Запах жареного мяса все еще витал около походного шатра. Дневная жара утекла вслед за упавшим в степные ковыли раскаленным солнцем. И щупальца теней вытянулись к востоку, торопя приближение южной ночи.
Салим молча наблюдал, как Абхай поил уставших лошадей. Светло-серая, почти белая, кобылица Гхада вежливо ожидала своей очереди. Гнедой кохлани, жеребец царевича, фыркая от удовольствия, поглощал живительную влагу. Окружение Салима предпочитало чистокровных арабов, за исключением Махатбат-хана – тот по традиции своих воинственных предков тяготел к туркестанским степнякам. Неприхотливым и выносливым. Незаменимым в длительных переходах. Своенравным и не признающим никого, кроме своего хозяина. Вот и сейчас его изабелловый голубоглазый жеребец из Ахал-Теке, подаренный самим Есим-ханом, гордо стоял чуть поодаль и флегматично взирал на своих нетерпеливых сородичей.
Салим перевел взгляд в сторону расплывшегося в кроваво-красный закат горизонта, туда, где тьма вела борьбу с огненным светилом, и задумался. О вечном противоборстве непримиримых врагов. Света и тьмы. Добра и зла.
Аллах сотворил мир. Аллах создал свет и тьму. И Аллах отделил их друг от друга.
Но зачем?
Аллах сотворил человека. Но не уберег его от познания добра и зла. Предоставив самому человеку право выбора. Но тот не смог избежать соблазна.
Аллах сотворил из человека пару ему. Аллах расселил много мужчин и женщин, произошедших от них обоих. И Аллах сказал – одни из вас будут врагами других.
Но для чего?
И теперь… и теперь люди живут в постоянной борьбе. И не могут существовать ни в отдельности, ни вместе. Как свет и тьма. Как добро и зло.
Но почему?
Почему добро и зло – непримиримые враги, а жестокость и доброта уживаются в одном человеке?
Почему?
Если Аллах соединяет и разделяет, если Аллах наказывает и прощает, если Аллах ведает всем и всеми на небесах и на земле, то кто здесь, в этом бренном мире может и должен исполнять его волю? Ведь существуют правители и подданные им, хозяева и рабы. Зачем Аллах создал такое разделение?
И кто, как не он, царевич Салим, подходит на роль наместника бога на земле?
Почему его отец, уже старик, почти полвека управляет империей, а он, крепкий и молодой, в самом расцвете сил до сих пор не имеет своего трона?
Почему? Почему? Почему?!
Только всемогущий Аллах ведает этим…
- К нам гости! – выкрик дозорного прервал размышления Салима. Царевич вскинул взор, оценивая обстановку.
Готовый ко всему Махатбат-хан уже сидел верхом на своем любимом ахалтекинце и держал за поводья гнедого жеребца царевича. Салим последовал его примеру – быстро вскочил на коня и направился к дозорному, увлекая за собой собравшийся отряд.
В пределах сумеречной видимости маячили фигуры всадников, скачущих лёгким намётом в направлении временной стоянки царевича. Намерения их были неизвестны. Салим напряженно всматривался в конную группу, пытаясь понять цель их визита, разглядеть лица неожиданных гостей.
- Это Абдул Хасан… Асаф-хан, - уверенно произнес Махатбат-хан, - вижу его на вороном дахмане, - верный ахалтекинец брезгливо фыркнул, как бы подтверждая слова своего хозяина.
Махатбат-хан недолюбливал Абдул Хасана, считая его своим конкурентом. Сам Махатбат-хан, будучи лихим рубакой, доказывал свое превосходство на поле боя. Он не только мастерски владел всеми видами холодного оружия, но и уверенно управлял войсками, достигая убедительных побед даже над превосходящим врагом. Уже стало легендарным сражение, в котором его коннице удалось остановить передовой отряд боевых слонов, заставить их развернуться и повергнуть в бегство армию противника, давя и руша всё на своем пути. Недаром Махатбат-хан обучал своих воинов поднимать лошадей на дыбы и сражаться в таком положении. Именно этот прием и позволил ему бороться с боевыми слонами, атакуя их сбоку.
