Ссылка на аудиокнигу(озвучил Максим Тарлавин): http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4242329
-Что я здесь делаю?
-А?
-Ничего,- буркнул я, улыбнувшись своим мыслям вслух.
Из темноты донёсся хриплый голос тёзки.
-Я бы лучше прикорнул часок, чем стоял на холоде в два часа ночи. Да ещё после двухсот грамм выпитого – отнюдь не согрело…
-Говори по делу,- бросил я. В черноте ночи с трудом угадывались черты невысокого мужчины, одетого в камуфлированную форму с меховым воротником.
-Так я и говорю…- Он вдруг закашлял, потом разразился отрывисто-сухим хохотом. От бетонной ограды, железных, проржавевших почти насквозь, ворот отразилось эхо.
Я развернулся и бесцеремонно зашагал к сторожевому домику. Золотистый свет заманчиво лился из его окон, приглашал на чашку горячего чая, о которой я мечтал со вчерашнего дня. За открытой дверью в лицо ударил жар работавшей на всю мощность электрической печки. Я сбросил куртку, плюхнулся на скрипящую кушетку и выключил обогреватель. Тщательно выкрашенная железная дверь скрипнула - из режущей глаз темноты вышел напарник, хотя слово “вышел” здесь неуместно. Вынырнул из кофеино-шоколадного сиропа ночи, из эфира тишины и спокойствия, нарушаемого резвыми порывами ветра в верхушках растущих неподалёку тополей. Его игры ласкали мой слух.
-Что я здесь делаю?- повторял я.
-Где?
-Здесь!!
-Да не кричи ты! Я не глухая!
Оля прильнула к стенке, сторонясь меня, встряхнула головой и насупилась. Я стоял в холле библиотеки университета.
-Оля?
-Нет, Петя! – огрызнулась девушка.- Я не буду по десять раз повторять одно и то же! Дождёшься, что в милицию подам заявление. Ты меня преследуешь!
-Подавай,- парировал я, засунув руки в карманы джинсов и уверенно направившись в читальный зал.- Я помогу составить заявление.- Я остановился у входа, повернулся к Оле, невероятными усилиями сдерживая подкатившие к глазам слёзы. Она знала, что я очень её любил, однако даже не представляла, насколько было прожорливым данное чувство.
-Передавай привет Андрею, своему новому ухажёру, милиции и не забудь указать в участке, что преследую тебя около трёх лет.
За её спиной показался Андрей – высокий, с короткой стрижкой, в кожаной куртке, выглаженных брюках, с холодным отталкивающе-мёртвым взглядом. Он отодвинул в сторону девушку, не сбавляя шаг, приблизился и грубо схватил меня за воротник кофты.
Меня трясли за воротник. В глаза бил свет лампочки, висящей под потолком на одном проводе. Напарник испуганно разглядывал меня, сжимая в свободной руке мобильный телефон.
-Наконец-то. Я уже хотел скорую вызывать. Думал, у тебя эпилептический припадок или что-то в этом роде.
-Нет,- вздохнул я, заметив, что вновь включённая печка продолжает превращать тесное помещение в преисподнюю.
-Что с тобой?
-Расслабься. Я в норме.
-В норме?! Тебя трясло, голова откинулась назад, глаза закатились – это ты называешь нормой?
-Ага.
-Мне кажется, тебе не стоит совмещать учёбу в университете и работу охранником по ночам.
-Мне нужны деньги.- Клянусь, к моим векам были привязаны гири по сто килограмм каждая.- Чтобы доехать завтра утром до универа и обратно, купить поесть в столовой, заплатить часть суммы за квартиру. Более того, в этом году я заканчиваю обучение, так что до лета продержусь.
-Так что ты хотел показать?- опомнился я.- В час ночи мы сделали обход, разошлись по своим постам и бац! Ты звонишь, мол, подходи, а я только решил отдохнуть…
-Если б я был трезвый, то сказал…- Он икнул и вяло улыбнулся.- Смотри.
