Место, которого нет

Антиутопия у Джиммери не то, чтобы самая плохая, но прямо скажем, Джиммери не повезло. Нет, конечно, бывает  и хуже, есть по соседству мир, где людям при рождении удаляют разум, как они это делают, черт пойми, но делают. Или дальний мир, где дожил до двадцати лет – и извольте на утилизацию. Или… В общем, бывает и похуже. Только все равно, те, кто там, наверху распределяют, кому в каком мире жить, могли бы найти для Джиммери что-нибудь получше. Те, кто… Джиммери не знает, есть ли вообще где-нибудь какие-нибудь те, кто, но, наверное, есть. Так вот, они могли бы подобрать Джиммери что-нибудь более подходящее для жизни.

Ну вот что это, а? Уличенным в краже отрубают руки. А убийуам отрубают головы. Нет чтобы как в соседней утопии, стоит человеку подумать что-нибудь крамольное, и он падает с сердечным приступом. Или как в одной из дальних утопий, преступника лишают воли, и он становится покорным рабом. Джиммери не говорит уже об утопиях, где человеку с самого начала ампутируют свободу воли. Интересно, как это, когда у тебя совсем нет свободы воли, что при этом чувствуешь, что думаешь?

Джиммери прошел мимо охранника на площадке подьезда и чуть слышно вздохнул. Ну почему, почему у них все ограничивается охранниками, которые подглядывают и подслушивают? Нет чтобы как в продвинутых антиутопиях, сделать видеокамеры в домах или встраивать людям чипы, способные читать мысли. Но больше всего Джиммери, конечно же, нравится интернет. Что такое, Джиммери не знает, но говорят, там спецслужбы моментатльно читают переписку людей, и могут узнать о человеке все на расстоянии. Всё! На расстоянии! Местным сыщикам такое и не снилось. А в случае чего можно отключить интернет, а в антиутопии Джиммери и отключать-то нечего.

- Вечер добрый.

- И вам того же.

Джиммери с ненавистью посмотрел на человека, прошедшего мимо. Это был местный бунтарь, если его вообще можно было назвать бунтарем. Ну что это такое, требовал рабочий день не шестнадцать часов, а четырнадцать! И еще там что-то, кажется, один раз не пустил стражника в свою квартирушку. То ли дело бунтари в других мирах, хотя бы этот, который захотел узнать прошлое своего мира! Или этот, имени Джиммери не знает, знать не положено, который заново изобрел буквы, а буквы в его антиутопии были запрещены. Тут так не сделаешь, тут буквы не под запретом, читай не хочу. Да и вообще мало что под запретом, разве что сны. Джиммери подумал, что такое сны, как это, когда сны. Хоть бы этот бунтарь сны научился видеть, что ли, и то было бы жить интереснее. А может, уже умеет, только не говорит. Не подойдешь же к нему, не спросишь в лоб, а ты видишь сны? Да и то не подойдешь только потому, что рядом стражник стоит, а если в квартиру зайти, там спрашивай, что хочешь. Ну, может, заглянет стражник, поинтересуется, что делают два парня в квартире, а что такого, а ничего не делаем, у меня отвертка сломалась, одолжить зашел, сидим, чай пьем, алкоголь после шести запрещено…

Так что в мире Джиммери жить неинтересно. Совсем. И наказали этого бунтаря смешно, ну что такое, сто плетей и два года тюрьмы! Вот в других местах наказания так наказания, там и память вырежут, и еще какой-то кусок сознания, который отвечает за любовь, и много чего.

 

- Ну, хорошо, хорошо, - обрываю чтеца, - а дальше-то что было? Чем все кончилось?

- Ну… дальше он пошел к бунтарю спросить про сны… а чуть погодя узнал, что в их антиутопии все не так уж и скучно… там и мысли читают, и с отступниками такое делают, что вам и не снилось…

- Ну а потом?

- Ну а потом он понимает, что его антиутопия самая-самая лучшая… Потому что лучшая антиутопия – та, в которой он родился…

- Угу, отлично… - откладываю рукопись, - всего хорошего, мы с вами свяжемся… Следующий.

Входит человек, высокий, поджарый, глаза ввалились.

- День добрый.

- И вам того же. Ну-с, что принесли?

- Э-э-э… роман.

- Роман, это хорошо, романы нам нужны. Что же… присаживайтесь, почитайте-ка нам.

Человек садится, раскрывает толстенную рукопись.

- Антиутопия у Монти не то, чтобы самая плохая, но прямо скажем, Монти не повезло. Нет, конечно, бывает  и хуже, есть по соседству мир, где людям при рождении удаляют разум, как они это делают, черт пойми, но делают. Или дальний мир, где дожил до двадцати лет – и извольте на утилизацию. Или… В общем, бывает и похуже. Только все равно, те, кто там, наверху распределяют, кому в каком мире жить, могли бы найти для Монти что-нибудь получше. Те, кто… Монти не знает, есть ли вообще где-нибудь какие-нибудь те, кто, но, наверное, есть. Так вот, они могли бы подобрать Монти что-нибудь более подходящее для жизни…

Сжимаю зубы. А что вы хотите, я это слышал уже сторок раз сегодня, люди-то все одинаковые. Да, у нас вместо сто сорок говорят сторок, очень экономит время, всем рекомендую.