Хитрый же Асаф-хан вел себя более дипломатично. Искусно уходя от прямых столкновений со своими соперниками, он плел витиеватые многоходовые комбинации и интриги. И не только на поле боя, где победы, достигнутые таким путем, даже приветствовались, поскольку позволяли избежать больших потерь. Но и при императорском дворе, где он безжалостно уничтожал своих конкурентов, ради обогащения и личной власти.
Клянясь в верности, уже на следующий день Абдул Хасан Асаф-хан мог нанести коварный удар в спину. И не только в виде подлой интриги и предательства. Он мог запросто снести саблей голову своему сопернику. Даже не имеющему возможности оказать должное сопротивление. А то и просто безоружному. Асаф-хан не гнушался ничем ради своей выгоды. Но был льстив и осторожен с людьми, наделенными более высокой властью, чем он сам.
Все это вызывало у Махатбат-хана полную неприязнь к Асаф-хану. Но внешне бывалый вояка этого не показывал.
Восток – дело тонкое… очень тонкое. Как лезвие меча.
Всадники приближались.
Вот они уже совсем рядом. Уставшие лошади. Загорелые запыленные лица.
Асаф-хан, сдерживая разгоряченного коня, уверенно подъехал к Салиму и почтенно склонил голову.
- Успели… до темноты, - облегченно выдавил он и, переведя дыхание, взволнованно произнес:
- О, достойнейший из достойнейших, храбрейший из храбрейших, величайший из величайших, - Асаф-хан на мгновение замолчал, подчеркивая тем самым особую важность происходящего: - Мой повелитель... я принес печальное известие для Вашей светлой души и Вашего ранимого сердца, - он снова выдержал паузу: - Ваш отец, падишах Акбар Великий, соизволил переселиться из сего тленного мира на райские луга вечности…
На минуту воцарилось напряженное молчание. Казалось, что в вечерней тишине были слышны только прерывистое дыхание гонца, да редкие всхрапы вороного, остывающего после длительной изнуряющей скачки.
«Вот почему ты здесь» - с неудовольствием подумал Махатбат-хан, понимая, что с этой вестью можно было послать другого гонца, рангом ниже. И что Асаф-хан взял эту роль на себя самостоятельно, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте – сейчас ему необходимо было добиться расположения царевича, вероятного претендента на трон. И то, что Асаф-хан не остался с принцем Хусрау, только подтверждало это.
«Как бы не был велик Акбар, но время его прошло… и не потому, что власть оставила его, а потому, что он сам оставил ее, покинув эту жизнь.
И что теперь? Ведь окружение Акбара поговаривало о Хусрау, как о преемнике. Но если Асаф-хан здесь, значит, при дворе нет взаимопонимания. И вся сила тут!»
Салим упруго приподнялся в седле и уперся цепким взглядом в Асаф-хана.
- Как это произошло? Когда? Кто был с ним в последние минуты? Какие он давал указания? Какова его последняя воля? – безудержным фонтаном выплеснулась вереница вопросов царевича.
- Все эти дни, - Асаф-хан сделал глубокий вдох, словно ему не хватало воздуха, - все эти дни, - многозначительно повторил он, - рядом с падишахом находился принц Хуррам.
Здесь Асаф-хан на мгновение замолчал, внимательно наблюдая за реакцией царевича – принц Хуррам был третьим сыном Салима, и тут же продолжил несколько сбивчивое повествование о последних минутах повелителя империи.
Салим слушал внимательно, редкими уточняющими вопросами вклиниваясь в изложение рассказчика, но, все же, старался его не прерывать – нужно было уловить настроение окружающих падишаха сановников в последние минуты жизни Акбара. Хотя бы приблизительно понять обстановку, сложившуюся при дворе. Противоречия и тенденции. А задуматься было о чём.
Несколько лет назад его отец готовился к серьезной войне в Декане. Именно тогда он поручил Салиму собрать под своим началом армии на южных рубежах империи, готовясь к предстоящему походу. И, возможно, затяжным военным действиям. Гористая местность и сила раджпутских княжеств требовали серьезной подготовки.
Однако Салим пренебрег указаниям отца и вместо того, чтобы направить войска на юго-запад, двинул их на юго-восток. Он вошел в город Аллахабад и основал там свой двор. Ему казалось, что у него уже достаточно силы. Под его управлением было большая армия. И Салим решил, что должен быть независимым правителем прилегающих территорий - княжеств Ауд и Бихар – восточной части империи.
