Кто-то Алым Цветком на веточке,
Кто-то Площадью в старой Ницце,
А меня, вот, Тетрадкой В Клеточку
Угораздило, блин, родиться.
Раньше я была вашей лучшей подругою,
Свои мысли вы дарили мне тет-а-тет.
А теперь вокруг сплошь планшеты с ноутбуками,
Ну, а мысли вам заменил Интернет.
Я от отчаянья на все готова
Душа болит, терзаемая муками.
Но, запомните, мое живое слово
Вам не заменят «одноклассники» с «фейсбуками»
А помните, как все начиналось?
Года те вряд ли вернутся снова.
Однажды заря взорвалась,
И тьма упала, и было СЛОВО.
Там был один, он все кричал, мол, «не убий», мол, «возлюби».
Еще твердил: «не укради» - ну, просто, анекдот.
Ну как тут можно не украсть, ведь жизнь с того и началась,
Как Ева вместе с муженьком запретный сперли плод.
Да и народу до фени такие идеи,
По другим он понятиям живет.
Как сказала графиня одна без затеи:
«А нам чё? После нас хоть потоп».
Потом пришел мудрец другой, что с аскетизмом был на «ты»,
Он мысли умные писал в меня и пил вино.
Он призывал бросать дома и не жениться никогда.
Ему там, в бочке, хорошо, а нам-то каково?
Нам аскетизм не близок ни на сколько,
И бочка не устроит, как жилье.
А, чтоб создать уют, да и не только,
Шерше ля фам, ребята, ё-моё.
Еще я, помню, царь один, был грозен он и нелюдим.
Горазд жениться был, и был большой библиофил.
Его ж сыночку к книгам страсть, к несчастью, не передалась,
И вот тогда наш славный царь сыночка замочил.
Я знаю, мера эта очень крайняя, поверьте,
Но, видит бог, я вспомнила о том совсем не зря.
Читая вечерами ваши «коменты» в «инете»,
Жалею я, что нету больше этого царя.
Но вот, другие времена. Другие? Как же! Ни хрена!
Пришли ребята в декабре, мол, сам им черт не брат.
Подняли шум, подняли гам, но получили по рогам.
Меня всю исписали, да подняли всех подряд.
Ну, ладно, спать они не дали Герцену,
Но не о том моя душа болит –
«Какая сука разбудила Ленина?
Кому мешало, что ребенок спит?»¹
Он сразу кепку натянул, медаль продал и в путь рванул.
Спросонья же, не разобрав, пошел другим путем.
И по тому его пути пришлось долгонько нам идти.
И путь уж кончился давно, а мы еще идем.
На том пути написано немало.
И помнятся еще мне времена,
Как молодежь те записи повсюду собирала,
Чтоб получить три томика Дюма.
Но, вот уже царек другой и, наконец, настал покой.
Такая тишь и благодать, с утра до ночи пир.
Писать тот тоже был горазд. Он был известный гуманист -
От умиленья и любви обцеловал весь мир.
Меняются вожди, уходят страны,
Но каждый норовит оставить след
Я все стерплю, пишите, пишите графоманы.
Бумага я, в конце-концов, иль нет?
Кто-то Алым Цветком на веточке,
Кто-то Площадью в старой Ницце,
А меня, вот, Тетрадкой В Клеточку
Угораздило, блин, родиться.
¹ - Наум Коржавин: "Баллада об историческом недосыпе"