Напарник вытащил из-под стола бутылку. На дне булькнула прозрачная жидкость. Я скривился, как можно пить такую отраву?
-Я пошёл к себе,- сказал я и встал.
-Погоди! Хорошо, я покажу.
Мы стояли перед ржавыми воротами, над нами неслись на ветру облака, изредка выглядывали любопытные звёзды. Глаза привыкли к темноте. Два куска железа связаны толстой цепью, между ними просматривалась зияющая чернотой щель. Я работал на данном объекте вторую смену. На первой нас провели по территории, ознакомили со всеми нюансами. За воротами просматривался заброшенный парк с одинокими тополями, крохотное озеро, холмы.
-Ну и?..- протянул я, посветив фонариком в лицо напарника. Он прищурился, молча указал на ворота.
Я шагнул к “ржавому металлолому”, который давно пора заменить. Закрыл правый глаз, левым прислонился к щели и стукнулся о лакированный стол читального зала, подскочив на месте так, что закружилась голова, а к горлу подкатил комок. Через два ряда впереди хихикали, посматривая на меня, две девушки – явно с младших курсов. Конечно, весело наблюдать за парнем, пытавшемся пробить головой крышку стола.
Я с удивлением обнаружил блуждающие в закоулках сознания мысли суицидального характера. Умереть на первых стадиях депрессии никогда не поздно и уж тем более из-за мук первой любви. Вот уж велика потеря, думалось мне при воспоминаниях об Оле, однако пылающие и невыносимо сверлящие чувства твердили иное, будто существовали обособленно от хозяина. Пожалуй, аромат смерти дурманил и отталкивал одновременно. Мало ли разборок было у меня с Олей на протяжении трёх лет?! Я встал, вернулся в холл. Оля уже ушла. Андрей тоже. Ему нравилось хватать меня за воротник, как собаку за ошейник, или угрожать. А я вёл себя так, словно ничего не происходило. В такие моменты я ловил безучастный взгляд Оли в то время, как Андрей орал мне в ухо: ”Ты меня понял ???..” Мат пролетал мимо. Я сжал кулаки, рассматривая побелевшие костяшки, разжал, провёл кончиками пальцев по гладкой стене. Вздохнул полной грудью, чувствуя, как едкая смесь запахов университетского линолеума под ногами и сырости книгохранилища неторопливо разбавляется обжигающе-морозными ароматами голых тополей. Напарник что-то бессвязно говорил. Наверняка по поводу моих провалов памяти. Привычное дело – забытье. Ни один врач не смог помочь или хотя бы приостановить необратимо-врождённые процессы в моём мозге. Помню, сидя в кабинете доктора и вперив взгляд в красовавшийся на стене снимок собственной головы, я слушал, как моей маме ясно дали понять — её сын не такой как все. До сих пор мама отказывалась в это верить. Как все я был до того момента, пока невзначай не подумаю о прошлом. И не просто подумаю, иначе любая неосторожная мысль превращала бы мою жизнь в ад, а смакую воспоминание или же связанные с ним приятные, либо негативные чувства. Личная жизнь терпела многочисленные поражения и занимала центральное кровоточащее место в памяти, так что припадки случались мгновенно. Обычный человек мечтает и думает, полностью понимая, где он находится. У меня же всё наоборот. Единственное, я всякий раз забывал, что это всего лишь воображение, а не перемещения во времени.
Я заглянул в щель — темнота. Отпрянул. Спешить с руганью в адрес напарника не имело смысла, так как отлично помнил в его глазах страх вкупе с недоумением, когда я пришёл после звонка и услышал о странной находке, проявившейся в ночную смену.
