Лабораторная работа
Написано в соавторстве с Марией Фомальгаут
Белоснежная яхта рассекает шумящие волны, Этери сидит на палубе, потягивает
вино… Ну а что? Написано же в заголовке — хороший рассказ. Значит, и надо писать хороший рассказ, чтобы было в нем что-то хорошее. А что люди любят хорошее? Ну вот, яхты любят, море любят, чтобы тёплое, ласковое, южное, ну, вина хорошего выпить любят, что греха таить.
Сюда бы ещё женщин красивых, только женщин здесь не будет, потому что
опасно. Да, читатели тоже любят, когда опасности и приключения всякие.
Этери вчера отметил своё двадцатилетие, а вот сегодня отец его на яхту взял.
— Справа по борту!
Этери ставит бокал, бежит на палубу, смотрит вместе со всеми, справа по борту там что, что…
Ничего не видит.
— А что там?
— Да вот же, правее!
Этери видит — там, правее, что-то плещется в волнах, что-то, что-то, что-то…
— Тяни!
Этери тянет вместе со всеми, кто-то шикает на него, ты как тянешь, ты как тянешь, я тя спрашиваю, у тя руки из жопы или откуда?
А, нет, у нас же хорошая книга, в хорошей книге такого быть не может, так что это за кадром останется.
Тянут.
Тянут-потянут.
Что-то огромное, массивное поднимается из волн…
— …подсекай!
Этери подсекает — как отец учил — улов плюхается на палубу…
А?
Да нет, не бойтесь, Этери не простой рыбак, и отец у него не простой рыбак, а магнат, а Этери сын магната. Ну, люди любят про магнатов читать, и про сыновей магнатов тоже читать любят.
И про приключения.
А вот и сам магнат, выходит из каюты, кивает ловцам, молодцы, молодцы, подмигивает сыну:
— Ну что? Посмотрим?
А то.
Отец и сын волокут поимку к экрану в большом зале, вставляют в проектор — добыча последний раз оглушительно хлопает хвостом.
Титры.
Название.
На экране трое детей на чердаке старого дома вызывают мертвеца.
Это на экране.
А в жизни белоснежная яхта плывёт через волны.
И кто-то на подводной лодке смотрит на яхту в перископ.
И командует:
— Пли!
Ну а что, люди же любят приключения. Вот так, мы эту яхту возьмём и ка-ак потопим, шум, пальба, грохот, бешеная качка, со звоном разбивается бокал, кто-то кричит — полундра!
Падает бокал.
Вдребезги.
Остатки вина выплёскиваются на палубу, тут же исчезают, слизанные морем.
Всплеск, гр-р-р-рохх-х-х — вода расступается, глотает Этери.
Воздух хочет разорвать лёгкие, рвётся наружу…
Темнота.
— …очнулся, вроде…
— Да не хлопай ты его так, осторожнее!
Свет.
Ну да, читатели же не любят плохой конец, герой не должен погибнуть, он должен пережить много приключений и вернуться домой. Тогда книга хорошая будет.
— …книголов, значит? — спрашивает капитан подлодки.
Этери откашливается:
— Ну, мы и фильмы с отцом ловили…
Капитан презрительно фыркает:
— Знаю я папашу вашего, тот ещё фрукт…
— Он… он жив?
— Жив, ничего ему не сделается… хотя я бы его своими руками грохнул…
Здесь надо бы на говорившего с кулаками наброситься, только Этери растерян, поэтому просто спрашивает:
— Что… что он вам сделал?
— Да не нам…
— А кому?
— А пошли, посмотрим…
Этери и капитан подлодки забираются в батискаф…
…ну а что, люди же любят приключения, интересно же будет опуститься на глубины, посмотреть, что там…
Плещется вода.
Хотя нет, не вода.
Тут что-то другое, это не море воды, это не Чёрное море, и не Белое, и даже не Баренцево.
Сюда почти не проникает свет. Сюда, в глубину. Капитан включает прожекторы, но какие-то хилые, тусклые, будто боится спугнуть что-то… что-то…
— Вот… смотри…
Этери смотрит, пытается понять, что видит. Приглядывается…
— Как красиво…
— Ты смотри, смотри!
Этери смотрит, смотрит. Всадник скачет по пустыне, только это не Сахара и не Гоби, это выжженная солнцем пустыня в последние года Земли, перед тем, как солнце расширится и поглотит планету. Всадник скачет на лошади, только это не лошадь, это самоходная машина, а всадник в доспехах, которые укрывают его от зноя.
Разбойники нападают на всадника, отнимают дрон и доспехи, бросают в пустыне умирать. И снова не поймёшь, то ли восточная сказка перед тобой, то ли постапокалиптический мир будущего.
Умирающий от жары путник находит сосуд, в котором заморожена память человека, жившего на земле тысячи лет назад, в период расцвета человеческой цивилизации. Он открывает телепорт, переносит своего нового знакомого на окраину города, создаёт из пустоты, из ничего, вереницу дронов, гружёных дорогими товарами. Разбогатевший странник отправляется в офисы Корпорации, захватившей власть над миром, становится своим в высших кругах, кружит голову дочери магната. И снова не поймёшь, то ли смотришь восточную сказку из стародавних времён, то ли погружаешься в мир бесконечно далёкого будущего… новоявленный Аладдин завоёвывает сердце красавицы, а над миром неумолимо нависает грядущий конец света, когда солнце выжжет всё живое. Люди не знают, не понимают этого, между делом говорят, что надо перебраться в подземные апартаменты. И больно сжимается сердце, когда понимаешь, что не будет у этой истории счастливого конца…
— Нравится? — спрашивает капитан.
— Здорово… это на глубине такие водятся?
— Водятся… — тон капитана меняется, в нем слышится ненависть, — скоро перестанут водиться…
Этери не понимает:
— А что такое?
Капитан не успевает ответить. Что-то происходит там, наверху — тень от корабля, плывущего где-то над батискафом, и ещё одна тень, которая бьётся в глубине, пытается освободиться из сетей, не может…
Люди с криками поднимают свою добычу на борт.
Капитан в батискафе смотрит на корабль там, наверху, на чужой корабль, наводит пушку…
— Там же люди!
Этери бросается на капитана, выстрел из пушки приходится мимо корабля, Этери вытирает лоб — обошлось…
— Людей, значит, пожалел? Ничего бы им не сделалось… смотри дальше, что будет…
Этери смотрит дальше. Что-то пойманное волокут на борт, что-то… Этери узнает историю Аладдина, трудно не узнать — но разве это она? Плоский, блёклый фильмец, в котором ни слова про умирающую землю и раскалённое солнце…
История, живущая на глубине, дёргается, извивается в предсмертных конвульсиях…
…умирает.
Этери не понимает:
— Что… что с ней случилось?
— Что случилось? — капитан бросается на Этери, — он… он ещё спрашивает!
А теперь нужно заглянуть в прошлое.
Ну, зрители же любят, когда автор устраивает для них экскурс в прошлое, рассказывает, что было до основных событий.
Итак, большой город, секретный офис богатой корпорации. Ну, люди же любят всё секретное и богатое. Корпорация эта добывает фильмы и книги, только об этом никто не знает, люди думают, что книги кто-то сочиняет, а они вон они.
