- Солнце вращается вокруг Земли или Земля вокруг Солнца?
Раскрываю рот, чтобы ответить. Тут же закрываю. И вроде бы знаю, что Земля вокруг Солнца, кто ж не знает, а не оставляет меня поганенькое такое чувствишко, что что-то не так. Что-то…
- М-м-м… дайте подумать.
- Что же, думайте, думайте…
Думаю, думаю. Вспоминаю картинки из детских книжек, Солнечная Система, вокруг неё вращаются планеты, Меркурий, Венера… тьфу черт, меня не про планеты спрашивают, а про то, что вокруг чего вращается.
- Так все-таки?
Обреченно говорю:
- Земля вокруг Солнца.
- А если подумать?
- Земля вокруг Солнца.
Ведущий прищуривается:
- Точно?
Молчу. Думаю, точно или нет. До Коперника считали, что Солнце, и звезды, и планеты вращаются вокруг Земли. Кто это говорил… Птолемей… Только сейчас меня не про Птолемея спрашивают, а про Солнце и Землю…
- Это ваш окончательный ответ?
Меня осеняет. Внезапно.
- Э-э-э… Солнце вращается вокруг центра нашей галактики. Галактики разлетаются от центра вселенной. И Земля… вращается вокруг Солнца… как-то так.
Ведущий кивает. Ведущий никогда не скажет, правильный ответ или неправильный.
Аплодисменты в зале, кто-то издевательски свистит.
- Что же, продолжим. Чему равно ускорение свободного падения?
- На Земле?
- Ну, тогда назовите на Земле и не на Земле.
- А оно… разное?
Ведущий пожимает плечами, не знаю, не знаю. Мысленно бью себя по губам, на кой черт я это ляпнул, вот теперь еще и думай, разное оно или одинаковое, ускорение это…
- Э-э-э… девять и восемь.
- На Земле?
- М-м-м… везде.
- А если подумать?
Легко сказать – подумать. Не думается. Как на экзамене. Ускорение…
- Оно вроде как иррациональным числом измеряется…
- И каким же?
- М-м-м… не знаю.
- Вы сдаетесь?
Хватаюсь за соломинку.
- Помощь зала.
Нет, что-то я не то сказал…
- Уважаемые зрители, помогите мне пожалуйста.
Вот так будет лучше. Зрители начинают набирать что-то на своих экранах, издевательски на меня поглядывают, ухмыляются, похрюкивают короткими свиными рыльцами, наклоняют рогатые морды или рыбьи головы. Вспоминается Гоголь со свиными рылами вместо лиц и кончиками отвратительных крыл и хвостов. Только бы они мои мысли не прочитали, а то не видать мне победы, как своих ушей. Да мне её хоть как не видать…
Ведущий оживляется.
- Ну что, девяносто шесть процентов наших зрителей считают, что на Земле ускорение свободного падения равно девять целых, восемь тысяч шестьдесят шесть десятитысячных, а на других планетах зависит от их массы. Три с половиной процента зрителей указали, что ускорения свободного падения не существует. И полпроцента сказали, что на полюсах Земли ускорение равно девять восемьсот тридцать два, а на экваторе – девять семьдесят восемь. Что скажете вы?
- Э-э-э… я согласен с большинством.
- Это ваш окончательный ответ?
- Нет.
- Так что же?
Вспоминаю школьную программу, не вспоминается, вижу в памяти картинку из тетради, Земля, но не круглая, а приплюснутая с полюсов…
- Я выбираю ответ, где про полюса и экватор.
- Вы так решили?
- Да.
- Ой ли?
- Да.
- А на других планетах?
- По-разному.
Ведущий широко распахивает белые глаза.
- И что, по-вашему ускорение везде разное?
- Ну да.
- И как вы это себе представляете? Число Пи у вас тоже везде разное?
- Нет.
- А какое?
- Три, четырнадцать… и дальше там… иррациональное число. И вообще мы не про Пи говорим, а про ускорение.
- То есть, вы решили извести свою планету и свою Вселенную, сделать ускорение везде разным.
