткий меч не мог соперничать по длине с классическим оружием, но скорость и ловкость с лихвой компенсировали этот недостаток.

          Осмотревшись, Лотар понял всю серьёзность ситуации. Надежда на то, что хозяин вмешается в потасовку, растаяла как дым. Офицер оказался один против четырёх головорезов, двое из которых, вооруженные палашами, больше похожими на огромные мясницкие ножи, были вышибалами Йорги, а один - затеявшим ссору бородачом, пусть уже и изрядно налакавшимся, но всё же твёрдо стоявшим на ногах. В руке пехотинец сжимал гарду обнажённой кривой сабли. Четвертый из нападающих показался Лотару наиболее опасным. Нет, в нём не было роста и силы сподручных хозяина. Болезненно худой и бледный как смерть мужчина средних лет. Тем не менее по кошачьей грации, по тому, как он деланно медлительно извлекал из ножен шпагу с замысловатой гардой, офицер смог безошибочно определить мастера клинка. Проклятье! Вечер сюрпризов! Легче было встретить в такой глубинке королевского мага или шута!

          Противники тоже не спешили – они не сомневались, что справятся с пришельцем, и играли с ним, как кошка играет с мышью. Но две тысячи лет непрерывных войн не могли не отразиться на умении обращаться с клинком – Лотар был уверен, что справится с любым мастером. 

          Однако короткий клинок не давал возможности защищаться в углу или у стенки. Лотару нужно было пространство для манёвра. В движении он мог в полной мере использовать свою невероятную скорость. Приняв решение, офицер больше не колебался. Атака была стремительной. Из стойки вызова он резко шагнул вправо, сокращая расстояние между собой и одним из детин, пытающихся обойти стол. Здоровяк успел подставить клинок палаша под рубящий удар эспадрона, направленный сверху по диагонали в голову. По идее, офицер был раскрыт, и будь у вышибалы необходимый опыт, он попробовал бы провести укол в голову из-под отбитого клинка. Но, во-первых, опыта такого у него не было. А во-вторых, детина, видимо, никогда и не колол палашом, предпочитая «кавалерийский» рубящий удар. Для такого удара необходим немаленький замах.

          Лотар не дал ему на это времени.

          Не останавливаясь в своём движении, Лотар поставил ногу на толстый край грубо отёсанной столешницы и взвился вверх, одновременно устремив остриё эспадрона в голову противника. Клинок короткого меча скользнул по палашу опешившего детины и на пять пальцев вошёл в его глазницу. Ещё секунда, и Лотар отскочил назад, уходя с линии атаки мастера клинка. Как быстр этот коротышка! Но не быстрее офицера. Тело заколотого врага ещё не успело упасть, а Лотар уже разорвал дистанцию.

          Теперь противники действовали более слажено и осторожно. Шпажист то и дело совершал молниеносные выпады, пытаясь достать Лотара. При этом он всячески избегал ближнего боя, в котором эспадрон становился грозным оружием. Остриё шпаги так и мелькало, вынуждая офицера постоянно перемещаться и парировать удары. На его счастье, оставшийся в живых вышибала и затеявший свару коротышка, увидев сколь опасен Лотар, предпочли держаться на расстоянии, предоставив возможность мастеру фехтования разбираться с опасным противником.

          С начала схватки прошла от силы минута. Никто из посетителей и не думал вмешиваться. То ли в этой дыре подобные потасовки были в порядке вещей и воспринимались как некое лёгкое развлечение, то ли жители Бурна отрастили на офицерскую братию действительно очень большой зуб.