Отец Этери презрительно смотрит на гостя, который говорит:
— Вы понимаете, что истории, которые вы ловите, это только верхушка айсберга? Это только тень настоящих историй, которые на глубине. И когда вы ловите истории на поверхности, те, настоящие, погибают…
Ну, всё, достаточно прошлого, люди долгих экскурсов в историю не любят. И вообще достаточно интриг, лучше вернёмся к приключениям. Что у нас там? Этери на подводной лодке? Отлично, пусть у лодки что-нибудь сломается, и она будет стремительно погружаться на дно. Успеют ли члены экипажа починить лодку? А лодка (кстати, давайте её назовём, пусть будет Левиафан) опускается всё ниже, и вот уже виднеется внизу что-то тёмное, страшное…
Капитан наводит пушку на темноту внизу, целится…
— Стойте! Не стреляйте!
Это Этери. Снова одёргивает руку капитана, тот шипит, ещё раз полезешь, пристрелю тебя к черту…
— Да вы посмотрите! Посмотрите, что там!
Капитан смотрит, вглядывается в глубину, не видит, только догадывается:
— Это же… история…
— Ага… огромная какая…
Отсюда не видно, что за история, даже непонятно, книга или фильм, только видно, что такой глубины люди ещё не видели. Никогда. Капитан успевает заметить — молодой парень ищет себя в жизни — пока ничего не известно, как ищет, что с ним происходит — но как глубоко показан один-единственный момент, — завораживает, зачаровывает, пробирает до глубины души…
— Готово!
Лодка идёт вверх — медленно, но верно. История внизу ныряет в пучины, вспугнутая криком.
Этери не выдерживает:
— А мы… а мы её увидим?
— Это ж какие субмарины надо, туда нырять… не, не получится… Ну ничего… когда-нибудь она поднимется вверх… когда-нибудь… когда охотиться за ними перестанут, вот когда!
Ну а дальше в лучших традициях хорошей истории главный герой будет бороться со злом. Людям нравится, когда герой борется со злом. Победит своего отца, перестанет ловить плохие истории и тем самым убивать хорошие, навсегда усвоит, что каждой истории своё место и своё время…
— Ничего, — отец смотрит на Этери, — я тоже такой по молодости был, меня отец в плавание возьмёт, истории ловит, я смотрю, как на глубине шедевры умирают, а у самого слезы градом. Потом ничего, сам в море ходил, ловил… на яхту накопил…
Этери слушает, кивает, думает про себя, я-то никогда… никогда…
Ну а теперь нужно показать, что будет через много лет. Зрители любят, когда так, только что было «сейчас», и вот уже на экране или в книге прошло лет двадцать…
— Подсекай!
Это Этери. У него своя яхта, и не одна. Он трепетно смотрит, как рыбаки тащат из глубины историю, которой нет равных.
Нет, не ту, увиденную в глубине. А только отголосок истории, её тень, которая показалась на поверхности.
Историю связывают, бросают в проектор.
Этери представляет себе, как где-то на глубине погибает история, которой нет равных.
А что вы хотели, хорошие книги книгами, а жить-то как-то надо.
Этери смотрит на экран.
Видит на экране самого себя.
Не понимает, а как, а почему, а зачем…
Листает записи покойного капитана, ещё успевает прочитать —
…последняя, высшая стадия развития истории — история покидает глубину, выходит на сушу, принимает человеческий облик.
Широкий проспект ревел моторами сотен автомобилей. Сквозь июльское марево и сизые облачка выхлопных газов Михаил смотрел на величественное здание корпорации «С нами завтра». Гигантская башня из стекла и бетона взметнулась в небо, городской смог заботливо окутал верхние этажи небоскрёба.
Дождавшись разрешающего сигнала светофора, Михаил сделал шаг на проезжую часть и тут же был подхвачен живым потоком пешеходов. Оказавшись на противоположной стороне улицы, он подошёл к одной из стеклянных дверей, ведущих внутрь здания, и прозрачные створки услужливо разошлись в стороны.
В холле было прохладно и свежо, играла спокойная музыка, стены украшали картины современных художников. Тихая уютная обстановка и многочисленные растения в кадках и цветниках создавали атмосферу, резко контрастирующую с шумом и суетой городских улиц.
Минуя полдесятка столов вахтёров и регистраторов, Михаил уверенно направился к неприметной двери, почти не заметной за кадками с пальмами. На звонок ответили не сразу. Вооружённая охрана пропустила его внутрь и попросила предъявить пропуск. Пока шла проверка документов, Михаил стоял в тишине полутёмного коридора. Он знал, что десятки камер и детекторов придирчиво изучают его, собирая информацию о нём.
― Всё в порядке, господин Звягинцев, ― начальник караула вернул ему пропуск. ― Господин директор ожидает вас.
Михаил не нуждался в провожатых. Лифт поднял его на сорок второй этаж. Далее прямо по коридору и направо, мимо двух скучающих амбалов, вооружённых до зубов, в широкую дверь, вырезанную из массива дуба, мимо белозубой смазливой секретарши с ногами от ушей, прямо в святая святых корпорации ― кабинет директора Гамильтона.
Глава корпорации восседал за огромным столом из чёрного дерева. Просторный кабинет был богато обставлен антикварной мебелью и произведениями искусств, панорамное окно во всю стену открывало великолепный вид на западную часть мегаполиса. Гамильтон был высок и худ, дорогой чёрный костюм не мог скрыть почти патологическую тонкость рук, длинные пальцы барабанили по крышке стола. Плотно сжатые губы, приплюснутый нос, серые глаза, цепкие и внимательные, дополняли невольное сходство с пауком, угнездившимся в центре своей паутины.
― Здравствуй, охотник! ― сухо поприветствовал он вошедшего. ― Проходи, садись.
Михаил вплотную подошёл к столу, но остался стоять:
― Я получил твоё сообщение.
― Есть работа.
― Ближе к делу!
В отличие от подавляющего большинства своих коллег, Михаил никогда не пресмыкался перед могущественным боссом корпорации. Во-первых, он его не боялся, справедливо полагая, что найдёт себе работу и в другом месте. Во-вторых, Гамильтон ему не нравился, как человек. И, наконец, в-третьих, Михаил считался самым удачливым охотником в компании, результативность его походов в ф-измерение поражала.
― Нужна энергосущность с интенсивностью поля свыше ста двадцати единиц, ― Гамильтон достал сигарету с золотым фильтром и закурил.
― Всего-то! А оплата?
― Пять штук.
«Ах ты упырёк, ― думал про себя Михаил, глядя в бесстрастное лицо босса. ― Представляю, сколько отвалил тебе заказчик за такую редкую вещь. С другой стороны, пять штук ― деньги, конечно, немалые, можно будет потом пару месяцев через портал не ходить»
― Согласен, ― сказал он вслух.
― Вот и славно!
В подземном ангаре, расположенном под зданием корпорации, кипела работа. Техники и лаборанты тестировали приборы и проверяли оборудование.
― Порядок! ― механик захлопнул крышку моторного отсека, ― движок работает, как швейцарские часы, баки залиты под горло, можно трогать хоть сейчас!
