Писатель на суде
Алексей кое-как проснулся, но не спешил открывать глаза. Открыть глаза означало вернуться в мир разочарований, потерь и бессмысленных надежд. Послав все к черту, он мысленно отправился туда, где было хорошо - в детство, когда папа дарил ему большие машины, мама целовала на ночь, и затем бабушка нашептывала удивительные сказки про волшебный лес и смелых героев. Там он защищал красную шапочку от серого волка, а здесь звонил телефон, от которого защититься не получилось, и рука нехотя потянулась к трубке. Наверное, опять жена.
Кто бы мог подумать, что его тихая, скромная Маргаритка станет злой и ворчащей Марго. А дети, обожавшие его, не позвонят даже на День рождения. Как он умудрился испортить отношения со всеми, даже с собакой, которая теперь писает ему в ботинки и гадит на кровать.
Чаша терпения переливалась. Книги, которые он писал с таким неудержимым интересом, лестные отзывы читателей, для которых он продолжал писать, – ничего не радовало. И даже успех его будущей книги. Как раз по поводу нее и звонил только что редактор, щедро плеснув в чашу, отказав в публикации из-за сокращения бюджета редакции.
Больше никто не позвонит – разбитый телефон валялся у дальней стены комнаты. Не осознавая своих действий, Алексей на автомате накинул куртку, сбежал по лестнице, кивнул ковыляющей бабушке с тележкой и устремился подальше от опостылевшего дома.
‑ Почему я не помог ей занести сумку на третий этаж, как обычно? – мысли были сейчас о Елене Петровне – пенсионерке, живущей этажом ниже. А вот у водителя красной Мазды, мчавшейся навстречу и уже наехавшей передним колесом на тротуар, мыслей в этот момент не наблюдалось абсолютно. Растерянность Алексея, неадекватность водителя и стечение обстоятельств катастрофически соединились в одной точке.
- Где я? ‑ Алексей очнулся в маленькой лодке посреди узкой реки, а гребцом был ворчливый карлик, этой лодкой управляющий.
- Уже наверно все читатели поняли, где ты, ‑ уродливый карлик затараторил. – Ты куда смотрел, дурачок? Будет суд теперь над тобою, и душонка твоя о-ох как на огне запылает, коль виноватым будешь. Ты в потусторонье, пустая твоя голова, – лодочник наклонился к нему,‑ за поступки свои сегодня отвечать будешь, как доставлю до берега и передам правосудию. Там за все с тебя спросят и приговор вынесут: виновен или, наоборот, без греха, и сдуру тут очутился.
- Я что умер или это страшный сон?
- И то, и это, а страшно или нет, не мне решать, а от твоей жизни мирской зависит. Когда обвинять тебя станут, как ответ держать будешь, и что за тебя ангелы скажут, твои хранители. Лодка ударилась о берег.
- Привет свирепый, – лодочник обратился к одноглазому великану, который стоял на берегу. Великан не ответил, он просто вытащил Алексея из лодки и молча поволок за собой. Вокруг не было ни деревьев, ни дорог, ни домов, ни людей. Они подошли к единственному зданию на сотни миль вокруг, на котором было написано “Суд”. Свирепый швырнул его внутрь, и дверь с грохотом закрылась, не предвещая ничего хорошего.
Виновен или нет? А в чем? Что меня ждет, если это не сон и действительно суд, то справедливый ли? – Алексей потихоньку собрался с мыслями, решил, что не виновен, поднялся и открыл глаза.
В зале суда на своих местах расположилось 15 представителей потустороннего мира. По семь с каждой стороны и судья, который выделялся даже среди чертей, бесов и ангелов. Больше походил на зверя, но его глаза, пронизывающие насквозь, были, как у человека, а манеры говорили о то, что он здесь главный.
От обвинения выступали черти и бесы. Первые отличались от вторых обгоревшей кожей, гармонично сочетающейся с красным деловым костюмом – некая эпатажность. Бесы, наоборот имели темный цвет и не имели одежды. От взора не могли скрыться ни копыта, ни длинный хвост, ни мускулистое тело, наполовину покрытое растительностью. Там, где они обитали, судя по всему, было холодно. Единственное, что объединяло чертей и бесов, ‑ это рога, загнутые немного вперед и вверх.
Со стороны защиты – ангелы, одежда которых сверкала белоснежными оттенками, а лица ‑ уверенностью. Они держались в стороне, поглядывая на Алексея, и сверяли записи в своих книгах. Смогут ли они защитить или хотя бы проследить за честностью суда и справедливому к нему отношению?
Размышления о честности и справедливости прервал судья. Оглушающим свистом он предлагал всем успокоиться, и черти замерли, не смея даже пошевелиться.
