Маркс

в выпуске 2018/01/15

19 ноября 2017 - Михаил Остроухов

Вступление.

Поразительно, Кремлевскими мечтателями

Герберт Уэллс назвал большевиков,

Когда уже на стройках скрипели тачки

И раздавался стук молотков.

Каким же, казалось бы, надо быть человеком

Не от мира сего,

Чтобы в самом начале двадцатого века

Марксизмом забить себе голову.

1901 год.

Баку ―

Крупный

Промышленный город.

Улица. Лужа.

Старушка несет корзинку.

Перед лавкой лавочник-верзила

Семечки лузгает.

Городовой

Бдительный

Каждого взглядом проводит:

За версту чувствует воров и грабителей.

Вот по сторонам оглядывается человек:

Бородат, худ,

Словно из леса на разведку

Пришел Робин Гуд.

Человек ― Джугашвили

Иосиф

Нашел дом, где Аллилуевы жили

Сергей и Ольга.

Постучал. Ольга открыла дверь:

― Муж будет в шесть.

Глаза опустила – жена верная,

Подняла глаза – страстная женщина.

Иосиф:

― Я принес листовки.

Ольга:

― Проходи.

Иосиф положил пачку на столик

В гостиной.

Ольга подошла к нему близко

В платье с декольте,

У нее было миловидное личико ―

Он почти касался ее тела.

Иосифа бросило в жар,

Он смотрел на ее бюст

Жадно ―

Нет, сегодня не уснуть.

Ольга ободряла его улыбкой:

Смелей джигит!

Вот бы на груди у нее забыться,

Но он революции посвятил жизнь!

Вечер. Гостиная

В доме Аллилуевых.

Собрались рабочие-активисты

Обсудить, как маевку организовать лучше.

Хозяин – Сергей Аллилуев

Из-за шторы

Посмотрел на улицу

Взглядом острым.

Он был не высок,

С залысинами.

Хотел, чтобы капиталисты бессовестные

Зарплату повысили.

― Главное, это ликвидировать неравенство, ―

Взял слово оратор

Джугашвили -

Сталин:

Решительный,

Бесстрашный.

Рабочие слушали внимательно,

Иосиф не лез за словом в карман:

Один товарищ с мозолистыми руками

Наливал чашку из самовара – кипяток полился через край.

Другой с обветренным лицом

Переложил в чай сахар.

Но был борцом,

Выпил: показал характер.

Иосиф рубил по столу ребром ладони:

«Маркс,

Прибавочная стоимость,

Революционный подъем масс»,

Но он видел по глазам,

Что Ольге скучно,

И долго потом дома что не так сказал

В голове прокручивал.

Маевка в пригороде Баку.

Рабочие слушают выступающих:

Кто-то курит.

― За гроши не будем работать. Баста.

― Да здравствует Первомай!

― Даешь восьмичасовой рабочий день!

― Ура! Карл Маркс.

― Ура! Фридрих Энгельс.

В небе солнце светило ярко.

Ораторы рассказывали про город,

В котором еды ― горы,

Чистота и порядок.

Летом там жарко,

Но жители привыкли:

Целыми днями лежат,

Как в Африке львы.

А по ночам у них танцы

И фейерверки,

И никакой эксплуатации

Человека человеком.

Иосиф произнес речь,

Стоял в стороне довольный.

Подошла Ольга,

Иосиф был рад встрече.

Но когда она взяла его за руку,

Удивился страшно,

Конечно, он ей друг,

Но могла бы просто сказать: «Здравствуй».

Вдруг Ольга перевернула его руку ладонью вверх:

― Дай посмотрю твою линию сердца.

Вот ведь,

Что сделала…

Ольга:

― У тебя большой холм Марса, ―

Ольга рассказала ему все от и до…

Для нее ладонь,

Была яснее «Капитала» Карла Маркса.

Иосиф слушал,

Сопел,

Он видел в толпе

Несчастное лицо ее мужа.

Комната. Часы дин-дон.

Иосиф читает «Нищету философии»: Прудона

Критика.

С портрета Маркс глядит одобрительно.

За стеной рабочий жаловался на жизнь,

Над ухом пищал комар.

«Естественный порядок Прудона», ― Иосиф читал у Маркса, ―

«Это оправдание буржуазии».

«Прудон прав, когда утверждает,

Что «собственность ― это кража!»

Иосиф взял карандаш

И подчеркнул эту фразу.

Вдруг кто-то в коридоре загремел корытом.

Потом стук в дверь.

Иосиф открыл.

Жандармы: сабли, револьверы.

Тюрьма. Камера. Нары.

За столом заключенные:

Политический ― Александр

И уголовники Клещ, Кирпич и Копченный.

У Клеща в руках карты.

Он ― фокусник.

У Кирпича за ухом цигарка,

Копченный устроился комфортно:

Оперся локтем о подушку.

Александр делает гимнастику:

Приседает, руками машет,

Хочет быть как Иван Поддубный.