Михаил нашёл взглядом дежурного специалиста, и тот утвердительно кивнул ему головой. Это означало, что электроника вездехода проверена и готова к работе.
Михаил надел лёгкий скафандр и забрался в просторную кабину.
― Удачи, охотник! ― шепнул ему техник, опуская прозрачный колпак кабины.
― Внимание, минутная готовность! ― прозвучало в динамиках.
Михаил включил бортовой компьютер и запустил мотор. Надёжный танковый двигатель взревел, демонстрируя свою силу.
― До активации портала осталось десять секунд…
По бетонной стене разлилось голубое сияние, и через мгновенье она превратилась в вогнутое зеркало, отражающее ангар и всё, что находилось в нём.
― Девять, восемь, семь…
Поверхность зеркала подёрнулась рябью, выгнулась ещё сильнее и лопнула, как плёнка мыльного пузыря.
― Пять, четыре…
В ангар хлынула волна света, заставляя сотрудников корпорации зажмуриться.
― Два, один, старт!
Восьмиколесная машина сорвалась с места и стрелой вылетела в открывшийся портал. Ещё несколько секунд сотрудники лаборатории наблюдали удаляющуюся корму вездехода, а затем стена приобрела свой первоначальный облик.
Свет яркого жёлтого солнца ослепил Михаила, но уже через мгновенье автоматика включила светофильтры кабины, позволяя водителю спокойно осмотреться по сторонам. Его окружала холмистая равнина, покрытая перемежающимися участками оранжевого песка и чёрной земли. Тёмная почва встречалась реже, в виде больших и маленьких островков. Она, подобно оазисам пустыни, давала приют пышной местной растительности. На песке не росло ничего, как бесплодный океан, он обтекал чёрные обитаемые острова.
Почти все растения были прозрачны. Их стебли и ветви напоминали подсвеченные изнутри стеклянные трубочки. При внимательном рассмотрении можно было разглядеть, как внутри этих удивительных созданий ф-измерения циркулируют разноцветные жидкости…
Уже через двадцать минут пути аппаратура вездехода засекла первую энергосущность прямо по ходу машины. Стрелка индикатора качнулась и поползла вверх, остановившись на отметке в сорок единиц.
Не сбавляя хода, Михаил промчался мимо молочно-белого диска пятиметрового диаметра, зависшего в десятке метров над поверхностью земли. Щупальца, спускающиеся вниз, делали организм удивительно похожим на медузу. Полупрозрачное существо, подсвеченное изнутри белым светом, медленно курсировало в неизвестном направлении, не обращая внимания на человека и его машину. От центра диска радиально расходились ритмично пульсирующие чёрные жилки. Такие же образования, похожие на сеть кровеносных сосудов, тянулись вдоль отростков.
Михаил усмехнулся. Человечество веками вглядывалось в неведомые глубины космоса, пытаясь углядеть там признаки разумной жизни. Учёные создавали всё более мощные телескопы, запускали спутники в неизвестность, жадно вслушивались в радиосигналы далёких галактик, силясь обнаружить в них послания братьев по разуму. Тщетно. А она ― разумная жизнь, оказалась у людей под боком. Испокон веков она существовала одновременно с человечеством и никогда не пересекалась с ним из-за различной метрики пространства. Странная, необычная, почти пугающая, но, несомненно, разумная жизнь!
Довольно долго ему попадались лишь белые «медузы», но к концу третьего часа приборы показали наличие энергосущности с интенсивностью поля свыше восьмидесяти единиц. Михаил изменил курс, чтобы взглянуть на существо.
Изумрудная светящаяся «медуза» с диаметром диска около семи метров висела высоко над землёй. Щупальца равномерно подёргивались в странном танце, то подтягиваясь вверх, то опадая. Разноразмерные оранжевые жилки, тянущиеся по всему телу, ритмично пульсировали. Поразительно красивое существо завораживало своим видом, но Михаил знал, как обманчива эта внешность. Даже самая слабая энергосущность могла оказаться смертельно опасной для человека, восприимчивого к её излучению, а действовало оно губительно почти на всех людей, за очень редким исключением.
Находясь в свободном поиске, Михаил, не задумываясь, вступил бы в контакт с этим организмом, но его текущая задача была куда сложнее.
Он провёл в пути целый день, несколько раз поев на ходу. Ложных иллюзий охотник не питал, на поиски «медузы» с нужными параметрами могла уйти неделя. Михаил уже остановил вездеход и начал готовиться к ночному отдыху, когда бортовой компьютер подал ему условный сигнал. Стрелка индикатора упорно поползла вверх и остановилась на отметке в сто тридцать пять единиц.
Михаил с минуту смотрел на индикатор, не веря в свою удачу, а затем завёл машину и стрелой рванул к светящейся точке на радаре.
Гигантскую «медузу» он заметил издалека. Подобно маяку она освещала сгущающиеся сумерки ровным фиолетовым светом. Десятиметровый диск медленно курсировал по кругу небольшого радиуса. По мере приближения к цели стали видны лимонно-жёлтые прожилки на теле существа.
Михаил остановил машину в полусотне метров от объекта, вышел из кабины и очень медленно, как боец перед решающим поединком, приблизился к «медузе». Когда до энергосущности оставался десяток шагов, охотник перекрестился и отключил экран скафандра, делаясь заметным для обитателей ф-измерения.
«Медуза» мгновенно застыла на месте, развернулась на пол-оборота вокруг своей оси и устремилась к человеку. Михаил поморщился, когда толстые студенистые щупальца обтекали его со всех сторон, ему казалось, что он чувствует холодные, липкие прикосновения даже сквозь прочный материал скафандра. Энергосущность остановилась, когда охотник оказался точно под центром диска.
Как обычно, всё начиналось с лёгкого головокружения, потом появилась боль. Михаил чувствовал, как чужой разум, не враждебный, но опасный своей внутренней силой, начинал слияние с его сознанием. В какой-то момент открылся канал передачи энергии. Мозг обожгло ледяным холодом, энергетический поток, подобно низвергающемуся водопаду, обрушился на личность одинокого человека.
Пока Михаилу удавалось удерживаться в сознании, но вскоре боль стала невыносимой. Нужно было любой ценой дождаться окончания сеанса, иначе все усилия могли оказаться напрасными.
Поток иссяк так же неожиданно, как и начался. «Медуза» потеряла интерес к человеку и плавно поплыла прочь. Михаил осел на оранжевый песок и провалился в небытие.
В сознание его привела боль, ужасная нестерпимая боль, поселившаяся в каждой клеточке его тела. Михаил со стоном нажал на кнопку, спрятанную на левом запястье, игла инъектора впрыснула в вену порцию противошокового препарата.
В голове прояснилось, боль не ушла окончательно, но притупилась и отползла в сторону, собирая силы для новой атаки. Она была неизбежной и не единственной расплатой за близкий контакт с энергосущностью ф-измерения. Всё имело свою цену.
Михаил забрался в вездеход и активировал маяк межпространственного передатчика. Требовалось как можно скорее попасть домой. Там специалисты при помощи нейросканера снимут копию с его сознания. Обработают информацию соответствующим образом и запишут на особый кристалл. Позже при помощи специального оборудования содержимое кристалла можно будет спроецировать на сознание творчески одарённой личности, вдохновляя на идею. Чем сильней энергосущность ф-измерения, тем грандиозней открытие или значимей произведение искусства.