          Но какие-то понятия о чести у этих людей всё-таки имелись, поэтому они и не навалились на него все разом – а ведь в таком случае, если бы Лотару и удалось дотянуться мечом до одного из противников, он сам тут же оказался бы нанизан на шпагу другого или разрублен палашом третьего. Раньше, благодаря амулету, можно было не опасаться за свою жизнь, однако раны, которые доводилось получать Лотару, всё равно нельзя было назвать приятными, и потому он много времени посвящал тренировкам. Как выяснилось, не зря – сейчас офицеру удавалось давать более чем достойный отпор. Хотя очень мешала сумка – даже будучи небольшого размера, она немного сковывала движения. А снять её Лотар не мог. Более того, сражаясь, он инстинктивно прикрывал сумку, опасаясь за её содержимое больше, чем за собственную жизнь.

          Впрочем, схватка не могла продолжаться долго. Необходимо было убить, наконец, самого опасного противника и попробовать прорваться к двери, пока местные бездельники не догадались застрелить его из арбалета или просто кинуть в чужака что-то увесистое. Хорошо, что фехтованию Лотар обучался у южных мастеров, в арсенале которых был любопытный приём, мало практикуемый на севере. Оставалось надеяться, что мастер клинка не знаком с этой техникой. Очередной выпад Лотар отвёл, приняв остриё шпаги на «сильную» тыльную часть клинка, почти возле эфеса, и отклонив его вправо. Противник на какую-то секунду оказался раскрыт, и Лотар обрушил на него рубящий удар сверху вниз и влево.

          Приём был обречён на провал. Мастер клинка стоял слишком далеко, и лезвие эспадрона просвистело в целом дюйме от его лица. Оружие ушло влево, по инерции разворачивая Лотара спиной к противнику. Теперь он являл собой великолепную мишень, и мастер клинка не преминул воспользоваться моментом. В выпад он вложил всю мощь и очень удивился, когда клинок, вместо того чтобы вонзиться в сердце врага, ушёл в пустоту. Лотар упал на одно колено, пропуская смертельное остриё над головой. Он всё ещё был повёрнут к противнику спиной. Сделав выпад, соперник Лотара оказался в пределах досягаемости эспадрона. Казалось, что из того положения, в котором был офицер – на одном колене, отвернувшись и с опущенным к полу эспадроном – он не был способен ни ударить, ни уколоть врага. Однако он это сделал. Большинство северных фехтовальных школ не придают внимания использованию «ложного острия» – заточенной части клинка эспадрона, заходящей на несколько дюймов на тыльную сторону. Именно этой, обратной стороной и нанёс с разворота рубящий удар Лотар. Лезвие с ювелирной точностью прошлось по горлу противника. Капли крови брызнули в стороны. Если бы офицер не отскочил, противник упал бы прямо на него.

          Лотар резко развернулся, оказавшись спиной к стене и уже готовый встретить следующего противника. Однако, после показанного им мастерства, ни вышибала, ни бородач не спешили вступать в бой. Последний аж побурел от ярости – и даже, кажется, протрезвел. Но он молчал. И все посетители трактира молчали, поражённые случившимся – ведь прежде мастер Мирт считался непобедимым.

          Зато вдруг подал голос Йорги.

   –     Браво, сударь! Теперь лично я вижу, что вы настоящий офицер! Будет вам, показали силушку – и хватит… Правда, добавили мне работы – убирать же ещё после вас… Однако победителей не судят! В честь вашей победы, всем присутствующим – выпивку за счёт заведения!

          Нашлись те, которые поддержали трактирщика и ответили одобрительным рёвом. Нашлись и те, которые промолчали.

          А пехотинец всё больше наливался злостью. Теперь он был уверен, что сумка путника битком набита золотом. Уж слишком ретиво защищал своё имущество этот доблестный офицер. Бородач знал, что никогда не победит Лотара – однако ему невыносимо было думать о том, что этот выскочка, этот проклятый офицеришка, один из тех, кто устраивал ему в армии далеко не сладкую жизнь, останется безнаказанным за то, что унизил его. И, слушая, как жители славного Бурна – его земляки, его стая – нерешительно хвалят чужака, он чувствовал, как его охватывает самая настоящая, безотчётная ярость.

         И вот, в какой-то момент, бородачу стало плевать на законы чести.

