Маятник над Прагой (в соавторстве с Марией Костылевой)

Рассказ участвовал в конкурсе "Новая фантастика"но, увы в третий тур не вышел...

Также рассказ является второй историей третьего тома романа "Ловцы чудес"

Город-загадка. Город-легенда. Чарующий, волшебный, иногда пугающий, он рано или поздно берёт в плен каждого. Искушённый путешественник, успевший пресытиться старой Европой, поначалу останется равнодушным, но стоит ему только увидеть Прагу в час, когда зажигаются фонари на Карловом мосту – и он уже попался в паутину, сплетённую из сумерек и медово-жёлтого света.
Этот город похож на старинный ларец ручной работы. А скорее, даже на шкатулку с множеством отделений. Древняя брусчатка его мостовых ещё помнит дробный перестук копыт, и иногда даже делится своими воспоминаниями: порой этот глухой звук можно услышать поздним вечером, на границе уходящего дня – он словно доносится из глубин сводчатых пражских дворов... Или то вовсе не отголоски прошлого, а маятник невидимых, но несомненно существующих часов: огромные ходики висят над Прагой, и маятник раскачивается, и отсчитывает время беспечных завсегдатаев маленьких пивных, очарованных туристов, посетителей ночных клубов и тех, кто сидит дома перед телевизором… Когда кто-то из них умирает, на циферблате сдвигается невидимая стрелка.

Я в это верю. Более того, я откуда-то точно знаю, что так оно и есть.

Только мне не с кем поделиться своим знанием. Не с кем поразмышлять над тем, почему Смерть повесила этот удивительный невидимый инструмент именно над Прагой.

Я здесь уже целую неделю. Хожу по этим древним улицам, смотрю на остроконечные крыши и стрелочки ажурных мостов, слушаю плеск волн Влтавы. И до сих пор не встретила ни одного человека, с которым можно было бы поговорить о невидимых часах…

Или, например, о том, как прекрасны бывают танки.

Жаль, я оставила блокнот в гостинице. Непременно нарисовала бы танк.

***

Вот уже несколько минут Любомира не могла отвести взгляда от грозной стальной махины, возвышающейся в центре ангара. Дочь офицера, она с детства привыкла к военной технике и не раз ездила с отцом на учения. Никто из работников развлекательного парка «Танкодром Миловице» не знал о том, что их скромная коллега, организующая шоу для самых младших посетителей, не понаслышке знает о возможностях бронетранспортёров и танков. Но в тех частях, где Любомира бывала с отцом, находились грозные боевые машины, а здесь – реликты с демонтированными башнями и отсутствующими пулемётами. Они не могли вызывать ничего, кроме жалости. Препарированные останки, используемые владельцами танкодрома для того, чтобы катать по пересечённой местности любителей экзотических развлечений, походили на безногих инвалидов, увешанных орденами – символом их былых заслуг.

Но в этот момент Любомире вдруг показалось, что пригнанный в ангар Т-72 совсем не таков. Что этот гигант, которому ещё только собираются отрубить ноги, знает об этом, и готов всем доказать, что ещё на что-то годен. В нём чувствовалась невероятная мощь. Ему как будто совершенно не нравилось, что предприимчивые бизнесмены собираются превратить его в развлечение.

Этот красивый опасный зверь явно был создан для чего-то большего.  

***

Мне казалось, люди, живущие в таком особенном месте, и сами должны быть особенными.

Но нет. Везде одни и те же лица – самодовольные, глупые, простые. Я почти вижу мысли нечистых на руку деляг, матерей-одиночек, продавщиц цветов. Я знаю, что у многих из них не хватает денег. И многие думают о смерти. Конечно, о чужой смерти. Хотя, казалось бы, когда у тебя нет денег, должно возникать естественное желание сдохнуть самому. 

Вон прошла какая-то бабка. Наверняка туристка – местные женщины куда скромнее. Не вешают на себя золото в таких количествах, да ещё в сочетании с серебром. Ярко-малиновые губы, три неестественно жёлтые волосины, огромные камни на пальцах. Я вдоволь насмотрелась и на этих бабок, и на их жирные ноги, на которые почти невозможно что-либо подобрать. Отдельный вид покупательниц, которые обожают расспрашивать меня о моей личной жизни и давать советы. Почему-то, пока я ношу им обувные коробки из складского помещения, они успевают меня мысленно удочерить. Они уже желают мне "только добра". А случись мне во время прогулки заглядеться на что-то красивое или просто интересное, то такие же бабки, вечно спешащие, вечно сердитые, толкнут больно в бок и прорычат: "Чего встала, корова!". 

А я, может, не корова, я дерево, и не стою вовсе, а расту. 

Как было бы хорошо, если бы на земле остались только деревья... Какой бы это был гармоничный, прекрасный, совершенный мир…

 - Чего встала, корова! 

Язык лишь немного похож на польский, но смысл понятен и без перевода.

Бабка уходит, я держусь за бок – толчок оказался неожиданно сильным.

Вокруг меня гудят голоса. Орут дети, смеются женщины, перебрасываются колкими замечаниями гогочущие студенты.

А мне очень, очень хочется тишины…

Прошёл час с того момента, как Любомира покинула ангар. Дела, связанные с работой, заставили девушку напрочь позабыть о танке, и вспомнила она о нём только тогда, когда обрушились ворота.