- Гхм… ну хорошо, и чем дело кончилось?

- Ну… Монти перебрался в другую антиутопию.

- Вот как?

- Ну да. Там, где интернет был.

- Интересно… а вам не кажется, что это неправильно, что человек со своей родины ушел?

- Ну… должен у человека быть выбор, где жить…

- Думаете?

- Думаю.

- А он скучать не будет… по родине-то своей?

- Будет, еще как будет… потом вернется… в его антиутопии тоже нововведения сделают…

- Гхм… ну хорошо, спасибо большое, мы вам перезвоним. Всего хорошего.

Чувствую, как лоб покрывается испариной. Смотрю, сколько до конца смены. Много. Очень много.

- Следующий!

Входит человек, неказистый какой-то, бывают такие, которых сразу хочется шугнут. Не шугаю. Спрашиваю.

- А у нас что?

- Роман.

- Это хорошо, романы нам нужны. Ну что же… присаживайтесь, почитайте нам…

Садится. Открывает толстенную рукопись, читает.

- Антиутопия у Тимми не то, чтобы самая плохая, но прямо скажем, Тимми не повезло. Нет, конечно, бывает  и хуже, есть по соседству мир, где людям при рождении удаляют разум, как они это делают, черт пойми, но делают. Или дальний мир, где дожил до двадцати лет – и извольте на утилизацию. Или… В общем, бывает и похуже. Только все равно, те, кто там, наверху распределяют, кому в каком мире жить, могли бы найти для Тимми что-нибудь получше. Те, кто… Тимми не знает, есть ли вообще где-нибудь какие-нибудь те, кто, но, наверное, есть. Так вот, они могли бы подобрать Тимми что-нибудь более подходящее для жизни.

Чувствую, как сжимается горло.

- Очень интересно, никогда такого не слышал. Ну и что же сделает ваш герой, чтобы… найти что-нибудь более подходящее?

- Он узнает, что где-то есть утопии.

- Есть что?

- Утопии. Ну… места, где все не плохо, а наоборот… хорошо.

- И что, такие есть?

- Думаю, да.

- И почему вы так решили?

- Ну… если есть АНТИутопии, должны быть утопии. Обязаны.

- Очень хорошо… почитаем. Мы вам перезвоним. Всего… хорошего.

Пожимаю руку, неказистый человечек выходит из кабинета. Снимаю трубку.

- Первая степень опасности. Номер семьдесят восемь дробь двенадцать. Только что от меня вышел. Такой…

Понимаю, что не смогу описать его. Неказистый. Неприметный. Такой…

 

Вхожу в кабинет.

- Ну что… догадываетесь, зачем вас взяли?

Поднимает голову.

- Нет.

- А если подумать?

- Тоже нет.

- А если хорошо подумать?

Морщится.

- Да этот кусок все равно никому не нужен был.

- Какой кусок?

- Хлеб подсохший. В столовой.

- Ах, вы еще и хлеб прихватили… ладно, это мелочи, вы мне скажите, вам это как в голову пришло, про утопию писать?

- Да говорю вам, если есть АНТИутопия, должна быть и утопия тоже.

- И вы сами до этого додумались?

- Ну да.

- Или вам сказал кто-то?

- Гхм… не помню… вроде бы сам. Сам.

- Сами или не помните?

- Сам.

Вынимаю клещи.

- А если с вами по-другому поговорить?

- Да говорю вам, сам выдумал!

Наклоняюсь к арестованному, мир летит кувырком, сам не понимаю, как оказался на полу, а молодец парень, драться умеет…

Терзает дверной замок…

- Не выйдешь ты, там охрана с автоматами.  Слышь?

Слышит, но делает вид, что не слышит.

- Хочешь, выведу?

- Врете.

- Чего мне врать-то… Хочешь, утопию покажу?

- Опять врете.

- А вот теперь вру, да. Не знаю я, где утопия. Поищем?

- Издеваетесь?

- А чего издеваюсь… я тут по карте посмотрел, вот наш мир, вот два мира соседних, дальше еще четыре мира в ряд… а между ними пустота.

- Верно.

- Вот я и подумал… может, там есть что в пустоте? Просто… нам не говорят об этом?

- Может…

- Ну вот… пошли давай… скажу, что тебя в тюрьму потащил… поедем, пустоту эту посмотрим…

- Ага, только жену мою возьмем…

- А чего, не отпускает вас одного никуда? Или боитесь, щи варить некому будет?

- Да ну вас, это она мне насоветовала…  про утопию.

Киваю, так и думал, что не сам.

- Отлично… - снова снимаю трубку, - благоверную его ко мне приведите, будьте добры…