         Он подал знак одному из своих молодчиков. Сухо щёлкнула арбалетная тетива.

         Лотар умирал несколько секунд, мучительно хрипя и судорожно прижимая к себе кожаную сумку. Когда всё было кончено, ненадолго воцарилось затишье. И Йорги, и оставшийся в живых вышибала, и посетители трактира – все смотрели на могучее тело королевского офицера, распластавшееся на полу.

          Если смерть Мирта ещё можно как-то замять, то здесь просто так не отвертишься.

          Самый простой способ был – вытащить труп на улицу и отнести подальше. В Бурне, приграничном городе, хватало потасовок – и со своими, и со сверийцами, поэтому стража не удивится, обнаружив к утру очередной «подарочек».

          На том и порешили.

          Однако отдавать добро чужака страже никто не собирался, равно как и немаленькие сбережения Мирта. Поэтому прежде, чем убрать мертвецов из трактира, их быстро и довольно бесцеремонно обыскали.

          «И чего он так трясся за свои гроши?» - недовольно подумал капрал, взвешивая на ладони не слишком внушительный, особенно, для офицера, кошелёк.

          В сумке Лотара больше не оказалось ничего ценного, всё какая-то ерунда – чернильница, тетрадь в кожаном переплёте, небольшой мерцающий флакончик – видимо, бабе своей духи какие-то новомодные купил – бинты да огниво в мешочке.

          Капрал со злости швырнул сумку на пол – даже поживиться нечем!

         Вынув из раны нож, он старательно вытер его об одежду убитого и убрал обратно в ножны.

         А потом вышибала и пара завсегдатаев отнесли офицера и убитого им фехтовальщика в разные части города, а все остальные принялись спешно приводить трактир в порядок. Йорги считал своё заведение одним из лучших в Бурне, и пятна крови не должны были смущать посетителей. Свою совесть он тоже довольно быстро успокоил. Ведь он сам никого не убивал, а в других трактирах и не такое случается. Зачем трепать себе нервы из-за какого-то рядового случая?..

                                                                                         ***

          По улице шёл счастливый старик. Никто не мог видеть его сияющее лицо – во-первых, была ночь, а во-вторых, голову мужчины скрывал глубокий тёмный капюшон. Но совершенно точно во всей Клиххаре, а может, и во всём мире не было в этот момент никого счастливее. Разве что Алимия, прекрасная королева сверийцев, которая, должно быть, стояла сейчас на коленях перед образами и шептала молитвы.

          Мужчина этот, будучи сыном волшебника, прожил необыкновенно долгую жизнь. Алимию он знал ещё тогда, когда она была маленькой девочкой, так же, как и двух её сестёр. Когда Алимия приглянулась наследному принцу Сверии и вышла за него замуж, она забрала с собой своего верного слугу, и тот две тысячи лет был её главным и лучшим советником. Став принцессой, Алимия с удовольствием продолжала общаться со своей младшей сестрой, Мартой, которая, вопреки родительской воле, вышла за простого клиххарского кузнеца. А вот старшую, Сарину, предпочла забыть – её Алимия недолюбливала с детства и даже слегка побаивалась, всегда выбирая общество лёгкой смешливой Марты. Как выяснилось, боялась она не зря.     

          Зависть способна сжечь душу мага так же, как и душу человека, заменив свет на тьму.

          Исподволь наблюдая за своими сёстрами, одной из которых после смерти мужа досталась власть над процветающей страной, а другой – счастье быть любимой женой и матерью, Сарина копила в себе ненависть, и вскоре стала одержима идеей поссорить своих спевшихся сестричек. Не один год ушёл у злобной колдуньи на то, чтобы проклясть огромную страну, заставив всех и каждого в Клиххаре жаждать смерти сверийцев.

           На жену кузнеца проклятие не подействовало. Они с королевой Сверии даже смогли бы его остановить, вернув странам мир, но во время одного из налётов сверийцы дотла спалили клиххарскую деревню, где жила Марта, и Алимия осталась одна.