― Охотник, я база. Как слышишь? ― донёсся до Михаила искажённый помехами голос техника связи.
― Нормально, ― буркнул он, морщась от боли. ― Задание выполнено, вытаскивайте меня отсюда.
― Понял. Определяю твои координаты. Держись!
Через десять минут темноту ночи осветило мерцающее голубое зеркало…
Шёпот призывно манил его, требуя выйти из уютной темноты, где он затаился, не ведая забот. В этом зове слышался шелест нескошенной травы, шуршание листьев под ногами, шум дождя, тихий голос из детства…
Он сопротивлялся из последних сил, не желая покидать спасительного мрака, но в какой-то момент шёпот стал невыносимым, больно резанул по нервам, заставил сделать глубокий вдох и открыть глаза.
― Шшшш… ―шипел воздух в открывающихся пневмозамках, прозрачный колпак ушёл в сторону, выпуская Мишу из плена анабиозной камеры.
― Внимание! ― прозвучал приятный женский голос где-то под потолком. ― Всем вновь прибывшим собраться на пассажирской палубе через пятнадцать минут.
У грузовых шлюзов царило оживление. Десятки людей ожидали своей очереди для погрузки в орбитальные катера.
― Филипыч! ― обрадовался Миша, увидев знакомое лицо. Мужчина лет сорока, спокойный и уверенный, как и все ловцы, стоял чуть в стороне, не принимая участия в общей суматохе.
― Привет, Мишаня! ― улыбнулся он юноше. ― Всё-таки решился?
― Да. Здесь самую высокую оплату предложили.
― А вот и наша карета!
Челнок отвалил от транспорта, и бирюзовая планета, одетая в рваный плащ седых облаков, начала стремительно приближаться. Солнце, большое и красное, слепило глаза сквозь стекло иллюминатора, расцвечивая в кровь бескрайний океан, раскинувшийся по всей планетарной поверхности.
Через несколько минут на зеркальной водной глади стали видны острова разных размеров и очертаний. Один из них был особенно велик и вмещал на своей территории целый квартал городских зданий.
Всё это Миша наблюдал совсем недолго, один из островов мгновенно приблизился, и челнок, выпустив опоры, сел на специальную площадку.
Плавучий остров компании, куда завербовался Миша разнорабочим, был небольшим, но имел всё необходимое для комфортного проживания нескольких десятков человек обслуживающего персонала.
Юноша с любопытством осматривал сверкающую латунным корпусом цистерну, пришвартованную к краю платформы. Филипыч возился у мерно покачивающейся на волнах конструкции, крутил какие-то вентили, заглядывал в оконца…
― Филипыч, а это чё?
― Это, Мишаня, минисубмарина.
― Это нырять?
― Угу.
― Глубоко?
― Десять тысяч метров. Так в инструкции написано, но ещё никто не погружался. Опытный образец.
― А это много?
― Много. Наши батискафы вполовину меньше глубины берут.
― Филипыч, а меня возьмёшь под воду? Ну, пожалуйста!
― Нет, Мишаня, извини. Не положено.
Юноша заглянул в кристально прозрачную толщу воды. На глубине носились стайки разноцветных рыбок, кальмаров и ещё каких-то непонятных существ. Вот на самой границе света прошла огромная тень с неясными очертаниями.
― Это ж сколько до дна тут?! ― восхищённо воскликнул Мишаня.
― Не будь дураком, здесь нет дна, ― Филипыч стоял рядом и вытирал руки ветошью.
― Как это нет!
― Да вот так. Ты что на ознакомительных курсах делал? Спал? Ты хоть знаешь вообще, куда тебя занесло?
―Да не один ли хрен, Филипыч? Главное, что деньги хорошие компания предложила. А здесь что, суши вообще нет?
― Абсолютно. Это Аква-нова. Её открыли двадцать лет назад. Интерес только для биологов и представляла. Да к тому же лететь хрен знает сколько. Всё изменилось, когда здесь этих нашли.
― Кого?
― Увидишь. В двух словах не расскажешь.
В отдалении виднелся огромный остров. Великолепные яхты величаво проплывали на фоне высотных зданий.
― Филипыч, зачем в море небоскрёбы?
― Хреново ты этих богачей знаешь. Им даже здесь вид с тридцатого этажа подавай.
Даже через закрытую дверь конторы Миша слышал, как возмущается Филипыч.
― Как это без помощника?! Да мне плевать, рвота там у него или понос, не я эту штуку двухместной придумал. Как больше некому? Сам полезай!
Филипыч шарахнул дверью так, что Мише показалось, что она слетит с петель. Ловец с задумчивым видом посмотрел на него.
― Мишаня, поди-ка сюда. Ты, кажется, хотел под воду?
― А можно?!
― За мной!
Мишаня втиснулся в узкое кресло.
― Смотри сюда, ― поучал Филипыч. ― По моей команде тупо нажимаешь вот эту кнопку и включаешь ловушку, мне самому до неё не дотянуться со своего кресла. Вот же дебилы проектировщики! Больше ничего трогать не смей. Понял?
Ну, с Богом!
Белый луч прожектора резал темноту глубин Аква-новы, выхватывая из вечного мрака причудливых обитателей подводного мира. Стрелка глубиномера застыла на отметке пять тысяч метров.
― Филипыч, а чего мы ищем, а?
― Увидишь, не мешай!
Свет прожектора пробивал толщу воды перед носом лодки, но в боковых иллюминаторах царила вечная ночь. И вдруг Миша заметил странное свечение по левому борту.
― Филипыч, там светится что-то!
― Где?! Действительно. ― Ловец изменил курс.
В темноте что-то светилось голубоватым призрачным светом. Ослепительно яркая середина объекта мерно пульсировала, распространяя постепенно затухающие световые волны далеко вокруг.
― Что это?! ― открыл рот поражённый Миша.
― Толком никто не знает. Учёные называют их закапсулированными идеями, или мыслеформами.
Минисубмарина подошла ближе. Внезапно, на одно короткое мгновение Мише показалось, что сквозь призрачное сияние проступают очертания туманных образов. Юноша пристально всматривался в источник света и начинал различать там двигающиеся в танце фигуры.
― Ух ты! ― не смог он скрыть возглас изумления.
― Что? Ты что-то там увидел?
― Люди какие-то. Танцуют.
Филипыч смотрел на Мишу во все глаза:
― Парень, да ты же потенциальный ловец!
― Это как?
― Суть идеи почти никто различить не может, обычный человек видит только свет, и всё. Ловцов по всему миру ищут, тестируют, готовят годами, а ты раз и ― танцуют!
Подводный аппарат двинулся дальше. Мыслеформы попадались ещё несколько раз, но Филипыч не останавливал двигатели.
― Не то, опять не то, ― бубнил он себе под нос, всматриваясь в темноту.
Но вот внимание ловца привлекло светящееся зеленоватое облако. Когда он подвёл минисубмарину совсем близко, Миша снова увидел призрачный образ идеи.
― Что видишь, малой?
― Дом, огромный, как целый город, и красивый, как дворец.