Любомира с ужасом смотрела, как громадина весом более сорока тонн, преодолев площадку от ангара до зоны для пейнтбола, пробила кирпичную стену. За стеной были люди, много людей. Одетые в камуфляж, они увлечённо стреляли друг в друга шариками с краской, когда страшная машина ворвалась на территорию аттракциона. Всё случилось в несколько минут – Любомира закричала, завизжали дети, однако неминуемое уже происходило. У двадцати с лишним человек не было ни единого шанса.

Танк обрушивал стены, утюжил жертвы массивными гусеницами. Через пять минут цивильное место для дорогого отдыха было превращено в развалины, насквозь пропитанные кровью.

***

Любомира представления не имела о причинах, побудивших её согласиться на встречу. Человек, позвонивший рано утром, даже не соизволил представиться. Голос в трубке, говоривший на английском с сильным французским акцентом, был ей совершенно незнаком. Впрочем, нет, существовала одна причина. Когда собеседник прямо заявил, что намерен побеседовать о событиях недельной давности, она уже не сомневалась, что отбросит в сторону всякую мнительность и отправится в пивной ресторан «У Козла». Любомира никогда не причисляла себя к любителям пива, но пару раз бывала в этом заведении. В район Жижков она приехала ровно в одиннадцать и, сойдя с трамвая, прямиком направилась к огромным деревянным дверям, над которыми висела затейливая вывеска. Девушка не знала, как выявить среди посетителей таинственного француза, но, как выяснилось, в поисках не было необходимости.

 – Мадемуазель Любомира, позвольте вас сопроводить в этот храм вкуса!

Рыжий толстяк подхватил её под руку у самого входа. Его действия были столь же бесцеремонны, сколь и преисполнены галантности. Француз услужливо толкнул тяжёлые створки и, войдя в зал, сразу повёл Любомиру к зарезервированному столику. Было что-то необычное в этом типе, который для своей комплекции проявлял недюжинную активность. Не успев сесть за стол, он сразу принялся искать меню, а затем, окинув уничтожающим взглядом двух стариков за соседним столиком, совмещающих неспешное потягивание тёмного нефильтрованного «Козела» с курением, сорвался с места и рысью бросился к стойке. Оттуда он вернулся, ведя под руку опешившего официанта. Судя по обрывку разговора, деятельный француз давал работнику ресторана подробнейшие инструкции, которые следовало передать шеф-повару, причём с максимальной скоростью и тщанием.

 – Простите, уважаемый пан, но я пришла сюда не поесть, – попробовала перевести разговор в деловое русло Любомира. В ресторане было довольно тепло, даже жарко, и девушка, стянув с себя куртку, оказалась в любимом костюме тёмно-синего цвета – очень удобном, и при этом с некоторой претензией на деловой стиль.

 – Ни слова более, мадемуазель! – воскликнул толстяк, наставительно подняв указательный палец. – Как говорят у меня на родине: «Ешь хорошо, чтобы душа оставалась в теле как можно дольше». Вы ведь не хотите моей смерти?

 Девушка смущённо потупила глаза.

  – Я вас даже не знаю…

  – О, это поправимо! Зовите меня мсье Бонне. Шарль Бонне, к вашим услугам.

Любомира с сомнением посмотрела на приветливо улыбающегося француза и неожиданно для самой себя спросила:

 – Это ведь ненастоящие ваши имя и фамилия?

 – Ненастоящие, – легко согласился толстяк, – но я и не скрываю от вас этот факт. Дело в том, что моя специальность требует некоторой конфиденциальности. Но об этом позже, позже! Взгляните, этот очаровательный официант несёт то, ради чего стоило посетить Прагу! Я рискнул заказать для вас жареный сыр, сам же предпочту внести вклад в разрушение своего здоровья, отведав этих восхитительных свиных рёбрышек. Конечно, как истинный сын Франции, я бы предпочёл запить всё это великолепие выдержанным эльзасским рислингом, но, следуя традиции вашей страны, отведаю «Козел светлый лежак». Заказать и вам тот же сорт?

Любомира, смущённая этим напором, только качнула головой. Ей не терпелось побыстрей переговорить о событиях, произошедших на танкодроме.

Странно, но толстяк предугадал её желание. Сыр она съела без остатка и даже решилась пригубить немного «Плзенского праздроя», прежде чем её удивительный собеседник выложил на стол ноутбук. Видя его замешательство, она, улыбнувшись, указала на табличку с надписью: «Wi-fi – kozelkozel». Пробурчав что-то невнятное, мсье Бонне открыл страницу и развернул ноутбук экраном к Любомире. 

  – Для начала дам некоторые пояснения, уважаемая мадемуазель, - произнёс француз с некоторой торжественностью. – Перед вами – ловец чудес. Понимаю, что это словосочетание несёт мало информации и, на первый взгляд, не звучит как определение профессии. Однако, поверьте, именно таковой оно и является. Я не только ищу и нахожу необычные явления, но также выгодно их перепродаю, зарабатывая на этом немалые деньги.

  – Я не понимаю, каким образом это связано со мной... – попыталась вклиниться в его монолог Любомира, чувствуя себя крайне глупо. Ловец чудес, ну-ну…

  – В танке никого не было, ведь так? 

Девушка вздрогнула и с испугом воззрилась на Шарля. В голове мелькнула картина, которую она вот уже который день пыталась забыть. Залитая кровью площадка и застывший посреди неё бронированный монстр. Куски плоти, застрявшие в траках. И Иозеф, заглядывающий в люк.