           К тому моменту, впрочем, благодаря кое-каким ритуалам, она уже знала, какие чары использовала Сарина. Знала, что заключив проклятие в какой-то предмет, завистливая сестра спрятала его где-то в своём замке. Однако найти этот артефакт мог только тот, кто уже испытал на себе тёмную магию колдуньи. Это мог бы быть любой клиххарец, только вот далеко не все клиххарцы так храбры, чтобы проникать в замок ведьмы, да и проклятие было слишком сильным, чтобы кто-то из них смог бы, противясь ему, выполнить просьбу королевы Сверии, даже если бы это означало окончание войны.

            Но вот – о, счастье! – во время одной из своих ежедневных прогулок по лесу, Алимия нашла своего живого, невредимого племянника! Того, в ком текла кровь волшебницы! Того, кто был достаточно смел, и кто так же, как и прочие клиххарцы, испытал на себе тяжесть проклятия Сарины!..

         …В тот день старик впервые за многие годы, и даже века, увидел, как его повелительница радуется, словно девчонка.

          «Ты представляешь, я ведь даже придумала обряд, который развеет чары! – весело восклицала Алимия. – Если у него получится, то всё закончится! Не будет больше никакой войны!».

          Весточка от Лотара пришла спустя месяц. Пробираться на территорию Сверии для него было слишком рискованно, даже в сопровождении выделенной ему охраны, а вот верный слуга Алимии, под её магической защитой, мог спокойно пройти все посты, встретиться с её племянником и отнести артефакт в Сверию.

          «Только будь очень осторожен, - напутствовала Алимия. – Ни в коем случае не потеряй и не сломай артефакт – он наш единственный шанс. И обязательно проверь, не перепутал ли Лотар, и не унёс ли что-то другое. Главное – предмет с проклятием должен излучать слабое сияние. Скорее всего это что-то небольшое, что можно открыть и надёжно закрыть – шкатулка с замком, или бутылка, или флакон из-под духов. Если шкатулка, то сияние должно идти из-под крышки, но оно всё равно будет заметно. И сам тоже, пожалуйста, будь осторожен. И помни, если всё получится, нас ждёт великое, светлое время!». 

          Счастливый старик вошёл в трактир. Внутри было тихо. Чинно сидели завсегдатаи, сверкал свежеотмытый пол. Кое-где лежали старые половики, казавшиеся здесь совершенно неуместными – впрочем, откуда в такой дыре взяться хорошему вкусу…

          На чужака посетители трактира покосились с подозрением, но не с враждой. Это означало, что защита действует.

          Старик просидел в помещении около часа. Так и не дождавшись Лотара, он расспросил любезно улыбающегося трактирщика и, узнав, что человек с приметами племянника его госпожи не появлялся, вышел на улицу, решив немного прогуляться и вернуться через четверть часа.

          Сердце у него было не на месте. Что могло задержать Лотара?

          Блуждание по соседним улочкам привело старика в тёмный тупик. Погружённый в свои мысли, он не сразу заметил распростёртое около стены тело. В бледном свете луны был хорошо виден тонко очерченный профиль. Слуга сверийской королевы тут же узнал фамильные черты того рода, откуда происходила его госпожа – можно было даже не сверяться со списком примет, заученным им наизусть.

          Не помня себя от ужаса, старик кинулся к мужчине и упал возле него на колени. Попытался нащупать пульс – и почувствовал под пальцами что-то липкое.

          Бедняга был мёртв.

          «Нет, - подумал верный слуга Алимии. – Нет!».

          Возле Лотара валялась небрежно брошенная кожаная сумка. У старика так дрожали руки, что он не сразу смог её открыть, хотя замок был сломан.

         С замершим сердцем он заглянул внутрь.

         Там лежали мягко сияющие в темноте осколки стекла.  

Похожие статьи:

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Портрет (Часть 2)