- Да.
- Это ваше последнее слово?
- Да.
- И это… правильный ответ.
Аплодисменты.
Воспоминания лезут в голову не к месту и не ко времени.
Вскидываю автомат, хочу выпустить всю обойму, автомат плавится в моих руках, еле успеваю отбросить.
Сволочи.
Это я им. Которые обступили со всех сторон. Войну с которыми мы уже проиграли, давно проиграли, осталось только расстрелять последние патроны и…
И…
Автомат плавится у меня в руках, еле успеваю отбросить.
Твари обступают.
- Так нечестно.
Говорю вслух. Уже терять нечего, говорю как есть, вслух, так нечестно. Всплывают в памяти какие-то детские обиды не к месту и не ко времени, играем в шашки, а победителю батончик шоколадный, или еще там чего. И я выиграю, а мелкая слезами зальется, а-а-а-а, хоцу-у-у-у, и мать мелкой батончик отдаст, она же ма-а-а-ленькая, и хочется во весь голос заорать, так нечестно…
- Так нечестно.
Говорю.
В голос.
- Еще думаю про себя, детсад, настоящий детсад, видел бы командир, только не увидит уже, в сырой земле лежит, то есть, что я говорю, нет никакой земли здесь, Земля за сотни световых лет осталась…
- Что нечестно? – спрашивает тот, кто уже хотел впиться мне в глотку.
- Это… нечестно… надо, чтобы силы равны были.
- Черт возьми, что я вообще несу…
- Хотите, чтобы с вами боролись вашим оружием?
Он говорит не оружием, а орущ-щ-щием, не все звуки произносит.
- Ну да… хотя бы.
- А что еще?
Хочу сказать, что хочу, чтобы с нами вообще не воевали. Не говорю.
- Ну… хочу, чтобы нам хорошо было…
- Вы хотите получать от сражения удовольствие? Чтобы вам… нравилось?
- Ну…
- Хорошо… мы сделаем. Чтобы вам понравилось.
- Итак, мы переходим к следующему вопросу!
Считаю, сколько осталось вопросов. Три. Вроде всего-ничего, только чувствую, напоследок они оставили самое-самое. И этот не тот случай, когда можно забрать деньги или поощрительный приз, откланяться и уйти под аплодисменты публики. Здесь на кону жизнь земли, один неверный ответ – и мир полетит к чертям.
Может, уже и полетел.
Они обещали, что мне должно понравиться.
Мне нравятся телевикторины.
Нравились раньше.
- Итак, предпредпоследний вопрос: чему равно ускорение свободного падения в открытом космосе?
- Э-э-э…
- Вам дается два варианта ответа. Девять с половиной и три целых, четырнадцать сотых.
- Гхм…
Отчаянно вспоминаю, что три и четырнадцать – это число Пи. Значит, три и четырнадцать отпадает. Хотя вполне может оказаться, что три и четырнадцать – это не только число Пи.
Хотя…
- А… пятьдесят на пятьдесят можно?
- Вы хотите убрать неверный ответ?
- Да.
Смех в зале, шепотки, хорошо устроился, ну-ну…
- Хорошо, мы убираем два неверных ответа.
Вздрагиваю. Оба ответа исчезают с табло, чер-р-рт…
Гхм…
- Что скажете?
- Ну…
- Так чему равно ускорение свободного падения в открытом космосе?
Огрызаюсь, терять уже все равно нечего.
- Ничему.
- Совершенно верно, в космосе его нет!
Аплодисменты.
Лезут воспоминания не к месту и не ко времени:
- А ты что, хочешь, чтобы всегда по-твоему было?
- Хочу! – ору во весь голос, - хочу чтобы что я ни скажу, все сбудется!
Бойтесь своих желаний, они могут исполниться.
Сбылось.
Все, что я ни скажу здесь, все сбудется. Ошибусь с одной постоянной, с одной переменной, с одним знаком в формуле – и вся наша вселенная полетит к черту. Этим вон на радость.