Продолжая сжимать и разжимать кулаки, расталкивая всех на пути, я ускорял шаг. Всё быстрее и быстрее. В лабиринтах бесконечных университетских коридоров мелькали студенты, преподаватели, снова студенты, снова преподаватели… Оля с Анд… с кем-то, имени не назову. Скорее, на четвёртый этаж, в распахнутое окно. Каждые сорок секунд на Земле совершается одно самоубийство — необходимо попасть в сухую статистику.
Я чертыхнулся, поднял воротник куртки, прищурив глаз, вновь прислонился к щели. Привыкший к темноте орган зрения уловил силуэты деревьев, гнувшиеся к земле в порывах ветра, как слуги в поклоне государю. Тени передвигались лениво, пока не приобрели очертания людей, залитых льющимся из огромных окон солнечным светом.
-Боже,- вырвалось у меня.
-Что ты видишь?- Голос напарника за спиной.
Дрожащими руками я перебирал связку ключей. Вот он. Щёлкнул висячий замок, слетела цепь, я протиснулся меж ставнями, зажмурившись в слепящих бликах, ступил на деревянный пол. Ненужная камуфлированная куртка упала под ноги. Ошарашенные студенты разглядывали пришельца, сторонились как от огня. Рядом с дверью, из-за которой я вышел, висела табличка: КАБИНЕТ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА. Я подошёл к расписанию занятий третьего курса четвёртого факультета, поймал немигающим взглядом необходимый класс. Напротив – номер аудитории. Отлично, она располагалась этажом выше. Вскоре я стоял на месте. У входа толпились молодые люди, девушки — хихикали, матерились, хватали друг друга за непристойные части тела, смеялись во всё горло, разговаривали по телефону. Оля прислонилась спиной к стене, отдавшись в объятия Андрея. Как же я ненавидел это имя. Звучало так, словно в мозгу орудовали новёхонькой дрелью. Кроме того, в школе мой друг рассказывал про Дрона – мальчика в их дворе, досаждавшего всем живым существам. Дрон. Дрель.
Они целовались. Ну да, одна и та же картина резала мои глаза всякий раз, как я проходил мимо, либо намеревался навестить Олю в надежде на непринуждённую беседу. Увы, таковой не состоялось. На ремне висели газовый баллончик “Терен-4”, резиновая дубинка, кобура с пневматическим револьвером с девятью патронами в барабане. Калибр четыре миллиметра. Металлические пули с расстояния в метр причиняли человеку непоправимый вред. Я наблюдал. Затем сделал шаг. Ещё один. Андрей и Оля меня не замечали. Не помню, как в ладони оказалось оружие с взведённым курком. Рядом кто-то вскрикнул и в тот же миг задребезжал продолжительный звонок на пары, так раздражавший и оглушавший меня. Я вытянул руку, сделал ещё два шага, стоя в полутора метрах от парочки. И выстрелил. Лёгкий толчок приятно отдался в руке, дуло выплюнуло снопы оранжевых искр. Схватившись за грудь, Андрей отшатнулся, испуганными глазами воззрился на меня, упал на колени. Я разрядил револьвер ему в лицо, при этом отведя взгляд на Олю. Девушка застыла в немом ужасе. Её личико окаменело, словно я накануне высек любимую в скале. Звонок затих.
Среднего возраста мужчина, в камуфлированной форме со спецсредствами на ремне, заморгал, когда напарник растворился в темноте. Он протиснулся следом и наступил в лежащую на асфальте куртку. Поднял, огляделся: парк, озеро, очертания одиноких холмов и тополей освещались едва заметным мерцанием звёзд на ночном небе. Он запамятовал рассказать о том, что видел. Во время собственной проверки пломб на дверях хранилищ, проходя мимо пресловутых ворот, ему показалось, что из щелей сочится мерцание. Завороженный, с разгоревшимся любопытством он глянул в просвет. Взору открылась пустыня, залитая лучами палящего в зените солнца. Грань между измерениями реального мира и внутреннего, сугубо индивидуального, бывает так тонка, что в некоторых местах рвётся.
