Я заметил её сразу – сидящую одну, недалеко от эскалатора, на четвёртом этаже огромного торгового центра. Она была великолепна, и я, преодолевая какое-то странное и полузабытое юношеское смущение, осторожно устроился на том же длинном уютном диванчике, что и она. Мимо нас проходили разные люди, и я готов был биться об заклад, что сотни мужчин в этом сияющем здании до неприличия сильно завидовали мне, полагая, что сидящая на диване красавица – как минимум моя подружка.
- Нравится? – спросила она, заметив, как я время от времени бросаю любопытный взгляд на её роскошные ноги.
Моментально краснея, я утвердительно кивнул, и не придумал ничего лучше, как осторожно протянуть ей свою правую руку.
- Хорн, - представился я.
Красотка запросто подала мне свою ладонь, которую я легонько пожал, стараясь запомнить это пьянящее чувство.
- Мелани, - сказала она, и слегка улыбнулась. – Если нравится, смотри. Что поделаешь, если они у меня ТАКИЕ? Хоть как-нибудь на жизнь зарабатывать надо.
Я вопросительно посмотрел в её глаза, не решаясь уточнить, что она имела в виду.
Заметив моё неподдельное смущение, она пояснила:
- Я запатентовала кое-что, полученное от родителей при рождении.
- Это как?
- Очень просто, - ответила она, и полностью повернулась в мою сторону. – Посмотрел на мои ноги – заплатил, посмотрел на мою грудь – заплатил, поцеловал меня в щёку – заплатил, ну, и так далее…
Заметив мою глупую ухмылку на лице, она продолжает:
- Ты карту свою банковскую проверь. С твоего счёта на мой по любому пару монеток упало, как раз за то, что ты сейчас на меня пялишься. И не только ты. Проверь, проверь. Мне эту программу почти год делали лучшие спецы, денег на неё ушло много, зато работает она исправно.
Я, наверное, в её глазах выгляжу сейчас глупо. Однако она нисколечко не соврала – с моей карты действительно списалось семь конфедератов.
- Всё в рамках закона, - произносит Мелани. – Я консультировалась в «Цахес и партнёры».
- Это как? – ошалело спрашиваю я. – Что за хрень?
- Ладно, Хорн, расслабься, - успокаивает меня женщина. – Больше с твоего счёта сегодня ничего не уйдёт.
Она спешно нажимает несколько сенсорных кнопок на своём дорогущем коммуникаторе.
Всё это кажется мне довольно странным, и оттого пугающим.
- То есть ты хочешь сказать… - начинаю я.
- Именно, - говорит она. – Так получилось. Когда мне было пятнадцать, на меня стали пялиться все старшеклассники. Когда мне исполнилось семнадцать, мне клялись в вечной любви каждую неделю. Когда наступило моё двадцатилетие, я решила извлекать из своих внешних данных пользу. Но пользу – легальным и приличным путём, и мой старший брат, кстати, кандидат наук и отличный программист, помог мне с этим.
- Всё это так непонятно… - пробормотал я.
- Наверное, - сказала она, скорее из вежливости. – Я запатентовала свои волосы, свою улыбку, свой рост, вес, грудь, ноги, бёдра, походку, манеру смеяться, манеру плакать… брат долго колдовал со своими сырыми программами, привлекал двух своих гениальных друзей, а я вовсю общалась с юристами. В общем, теперь я получаю деньги за сам факт своего существования. Вроде того, как артист или писатель получает авторские отчисления за свои произведения. Только в данном случае произведение – я сама.
- Неплохо! – восклицаю я. – То есть так же и я, и кто-либо другой…
- Теоретически – да, - серьёзно говорит она. – А практически… Никто ещё пока до этого не додумался. Закон о рекламе изменили, когда я как раз последние юридические тонкости согласовала. Особо я не распространяюсь о таком экзотическом источнике дохода. О нём знают буквально десять, может, двадцать человек. Всем остальным я рассказываю байку о том, что я успешная модель. Что, собственно говоря, не очень далеко от истины.
- М-м-м… а зачем ты мне это говоришь? – недоумеваю я. – А если мне тоже захочется вот так же?
- Попробуй, - предлагает она. – Если сможешь.
Она придвигается ко мне совсем близко.
- Я запатентовала себя сегодняшнюю, завтрашнюю, послезавтрашнюю, послепослезавтрашнюю. Эта программа… этот чёртов «Хорст-2» каждый день анализирует данные моего организма, и точно знает, как я буду выглядеть через месяц, два, три, через полгода. Она каждый день… почти каждый… патентует все эти изменения, и я исправно получаю свои денежки. Но… думаешь, мне это так приятно – знать, как я буду выглядеть через пять лет? Видеть в папке «Прогноз» свои будущие морщины на будущем дряблом лице? Сокрушаться по поводу обвисшей груди, или, того хуже, думать: откуда же у меня на шее взялся этот уродливый шрам? А, Хорн? Ты только представь, у тебя всё хорошо, но через десять лет у тебя на шее появится шрам! И тебе чертовски страшно об этом думать! О том, КАК у красивой женщины может появиться такой УРОДЛИВЫЙ шрам?
Если бы мы были знакомы чуть больше, я бы, конечно же, крепко обнял её.
- Тогда откажись от этого, - говорю я. – У тебя, наверное, денег уже хватает.
- А больше я ничего не умею, - просто говорит она. – И к тому же, я подписала пару важных контрактов с серьёзными правительственными организациями.
Слегка зевнув, она скрестила руки на груди и уставилась в яркую витрину напротив себя.
- Они меня изучают. Узнали про меня от одного известного юриста, и предложили мне хорошие деньги взамен на то, что всё останется, как есть. Вроде как длительный социальный эксперимент. Почти секретный.
- Господи! – удивляюсь я. – Зачем тебе ещё деньги?
Она пристально смотрит куда-то в пол, затем медленно поворачивается ко мне, и тихо говорит:
- Я об этом тоже часто думаю.
Странно, но после этой фразы я надолго замолкаю. Мелани вновь погружается в свои мысли, затем глубоко вздыхает, встаёт, и, не попрощавшись, идёт к эскалатору.
Я мог бы двинуться за ней вслед. Мог бы сказать что-то хорошее и оптимистичное. Мог бы попросить остаться, и даже предложил бы вместе прогуляться в хороший ресторанчик за мой счёт.
Но я ничего этого не делаю. Я молча смотрю ей вслед, и мне сейчас глубоко наплевать, что с моей карты, возможно, за этот взгляд списывается некоторая сумма денег…
Похожие статьи:
Рассказы → Девочка с лицом Ника Кейва
Рассказы → Этот мир...
Рассказы → Чудовищная история
Рассказы → Второй шанс
Рассказы → Я – Справедливость
