Утреннее солнце вышло из-за линии горизонта и осветило типовые ряды частных домов. Через два часа Матвей Игнатов покинул собственный чулан и отправился на длительную прогулку. Игнатов, человек среднего возраста, побрёл на излюбленный им летний пустырь.
В буйных зарослях диких цветов мужчина случайно обнаружил полуистлевший разворот какой-то старой газеты. Большая часть печатного текста была неразборчива, но заинтригованный Матвей смог прочитать: «Свеча горела на столе. Я летаю снаружи всех измерений. Кого боятся многие, должен и сам опасаться многих. В мире сём искуситель рогатый оборотень. Неонацисты громогласно призывают беспощадно душить в газовых камерах чистокровных евреев и граждан Руанды. Антропоморфный котёнок заснул крепким сном. Весёлые кочегары преодолели верблюжью лень. Монументы и шкатулки из сакральной спермы. Насморк и конституционные вольности. Диалектика анархии и патриотизма. Квасной оптимизм и карнавальные побоища. Школьные обеды и вулканические якоря. Рациональные морщины и галлюцинаторные полёты. Вишнёвые сады и медовые пастбища. Экологические мероприятия и сумрачные купания. Сценический инцест и террористические постулаты. Вырубка тайги и таяние снеговых колпаков. Лексические правила и гротескные портреты. Медные утюги и живописные скрипки. Золотые самолёты бомбят чужие города».
Обрадованный очевидным фактом обретения новейшего эстетического опыта, Матвей тихо опорожнил мочевой пузырь. Затем он достал из задних карманов курортных штанов носовой платок и чёрный фломастер. На поверхности использованного не по прямому назначению платка Игнатов написал следущее: «Очарованность есть предпосылка всякого драматического искусства. Охваченный этими чарами, дионисический мечтатель видит себя сатиром и затем, как сатир, видит бога, т.е. в своём превращении зрит новое видение вне себя, как аполлоническое восполнение его состояния. С указанным новым видением драма достигает своего завершения». На оборотной стороне тряпки мужчина нарисовал безупречный геометрический ромб.
Возвратившись в родимый чулан, Матвей сразу же уселся за работу над чертежём. Игнатов уже около полугода кропотливо набрасывал техническую схему великого вычислительного аппарата. Грандиозная, ранее никогда не существовавшая могучая машина замышлялась ради спасения человечества от свирепых опасностей непокорной природы и облегчения их повседневного бытия. Утомившись от самоотверженного и изнуряющего черчения, Игнатов погрузился в смертельную дрёму.
Матвею снилось, что он блуждает посреди красных песочных дюн. В холодной пустыне царила тревожная тишина. Судя по всему, Игнатов волею непостижимых обстоятельств очутился на Марсе. Взволнованный и дезориентированный, он кричал, прося о помощи, но никто вокруг не откликался. Застывшее время казалось кошмарной вечностью. Внезапно Матвей интуитивно ощутил присутсвие некоей невидимой и неосязаемой твари, разумной, но абсолютно чуждой человеческому естеству. Создание явно не было настроено дружелюбно. Страх Игнатова неуклонно нарастал, превратившись в конечном итоге в неконтролируемую панику. От вездесущего чудовища невозможно было убежать или скрыться.
Злобный демон частично материализовался. Огромные щупальца, усеянные смертоносными шипами, растерзали Матвея Игнатова.