«Здесь никого! Тот, кто сидел внутри, сбежал!»

Любомира знала, что никто никуда не сбегал. Ведь с самого начала кровавого кошмара она не отрывала взгляда от танка...

 – О, прекрасная мадемуазель, я вовсе не собираюсь вас допрашивать! Поверьте, Шарль Бонне не работает ни на какое правительство! Он работает на одного-единственного человека. И, хотя мой босс – весьма влиятельный мсье, заявляю со всей ответственностью, что и он никогда не работал и не работает на правительство. Тайна, которую, я уверен, вы обещали хранить, вами не разглашена.

 – Но как вы узнали...

 – Всё гораздо проще, чем вам кажется. Вы позволите?

С этими словами толстяк порывисто вскочил со своего места и пересел поближе.

 – Вот, посмотрите. Я, как ловец чудес, не мог пройти мимо страшного происшествия в Миловицах. Надо сказать, что с самого начала многое в этой истории казалось мне загадочным и достойным моего внимания. Во-первых, полиция не обнаружила по горячим следам маньяка, управлявшего танком, во-вторых, в сети не появилось ни одной фотографии, ни одного видеофайла с изображением произошедшей трагедии. Последнее показалось мне наиболее странным. Всё-таки танкодром – место публичное. При нынешнем обилии гаджетов трудно даже представить подобную ситуацию. 

Любомира вспомнила свой смартфон, из которого полностью исчезли все данные, включая список контактов и журнал звонков, но ничего не сказала. Впрочем, толстяку, похоже, не требовались никакие подсказки.

  – По многочисленным постам в социальных сетях я выяснил, что все электронные накопители, от чипов до постоянных запоминающих устройств, оказались опустошены. И нет, я не удивлён этим фактом. Вот уже несколько лет, как приборы, способные проделать подобный фокус с носителями информации, вышли за стены военных ведомств. Я почти уверен, что на танкодроме подобное устройство установлено стационарно. Кто-то очень не хотел, чтобы информация просочилась за стены аттракциона. Такие драконовские методы действуют на меня как звук охотничьего рожка на хорошо вышколенную гончую. Первым делом я достал список работников танкодрома. Как выяснилось, я успел сделать это в последний момент. Через несколько часов вся официальная информация исчезла из сети. Но у меня, тем не менее, появился материал, с которым можно было работать. Несколько простеньких программ позволили мне отслеживать активность служащих аттракциона в интернете. Ничего криминального: участие в сетевых форумах, творчество и другая открытая информация.

 – Я ничего не писала в сети… – попробовала возразить Любомира.

 – О, да, милая мадемуазель, ничего такого, что можно было даже отдалённо принять за раскрытие тайны! Но я, Шарль Бонне, могу читать между строк. Вуаля!

Толстяк кликнул на ссылку, и девушка, увидев знакомый сайт, густо покраснела.

 – Согласитесь, стихи о взбунтовавшихся механизмах, которые вы называете «големами двадцать первого века», наводят на размышления, если их рассматривать через призму последних событий.

  – Это всего лишь фантастические стихи, выдумка!

  – Вы только что опровергли эту версию, мадемуазель Любомира. По большому счёту, я мог бы и не рассказывать вам ничего о себе. Достаточно было вашей реакции на абсурдный вопрос о самодвижущемся танке. Если вы не хотите помочь мне выяснить истину, то мы, расправившись с десертом, просто разойдёмся, донельзя довольные друг другом.

Любомира с досадой прикусила губу. Этот рыжий обжора, внешне выглядевший таким безобидным, на проверку оказался не только хитрецом, но и весьма проницательным человеком. Сейчас, когда ужас от произошедшего стал потихоньку отступать, девушка могла уже смело признаться себе, что её снедает безмерное любопытство и желание поделиться тайной. Несмотря на строжайший запрет и данные начальству обещания. Всего минуту назад она и помыслить не могла о том, чтобы рассказать французу о своих подозрениях, а тут её словно прорвало.

  - Это дело рук мастера големов, пан Шарль! – выпалила девушка. – Он оживил танк! Я это почувствовала еще в ангаре! От машины исходила агрессия...

Любомира запнулась, заметив улыбку на лице рыжего толстяка. Этот тип не верил ей! Он,

как и Иозеф, считал ее ненормальной! И, в то же время, как будто был чем-то доволен…

Ну что ж, следует сбить спесь с этого типа. 

Девушка открыла сумочку и выложила на стол манускрипт. Документ был явно древний, со сложной вязью каббалистических символов. Улыбка медленно сошла с лоснящейся физиономии пана Шарля, и теперь француз являл собой одновременно воплощение скепсиса и любопытства.

 – Вы позволите поинтересоваться, мадемуазель...

 – Манускрипт выпал из какой-то щели в броне, и танк мгновенно застыл. Никто, кроме меня, ничего не заметил.

Любомира торжествующе посмотрела на Бонне, который осторожно взял в руки документ и, развернув его, пристально вгляделся в надписи.

 – Вы думаете, что это тетраграмматон? Но ведь, согласно легенде, имя Бога может оживить только глиняную статую…

Девушка уже пожалела о том, что рассказала о своих подозрениях этому странному типу. Впрочем, теперь поздно было останавливаться. Когда Любомира продолжила рассказ, ей показалось, что Шарль удовлетворённо кивнул, словно она оправдала его ожидания.

 – Возможно, кто-то применил древние знания к современной технике! Поверьте, танк двигался сам по себе и остановился в тот момент, когда возле него упал этот листок.

