Глава 6
Нас подвели к стене и приказали остановиться. Один из стражников опасливо подошел ко входу в пещеру, заглянул в него и крикнул что-то. Что, я не разобрал. Ему ответили. Впрочем, это могло быть и эхо. Ждать пришлось долго. А мы находились на самом солнцепеке. Иренею опять стало хуже. Усадили его и второго тяжело раненого на камни вымостки и постарались загородить от солнца своими телами.
Наконец из пещеры донесся шум шагов. Начальник стражи, который на солнце, похоже, чувствовал себя не лучше наших раненых, облегченно отдуваясь, двинулся ко входу. Из темного зева показались шестеро. Ого! Вот это великаны! На их фоне даже Полидевк выглядел мелковато! Мощные торсы, мускулистые руки и ноги. Ноги и руки, правда, непропорционально длинны. Тела прикрыты набедренными повязками, лица странными масками – овальными, выбеленными, с прорезями для глаз и рта, выглядящие, надо сказать, жутковато. Да, еще прически. Темные волосы заплетены в многочисленные косички, торчащие во все стороны, словно змеи на голове Медузы Горгоны. Великаны были вооружены огромными узловатыми дубинами длиной почти в рост обычного человека.
Следом за великанами вышла женщина. Небольшого роста с изящной фигурой. В точно такой же маске. Одета она была в колоколообразную юбку, доходящую до щиколоток и короткую чуть ниже талии, узкую окрашенную пурпуром рубашку из плотной ткани с обширным вырезом, полностью обнажающим грудь. Авгей рассказывал, что в старые времена истинных миносов так одевались все знатные критянки. Сейчас одежда островитян ничем не отличается от одежды остальных ахеян материка и островов Эгейского моря. На ногах пещерной обитательницы сандалии с ремешками, оплетающими голени до колен. Черные, как крыло ворона волосы женщины были уложены в причудливую пышную прическу.
Она подошла к начальнику стражников, о чем-то с ним переговорила. Тот кивнул и махнул рукой в нашу сторону. Его подчиненные приказали нам поднять на ноги наших раненых и построиться в ряд. Иреней и второй тяжело раненый смогли встать в строй, правда, приходилось их поддерживать. Пещерная жительница в сопровождении своих монстороподобных спутников подошла к нам, вначале, окинула взглядом всех целиком, а потом пошла вдоль ряда, внимательно осматривая каждого. Около Полидевка, поддерживающего Иренея справа, она задержалась немного дольше, чем перед остальными. Потом перешла к Иренею. Тот, пересилив слабость и боль, глянул ей в лицо, вернее, в маску, его прикрывающую, и оскалился, пытаясь изобразить улыбку. Женщина протянула в его сторону руку с вытянутым указательным пальцем, провела длинным, окрашенным чем-то красным ногтем по повязке, стягивающей его грудь, ткнула в место, где проступила свежая кровь. Лицо брата исказилось в болезненной гримасе, но стон он сдержал, а через мгновение опять обнажил зубы в оскале. Хоть лицо ее и было прикрыто маской, но я был уверен – женщина под ней одобрительно усмехнулась.
Потом она встала передо мной, поддерживающим Иренея слева. Я увидел ее глаза в отверстиях белой личины, зеленые, словно подсвеченные изнутри, алые губы в прорези для рта, грудь… Грудь была хороша – стоячая с крупными, подкрашенными красным сосками, нежной атласной кожей. Моих ноздрей достиг странный, незнакомый аромат. Весьма приятный. Я бы даже сказал, возбуждающий. Женщина, явно, была молода. Она стояла возле меня дольше, чем возле Иренея и Полидевка. Вытянула, было, палец, чтобы повернуть мое лицо в сторону – рассмотреть получше. Я предупредил ее взглядом – не надо этого делать. Та опять усмехнулась под маской, но руку убрала.
Следующим за мной стоял Авгей. Наставник был самым старшим из нас и во взгляде, устремленном на него сквозь отверстия маски, я уловил тень неудовольствия. Тем не менее, женщина (или девушка?) больше ничем не выразила своего разочарования и перешла к следующему члену моего экипажа. У второго нашего тяжело раненого она опять задержалась, но, вновь, промолчала. Может, она немая? Кто знает этих пещерных жителей…
Дойдя до конца строя, красавица (я надеюсь, что под маской это именно так), повернулась к начальнику стражи, продолжающему потеть в стороне и сделала царский жест рукой, мол, - отпускаю. Тот рявкнул на своих людей и живо заковылял к тропинке, утопающей в тени кустарника – подальше от солнцепека. Стражники гуськом потянулись за ним.
Теперь женщина, нет, все же, буду называть ее девушкой, дала знак приблизиться своим монструозным сопровождающим. Те подошли. Тогда она сказала им что-то на незнакомом мне языке. Я вопросительно глянул на Авгея.
