Закончив с Иренеем, занялся остальными ранеными. Этих осматривал и объяснял, что делать. Ранения той. Или иной степени тяжести имели все. Кроме Полидевка. У меня на голове открытой раны тоже не было – только контузия от удара. Лекарь, у которого я брал уроки, рассказывал, что такие вот удары могут привести к смерти, если в мозгу – так он называл жироподобный по структуре орган, покрытый извилистыми бороздами, находящийся в черепной коробке – лопнет кровеносный сосуд. При этом внутри мозга образуется кровяной пузырь, растягивающий, разрывающий составляющие его ткани. Лекарь видел такое при вскрытии тел на поле боя после сражений. Ну, надеюсь, у меня до этого не дошло и все ограничилось контузией этого самого мозга – голова продолжала болеть, но уже терпимо, и приступы тошноты почти прекратились. Поживем еще… Какое-то время… Интересно, какой смерти нас предадут? Чаще всего, по слухам, критяне сдирают с нашего брата кожу, а потом гоняют вот таких ободранных бичами, пока те не упадут. Затейники… Лучше не думать. Я пробрался к Полидевку, сел рядом с ним, спросил:
- Долго я валялся без сознания?
- С вечера. Ночь пока не кончилась.
- Откуда знаешь – темно ведь?
- Пока еще светло было, свет сочился сквозь щели в люке. Он как раз у нас над головами. До темноты шли на юг в сторону Крита. Потом встали на якорь. Так и стоим до сих пор. Рассвета ждут, опасаются на прибрежные рифы в темноте наскочить.
- Понятно… - протянул я.
Помолчали. Потом Полидевк задал вопрос:
- Что делать будем, брат? Руки-ноги у нас теперь свободны. Дадим последний бой?
Я усмехнулся.
- Голыми руками? Сидя в трюме, как крысы? Как ты себе это представляешь? Нас переколют по одному, когда мы будем выбираться из люка. Нет. Если и давать последний бой, то не сейчас.
- Вряд ли они предоставят нам еще одну такую возможность, - резонно возразил мой друг. – Так хоть смерть получим легкую. Умрем, не мучаясь.
- Боишься мучений? – я добавил в голос легкую насмешку.
- Нет. Но… - замялся Полидевк.
- Раз все равно попались, на рожон лезть не будем. Подождем. Отец мой Посейдон подаст нам помощь. Есть у меня такое предчувствие.
Предчувствие, и впрямь, имелось. Появилось буквально только что. А несбывшихся предчувствий у меня не бывало. Об этом знал и мой друг.
- Это правда? – в голосе его слышалась радость и надежда.
- Когда я тебя обманывал?
- Хм. Бывало…
- Ну, когда это было? В далеком детстве!
- Это – да… - радости в голосе Полидевка поубавилось, но надежда все еще звучала.
- А раз так, сидим и ждем. Вот только пить очень хочется. И мне и раненым. Эти воды нам не дали?
- Нет. Не озаботились. Придется терпеть.
- Гады, - беззлобно выругался я. – Раз так, всем отдыхать. Силы нам еще понадобятся.
Со всех сторон послышалась возня. Мои люди, до того чутко вслушивавшиеся в наш с Полидевком разговор, укладывались, ища местечко поудобнее. Я тоже прилег и попытался задремать. И хоть голые вонючие доски были не лучшей постелью, мне удалось заснуть.
Проснулся от грохота. В распахнувшиеся глаза ударил слепящий свет. Что за…. Не сразу вспомнил, где я и что я. Вскочил, приложился головой о низкий потолок. Зашипел от боли – голова отдалась резкой болью. Эта-то боль и помогла вспомнить, что случилось вчера. Свет лился из квадратного люка сверху. Сам корабль, в чреве которого мы находились, стоял. Ровно стоял, на спокойной воде. Бухта? Похоже. Значит, добрались до места. Сейчас нас попросят на выход. Так и вышло. Сверху кто-то крикнул:
- Эй, в трюме! Вылезай!
Никто, в том числе и я выполнять команду не торопился.
- Ну, вылезай! – чья-то голова склонилась над люком, заслоняя солнце, бьющее прямо в проем. – Развязались ведь уже сами. Ну!