 – Отлично! – неожиданно легко согласился француз. – Значит, моя задача состоит в том, чтобы отыскать человека, применившего древнее заклятье к современной технике. Есть ли у вас какие-нибудь мысли по этому поводу?

Любомира раздумывала с минуту. Этот человек внушал доверие, но при этом девушка почему-то не могла отделаться от мысли, что за расположением француза стоит что-то ещё. Зато он не поднял её на смех, увидев пергамент… 

 – Да, пан Шарль, я знаю, кто превратил танк в голема, - решилась Любомира. – Она была единственным посторонним человеком в ангаре…

***

«Боже! Что я натворила!»

Покосившись на Шарля, Любомира в смятении прикусила губу. Бонне, разменявший пятый десяток, выглядел, как попугай. Клетчатый разноцветный костюм, алая рубашка и ярко-жёлтые теннисные туфли от Боттега Венета совершенно не шли его грузной фигуре. Положение спасала огненно-рыжая шевелюра, выбивающаяся из-под модного берета, но, тем не менее, француз производил впечатление если не клоуна, то весьма эксцентричного человека.

 – Кто вы и к кому направляетесь?

Охранник у служебного входа не сводил восхищённого взгляда с толстяка. Ему и в голову не пришло подозревать в чём-то Шарля, однако девушка была убеждена, что внутрь француза не пустят. Уж слишком фантастична была придуманная ими версия. Видя её замешательство, ловец чудес перехватил инициативу. 

 – Как! Вы не узнали меня, молодой человек? А ведь каких-нибудь пять лет назад вы попросили бы у меня автограф и сочли бы за честь сфотографироваться с самим Шарлем Бонне!

Напор рыжего хитреца несколько смутил охранника, но он, конечно, не забыл о своих обязанностях.

 – Это служебный вход, уважаемый пан. Вы можете пройти на танкодром через главные ворота, приобретя входной билет.

 – Я бы с удовольствием это сделал, мой друг, но в Миловицы меня привели именно служебные дела! Можете себе представить – вместо того, чтобы весело провести время, Шарль Бонне вынужден заниматься тем, чем много лет занимался в Париже. Я один из лучших детских аниматоров в мире, молодой человек. О, эти милые малыши! Ради их улыбок и весёлого смеха Шарль Бонне готов продать душу дьяволу!

В этот момент Любомира почему-то подумала, что француз на дух не переносит детей, хотя его восторги, надо признать, звучали вполне убедительно.

 – Всё это хорошо, пан Бонне, но мне нужны подтверждения…

Любомира мысленно застонала. Она так надеялась, что застанет в будке охраны добродушного старого Вацлава! Увы, после происшествия всю охрану сменили. Шарль предположил, что манускрипт окажется достаточно ценным, чтобы его хозяйка вернулась за ним на место происшествия. Парк открылся через неделю после встречи в «У Козла». Всё это время Бонне проживал в гостинице, ожидая звонка от Любомиры. Французу было необходимо оправдать своё постоянное присутствие возле неё. Именно поэтому он и придумал историю с аниматором. Увы, похоже, что всё было напрасно…

 – Ни слова больше, мсье! Неужели вы могли подумать, что у меня нет необходимых документов?

Толстяк величественно протянул охраннику бумаги, извлечённые из внутреннего кармана разноцветного пиджака. Ознакомившись с ними, «цербер» нажал на кнопку, открывая турникет. Важно кивнув, Шарль торжественно вплыл на территорию танкодрома. Любомира, показав свои документы, поспешила за ним. Ответив невинной улыбкой на её вопросительный взгляд, он коротко пояснил:

 – У моего босса хорошие связи.

***

 – Говорю вам, это она!

Любомира нетерпеливо топнула ножкой. Шарль вальяжно расселся на скамейке, совершенно не собираясь вставать и гнаться за сумасшедшей, устроившей кровавую баню на танкодроме. Они только-только проводили большую группу детей, которых толстяк развлекал огромным количеством фокусов. Малыши были в восторге, а Любомира снова поразилась предусмотрительности француза. Он честно признался, что выучил фокусы и раздобыл реквизит за ту неделю, пока они ожидали открытия аттракциона.

– Вы уверены, мадемуазель Любомира? Она стоит к вам спиной…

– Да, чёрт побери, я уверена! –девушку раздражало то безразличие, с которым он воспринял новость о появлении преступницы среди толпы туристов. – И если вы не проявите немного прыти, я вызову охрану и потребую задержать эту мерзавку.

– И что вы скажете полицейским, милая девушка? Продемонстрируете им манускрипт? Никуда она от нас не денется. Лучше присядьте и выслушайте Шарля Бонне. Поверьте, это будет весьма разумно с вашей стороны!

Любомира сердито фыркнула, но всё-таки присела рядом с французом.

– Начну с того непреложного факта, что ловцы чудес не верят в чудеса, дорогая мадемуазель. Големы, йети, привидения, чёрная и белая магия для меня – пустой звук. О! Не спешите обрушивать на меня своё негодование! Лучше взгляните на это.

Шарль протянул девушке свой смартфон, и Любомира не смогла сдержать удивлённого возгласа. На продемонстрированной ей фотографии был изображён стол, буквально заваленный пергаментами, аналогичными тому, который лежал в её сумочке.