- Древний язык коренных критян, - шепнул тот, стараясь не шевелить губами. – Потом добавил еще тише. – Не болтай. Кто не понравится жрице, умрет на месте.
В общем, у меня где-то в глубине сознания брезжила такая догадка. Ну, так и что? Неделей раньше, неделей позже… Но тут я вспомнил своего отца, который должен был выручить любимого (я надеюсь) сына из этой неприятной истории и не стал нарываться. Тем временем наша новая хозяйка (теперь, наверное, ее можно было называть так) приказала что-то своим монстрам и те начали подталкивать нас ко входу в пещеру. Мои люди не слушались – веяло от этой черной дыры в скале чем-то жутким. Я понял, что еще немного и завяжется безнадежная для нас связанных драка. Крикнул:
- Спокойно! Все идем за мной!
И двинулся к пещере. Мои люди зашагали следом. Перед самым входом жрица обогнала меня и пошла впереди. Вошли под своды пещеры. Перед нами оказался широкий и высокий, ровный тоннель, похоже, искусственного происхождения – стены и потолок носили явные следы обработки каким-то рубящим инструментом. Когда света, проникающего от входа в тоннель, стало маловато, жрица сняла со стены факел, высекла искры, вытащенным откуда-то из складок юбки, огнивом. Факел вспыхнул. Она двинулась дальше. Шедшие позади и с боков стражи-великаны подтолкнули замешкавшихся, и мы последовали за ней. Шли не слишком долго. Скоро тоннель резко расширился, превратившись в настоящую пещеру с бугристыми стенами, свисавшими с высоченного потолка сталактитами, неровным полом с ямами. Жрица ловко обходила препятствия, шла быстро. Мы, голодные, уставшие, раненые едва успевали за ней.
И вот пещера вывела нас в огромный подземный зал. Жрица остановилась на его пороге, оглянулась на нас, отошла в сторонку, давая полюбоваться, открывшимся зрелищем. А полюбоваться, и впрямь, было на что. В высоченном, не менее трехсот локтей, потолке зала, примерно в его середине, имелось отверстие, пропускающее сюда дневной свет. Отверстие, судя по всему, было не слишком широким. Столб света из него падал в центр зала, который в диаметре достигал, думаю, стадиев пять шесть. В центре находилась гигантская скульптура. Благодаря столбу света, падающему прямо на нее, скульптуру можно было неплохо рассмотреть.
Человекообразное создание сидело на чем-то вроде трона. Голова его достигала половины расстояния до потолка зала и, значит, составляла локтей сто пятьдесят. Вот это да! Ничего подобного до сих пор я не видел. Статуя держала в правой руке копье, установленное утоком куда-то в основание трона, в правой большой кубок-ритон. Глянул на Авгея, вставшего рядом со мной. На лице наставника застыло выражение крайнего удивления. Понятно: для него зрелище было не менее поразительным.
- Перед вами великая богиня Атана, - голос, сопровождавшей нас жрицы, глубокий и сильный, заставил невольно вздрогнуть. – Скоро вы послужите ей в качестве жертвы и навсегда попадете в ее подземные чертоги, где будете пребывать в вечном блаженстве.
В блаженстве? Я поежился. Лицо статуи богини, которое я, наконец рассмотрел, как-то не наводило на мысль, что это существо может кого-то облагодетельствовать. Теперь, когда глаза привыкли к освещению, в самом деле, стало понятно, что на троне сидит существо женского пола. Дело в том, что никакой одежды на статуе неизвестным скульптором не предусматривалось и, высеченное из черного камня тело можно было рассмотреть во всем его великолепии. Высокая точеная шея, покатые, изящной лепки плечи, высокая, безупречной формы грудь, узкая талия, широкий, предназначенный для родов крепких детей, таз. Бедра, ноги. Х-м… Ханжой я никогда не был и за свою, пусть и не очень длинную жизнь повидал много чего, но статуй богинь, изображенных в такой неприличествующей позе не встречал. Ее широко раздвинутые бедра позволяли хорошо рассмотреть то место, которое делало ее женщиной. И изображено оно, надо сказать, было довольно реалистично.
Впрочем, портила впечатление от великолепного тела не его поза, а голова. Вернее, лицо. Лицо выглядело жутко: оно носило явные черты черных жителей Ливии, живущих за Великой пустыней. Рабов из тех мест можно было приобрести в Египте. Оттуда они расходились по всему побережью Серединного моря. Толстые выпяченные губы, нос с широкими ноздрями. Рот приоткрыт в свирепом оскале и изо рта, из верхней челюсти торчат клыки, почти доходящие до подбородка. Глаза свирепо выпучены. И эта богиня Атана сулит нам посмертное блаженство? Верилось, надо сказать, с трудом.
