Населена роботами (космическая опупея) Глава-12

В соавторстве с DaraFromChaos

***

— Алка, ты с ума сбрендила, — осмелел было перед лицом опасности вселенского масштаба Ильин, но бывшая морпех, а ныне лучший пилот всех времен Анискина Алла Борисовна его не слушала. Она с энтузиазмом отсоединяла пилотский модуль.

На их счастье, большую часть крепежа демонтировал отряд разгромленных техников.

Гаек оставалось всего две штуки, но это были те самые ржавые гайки, накладные на замену которых Алла так и не смогла выпросить у капитана.

Теперь он сам, пыхтя и отдуваясь, пытался голыми руками отвинтить крепеж, который скорее угадывался, чем действительно наличествовал, под толстым слоем краски и ржавчины. Убежавшая за инструментом Алла вернулась обратно с пустыми руками: устроенное Сочинским представление с гипервентиляцией отсека, хоть и спасло им тогда жизнь, но попутно лишило инструментального ящика. Дело исправил сам Сева: ему посчастливилось раздобыть пару крабов-гайковертов. Животины оказались смышлеными и, вместо того, что бы отвинчивать безнадежные гайки, просто перекусили их своими мощными клешнями.

Ильин едва успел скомандовать: «Поберегись!», как вся задняя часть шаттла, по сути представляющая собой огромный железнодорожный контейнер, отвалилась от основной конструкции.

Оставшаяся часть обладала изяществом сверхскоростного истребителя-перехватчика, коим на самом деле и являлась.

— Мальчики, — бодро сказала Алла, прыгая в узкий люк, ведущий к пилотской кабине, — челюсти поправьте! А то вы не знаете, что все оборудование для наших экспедиций — это конвертированная военная техника.

Пока мужчины таращили глаза на подарок судьбы, деятельная Алла выбрасывала из истребителя все, что попадалось под руку. Судя по грохоту железа, рыжеволосая красавица расчищала узкий коридор от стоящих в нем шкафчиков. В этом был свой резон: еще одно опрыскивание касторовым маслом доктору вряд ли простили бы.

Ильин с Сочинским ходили вокруг истребителя, восхищенно цокая языками, пока рассудительный доктор Айболит не вернул их к действительности.

— Мозоли нацокаете, а у меня мозолин-нацокатин десять световых лет назад весь вышел. Давайте уже, что ли.

— Давай, что ли, — покорился судьбе Ильин, передавая вещмешок младшему лейтенанту. Тот вздохнул, протянул руку, но его опередил сверхбыстрый манипулятор.

— Позвольте мне, — заявил доктор, бесцеремонно выхватывая из вещмешка бутылку «Надежды Столичной». — Вы, я вижу, в расстройстве: можете уронить, или, что еще хуже, — разбить, может быть даже — распить… Разлить! Я хотел сказать — разлить! — поправился он, заметив, как глаза командира наливаются нехорошим блеском.

Сева с Ильиным, хлюпая носами, с тоской в глазах смотрели, как содержимое последней бутылки медленно и бесповоротно исчезает в бачке гипердрайва.

— Хотел бы я в глаза тому конструктору посмотреть… — прошептал Ильин, провожая глазами последняя каплю, кристальной слезой упавшую в отверстие.

Айболит не позволил насладиться финальным «буль». Он лихо завернул пробку, подмигнул визором и, не произнося никаких слов утешения, рванул по пандусу в истребитель.

— Осторожно, двери закрываются, — донеслось оттуда, и Севка с Ильиным увидели, как добрый доктор Айболит зажигает плазменную горелку, намереваясь заварить вход дверцей, оторванной от шкафчика.

Мужчины, не сговариваясь и не соблюдая никакой субординации, влетели в закрывающуюся щель, но как ни были они напуганы и быстры, Айболит все же успел закончить сварочные работы и обогнать их в расчищенном коридоре на полпути к пилотской кабине.

— Посторонних попрошу покинуть операционный зал! — категорично бросил Айболит Алле, которая, оценив ситуацию, не стала возражать и присоединилась к Сочинскому и Ильину.