– Я сделал эту фотографию на следующий день после нашей встречи. Этими сувенирами торгуют в магазинчике, расположенном рядом со Староновой синагогой. Той самой, где, по преданию, хранятся останки голема.

– Так вы с самого начала знали…

– Да, да, милая мадемуазель: поддакивая, я нагло втёрся к вам в доверие. Согласитесь, иначе вы замкнулись бы в себе и не выдали бы мне нужную информацию.

Любомира, секунду назад готовая влепить пощёчину наглому толстяку, неожиданно для самой себя успокоилась.

– Но получается, что все мои теории пошли прахом, и женщина в ангаре была ни при чём?..

Перед внутренним взором девушки возник образ блондинки в наглухо застёгнутом фиолетовом плаще. Вот она стоит, держась за бок, потом поднимает голову, и её неподвижный силуэт смешивается с суетящейся весёлой толпой – словно скрывается за большой волной акулий плавник…

– На вашем месте я бы не спешил с выводами, милая Любомира. Шарль Бонне не верит в сверхъестественное, но он верит в скрытые возможности человеческого организма. Поверьте, мне приходилось иметь дело с людьми, которые могут двигать предметы на расстоянии, я воочию видел телепатов и заключал контракты с теми, кто способен предсказывать будущее. Я почти уверен, что мы имеем честь лицезреть человека, умеющего управлять механизмами на расстоянии.

– Тем более мне непонятна причина вашего бездействия, пан Бонне!

– О! Она весьма прозаична, дорогая Любомира. Во-первых, я не уверен в правильности своих догадок. Во-вторых, если я окажусь прав, то эта дамочка весьма опасна. В-третьих, как я уже сказал, она никуда не денется. Мы живём в век электроники и интернета. За время нашей приятной беседы мой компьютер, запущенный со смартфона, отсканировал изображение с камер слежения танкодрома, сличил их с огромной базой данных и прислал мне полное досье на нашу подопечную. Я знаю о ней очень многое, от имени до гостиницы, в которой она остановилась, от фамилии парикмахера до размера обуви на её ногах. Кстати! Мадемуазель Злата – а именно так её зовут – работает в магазине: продаёт туфельки!

Любомира удручённо покачала головой. Она не держала обиды на толстяка, но ей претило бездействие. Тут, в десяти шагах, стоял безжалостный убийца, а она должна была ждать неизвестно чего.

Неожиданно её осенило.

– Если манускрипт был всего лишь сувениром, то почему мы здесь?

И вновь ей показалось, что ловец чудес слегка кивнул в ответ на её вопрос. Он словно ждал такой реакции и такого вопроса.

– Я пока ничего не могу вам сказать, мадемуазель Любомира.

Тут уже девушка всерьёз рассердилась – пошёл он к чёрту со своими секретами! Кипя от негодования, она поднялась и решительно направилась к блондинке в фиолетовом плаще.

– Злата!

Женщина рассеянно оглядела толпу и увидела Любомиру. Слегка наклонила голову, словно перед ней появился ещё один экспонат, который следовало получше рассмотреть. И в следующий миг на её губах заиграла полуулыбка, в которой читалось странное торжество. И ещё – предвкушение чего-то...

– Чёрт побери, что вы натворили! 

Но Любомира не слушала Шарля, который уже был рядом и крепко держал её за локоть, пытаясь куда-то утащить. 

Она вдруг поняла, что Злата пришла сюда за ней. И что рыжий негодяй знал об этом. 

Но сейчас это всё не имело никакого значения, потому что она нашла то, что искала... 

«Что я искала?..» - удивлённо спросила себя Любомира, когда Шарль сдёрнул её с места и поволок в сторону выхода. 

Но уже было поздно. 

Утробно взревел восьмицилиндровый турбинированный двигатель. Любомира узнала этот звук – и вздрогнула.

Могучий агрегат приводил в движение бронеавтомобиль, который многие дилетанты называли «Хаммер». На самом деле так называлась гражданская версия символа американской армии. Два списанных «Хамви» катали туристов по танкодрому, доставляя не меньше эмоций, чем танки. Толпа бросилась врассыпную, когда на площадку, вздымая клубы пыли, въехал один из этих трёхтонных монстров.

– Бежим!

Любомиру не пришлось упрашивать. Они с Шарлем, подгоняемые рёвом двигателя, бросились к служебному входу и проскочили мимо охранника в ту секунду, когда бронеавтомобиль врезался в будку. Девушку, Шарля и работника, сообразившего броситься за ними, спасло то, что часть удара приняла на себя стена – проход был не очень широким. Вслед беглецам брызнули осколки пластика и стекла. На счастье, им удалось отбежать достаточно далеко. Любомира нисколько не удивилась, когда, оглянувшись, никого не увидела за рулём искорёженной машины.

Когда чувство опасности постепенно стало её отпускать, на смену ему пришла злость. 

– Признавайтесь, вы знали, что она ищет меня? – Любомира резко развернулась к французу, сурово нахмурив брови.

Толстяк смущённо потупился.

– В некотором смысле я сам это спровоцировал, мадемуазель Любомира. Я добавил к вашему стихотворению ещё одно четверостишие, явно свидетельствующее о том, что вам известно, кто управлял танком на расстоянии, и разместил этот опус на нескольких литературных сайтах. Я надеялся, что преступница придёт разобраться со свидетельницей. И, как видите, не ошибся – Злата запомнила вас, единожды увидев в ангаре.

Любомира едва не задохнулась от возмущения. Разве можно так цинично рисковать чужой жизнью?!

