В пещеру нагов я не хотела. Что бы там ни говорили, а абстрагироваться никак не получалось. Слишком сильна была уверенность в том, что как только войду в это священное место, так сразу и наступлю на одного из них. И всё.
- Да ты не думай об этом. Там материализуется только то, о чём ты думаешь, - в сотый раз повторяла Людочка.
Ага. А ты попробуй не думать о белом слоне. Попробовал? Вот и у меня не получалось. Мало того, что наги чудились мне повсюду в течение дня, так и во сне они не давали покоя. Там, в бессознательном, я их прогоняла, и они разлетались за пределы фиолетовой сферы моей защиты. Дожидались, пока я усну, и снова пролезали поближе. Стоило только ослабить внимание, как они заходили с тыла и пристраивались рядом, чтобы потом слиться с моим телом.
Одна знакомая просила, чтобы её лишили голоса, поелику не должно женщине услаждать чей-то слух, кроме как своего собственного мужа, а мне даже попросить было нечего. Я лишь взывала к своему воображению и способности видеть насквозь и вокруг себя.
Даже на самых дальних окраинах остаточных проблесков желания кому-то отомстить в моем сознании не было ни кровавых убийств, ни жестокого насилия. В кино я до сих пор закрываю глаза, когда на экране передёргивают затвор или включают прожекторы операционной.
Потому и во сне я лишь укрепляла броню своей сферы, пока не удостоверилась в том, что это бесполезно. Тогда пришлось выставить пирамидки. Наги с размаху натыкались на них, корчились от боли и, раненые, отлетали подальше, чтобы снова попытаться пробиться через выставленный барьер. Через некоторое время атака затихала, и я засыпала.
А утром Людочка и Володя опять начали меня уговаривать:
- Пошли, это совершенно волшебное место. Закрытое для туристов. Там можно перенестись в любое пространство и время. Пошли!
Несмотря на все риски приближения к таким порталам, несмотря на то, что можно было невольно остаться на другой стороне или выйти в другой части света, любопытство победило, и я пошла.
За каждым камнем мне виделся наг. Я шла по тропинке каким-то козьим шагом, высоко задирая колени и топая ногами, в надежде испугать притаившихся хозяев этих мест.
Проводник довёл нас до узкого отверстия в скале и скинул вниз верёвочную лестницу. Мы начали спускаться в никуда.
Бывает такая темнота, которую можно пробить только ярким светом или темнотой. В том смысле, что зрительный нерв - он не в глазах, он - в мозгу. В своё время я даже ходила на занятия в школу Бронникова, чтобы научиться видеть по-настоящему. Не то, чтобы научилась, но представить себе, что я вижу всё вокруг себя не поворачивая головы, могу. Могу даже примерно определить, что находится за моей спиной и какого оно цвета. Но в моём случае это скорее игра, чем реальное видение. А в пещере выбора не было. Налобный фонарик освещал лишь небольшое пространство перед глазами.
Мы все знаем, что в минуту опасности живое существо или цепенеет от страха, или совершает какие-то стремительные движения. Наверно, это как-то зависит от того, сколько адреналина выделяет организм. (Пусть сведующие поправят меня, если это ошибочное мнение.) Так или иначе, я отношусь ко второму типу. Если мне прищемить палец, то я не трачу время на то, чтобы открыть ящик, а выдёргиваю руку. Если засунуть меня в тесную кладовку и запереть, то я не зову на помощь и не жду, пока кто-то снимет замок, а начинаю выламывать дверь. Так и в пещере. У меня не хватало терпения нащупывать ногами каждую перекладину. Спускаясь по лестнице, я как бы съезжала по ней, перебирая руками узлы креплений.
Проводник подвёл нас к нише, дождался, пока мы усядемся и… включил свет. Ты спросишь, почему он не сделал этого раньше? Я бы тоже спросила, если бы говорила на его языке.
- Что? А вот и нет. Я могу улавливать лишь эмоциональный настрой живых существ. Мне доподлинно известно, что моя немецкая овчарка тащит мячик или палочку, потому что хочет поиграть сама, а кавказская - потому что думает, что играть хочу я. Мне дано предугадывать во время перевода, что хочет сказать человек. До и то, до тех пор, пока говорящий не рассердится на то, что я досказываю его мысли. И тогда он говорит не то, что собирался сказать, и ехидно смотрит, как я выкручиваюсь. Так что эта сидха дана мне лишь на одну сотую часть.
Людочка и Володя - продвинутые пользователи. В отличие от них я еще не умею останавливать мысли. Единственное, что у меня получается, - это наблюдать, отслеживать и прихватывать разлетающиеся в разные стороны мыслеформы.
Итак, проводник включил свет и мы увидели… Сначала скажу, что фотографий не будет. Несмотря на то, что я выставила самую правильную чувствительность и выдержку в режиме ночной съемки, они не получились… Своды пещеры уходили далеко вверх и терялись в темноте. Через каждые два-три метра в стенах виднелись расходящиеся в разные стороны подсвеченные коридоры, а над входом в эти тоннели висели таблички «Опасно».
В самой пещере повсюду были каменные наги. Поверить в то, что среди этих изваяний не было ни одного живого существа, было сложно. Я до сих пор не понимаю, как мы дошли до ниши, не натолкнувшись ни на одну из скульптур. Расступались они, что ли? В полумраке скульптурные композиции откидывали нечёткие тени, а трепыхающиеся подвесные светильники и вовсе превращали их в движущийся серпентарий, где одна фигура цеплялась за другую и вытаскивала следующую. Ровно как и мои мысли. Каждая следующая оживляла этих чудовищ. Сказать, что мне было неприятно, - это ничего не сказать.
- Ты сядь удобно, - Людочка всегда заботилась обо мне. - Сядь, расслабься, закрой глаза и не думай.
- Люда, я не могу. У меня не получается.
- Получится. Главное - создать намерение.
Тем днём нам надо было дойти до пещеры до того, как солнце войдёт в свои права и начнёт выжигать движущиеся цели, поэтому поднялись мы рано, и меня всю дорогу клонило в сон.
Я закрыла глаза и расслабилась. Это я умею. Стоило мне только прислониться спиной к холодной стене, как я увидела, что один из нагов высвободился из-под гнёта вековых стен и извивами света и тени пополз. Он полз и смотрел мне прямо в глаза. Моё тело било тревогу и требовало от мозга немедленного бегства, а мозг спал. Змея медленной спиралью обвилась вокруг меня и начала затягивать свои кольца как мы затягиваем страховочные концы на обвязке. Туже, туже, пока мне не стало совсем нечем дышать.
Я проснулась от собственного крика. Мне снилось, что в дверь позвонили, и я пошла открывать, а в коридоре кто-то схватил меня за горло и начал душить. Схватил со спины, обхватив мою шею так, что его локоть оказался у меня под подбородком.
Чем отличается жизнь от смерти? Одним вдохом.
Хулиганьё!! 