- И так, Алексей Петрович, вот он, твой час, – громогласно возвестил судья. – Час, за который решится: ты или сгоришь, как паскуда, или вознесёшься, как светлый.
Алексей не ожидал такого вступления и чуть не упал от страха. Колени задрожали, и его удержала лишь высокая колонна, стоявшая позади. Началось.
Слово было предоставлено чертям, один из которых величаво подошёл к трибуне и начал ехидно:
- И так, Алёшенька-душенька, некрасиво жил ты в земном мире, я аж себя вспомнил, как жил там, – весь зал засмеялся. - И ты, значит, писатель, марающий невинные листики. А мог бы полезные дела делать, лечить людей, например, да хотя бы животных. Не было пользы от тебя. Вот мое обвинение, – и все черти поддержали его слова аплодисментами и обидными выкриками в сторону подсудимого.
‑ Что скажешь на это? – обратился к нему судья.
Алексей сказать не мог ничего – оцепенение парализовала каждый мускул его тела. Он побелел и был не намного темнее одежды ангелов, которые и пришли на выручку.
Первый из них, взяв слово, твердым голосом начал защиту:
- Зачем так говоришь, Алексахий? Нет правды в твоих суждениях и выводах о талантливом писателе, который своими книгами заставлял тысячи людей улыбаться и тысячи детей, затаив дыхание, слушать его сказки и учиться доброте и отваге. И смелость в сердцах теперь ведет их по жизни вперед, совершая добрые поступки на благо людям. Среди этих детей, кстати, выросло немало ответственных и настоящих врачей.
Грустно посмотрев на судью, черт исчез. Покинул зал и представитель защиты, а Алексей, наконец, выдохнул – снова побежала по венам кровь, возвращая лицу привычные оттенки.
Следующий обвинитель – бес Ласкуций – начал свою речь не менее ехидно.
‑ Ну, хорошо, голубчик, ты писал сказки для маленьких и взрослых деток, прививая им доброту и смелость. А что ты хотел привить людям, когда продавал ненужные им вещи? Как вы это называете, копирайтинг? Не шли книжки, да ты и решил подработать? И получал, кстати, за это деньги немаленькие. Вот мое обвинение! – Ласкуций сложил руки на груди и надменно ждал ответа от снова бледнеющего Алексея.
И на этот раз ответа не последовало. Зато со своего места не спеша поднялся второй ангел, и, не пройдя и половины пути до трибуны, уже отвечал оппоненту.
‑ И ты не прав, недруг Ласкуций. Алексей всегда отказывался продавать то, что не купил бы сам, и, продавая текст, его основным двигателем была именно помощь, а не корысть. И вы знаете об этом, зачем это обвинение?
‑ Все так, - бес отвечал ему, – два раза за него ответили вы – шайка добродетелей, теперь за настоящие обвинения он будет держать ответ лично. – И, смеясь, он покинул здание. Ангел же остался в зале.
Алексей понял, что за него не заступятся больше, и собирался с духом перед следующим обвинением, от подошедшего к трибуне предводителя. Он был серьезен, статен, и гробовая тишина зала говорила о том, что все приготовились внимательно слушать его слова.
‑ Для начала я спрошу, – обратился он к подсудимому, – слышал про семь смертных грехов человечества? Не надо отвечать, я знаю что слышал. Среди таковых есть гнев, печаль и уныние, так вот, мой друг, – эти три я приписываю тебе.
Все понимали, что если Алексей сейчас не ответит в свою защиту, дело проиграно. Две подсказки от ангелов он получил, третьей не дано, и он остался один на один с этими обвинением. И все понимали, что выкрутиться из этой ситуации с его душевным состоянием не реально. Хотя он, как писатель, сталкивался с трудами о смертных грехах, и сам долго размышлял об этом в сочинениях. В этот момент происходило что-то необычное. Его глаза заблестели, шокированное выражение лица менялось на самоуверенное. Видимо, загнанный в угол, он черпал уверенность из скрытых резервов своего существа. Он заговорил.
Цвет его кожи становился белым, но не бледным, как раньше, безжизненным, а ярким, и он светился подобно одеяниям ангелов, когда говорил речь. И бесы, и черти исчезли, дальнейшее заседание было бессмысленным – он победил….
Предлагаю вам поучаствовать в конкурсе. Придумайте, что же Алексей ответил этому бесу. Победитель – автор самого прикольного ответа, получит приз.
Предлагаю вам поучаствовать в конкурсе. Придумайте, что же Алексей ответил этому бесу. Победитель – автор самого прикольного ответа, получит приз.