Занятому настоящей работой Айболиту было совершенно наплевать на затылок, греющийся от жаркого дыхания трех человек, столпившихся сзади в ожидании чуда. На скорость его процессора это никак не влияло.

— Сколько там осталось? — сдерживая волнение, осведомился командир.

— Пять минут, — бросил доктор через плечевой сустав.

— Вагон времени, — согласилась Алла и, слегка фальшивя, пропела. — «Пять мину-у-ут, пять минут, помиритесь те, кто в ссоре…»

— Полетим на бреющем, — перебил доктор солистку. — Все пристегнулись?

Все недоуменно переглянулись. Ремни и кресла остались в отвинченном железнодорожном контейнере.

— Молчание — знак согласия! — бодро резюмировал Айболит-66. — Старт!

Завыла, набирая обороты, турбина гипердрайва, истребитель начал задирать нос, отчего команда повалилась на пол, затем где-то резко порвалась басовая струна, и сильнейший толчок возвестил о прибытии по назначению.

Что-то с чувством грохнулось на мягкое. Раздался дружный вопль.

Шестьдесят шестой поднял трубу пневмоизлучателя, упавшую на членов экипажа во время приземления, и коротко признал.

— Мой ляп.

Потирая ушибленные места, команда поднялась на ноги.

— Где это мы? — спросил Ильин.

— Согласно расчетам, именно здесь была активирована черная дыра! — отрапортовал Айболит, передергивая затвор оружия.

Команда синхронно обернулась к иллюминатору.

Истребитель-перехватчик стоял там, куда перебросила его энергия гипердрайва — в огромном ангаре, до отказа набитом боевыми монстрами, солдатами и сверхсовременной органикой.

— Получше место не мог выбрать? — пожаловался Сева. — У меня пальца не хватит всех перетыкать.

— Наверное, я плохо объяснил, — поправился доктор. — Наш транспорт находится в точке запуска с точностью плюс-минус два миллиметра. Иными словами — где-то под нами объект, включивший механизм черной дыры.

Алла метнулась к пульту и вывела на экран трагедию, разыгравшуюся под брюхом истребителя.

И точно: передняя опора, именуемая на сленге пилотов «козьей ножкой», уверенно расплющила безызвестного шелезоида, держащего в руке стеклянную банку.

— Аккуратист хренов! — взорвался Ильин. — А если бы промахнулся?

Его возмущение осталось безответным.

— Командир, если сейчас что-нибудь не предпримем, то вон та рота солдат доберется до банки первой! — крикнула прилипшая к телевизору старший лейтенант.

— Команде «на выход», — приказал Ильин, нащупывая в мешке банку черной икры. — Боевое построение! Оружие к бою!

Он дернулся было к заваренному выходу, но встретился взглядом с визором Шестьдесят Шестого и разумно отступил в сторону.

— Первый пошел!

Взвизгнула лысая резина гусениц, раздался металлический звон, и Айболит вылетел наружу, обогнав выбитую им дверцу.

— Я прикрою! — донеслось снизу.

— Эй! — окликнул его на всякий случай Ильин, которому совсем не улыбалось потерять настолько ценного специалиста. — У тебя чем заряжено?

— Хлоридом натрия, товарищ командир! — крикнул Айболит, опускаясь на левую гусеницу и наводя ствол оружия на приближающуюся роту солдат.

— Паф! Паф! Паф! Паф! Паф! Паф!.. Паф! — затявкал пневноизлучатель в манипуляторах доброго доктора.

Ответом ему были поросячий визг и предсмертное хрюканье.

— Что-то мне это не нравится, — насторожился Ильин, пытаясь вспомнить нечто очень важное. Поняв, что ему это не удастся, капитан махнул рукой и с криком «За мной» ринулся на поле боя.

Разумеется, они опоздали.

Десятки поверженных врагов бились в предсмертных корчах, а рядом с ними, растерянно глядя на свое оружие, стоял гусеничный доктор.