Бонне, словно прочитав мысли девушки, поспешил заверить её:

– Вам не угрожала никакая опасность!

– Да что вы? – елейным голосом отозвалась Любомира, бросив выразительный взгляд на разбитый внедорожник.

– Да! – стоял на своём француз. – Зачем было привлекать внимание этой фурии?! Достаточно было просто опознать её. Остальную работу проделала бы электроника.

Конечно, эти слова не могли служить аргументом, но Любомира вдруг ясно осознала, что Шарль искренен с ней. Возможно, что он что-то не договаривал, но точно не врал.       

Вокруг уже собиралась толпа, к месту происшествия спешили охранники и полиция, поэтому разнос толстяку откладывался на неопределённое время.

***

Я всегда хорошо рисовала. С самого детства. В школе я думала, что это будет моей профессией. Но жизнь редко складывается так, как мы хотим, и художники порой попадают в какой-нибудь офис, или за прилавок.

Мне всегда казалось, что я задыхаюсь, не имея возможности идти за своим призванием.

Теперь я знаю, что задыхалась бы даже в том случае, если бы занималась только живописью.

Сейчас я дышу.

И я знаю, что совсем скоро создам настоящий шедевр.

***

Заяц выставил на стол два высоких бокала с пивом, лучезарно улыбнулся и вернулся к стойке, помахивая куцым хвостиком. Любомира, отнюдь не расположенная к веселью, не смогла сдержать улыбку. Пивная «У зайца», где предложил поужинать Шарль, открылась совсем недавно, и персонал прилагал все усилия, чтобы привлечь побольше посетителей. Кроме официантов, облачённых в костюмы зайцев, в пиар-акции участвовали музыканты, каждый вечер выступающие на сцене. Два подвыпивших здоровяка боролись на руках за столом для армрестлинга. Некоторые посетители, обступившие стол, подбадривали их криками.

Бонне и Любомире изрядно потрепали нервы в полицейском участке, отпустив только под вечер. Француз в основном молчал, заговорив лишь тогда, когда девушка расправилась со своей порцией гуляша на пиве с луком.

– Можете не беспокоиться за свою безопасность, Любомира. Я знаю, где находится Злата. Она несколько раз попала в поле зрения камер слежения, да и номер её сотового телефона мне известен. Мне не составляет труда отслеживать её передвижения. Когда мы начали ужинать, она была в ста километрах к юго-востоку от Праги. Похоже на то, что она оставила мысль уничтожить свидетеля.

– А ваш приезд в Прагу оказался напрасным, Шарль. Не хочу злорадствовать, но, похоже, вы уедете в Париж с пустыми руками…

– На вашем месте я не был бы столь категоричен. Я приехал в Прагу по следам происшествия на танкодроме. И нашёл то, что искал – человека, наделённого паранормальными способностями…

Бонне пристально, с лукавым прищуром, смотрел на Любомиру и, наконец, девушку осенило.

– Я?!

– Да-да, дорогая мадемуазель! Вы обладаете способностью чувствовать эмоции других людей! Судя по тем историям, которыми вы делились в социальных сетях, этот дар был у вас всегда. Собственно, в Прагу я ехал выявить эмпата. То, что самоуправляемый танк не террористический акт, а дело рук другого человека, наделённого даром, я узнал только здесь, в столице Чехии. Добавлю, что вы не только чувствуете эмоции окружающих, но и способны по ним выявить в толпе знакомого человека. Именно благодаря этому свойству вы смогли узнать Злату, увидев её со спины.

Как ни странно, сказанное не оказалось сюрпризом для Любомиры. Во-первых, она давно чувствовала в себе необычную восприимчивость к чужим эмоциям, и слова француза просто расставили всё на свои места, во-вторых, она знала, что Шарль не врёт – теперь знала наверняка.

Какое-то время девушка переваривала информацию, прислушиваясь к своим ощущениям. Затем в голове вдруг словно прозвенел тревожный звоночек, и Любомира с некоторым испугом посмотрела на Бонне, затем спросила тихо, с расстановкой:

– Вы уверены, что я могу узнать человека на расстоянии, почувствовав его эмоции?

Шарль согласно кивнул.

– Ещё один вопрос: вы уверены, что Злата не в Праге?

– О! Она не могла за полчаса добраться до города…

Бонне запнулся, взглянув на экран смартфона. Затем, бросив мимолётный взгляд на листок, в который официант аккуратно вписывал счёт за пиво и еду, положил на стол наличные и, буркнув «Быстро уходим!», бросился к выходу. Любомира последовала за ним. До двери оставалось несколько шагов, когда стены сотряс оглушительный взрыв. 

Стёкла витрины, выбитые взрывной волной, блестящим дождём хлынули в помещение.

– Она нашла меня!! Шарль, она собирается меня убить! Как она меня нашла?!

Любомира чувствовала, как её захлёстывает волна истерики, но ничего не могла с собой поделать. Бонне осторожно выглянул за дверь, затем, повернувшись к девушке, произнёс, пытаясь успокоить:

– Если бы она знала, где ты находишься, мы были бы уже мертвы. Эта ненормальная взорвала полицейский участок. Скажи, ты её чувствуешь?

– Да… Злата не испытывает больше страха! Она в восторге от того, что может убить меня. Ты говорил, что она далеко…

– Она и была далеко! Кто же знал, что она прилетит назад на русском крокодиле?

– На чём?..