Падишах Акбар был в гневе, но решил дипломатично урегулировать противостояние со своим сыном. С этой целью он послал в Аллахабад своего представителя, друга и соратника, Абу-л-Фаза. Но Абу-л-Фаза убили. Это вызвало серьезные последствия, вплоть до военных столкновений. И Салим проиграл, но отец не стал наказывать его.
Салим оказался в опале. И тогда окружение Акбара стало поговаривать о новом преемнике императора. Выбор пал на старшего сына Салима - принца Хусрау, властолюбивого, но слабовольного. А, следовательно, легко управляемого.
Но два года назад падишах полностью простил Салима и помирился с ним окончательно. В соответствии с традициями Акбар облачил Салима в царские одежды, надел ему на голову тюрбан и повесил на пояс свой собственный кинжал. Тем самым он дал всем понять, что именно царевич Салим – его преемник и наследник престола.
Но свита Акбара думала иначе. И строила свои планы.
Махабат-хан нетерпеливо повернулся к царевичу и негромко, но четко произнес:
- Следует поторопиться в Агру, мой повелитель.
Напряженно размышляя, Салим вопросительно взглянул на верного соратника.
- Всегда найдутся претенденты на трон, - пояснил свою мысль Махатбат-хан.
- Ты о ком? О братьях? Но ведь я названный преемник! – возразил царевич.
- Всякое может быть. Мы живем в огромном и противоречивом мире. Да и на все воля Аллаха. Всегда найдутся желающие на трон. Особенно тогда, когда он временно свободен, - бывалый вояка многозначительно отмахнулся рукой, - помниться мне, что после Вашей ссоры с отцом, он хотел назвать своим преемником принца Хусрау.
- Но он же не сделал этого.
- Не сделал… Но горечь обид не проходит бесследно… оставляя семена раздора. Которые рано или поздно дают всходы. Многие во дворе до сих пор делают ставку на Хусрау.
Желваки нервным импульсом пробежались по лицу царевича.
- А принц Хуррам? – не унимался Махатбат-хан. - Сдается мне, что он не против примерить на себя корону императора.
- Кто? Хуррам? Он слишком молод, - успокоился Салим, - ему только двенадцать лет.
- Молод, - как бы согласился Махатбат-хан, но тут же возразил, - позволю напомнить Вам, мой повелитель, что Ваш отец уже в 13 лет стал императором, - он сделал многозначительную паузу и продолжил «дожимать» своего покровителя. – А для чего Акбар велел своим полководцам усиленно обучать юношу военному искусству? Мир Джуваини посвящал принца в премудрости военной стратегии. А Раджа Саливахан тренировал его стрельбе из мушкета. Полагаю не только для охоты на антилоп.
На мгновение тень сомнения и неуверенности промелькнула по лицу Салима. Но только на мгновение. Он давно уже усвоил - кто ослаб, тот стал мишенью.
Салим положил руку на эфес сабли и крепко сжал чеканный черенок.
- Это мой трон! – он приподнялся в седле и окинул властным взглядом своих воинов. – По праву наследования! И по праву силы!
Гнедой жеребец царевича, почувствовав настроение хозяина, мотнул игриво головой и солидарно фыркнул. Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, готовый в эту же минуту сорваться с места и помчаться прочь. Увлекая за собой весь конный отряд.
Резко выдернув саблю из ножен и взмахнув ею, Салим решительно прокричал в бездонное пространство степной ночи:
- Я – повелитель мира! Я – Джахангир!
И этот клич грозной силой содрогнул спящее безмолвие. Встряхнул сонный степной воздух и затмил все. Голоса и звуки. Мысли и желания. Даже многоголосое эхо утонуло где-то там, в темноте, так и не вернувшись к месту своего источника…
Похожие статьи:
Рассказы → Мухр Джахангира. Часть 2. Смертельный прыжок. Глава 5. Реверс судьбы
Рассказы → Мухр Джахангира. Часть 1. По следам антилопы. Глава 1. Принц Салим
Рассказы → Мухр Джахангира. Преамбула
Рассказы → Мухр Джахангира. Часть 1. По следам антилопы. Глава 2. Алекс
Рассказы → Мухр Джахангира. Часть 1. По следам антилопы. Глава 5. Маяк