Я с трудом удержался от того, чтобы не схватить эту глупую голову и не открутить ее от тела. Но сдержался. Осмотрелся. Люди, те, кто был в состоянии держаться на ногах, собрались за моей спиной. Полидевк держался по правую руку.
- Выходи! Долго ждать?! По одному! Как вылезаете, руки за спину!
- Будем выбираться, - в полголоса сказал я.
- Может, все же, попробуем? – шепотом предложил Полидевк.
Шепот у него получился громким. Таким, что наверху насторожились. В люк просунулись три копья.
- Не дурите, вылезайте! – раздался все тот же голос.
- Вылезаем! – крикнул я наверх. – А потом своим. – Сначала вытаскиваем покойников, потом тех, кто сам не может двигаться. А дальше уже остальные.
Первым принимать мертвецов послал наверх Агафокла. Его попытались сразу связать, но он в двух словах объяснил, в чем дело.
- Ну, вытаскивайте, раз так, - раздалось с палубы. – Не тухнуть же им там.
Вытащили трупы. Начали поднимать троих раненых. Все они оказались в сознании. В том числе Иреней. Брат даже попытался подняться на ноги. Я придержал его.
- Не напрягайся. Тебе помогут.
- Где мы и что случилось? – взгляд Иренея был мутен. Он, видимо, только что очнулся и плохо понимал, что происходит.
- Мы в плену у Критян, - коротко бросил в ответ.
И так бледное лицо брата побелело еще больше, хотя, я думал, что это уже невозможно.
- Почему вы не добили меня?
Х-м. Мысль у него идет по тому же пути, что и у меня, когда я очухался.
- И почему сами живы? – продолжал повторять мои давешние вопросы Иреней.
- Давай поговорим об этом позже, - оборвал я расспросы. – Некогда. Сейчас тебе помогут выбраться из этой крысиной норы.
Наши люди подняли брата на руках и вынесли его наверх. После раненых выбрались сами. По одному. Руки нам связывать не стали. Встали кучкой на палубе, щурясь от яркого солнца. Я осмотрелся. Наш корабль (Ха! Наш! Век бы его не видеть!) стоял в гавани. Гавань была почти круглой формы, не слишком большой, но вместительной. Сейчас в ней, навскидку, стояло не менее трех десятков кораблей. В основном, купеческих. Но имелось и около десятка боевых, считая наш. Гавань оказалась хорошо защищена от ветра и волн длинным скалистым мысом. Вход в нее довольно узок – около половины стадия.
Корабль наш стояли около удобного каменного причала, прочно пришвартованный к коротким каменным же столбам. К берегу примыкала довольно обширная, вымощенная известняковыми плитами, площадь. За площадью берег шел на подъем. Скалистый, с купами кустов и деревьев, радующих глаз сочной зеленью листьев. Ближе к площади целая куча строений, видимо, склады для товаров. На берегу довольно оживленно: работают грузчики, согнувшиеся под тяжестью поклажи, стоят кучками, разговаривают о чем-то, матросы, неспешно прогуливаются купцы, наблюдающие за разгрузкой своих судов, блестят медными шлемами стражники, следящие за порядком. От гавани, рассекая портовые постройки, вверх поднимается мощеная дорога и скрывается за верхней кромкой видимой части берега бухты, уходя в глубь острова. По дороге неспешно двигаются груженые и пустые повозки, запряженные быками. Груженые идут вверх, пустые вниз – к кораблям под погрузку.
Долго любоваться открывшимся пейзажем нам не дали.
- Взяли своих мертвяков и пошли на берег! – нарушил идиллию, уже начинающий раздражать, голос.
Я глянул на его обладателя. Довольно представительный муж. Плотный, словно, литой. В хитоне из хорошо выделанной ткани, подпоясанный широким с начищенными медными бляхами, поясом, на котором висел меч в ножнах. Меч критского типа – довольно длинный, расширяющийся к острию, для увеличения силы рубящего удара. На ногах сандалии с высокой шнуровкой. Тоже хорошего качества. Мужу этому на вид лет тридцать пять. Густая, но аккуратно подстриженная борода. Капитан корабля? Должно быть.
