Помня Риен

Приятно немного помечтать, оторвавшись от работы. Собственно, моя работа - тоже мечта, если посмотреть с одной стороны, с другой же - грезы о реальности, никаких воздушных замков.

Я вспоминал мрачные горы родной Сувры, медленно ползущие по зубчатым хищным вершинам серые облака. И лицо того мужчины, который резким движением вдруг простер ко мне руку и произнес заклинание, которого я никогда прежде не слышал. Сильный маг, страшный противник. Он не побоялся устранить соперника во время важной миссии. Интересно, преуспел ли предатель с моей Риен?

Чем я мог заняться в новом мире? Магия здесь существовала только в древних легендах и фантазиях многочисленных писателей. А я был очень хорошим магом на Сувре. Только прежней Силы у меня не осталось: не по своей воле пересекая миры, я почти утратил ее, а волшебных источников и артефактов и до сей поры не встретил.
Хлопоты, связанные с получением законного места на чужбине, промелькнули, не оставив заметных следов в памяти. Я не забыл лишь милую женщину (милую, но не такую милую, как моя Риен), опекавшую меня в первые месяцы пребывания на Земле. Когда я оформил нужные документы, то немедленно покинул добрую помощницу. Применив доступные мне магические приемы, я стер воспоминания о странном, необычно одетом человеке, встреченном ею в лесу.

Через несколько лет я стал известным писателем. О чем же я мог поведать людям? Я излагал правду и ничего кроме правды. Феи, единороги, крылатые кони, магические посохи - и всё это на хорошо знакомом мне историческом материале. Я не написал ни слова лжи, хотя некоторые симпатии и предпочтения, вероятно, сказались на моих выводах. Поучительнейшее истории из школьных учебников Сувры, разбавленные сведениями из других дисциплин, особенно из курса Практической магии, Религиозных ценностей и Литературного наследия.

Мои книги принимали хорошо. И дело не в моем даре зачаровывания. Критикам особенно нравилась «скрупулезная проработка деталей». Романтичных читательниц же интриговал мой загадочный облик. Чтобы не тратить оставшиеся крохи магии на маскировку, я надевал на публике непроницаемые темные очки, скрывавшие мои глаза с серебристыми зрачками. Я сильно изменился внешне после переноса в новый мир: потерял в весе и в росте, черты лица исказились и приобрели иной вид - не уродливый, но другой. Заостренные эльфийские уши, как же я по ним скучал! Только глаза остались прежними. Тут говорят, что глаза - зеркало души. Душа моя, ты и вправду не изменилась!

Поначалу я творил вдохновенно и вдумчиво, пытаясь заглушить тоску по утраченной родине. Но постепенно она уплывала от меня все дальше и дальше, новые знакомства и впечатления отвоевывали место в жизни. Теперь, выдавая очередную порцию фантазии - здесь, реальных событий - там, я скучал, зевал и порой проливал местные напитки на клавиатуру прибора не магического, но вполне конкурентоспособного в сравнении с «диском крылатых слов».

И вот уже с десяток лет пролетело. Мое тело постарело, как же трудно с этим примириться! Мои воспоминания становились тусклее. Но лишь одно согревало и сияло яркой картиной как наяву: светлым месяцем халио с веточкой цветущего хемзатиса в черных кудрявых волосах Риен спускается по ступеням храма после обряда посвящения. Лучистые фиолетовые глаза сверкают, она как будто пританцовывает, радуясь жизни и безоблачному будущему… Наша незабываемая первая встреча. Ах, моя Риен… В последний роман я вставил эту сцену. Главная героиня жила долго и счастливо. Я никогда не смогу забыть тебя, Риен! Я так и остался одиноким чужаком, несмотря на славу и друзей из местных.

Организованная в популярном книжном магазине встреча с читателями прошла на ура. Я сказал много теплых слов моим бескорыстным поклонникам и, кажется, даже прослезился. В завершение вечера я раздавал автографы и подписывал книги. Риен бы точно порадовалась. Прекрасная, самоотверженная, непревзойденная девушка-богиня, молодая госпожа горных лугов! Верю, люди будут думать о ней какое-то время, пока моя книга популярна.

Очередной читатель, маленький, чистенький, весь как будто скрюченный старичок, протянул мне услужливо раскрытую книгу. Я автоматически улыбнулся.
- Кому подписать? – спросил я доброжелательно.
- Я подкорректировать хочу, – тихо сказал старичок. Голос него был очень культурный, он и внешне походил на интеллигентного библиофила, с которым можно обсудить более высокие материи, чем книгу жанра фэнтези.
Его ухоженный палец ткнул в строки, так ценимые мною.
- Ошибка? – удивился я. Я всегда тщательно проверял орфографию и пунктуацию.
- Здесь, взгляните, - старичок деликатным движением подчеркнул нужную строку, - хемзатис не цветет в месяц халио… Он только в месяц веорен зацветает… Извините.
Я застыл, не в силах вымолвить ни слова.
Пожилой читатель кашлянул и, не дождавшись реакции, смущенно добавил: «Поскольку в месяц веорен церемония посвящения в храме не проводится, то, скорее всего, это была филла радужная».

Пока я мешкал, старичок поправил свои солнцезащитные очки, повернулся и скрылся в толпе. Я так и остался сидеть за столом с ручкой в онемевших пальцах.
Риен, Риен... Утекающая память моей любви...