- Предпоследний вопрос. Сколько существует кварков?
Вздрагиваю.
- Это что такое?
Смех в зале, шепотки, хорошо же он знает свой мир.
- Вам виднее.
Кварки, кварки… ничего не вспоминается… нет, есть что-то в памяти, кварк нижний, кварк верхний, кварк жуткий… или странный… и кварк очаровательный.
- Четыре.
- А если подумать?
- А если подумать, то не знаю.
- И сколько же?
- А… звонок другу можно?
- Конечно, можно, кому мы будем звонить?
- Алославскому… по имени-отчеству не знаю.
- Хорошо, мы звоним физику Сергею Ивановичу Алославскому.
Длинные гудки в тишине зала. Ну только посмей не ответить…
- Алло.
Женский голос, нет, это не Алославский…
- День добрый, Сергея Ивановича я могу услышать?
- Он занят.
Тявкающий голос режет по ушам, если бы она знала, если бы знала…
- Это очень срочно….
- Перезвоните потом!
Короткие гудки.
Падает сердце.
- Вижу, ваши сородичи не очень-то хотят иметь с вами дело.
- Я могу позвонить…
- Вы уже звонили.
Черт…
- Так все-таки… сколько существует кварков?
- Четыре.
- Это ваш окончательный ответ?
Краем глаза смотрю на омерзительную мохнатую тварь в двух шагах от меня, тварб, которая больше всех хохотала надо мной. тварь поднимает конечности, показывает… гхм… четыре, шесть… восемь.
- Восемь.
Смех в зале.
- Вы уверены?
- Да.
- Может, назовете их нам?
- Верхний, нижний…
- Ну и названия.
- Удивительный… очаровательный…
- Ой ли?
- Дальше не помню. Но их восемь.
- Это ваше последнее слово?
- Да.
- Что же… ответ принят. Во времена вашей молодости было известно четыре кварка.
Замирает сердце.
- Сейчас вашей науке известно шесть кварков…
Рушится мир.
- …но на самом деле их восемь.
Аплодисменты. Хочу с благодарностью посмотреть на мохнатую тварь, не смотрю. Еще не хватало, чтобы уличили нас…
Пью воду.
Перевожу дух.
- Итак, последний вопрос. Готовы?
- Да.
- Чему равен коэффициент сцепления автомобиля на обледенелой дороге?
Это я знаю. Хорошо знаю. Даже слишком хорошо.
Олеся выбегает из дома мне навстречу.
Жму на тормоз.
Жигуль несется вперед как ни в чем не бывало.
…отключить от аппарата жизнеобеспечения…
Бью кулаком по столу. Ведущий оторопело смотрит на меня.
- Вы что?
- Да ничего… бывает…
- Устали?
- Да.
- Вам остался последний вопрос.
- Да, да…
- Так сколько же?
Знаю. Одна десятая. Проклятая одна десятая, когда машина несется на полной скорости, и черта с два ты тут что-то сделаешь…
- Может… отдохнете сначала?
- Нет. Я знаю ответ. Ноль семь.
- Что?
- Ноль целых семь десятых.
- Э-э-э, насколько я знаю, это сцепление с сухим асфальтом.
- Да. И с обледенелой дорогой.
- То есть, что сухой асфальт, что дорога обледенелая – все одно?
- Да.
- То есть, у сухого асфальта – ноль семь, у мокрой дороги – ноль четыре, у снега – ноль два, а у обледенелого шоссе снова ноль семь?
- Да.
- Это ваш окончательный ответ?
- Окончательный.
- Что же… вы свободны. Можете возвращаться в ваш мир… будем надеяться, ваш мир остался прежним. Большое спасибо за игру.
Аплодисменты.
Пожимаем друг другу руки.
Меня ведут к порталу, спохватываюсь, что так и не поблагодарил ту тварь, которая подсказала про кварки. Теперь уже поздно…
Думаю, что я переделал в своем мире, свойства льда или что похуже.
Не знаю.
Иду домой.
Может, Оксана ждет меня.