― Всё верно, молодец. На такую идею есть заказ. Активировать ловушку!
― Чего?
― На кнопку жми, балда! Да у тебя там всего одна.
На короткое мгновение свет стал нестерпимо ярким, и Миша зажмурился, но свечение стало быстро угасать и через минуту пропало совсем.
― Птичка в клетке! ― радостно потёр руки Филипыч.
― И что дальше с ней будет?
― Есть специальная аппаратура. С ней можно содержание мыслеформы через проектор спроецировать, но только один раз.
― И что с ней потом случается?
― Почём мне знать?
― Филипыч, а если они живые?
― Не исключено, и что?
― Значит, мы их убиваем?
― Мишаня, у меня нет возможности терзаться муками совести, бабки во как нужны. Кстати, мне требуется постоянный помощник. Пойдёшь? Оплата куда больше, чем у разнорабочего.
― Спрашиваешь! ― при упоминании о деньгах Мишаня повеселел.
― Шесть тысяч метров, Мишаня! До нас на этой глубине ещё никто не был, ― Филипыч сделал отметку в корабельном журнале. ― А яйцеголовые оказались правы, чем глубже, тем мыслеформ больше и они крупнее.
― Филипыч, а там что?!
Красивое золотистое сияние появилось в носовых иллюминаторах. Огромное туманное облако мыслеформы приближалось к лодке, мерно пульсируя ярким светом. Миша попытался всмотреться в призрачное мерцание, силясь рассмотреть суть идеи, но она всякий раз неизменно ускользала от взгляда молодого человека. Сознанию удалось уловить лишь отголосок смысла, заключённого в мыслеформе, но и это открытие повергло Мишаню в изумление.
Хотя юноша и не мог в полной мере оценить масштаба идеи, возникшей перед ним, но интуиция безошибочно подсказала ему, что столкнулись земляне с чем-то исключительным.
Так могла выглядеть новая революционная концепция, способная изменить жизнь всех людей на планете в лучшую сторону. Это могло быть открытие, которое перевернёт все представления человечества о Вселенной. Это могли быть знания, способные поднять земную цивилизацию на новый виток развития.
― Чего же ты ждёшь, Филипыч? Она же уходит!
Призрачное золотое облако стремительно отдалялось от лодки, и Филипыч пустился в погоню. Натужно гудели электромоторы минисубмарины, но мыслеформа шутя уходила от ловца.
― Проклятье! ― Филипыч прекратил бесплодные попытки нагнать беглеца.
― Что это было?
― Не знаю, Мишаня. Никогда такого не видел.
― Мишаня! Ну ты едешь или как?! Сколько тебя ждать-то можно? ― Филипыч уже отвязал швартовый и удерживал катер, ухватившись рукой за причальную стойку.
― Бегу! ― мальчишка с разгону запрыгнул на борт.
Взревел двигатель, и катер, круто развернувшись на мелкой волне, помчался к виднеющемуся вдали острову небоскрёбов.
Мишаня с удовольствием вдыхал свежий морской ветер, солёные брызги, вылетающие из-под форштевня, приятно щекотали лицо. Мальчишка крепко вцепился в борт катера и закрыл глаза. Он представлял себе, что не плывёт по волнам, а летит над ними, не касаясь пенных гребней.
Неожиданно скорость машины снизилась, и замысловатое ругательство Филипыча вернуло Мишаню к действительности.
― Кто это?! ― мальчишка с удивлением рассматривал полдесятка малотоннажных судов, преградивших дорогу катеру.
― Бездельники, ― Филипыч заложил крутой поворот и повёл машину в обход скопления дрейфовавших кораблей. ― Им на Земле скучно стало в саванне слонов защищать, так они и сюда добрались.
Катер обходил суда достаточно близко, и Мишаня без труда мог прочесть огромные транспаранты, закреплённые на их бортах. «Руки прочь от обитателей Аква-новы», «Свободу энергетическим сущностям водного мира», гласили они.
― Дармоеды! Гринпис долбаный! ― ворчал себе под нос Филипыч.
Остров, ослепительно сверкающий на солнце сталью и стеклом, стремительно приближался. Мишаня всё выше задирал голову, пытаясь лучше рассмотреть бассейны, рестораны и теннисные корты на крышах, пока едва не потерял бейсболку.
К удивлению мальчишки, Филипыч повёл катер не к причалу, а пришвартовался прямо к фальшборту острова в малолюдном месте.
― Погуляй тут пока, ― велел он своему юному спутнику. ― Только далеко не уходи. Я кое с кем встречусь, а там решим, чем заняться.
Ловец повернул за угол и вошёл в питейное заведение для обслуживающего персонала. В плохо освещённом углу за двухместным столиком сидел человек, узнать которого Филипычу удалось не сразу.
― Влад?! Сколько воды утекло. А я голову ломаю, кто мне встречу назначил! Здравствуй, ловец!
― Я больше не ловец, Филипыч. И не кричи так, пожалуйста, я скрываюсь от властей.
― Да? И что же ты совершил? Старушку ограбил?
― Хуже, я субмарину угнал.
― Наслышан. Так это был ты. Глупейший поступок, ты всё равно не сможешь её содержать. Это ведь тебе не прогулочная шлюпка.
― У меня есть единомышленники, они помогут мне.
― Это ещё кто?
― Несогласные. Ты наверняка видел их в море.
― Зелёные?! Ну ты даёшь, Влад, нужно быть последним кретином, чтобы связаться с ними. И ради чего всё это? Ради какой высокой цели?
― Цель есть, Филипыч. Я тут такое узнал… Мыслеформы, за которыми мы охотимся, разумны. Это убийство, понимаешь?!
― Тебе этот бред зелёные внушили?
― Нет, Филипыч, мне сущности сами поведали.
Ловец с жалостью посмотрел на своего бывшего коллегу:
― Влад, прими дружеский совет, сдайся властям. Никто не станет тебя наказывать, подтянут болты и отпустят на все четыре стороны.
― Я и не ждал, что ты мне поверишь. Просто, когда в следующий раз будешь жать на кнопку ловушки, вспомни мои слова. ― Влад вскочил и бросился к выходу.
― Стой, дурак! ― Филипыч поспешил за ним, но на улице уже никого не было. Зато он увидел непонятную возню возле своего юного спутника.
Оставшись в одиночестве Мишаня начал рассматривать здания, витрины и нарядно одетых людей. Увлёкшись, он случайно налетел на одного из прохожих.
― Ты что, охренел?! Не видишь, куда идёшь? ― на Мишаню смотрел парнишка примерно его лет…
― Сам-то куда прёшь? Очки дома забыл?
Оппонент Мишани уже оправился от неожиданности, теперь его лицо приобретало выражение надменности и высокомерия. Он быстро сообразил, что перед ним стоит обыкновенный мальчишка из низших слоёв общества.
― Прочь с дороги, быдло! ― зло проговорил он.
― Ты кого быдлом назвал? ― поинтересовался Мишаня холодеющим голосом.
― Тебя, конечно, здесь только одно…
Договорить он не успел, быстрым прямым ударом Мишаня заехал обидчику в нос кулаком. Богатый мальчишка отшатнулся, но не упал, на красивую дорогую рубашку капнула кровь.