– На русском военном вертолёте Ми–24Д! Я уверен, что она угнала машину из расположения двести двадцать первой вертолётной эскадрильи, которая базируется как раз на юго-востоке. Она выстрелила по полицейскому участку противотанковыми управляемыми ракетами «Фаланга». Кто бы мог подумать, что обладатель такого уникального дара – маньяк. Надеюсь, её быстро собьют!

– Это не поможет: её нет в кабинке. Но я знаю, где она и что задумала. Даже если уничтожат вертолёт, она не остановится… Шарль, мы должны немедленно её найти!

Француз с удивлением посмотрел на Любомиру. Она и сама не понимала, почему больше не испытывает страха. Возможно, тому виной было окончательное осознание своего дара. После того, как Шарль открыл ей глаза, способность ощущать эмоции окружающих усилилась в разы. Любомира чувствовала страх посетителей, боль раненых и умирающих. Но сильнее всего ощущала эмоции Златы – упоение и безумный восторг. Ещё немного, и продавщица туфелек начнёт расстреливать людей на улицах…

Любомира чувствовала, что Бонне колеблется, раздумывая, бежать ли к властям или действовать самостоятельно. 

– Шарль, нам никто не поверит! А эта змея вновь сбежит!

Застрочил пулемёт. Любомира смело шагнула в двери. Вертолёт висел в сотне метров от пивной, планомерно обстреливая окна и вход полицейского управления. Однако на окутанном дымом здании не было следов сильных разрушений. Пока.

– Где она?

«Решился!»

– На смотровой площадке Йиндржишской башни. Вон там…

Любомира указала на стрельчатое строение, одно из самых красивых в Праге.

– Ты уверена?

– Да, Шарль, она там. На верхней смотровой площадке.

Бонне кивнул своим мыслям.

– Пробираемся вдоль стен! Не хватало попасться ей на глаза раньше времени.

Девушка благодарно посмотрела на толстяка, который уже зашагал в сторону башни, стараясь держаться ближе к зданиям. Благодаря дару, она чувствовала, насколько трудным было для него принятое решение. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, Любомира отправилась вслед за французом.

***

Пока они подбирались к башне, вжимаясь в стены домов, окружающих Вацлавскую площадь, ситуация возле полицейского участка резко изменилась. Вертолет сделал круг над зданием, словно примериваясь к добыче, и внезапно открыл огонь по витринам расположенных рядом магазинов. Любомира ощутила панику людей, прячущихся в домах, и дикую радость, охватившую Злату. Площадь вдруг представилась девушке холстом, а вертолёт, начинённый смертоносными зарядами – кистью в руке художника; эмоции Златы были настолько сильными, что Любомира не сразу сообразила, что смотрит на происходящее отнюдь не своими глазами.

Она тряхнула головой, сбрасывая наваждение и словно выплывая из тёмного омута. Вход в башню уже был рядом, и она бросилась туда не раздумывая. Бонне не отставал ни на шаг, хотя и пыхтел как паровоз, когда они спешили по крутым ступенькам на самый верх. Лишь раз толстяк проявил некоторое оживление. Они проходили последний, девятый этаж, где располагался известный на весь мир ресторан «Колокольня», когда он буркнул:

– Непременно отобедаю здесь, прежде чем вернуться в Париж…

Несмотря на весь трагизм ситуации, Любомира невольно улыбнулась, почувствовав эмоции Шарля. Он действительно думал о еде в такой момент! Воистину – идеальный обжора!

***

- Злата, не надо!

Любомира, красная, запыхавшаяся, вылетела на смотровую площадку, и тут же прислонилась к стене. Она преодолела двести ступенек, поднялась на высоту в шестьдесят семь метров, и не было ничего удивительного в том, что ноги теперь отказывались её держать.

Злата обернулась. Ветер трепал полы расстёгнутого плаща и золотистые волосы. А на лице сияла улыбка – искренняя, счастливая.

- Вам это нравится… - прошептала Любомира. – Но разве вам что-то сделали эти люди? Или я?..

- Конечно, мне это нравится, - весело отозвалась Злата. Потом внезапно подбежала к двери и, захлопнув её, задвинула тяжёлый засов.

- Шарль!.. – Любомира попыталась дотянуться до засова, но преступница преградила ей путь.

- Если ты успокоишься, то поймёшь меня, - сказала Злата. – Ты ведь тоже можешь видеть скрытое, я знаю. Перестань бояться смерти, и ты осознаешь, что становишься участницей красивейшего действа… Смерть – это искусство. И у меня к ней настоящий талант.

- Этого не может быть! – Любомира уже отдышалась, и теперь голос её звучал более-менее ровно. – Не бывает таких талантов… Талант – это то, что несёт людям счастье…

Злата рассмеялась:

- У настоящего искусства зрители – не люди. Когда-то, между прочим, я хотела стать художницей… Но всегда понимала: великой художницей не стану никогда. Моё предназначение не в этом. Теперь я уверена.  

- Не бывает предназначения чтобы убивать людей! И не может быть дара к убийству у человека!

«Она просто сумасшедшая, - говорила себе Любомира, чувствуя, как отчаяние и злость Шарля Бонне, ломившегося в запертую дверь, начали ослабевать. Ловец чудес побежал за подмогой. – Я должна тянуть время. Он успеет».