В замках загремели ключи,

Ввели Иосифа,

Кирпич спичкой о коробок чиркнул,

Задымил папироской:

― Давай знакомиться,

Щипач?

Иосиф:

― Мне на деньги глубоко

Чихать.

Кирпич:

― Значит, ты идейный?

Иосиф:

― Я верю, что когда-нибудь в мире не будет денег.

Кирпич:

― Это сказки.

― Я тоже в это верю, ― сказал Александр.

Принесли баланду

И каждому хлеба горбушку.

Иосиф подумал: ― Ладно,

Съем ради светлого будущего.

Копченный:

― У богатых надо

Пощипать перья,

А то бедных, конечно, до хрена

В империи.

Но что делать дальше?

Иосиф:

― Создадим государство могучее,

В первую очередь нам нужны сталь

И чугун.

Не будет безработицы,

Восемь часов будут работать все.

Выходные: суббота

И воскресенье.

Увеличим число школ,

Ликвидируем безграмотность,

Для рабочих построим здравницы роскошные,

В общем, целая программа.

Копченный:

― Все уши развесили.

Браво.

И такой человек,

Будет спать у параши.

Камера. Три часа ночи.

Клещ храпит, носом посвистывая,

Не очень-то

Выспишься.

Иосиф

Размышлял о Фейербахе.

Этот философ

За материализм на груди рвал рубаху.

Наконец-то

Человечество избавляется от религиозного дурмана.

Хорошо, когда есть

Фейербаха громада!

Вдруг открылась дверь,

Вошли охранники

― Проверка, ―

Старший гаркнул.

Иосиф

Глаза трет:

Обыск!

Черт!

Поставили лицом к стене,

Обшарили одежду.

Настоящий революционер

Родился здесь.

Утро. Завтрак.

Тюремщик пузатый

Принес перловку:

Лопайте.

Иосиф попробовал тюремную кухню:

Каша подгорела,

И муха

В тарелке.

Но голод гложет,

Заставить бы всю кашу до последней

Ложки

Тюремщиков самих съесть.

А еще не выпускают на прогулку,

Короче,

Издеваются сволочи,

Но это им просто так не сойдет с рук.

Иосиф целую неделю

Шумел, стучал,

В дверь,

В общем, надоел начальнику.

Тот приказал Иосифа,

Наказать шпицрутенами.

Господи,

Как же революцию делать трудно.

Рота солдат.

Барабанщик.

Иосифа вывели во двор с утра

Пораньше.

Между двумя рядами идти надо,

У солдат прутья.

Несколько раз проведут туда обратно,

И труп.

Начальник тюрьмы ―

Мужчина импозантный

С ухмылкой

Наблюдал за наказанием.

Кончики усов

У него были завиты колечками.

Завтракал говядиной под грибным соусом,

Оставшейся с вечера.

Застучал барабан.

У Иосифа в руках была книга:

Фейербах.

Тюремщики в нее не вникли.

Так и пошел, читая, напрямик

В Вечность.

Начальник тюрьмы

Крикнул: «Бейте!»

Но солдаты отказались бить: человек

Не в себе.

Телега, солдат с ружьем.

Иосифа везут в ссылку

Под дождем

Косым.

Но когда уходят тучи,

Иосифу улыбается солнце:

Не унывай, кацо,

Твой час наступит.

Их догнала тройка.

В ней ехал щеголь.

Иосифа кольнул взглядом острым,

Извозчику крикнул: «Быстрей пошел!»

За тройкой пыль:

В носу щиплет –

Это был

Хозяин жизни.

Сибирь.

Поселок Новая Уда.

Мороз-убийца.

Оказаться в тепле ― удача.

У Иосифа в избе

Дрова потрескивают в печи.

Картошка сварена на обед.

Чисто.

Вторые сутки

На улице вьюга,

В лесу

Плохо зверью.

Ветер воет в трубе,

Тоже тоскует, голубчик,

В медвежьем углу

Российской империи.

Иосиф посмотрел в окно:

Метет.

О его ногу

Потерся котенок.

Иосиф взял перо

И девушку нарисовал на бумаге:

Волосы ее развевал ветерок,

За ней гор громады.

В руках кувшин,

Талия осиная,

А бюст какой, господи!

Идеальный образ.

Иосиф лег на кровать:

Он в Сибири!

Вот превратность

Судьбы.

За тысячу верст

От зеленых долин с виноградниками.

Черт!

Здесь рыбалка – одна радость!

Но только второй день

Пурга.

Нечего делать,

Свеча погасла.

Иосиф попытался представить

Девушку с кувшином,

Чтоб с воображаемой красавицей

Жить.

Но вместо нее вдруг Ольгу Аллилуеву

Увидел мысленным взором,

И понял, что она его больше волнует,

Чем девушка нарисованная.

Иосифу захотелось взять в руку

Её грудь ―

Шар.

Ух, Иосифа бросило в жар!

Ему хотелось прижать Ольгу к себе

И целовать в губы.

Ветер-голубчик

Еще сильнее завыл в трубе.

Утро. Метель улеглась.

Иосиф решил бежать.