― Да ты… да я тебя! ― он бросился на Мишаню, вцепился ему в воротник, и в следующее мгновенье мальчишки уже катались по палубе.
Это продолжалось недолго. Сильные руки охранников поставили дерущихся на ноги и растащили в стороны.
― Господа, этот мальчик со мной, ― деловито сообщил подоспевший Филипыч.
― Влип твой мальчик по самые некуда, ― усмехнулся старший наряда.
― Эка беда, мальчишки подрались! Сам, что ли, в детстве не дрался?
― То мальчишки, а это знаешь, чей сынишка?
Филипыч понял, что дело принимает нежелательный оборот, и решил сыграть на самолюбии сынка богатеньких родителей:
― Я думаю, что у этого уважаемого юноши не будет претензий к моему другу. Ведь драка была честной. Не так ли?
Мальчишки исподлобья рассматривали друг друга.
― Отпустите его, пусть убирается, ― произнёс обитатель острова небоскрёбов, к облегчению ловца.
Они беспрепятственно сели в катер.
― На пять минут оставить нельзя, ― заметил ловец совершенно беззлобно.
― Филипыч, он меня быдлом назвал.
― А ты?
― А я ему по соплям смазал.
― Правильно сделал.
Объект обнаружен.
Не обнаружен.
Обнаружен.
Не обнаружен.
Это можно продолжать до бесконечности.
Ну, не до бесконечности, но страниц на двадцать, это точно.
Поисковик терзается, мигает, то видит меня, то нет.
Мечутся вспышки прожекторов, почему они мечутся, я бы на их месте аккуратненько двигался от стены к стене, выискивал сбежавшего… А-а-а, или это я представлял себе, что меня так ловить будут, вспоминал какие-то сцены из каких-то фильмов, вот оно так и получилось…
Прожектора перестают метаться, прощупывают местность – ровно, аккуратно, бережно, сантиметр за сантиметром длинного коридора. Чёр-р-рт, зачем я это подумал, зачем-зачем-зачем, подал идею…
Бегу.
Спотыкаюсь о самого себя.
Стреляют.
Ещё.
Ещё.
Вот этого я не ожидал, что будут стрелять, ещё надеялся на что-то, сам не знаю, на что, ну поймают, ну по ногам стрелять будут, но не на поражение же…
Бегу.
Выстрелы.
Обжигает плечо.
Вертится в сознании – не надо, не-на-до-ненадоненадоненадо, ещё надеюсь, может, услышат, может, прекратят…
…прекращают.
Может, патроны кончились или ещё что…
…неважно.
Бегу.
Когда-нибудь этот коридор должен кончиться.
Когда-нибудь…
Смотрю на свою кожу, а почему она у меня белая, не должна быть белая… а-а-а, это читатель ошибся, почему-то белым меня представил. Нет-нет, уважаемый читатель, кожа у меня не белая, а совсем даже наоборот. Нет-нет, никакой я не афроамериканец, я в Америке отродясь не был. А? Что вы там подумали? Да, можете называть меня негром, можете мысли свои не прятать, в Африке негров неграми называют, и ничего…
А, ну да.
Я из Джибути.
Страна такая.
Не слышали?
Да никто не слышал.
И город такой есть.
Тоже про него никто не слышал.
А у нас есть…
…а ничего у нас нет.
Самое солёное озеро в мире у нас есть, вот.
И всё.
Выхожу из дома утром, вижу…
…ничего не вижу.
Иногда вижу красный песок. Кто-то объяснил мне – это потому, что на карте мира Джибути нарисована красным.
Иногда мы…
…кто мы?
Я даже не знаю, кто мы и сколько нас.
Говорю же – у нас ничего нет.
- …и как будет работать ваш генератор текстов?
- Ну вот, смотрите… сначала он методом тыка выбирает время действия…
- Ого, у вас тут шкала времени от Большого Взрыва до Большого Коллапса.
- Ну, ещё бы, ведь у нас может быть и фантастическое произведение… ну вот, программа выбирает время действия. Ну, скорее всего, конечно, выберет в промежутке от появления первых людей до настоящего времени… Потом программа смотрит, какие в это время были государства. Выбирает страну, как место действия…
- Ого, у вас тут тоже солидный выбор стран…
- По последним данным – сто девяносто пять. Вот программа методом тыка выбирает страну, открывается вкладка с информацией об этой стране… Вот, Великобритания, вот крупнейшие города, вот программа ищет город, где будет происходить действие сюжета… выбрала Глазго…
- ...и что, про каждую страну так подробно написано?
- Ну, пока у нас тут данные по самым известным странам, которые у всех на слуху… По другим пока ничего и нет… вот, например, Джибути…
Да.
Вот, например, Джибути.
И в Джибути ничего нет.
ВАРИАНТЫ СЮЖЕТОВ
ОТКРЫТЬ
1888 год. Обедневший английский аристократ должен продать поместье, в котором прошло его детство. Чтобы не допустить продажи, он соглашается на сомнительную авантюру, предложенную одним проходимцем…
Ледниковый период. Ледник отступает, мамонты идут за ледником, люди идут за мамонтами. Вождь племени хочет взять в жены юную девушку, но она взаимно влюблена в безымянного охотника. Возлюбленные сбегают из племени, идут на север. Охотник верит, что далеко на севере есть благодатная земля – такую сказку в детстве рассказывал ему старый мастер-оружейник. Пройдя множество испытаний, путники находят Арктиду – легендарную страну на Северном полюсе…
Из базы данных программы-писателя сбегает житель Джибути – страны, про которую в базе данных ничего не указано. Он хочет добраться до настоящего Джибути и узнать, что это за государство, и что там есть, - чтобы написать историю о Джибути…
- А это ещё что такое?
- Где?
- Да вот же…
- Ну… компьютер сюжеты перебирает…
- Да нет же… ничего, что это никакой не сюжет? Ничего, что это на самом деле…
- И как писать?
- Пиши… разыскивается…
- Угу… а кто разыскивается?
- М-м-м… человек…
- Это понятно, что не лошадь. А приметы какие?
- Да никаких. Говорю же, данных про него нет никаких…
- Ну, есть данные, нет данных, а беглеца этого найти и обезвредить…
- Ну, так что вы видели?
- Ой, ужас такой был… да вообще…
- Ужас-ужас, вы скажите, что видели-то?
- Да дайте я успокоюсь хоть… ну, вообще…
- Может, вам воды дать?
- А у вас чего покрепче есть?
- Ну, вот… коньячок есть…
- Ой, а можно мне кофе с коньячком?
- Давайте я вам налью…
- Ой, а можно курить?
- Да курите, курите, вы только расскажите, что видели-то?
- Да что видела… тут этот зашёл…
- Какой этот?
- Ну, чёрный такой… и глаза блестят… и за столик садится… мне ещё так страшно стало, я вообще к нему подойти боялась… ну меня одну в баре оставили, хозяин упёрся, жуть такая…
- Вы не вышли к нему?
- Вышла, куда деваться-то… он чашку кофе заказывает… говорит ещё с акцентом таким, хрен чего поймёшь… Я его спрашиваю – вы какой хотите, эспрессо, латте, или чего там, он своё твердит – кофе, кофе… я ему американо налила, а он давай расспрашивать, а где у вас тут гостиницы есть, а где то, а где сё… я ещё так боялась, что он меня изнасилует…
- И… что же?