- Кто тебе сказал? – Злата, посерьёзнев, наклонила голову. – Мой дар именно в этом, поверь. Я это поняла, когда захотела, чтобы танк раздавил людей в том ангаре – и он их раздавил. Все эти штуки слушаются меня, когда я хочу кого-то убить: все механизмы, кроме одного, невидимого… Даже хорошо, что ты сама сюда пришла. Вертолёт мне больше не нужен. Но это всё равно будет красиво. – Злата вытащила из кармана плаща автоматический пистолет. – Представь себе, как ты будешь лететь. Над этим городом. Над этими людьми, которые никогда не смогут оценить твоего полёта – но кто-то, я уверена, оценит. Я не была бы наделена этой способностью, если бы не существовало настоящих ценителей.

- У людей, которых ты убиваешь, тоже есть способности, - выпалила Любомира. Она не чувствовала ненависти в преступнице, и это внушало некоторую надежду на то, что Злату можно уговорить. Ну или, по крайней мере, задержать на какое-то время. – Они тоже хотят следовать за своим предназначением! Почему ты, а не они?!

- А почему они, а не я? Чем я хуже?.. Впрочем, дело даже не в этом. А в том, что я теперь знаю, как это – когда ты делаешь то, для чего тебе создали. Теперь, если я не буду убивать, я будто жить не по-настоящему, вполовину. Я уже так не смогу. Лучше уж…

- Что?.. – выдохнула Любомира.

- Лучше умереть. Хм… А ведь когда человек, созданный для убийства, убивает сам себя, это тоже должно быть шедевром. Жаль только, что никто не оценит…

- Я оценю… - пробормотала Любомира, в которой всколыхнулась надежда.

Злата улыбнулась:

- Не думаю. Мы погибнем все вместе. Все, кто есть в башне, все, кто идёт мимо… Это будет… Да, это будет фантастический финал. – Она поискала глазами вертолёт и, обнаружив его, прерывисто вздохнула. – Немножко страшно, знаешь…

***

Вертолёт преодолел уже половину пути от противоположного конца площади до башни, неся на турелях смерть и разрушение. Любомира чувствовала, что Злата не изменит своего решения, что она действительно сведёт счёты с жизнью, обстреляв башню и убив, попутно, её, Шарля, и всех людей, которые находились внутри.

Огромные, в три человеческих роста проёмы смотровой площадки не оставляли никакого шанса спастись от града крупнокалиберных пуль.

– Не надо… – шептала Любомира. Она готова была броситься на Злату, повалить её на пол, выбить всю эту дурь из её головы, но понимала, что в таком случае только приблизит их кончину – ведь вертолёт вполне мог открыть огонь и с расстояния в сотню метров.

Вот уже стальная туша винтокрылой машины зависла в непосредственной близости от площадки. Любомира с ужасом уставилась в раструбы спаренных пулемётов. Секунда шла за секундой, но ничего не происходило.

- Я не могу… - проговорила Злата так тихо, что Любомира едва её расслышала.

А потом вдруг ощутила такой ужас, перед которым мерк её собственный страх. И, повинуясь неожиданному порыву, медленно направилась к Злате. Остановилась она всего в паре шагов от девушки, не решаясь подступиться ближе.

 - Если уж приносить в жертву людей, то всех подряд, без исключения… - продолжала говорить Злата. – Так это должно работать. А у меня не работает. Я боюсь…

 - Боишься умирать? – поняла Любомира.

Злата обернулась, и солнце блеснуло в дорожках слёз на её щеках.

 - Да. – Она неловко улыбнулась. – И ещё, я сейчас подумала… вдруг их, на самом деле, нет? Вдруг никто не оценит того, что я делаю? И тогда получается… что всё было зря? И тогда я всего-навсего чудовище, и только?.. Но ты-то понимаешь, что дело вовсе не в том, что я не люблю людей? Что это что-то большее, да?

Любомира поспешила кивнуть.

Злата отвернулась. Вертолёт уже медленно опускался вниз. Оглушительный звук вращающихся винтов стал сходить на нет сразу, как только машина приземлилась на площади, став похожей сверху на толстого майского жука.

 - Жизнь сильнее смерти, - сказала Злата. – Даже во мне.

В ней разразилась целая буря эмоций. У Любомиры даже голова пошла кругом, и стало сложно дышать. Поэтому, когда Злата бросилась к перилам, девушка не сразу поняла, что происходит.

 - Стой, подожди, не надо!! – опомнилась она, кидаясь к ограждению.

 - Она всегда будет сильнее, - сказала Злата.

И прыгнула. 

Ворвавшийся во взломанную дверь француз крепко ухватил за плечи бессвязно кричавшую Любомиру и оттащил её прочь от края площадки, не позволяя взглянуть вниз.

***

– Вы уверены, что не хотите остаться в Праге, прекрасная мадемуазель?

Любомира взглянула на Шарля, сидевшего напротив, и печально улыбнулась.

– О нет, пан Бонне… Пожалуй, мне надо сменить обстановку. Контракт с ловцами чудес – великолепный шанс на время покинуть Прагу.

Шарль кивнул, соглашаясь, и тут же взял со стола смартфон. За окном кафе текла тихая и размеренная жизнь старого города. Равномерная и спокойная, как покачивания маятника.

– Алло, мсье Буч? Мы вылетаем утренним рейсом…

Похожие статьи:

Рассказы → Шен-сюр-Мер

Рецензии → Рецензия на фантастическую серию Жана Кристобаля Рене «Ловцы чудес»

Рецензии → В поисках чудес

Рассказы → Фройлен Катарина и круассаны