Котенок ластится.

Ничего соседи заберут завтра.

Иосиф покурил,

Котенку налил молочка в блюдце.

Сложил в мешок сухари,

Надел тулуп.

Дорога вела через ельник.

После пурги Иосиф шел с трудом,

Но у него была цель:

Женщина, ради которой бежать стоило.

Когда он думал о ней,

Прибавлялось сил.

Ах, как вокруг снег

Искрился!

До чего картина хороша!

Тихо. Только иногда заскрипит дерево:

Пожаловаться,

Что снега на лапах много держит.

Ледяная пустыня.

Ночь.

На небе звезд – тысячи.

Интернационал из космоса доносится.

Мороз кусается

Бессовестно.

Навалилась усталость,

Клонит в сон.

Иосиф замерз,

Мешок бросил,

Вдруг видит, дирижируя хором звезд,

Бородатый старик идет к Иосифу.

― Маркс, – протянул руку прохожий.

Похож.

Фотография Маркса

У Иосифа в кармане.

Иосиф пожал руку,

Представился: ― Джугашвили.

Маркс:

― Сейчас в баньке себе зададим парку.

Пошли.

Заимка.

В избушке

Скатерть на столе по краю вышита искусно.

На полке горшки, миски.

Маркс растопил печь,

Иосиф руки протянул к огню,

Раздеться еще успеет:

Пальцы не гнутся.

Маркс наварил каша.

Поели.

Иосиф заговорил о классовой

Борьбе,

Что рабочие плохо организованны,

Но он старается изо всех сил:

Пишет листовки,

Объясняет в чем суть марксизма.

Маркс молча ел,

Потом почесал затылок:

― У нас нынче ячмень

Не уродился.

Скот нечем кормить больше,

Засуха!

Иосиф:

― Я учу рабочих

Азбуке.

Маркс:

― Среди коров

Начался падёж.

Иосиф:

― Еще рабочих учу, что есть род,

Число и падеж.

Кстати, меня зовут Иосиф.

Маркс:

― А меня Франц,

Я занимаюсь извозом.

Тут деревня моя в версте за оврагом.

Баку. Набережная.

Весна. Зеленеют деревья.

Корабли многотоннажные

Стоят на рейде.

Удовольствие какое:

Воздух морской

Вдохнешь полной грудью,

И в рай попадешь дуриком.

Барышни гуляют в белых платьях

Отделанных кружевами,

Гимназисты проходя мимо них важно,

Громко делятся друг с другом своими жизненными планами.

Иосиф тоже морским воздухом дышит.

Приехал только,

Купил Ольге

Цветы.

Вдруг видит: вот это да!

Ольга гуляет с маленькой дочкой,

Смотрит вдаль,

Глаза от солнца прикрывая ладошкой.

Её черные волосы,

Держал гребень,

Как же хотелось Иосифу

Обнять ее крепко.

Дочка Ольги ― девочка двухлетняя ―

Спустилась по ступенькам к морю

В розовом платьице, подвязанном ленточкой

Хоть сейчас на торжественную церемонию.

Иосиф в пальто длиннополом,

В шляпе надвинутой на глаза,

Сказал Ольге:

«Здравствуй».

Их взгляды встретились,

Ольга ему улыбнулась ―

Это была редкая

Минута.

Духовой оркестр

Играл вальс.

Фейерверка ракета

В небе взорвалась.

Инвалид в кителе

Наяривал на гармошке.

Вдруг крик:

Дочка Ольги упала в море.

Девочка поскользнулась на мокрой ступеньке,

И бульк.

Море схватило ее руками пенными:

Какая куколка!

Прохожие рты раззявили:

Где городовой?

Нельзя

Было медлить.

Иосиф бросился в воду

И девочку спас от смерти.

Стоит. Вода с одежды

Ручьем льёт.

Держит девочку.

У Ольги на глазах слезы.

Дочку взяла у Иосифа,

Прижала к груди.

Господи,

Как же не уследила! –

Ругала себя нещадно.

Она бросила на Иосифа благодарный взгляд,

Который на любовь непреходящую

Надежду вселял.

Вокруг собралась толпа,

Через нее протиснулся городовой,

У него были короткие пальцы,

Большой живот.

― В чем дело? ―

Городовой взглядом Иосифа кольнул.

Иосиф:

― Девочка

Чуть не утонула.

Городовой:

― Пойдем-ка со мной парень.

Ольга:

― Он ее спас.

Городовой:

― Разберемся, по описанию,

Тот тоже конопатый.

Заключение.

Иосиф снова попал в тюрьму,

Сам выбрал жизнь такую,

Но в ссылке,

Когда Ольга на пианино играла в Баку,

Он эту музыку

Слышал.

Рейтинг: +4 Голосов: 4 1216 просмотров

Нравится

Комментарии (12)

DaraFromChaos # 19 ноября 2017 в 20:48 0

мда...
после прочтения текстов этого автора у меня только один вопрос: вы сами-то не забываете руки с мылом мыть и зубы чистить после вот такого? sick