- А тут этот врывается…
- Кто?
- Ну, мужик такой…
- Тоже чёрный?
- Нет, белый… А можно ещё курить?
- Да курите, курите, да пожалуйста… и чего он… белый этот?
- А тут страшно так… пистолет достаёт, в чёрного этого целится… а можно мне ещё кофе?
- Да, пожалуйста… вам с коньяком?
- Да, да… ну и вот… и в него стреляет… ужас какой…
- А вы?
- Я в кухне спряталась, всё боялась, что он и меня найдёт…
- А он?
- А он стоит такой и на убитого смотрит… потом смотрю, убитый растворяться начал… вот так, в воздухе таять…
- Да знаю я, знаю…
- А… а от-ткуда вы знаете?
- Гхм… может… ещё кофе?
- А… а это он.
- Кто он?
- Да вот же, вошёл! Это он его убил!
- Ты куда вылез-то, ты… ты зачем её застрелил, а?
- А то сам не догадываешься?
- Да я тебя свидетелей убирать не просил…
- Да при чем тут свидетели, ты смотри, смотри…
- Тьфу ты черт… первый раз вижу, как они так…
- Вот так вот… а ты думал, там один парень сбежал?
- А девка почему белая?
- А черт её знает…
Я из Джибути.
Страна такая.
И город такой.
Меня убили.
И не убили.
Потому что.
Моя история уже создана. История про то, как я сбежал из придуманного Джибути, чтобы увидеть настоящий Джибути. История про то, как меня поймали и убили. И спутницу мою тоже.
И теперь мы будем жить.
Правда, имён у нас нет… ну да ничего, много таких героев, у которых имён нет…
Мошки, назойливые и вездесущие, появились в середине второй недели пребывания Миши на Аква-нове. Они сновали повсюду целыми тучами и не давали людям ни малейшего покоя. Мелкие, быстрые твари впивались в кожу, доставляя нестерпимое жжение и зуд. Филипыч с Мишей почти не выходили из лодки. Задраив люки, они отсиживались в безопасном месте, пока на плавучих платформах царил хаос и беспорядок.
― Да чтоб тебя! ― Филипыч с трудом раздавил между пальцами жёсткое, как металлическая стружка существо. ― И сюда пролез паразит. Мишаня, сынок, глянь в перископ, что там творится.
Миша отложил в сторону планшет и припал к окулярам:
― Тихо, ни души.
― Ясное дело, все по норам сидят. У меня такое чувство, что сама планета восстала против нас.
Вопреки обычному, Филипыч был хмур и неразговорчив, блестяще развитая интуиция ловца уже начинала подавать тревожные сигналы.
К концу третьего дня учёные разработали состав губительного действия для местного гнуса. Крылатые агрессоры падали замертво, даже не долетев до своих жертв. Работы на платформе возобновились.
Сначала исчез техник Самусенко. Его пропажу обнаружили утром и проискали весь день, но тщетно. Общеизвестная склонность мужчины к спиртному позволила начальству сообщить персоналу, что рабочий во время ночного дежурства напился до скотского состояния и свалился за борт. Так и написали в отчётах. Но этим дело не закончилось. На следующий день пропали ещё двое, и даже последнему идиоту стало ясно, что алкоголь тут совершенно ни при чём. Выяснилось, что и на других плавучих островах пропали несколько человек. Руководитель проекта обратился за помощью к военным.
На орбите Аква-новы постоянно дежурило несколько боевых кораблей. Вдали от Родины они защищали граждан Земли от любых неожиданностей. Военные отреагировали мгновенно, на палубах плавучих островов появились круглосуточные вооружённые патрули.
Мишу разбудило смутное чувство тревоги задолго до начала смены. Красное солнце Аква-новы уже заглянуло в окна жилого модуля, но на палубах было ещё совсем тихо. И вдруг утреннюю тишину, как раскат грома, прорезал выстрел, затем второй, и вот уже целая волна пальбы и шума человеческих голосов затопила палубы плавучего острова.
Миша быстро оделся и выскочил на улицу. Его взору открылась странная и пугающая картина. Группе людей противостояла целая армия жутких существ, отдалённо напоминающих людей. Новые атакующие особи непрерывно выпрыгивали из воды и молча вливались в ряды своих соплеменников. Защитники острова с трудом сдерживали натиск, используя в качестве оружия пожарный инвентарь и рабочие инструменты. Там же бились и несколько военных, кое-кто уже израсходовал боекомплект и орудовал прикладом.
Увидев в толпе Филипыча с длинным обрезком металлической трубы в руках, Мишаня с воинственным криком бросился к нему, на ходу подхватывая обронённый кем-то пожарный топор. Сбегались и другие рабочие, не успевшие к началу потасовки.
При ближайшем рассмотрении сходство чужаков с людьми оказалось весьма отдалённым. Чёрные существа с гладкой кожей почти прямо стояли на массивных изогнутых плавниках, и перемещались на суше довольно бодро. Ростом они едва доходили землянам до груди, уродливые головы с чёрными маленькими глазками не имели шеи. Ушей и носа не было вообще, на месте рта располагался неровный треугольный провал, полный мелких кривых зубов. Сражались монстры острыми костяными выростами длинных передних плавников.
Когда Миша вступил в бой, палуба уже окрасилась кровью, а несколько тел людей и чужаков лежало под ногами. Земляне бились отчаянно, но под напором многочисленных противников, отступали к центру острова.
Ситуация изменилась, когда с неба начали падать десантные модули и вооружённая пехота в тяжёлой боевой броне вступила в бой. Военные быстро и сноровисто очистили палубы от нападавших, сбросив их в океан, добили раненных монстров и, оставив усиленную охрану, удалились на свои корабли.
― А, старые знакомые! ― Филипыч направил лодку в сторону разгорающегося золотого сияния.
― Думаешь, это та же самая?
― Почему-то уверен.
Сначала Мише показалось, что они настигнут мыслеформу, но та увеличила скорость и снова начала отдаляться от преследователей. Филипыч включил двигатели на полную мощность, но расстояние не сокращалось.
― Врёшь, не уйдёшь!
― Филипыч, семь тысяч!
― Отстань!
― Восемь!
― Вижу, не слепой!
Впереди начало разгораться разноцветное зарево, оно приближалось, и вскоре заполнило собою почти весь обзор носовых иллюминаторов. Золотая мыслеформа скрылась на фоне множества ярких огней.
― Это чего, Филипыч?!
― Пока не знаю, Мишаня. Разберёмся.
Перед ними выросла гигантская сфера, состоящая из множества разноцветных пузырей. Подобно фасетчатому глазу циклопического насекомого она вглядывалась в глубины вечного мрака. Филипыч обошёл объект со всех сторон и обнаружил отверстие в нижней части.
― Попробуем проплыть внутрь этой штуки.
Лодка всплыла внутри сферы, оказавшейся полой и заполненной водой лишь на треть. В центре круглого водоёма показался небольшой плавающий диск. Филипыч подвёл лодку к этому единственному острову и заглушил моторы.