— Ничего не понимаю! — искренне изумился Шестьдесят Шестой. — Что с ними?

— Чем палил? — ответил вопросом на вопрос Ильин, размахивая банкой как гранатой и озираясь по сторонам. Увы, желающих атаковать больше не было.

— Я же сказал — хлоридом натрия! — для пущей убедительности доктор вывел на визор химическую формулу. Если бы он мог, то надулся бы, как профессор, объясняющий троечнику теорему Пифагора. — Когда вас захватили в плен, я остался прибрать помещение и нашел осколок бутылки с парой молекул псевдоживой брони. Проведя серию опытов, я обнаружил, что единственным доступным средством, которым можно аннигилировать эту саморегенерирующуюся, кстати сказать, органику, — является хлорид натрия. В некоторых научных трудах используется более примитивное обозначение — натрий хлор. Обыкновенные же тупицы, — взгляд профессора многозначительно скользнул мимо командира, — которым лень заглянуть в химическую энциклопедию, называют этот минерал солью. Мне пришлось вскрыть стандартную упаковку «Велком», которая присутствует на всех космических кораблях для встреч с инопланетными цивилизациями на борту. Ну знаете, с классическим набором: рушник, каравай хлеба и солонка хлорида натрия. Поскольку последнего было мало, я построил аппарат химического синтеза, с помощью которого…

— Ты куда целился? — нахмурился Ильин.

— В мягкие ткани, товарищ командир, — браво отрапортовал Айболит, выполняя ружейный прием «на плечо». — Вот в эти замысловатые выросты у них на горле...

— Ну, поздравляю! Ты стал настоящим доктором! — радушно информировал его Сева.

— В каком это смысле? — вытаращил визоры Шестьдесят Шестой.

— В том смысле, что ты наконец-то потерял… один, восемь, тридцать четыре… — начал считать Сочинский и радостно объявил, — девяносто девять пациентов!

— Так они что, мертвы? — не поверил себе Айболит.

— Мертвее не бывает, — подтвердила его способности врача Алла. — У них на шее, видишь ли, органические процессоры-симбиоты. Друг без друга существовать не могут. По-видимому, не только броня солдат так смертельно реагирует на соль...

— Ой! — роняя излучатель на ногу Ильину, всплеснул манипуляторами Шестьдесят Шестой, — так это значит...

Визор дока засветился убийственно синим экраном, из правого нижнего угла которого выскочила крутившая у виска скрепка, а в красном круге по центру перевернулась белая цифра 999. Картинка мигнула и сменилась алым прямоугольником с надписью «ERROR 404».

— Директива! — хором ахнула команда, но было уже поздно.

Столик на груди доктора откинулся, правый верхний манипулятор отвинтил и забросил в айболитовское нутро все остальные манипуляторы, бережно обернутый папиросной бумагой визор и аккуратно смотанные гусеницы, после чего захлопнул столик, а сам изогнулся в виде ручки на белом с красным крестом ящике.

Земляне грустно, как над гробом покойного, стояли над ящиком-диспенсером, в который навеки трансформировался от них Айболит-66. Директива 999, запрещающая транклютировать носителей разума без человеческого одобрения, пусть даже формального, перевела системный блок выдающегося ученого и просто хорошего друга в глубокий и нескончаемый гиперсон.

Ильин выразительно посмотрел на Анискину, и та понятливо отвесила подзатыльник Севе.

— А что сразу — Сочинский! — возмутился младший лейтенант.

— А не фиг, — коротко разъяснил ему про всё командир. — Бери дока. Будешь таскать за собой, пока не осознаешь!

Когда Сева подчинился, подняв за ручку-манипулятор ящик доктора, Анискина вложила в другую руку младшего лейтенанта тяжелый ствол пневмоизлучателя.

— В нагрузку, для равновесия, — пояснила старший лейтенант.

Воспитательный процесс прервал жалобный стон, раздавшийся из-под козьей ножки истребителя.

Команда, не сговариваясь, рванула к забытой в пылу драмы банке с настоящей черной дырой.

***