― Анализаторы показывают, что снаружи можно дышать. Я выйду.
― Я с тобой!
Ничем не примечательная круглая площадка едва заметно покачивалась на гладкой водной поверхности. Земляне слишком поздно заметили, что высоко вверху, над их головами, висит огромная капля жидкой ртути.
― Берегись! ― закричал Мишаня, когда капля медленно, как во сне, сорвалась со своего места и устремилась вниз. ― Но бежать было некуда.
Целое море жидкого металла захлестнуло их, растворяя в себе и погружая во мрак…
Яркий свет ударил в глаза. Тёплые медового цвета лучи солнца Аква-новы заливали бескрайнюю поверхность океана. С высоты птичьего полёта Мишаня наблюдал, как по водной глади носятся огромные животные, похожие на китов и черепах одновременно. Они ныряли, выпрыгивали из воды и оглашали надводный мир громкими криками полными силы и радости.
Картинка перещёлкнулась, как кадр в слайдоскопе. Теперь Миша сидел на огромной чешуйчатой спине. Существо оказалось ещё крупнее, чем казалось сверху, оно было просто циклопическим! Со скоростью курьерского поезда черепахокит мчался вперёд, ветер свистел в ушах юноши, и чтобы не упасть в океан, он ухватился руками за костяной вырост на спине животного.
Чувство свободы и бескрайнего счастья передалось молодому человеку, и он закричал во всю силу своих лёгких. Его крик тут же подхватили десятки сильных голосов. Черепахокит остановился, ещё одно такое же существо вынырнуло совсем рядом с Мишей, их взгляды встретились. Чистый первозданный разум светился в огромных чёрных глазах, и Мишаня понял, что тонет в них, как в бездонных озёрах.
Картинка снова поменялась. Что-то неуловимо изменилось в мире Аква-новы. Черепахокиты больше не трубили песню счастья, их голоса были полны отчаяния и тоски. Существа уходили на глубину и обратно уже не возвращались.
В самом конце послания Мишаня увидел предупреждение. Огромная волна катилась по океану, сметая на своём пути все следы пребывания людей…
Видение закончилось, земляне стояли на круглой площадке в центре сферы, последние ручейки жидкой ртути стекали в воду.
― Филипыч, ты видел?!
― Видел, Мишаня.
― Значит, мы губим души тех, кто жил тут раньше?
― Получается, что так.
― И что же нам теперь делать?
― Предупредить всех, что приближается расплата.
Лодка всплывала слишком медленно.
― Быстрее, Филипыч, быстрее!
― Нельзя быстрее, кессонка задушит! А я говорил, что всё это неспроста. Сначала эти мошки, потом монстры ластоногие. Нам давали понять, что мы здесь лишние, объясняли по-своему, как могли, но мы один хрен не поняли.
Минисубмарина всплыла и тут же была подхвачена волной. Океан слегка штормило, но до настоящего шторма было ещё далеко. Пришвартовав лодку, Мишаня и Филипыч бросились к представителю компании.
Руководитель проекта сидел в своём комфортабельном модуле и пил белое вино.
― Вы где пропадали так долго? ― закричал он на вошедших подводников. ― Дел непочатый край, а они прохлаждаются. Земля требует повысить норму вылова мыслеформ в два раза. Товар расходится очень хорошо…
― Нужно срочно объявить всеобщую эвакуацию! ― перебил босса Филипыч. ― Надвигается шторм, который сметёт все плавучие острова!
― Ты что несёшь, ловец, какой шторм?
― Мы получили послание! ― закричал Мишаня.
― Чьё?!
― Мыслеформ, они разумны.
― Так, ясно, вы под кайфом оба. Убирайтесь прочь, завтра поговорим, но знайте, вы оба оштрафованы!
― Слушай, ты, придурок! ― Филипыч шагнул в сторону представителя компании, но дойти не успел. Сильнейший удар сотряс модуль, стена строения треснула.
Когда они выскочили на улицу, пятиметровые волны накатывали на палубу, подхватывая всё, что было плохо закреплено.
― Смотрите! ― закричал кто-то. На горизонте дыбилась огромная водяная гора, медленно, но верно она приближалась к людям и была неотвратима, как сам рок.
Мишаня заметил, что руководитель проекта, забыв обо всём на свете, бежит к своему маленькому орбитальному катеру.
― Быстрее в лодку! ― дёрнул мальчишку за рукав Филипыч.
Они побежали. Минисубмарина была уже совсем близко, когда за спиной раздался скрежет и Филипыч сдавленно вскрикнул. Стальная балка намертво придавила его к палубе, переломив позвоночник.
― Филипыч, ― Миша встал на колени возле своего единственного друга в этом Богом забытом месте, слёзы брызнули из глаз.
― Беги, сынок! ― прохрипел мужчина.
― Я не брошу тебя здесь!
― Беги, дурень! Я уже труп. Спасай свою жизнь, ― Филипыч судорожно дёрнулся и затих.
Давясь слезами, Мишаня отвязал лодку, забрался внутрь и задраил люк. Как его учил Филипыч? Этот рычаг сюда, эту крутилку до конца, эту кнопку нажать.
И тут он почувствовал, что лодка взлетела в воздух, поднятая волной. Мише показалось, что полёт длится бесконечно долго, а когда аппарат упал, юноша прокусил себе язык. Субмарину забросило на палубу плавающего острова, и она как пустая консервная банка катилась по поверхности, засыпанной обломками.
Мишаня мысленно простился с жизнью, но вдруг лодка перевернулась последний раз и плюхнулась в воду. Стабилизаторы выровняли положение минисубмарины, и аппарат камнем пошёл вниз. В последний момент Миша увидел в иллюминаторе, как катер представителя компании, подхваченный волной, ныряет в океан.
На глубине в двести метров Мишаня хотел остановить погружение, но не смог. Вероятно, в лодке что-то сломалось. Минисубмарина плавно уходила на глубину, увлекая с собой одинокого человека.
Девять тысяч метров. Мишаня не боялся смерти, и этот факт даже немного удивил его самого. Он думал о мыслеформах и черепахокитах, о погибшей цивилизации и о том, что от неё осталось. А ещё ему было очень стыдно за себя и за всех землян, привыкших видеть во всём лишь источник наживы.
Стрелка глубиномера упёрлась в ограничительный штырёк за отметкой в десять тысяч. В глазах темнело, было тяжело дышать и хотелось спать. И тут золотое сияние заполнило рубку лодки. Такое яркое, что Мишаня закрыл уставшие глаза. Угасающим сознанием он увидел удивительный мир, покрытый стеклянными лесами. Гигантские светящиеся медузы медленно и величаво проплывали над поверхностью планеты. Что это? Бред? Галлюцинация? Забытое прошлое, или вероятное будущее?!
Этери пытался взглянуть на монитор через плечо капитана:
― Ну что там?
― Нет картинки, видимо, буй оторвало.
― И что это означает?
― То, что шторм на поверхности сильнее десяти баллов.
― Что же теперь будет?
― Надо ждать.
Субмарина смогла подняться на поверхность океана только через двое суток. К этому времени шторм окончательно утих и Этери с Владом широко открытыми глазами смотрели на девственно-чистую водную гладь, миролюбивую и гостеприимную.
