Пятая планета. Глава 6

Глава шестая

Они проснулись на рассвете. Алый свет лился в незашторенные окна. Габу лежала поверх одеял. Глаза ее были закрыты, смуглая кожа выглядела неестественно гладкой, словно шелк, которого хочется касаться. Флавин смотрел на нее и думал, что это, возможно, самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо знал. Вернее не красивая, а скорее желанная. Женщина, на которую хочется смотреть, которой хочется касаться, ласкать ее, чувствовать тепло ее кожи, смотреть ей в глаза. Снова и снова. Даже после бурной ночи. «Может быть, это из-за того, что она малани?» — подумал Флавин. Ему почему-то вспомнилась Джо – такая же молодая, как Габу, того же роста, но… «Это пройдет, — сказал себе Флавин. – Еще одна ночь, еще один день и она станет, как и все. Как и всегда».

— Уже утро, да? – тихо спросила Габу, не открывая глаз.

Флавин не ответил.

— Словно и не спали, — она посмотрела на него все еще туманными ото сна глазами. – Давно ты не спишь?

— Пару минут.

— Я думаю, ты врешь. Ночью я не позволила тебе смотреть на меня, а ты слишком настырный, чтобы принять отказ.

— Может быть, я просто хотел убедиться, что ты – это все еще ты. Ночью все было так…

— Странно?

— Можно и так сказать.

— Все еще считаешь, что я обманываю тебя, использую?

— А разве нет?

— Почему же тогда я здесь?

— Именно поэтому.

— Ты ошибаешься, — Габу поднялась с кровати, подошла к открытому окну. – Думаю, будет лучше, если ты уйдешь.

— Я не хотел обидеть тебя.

— Это должно что-то значить?

— Я надеюсь, — он подошел к ней, обнял за плечи.

— Мы опоздаем в суд, — напомнила Габу.

— Я могу перенести слушанье.

— Что это изменит?

— Многое.

— А потом?

— Я что-нибудь придумаю.

— Мне кажется, ты просто хочешь провести со мной еще пару ночей.

— Ты не веришь, что я смогу защитить тебя в суде?

— Не сейчас, Флавин. Не со мной, — она обернулась, заглянула ему в глаза. – Если я тебе действительно не безразлична, то помоги мне убраться с Андеры.

— Нет, Габу.

— Тогда мы расстанемся.

— Ты этого хочешь?

— Нет, но от меня сейчас мало что зависит. Если меня отправят в тюрьму…

— Не отправят.

— Мне нравится твоя самоуверенность, но сейчас от нее мало толку. Насколько ты сможешь отложить слушанье? На пару дней?

— За пару дней может многое измениться.

— Это выстрел наудачу, Флавин.

— Иногда это помогает, — он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она выскользнула из его объятий и начала одеваться. – Я снова обидел тебя?

— Нет, просто хорошо дал понять, что для тебя это очередная игра – очередной роман, очередное дело.

— Хочешь сказать, что эта ночь для тебя не была игрой?

— Не так, как для тебя, — Габу замерла, наблюдая, как одевается Флавин. – Ты мне, правда, нравишься. И я, правда, никогда не пыталась использовать тебя.

— Тогда верь мне, — он бросил на нее короткий взгляд, который Габу так и не смогла понять, забрал книги и вышел из номера.

Проснувшийся город бурлил, как потревоженный муравейник, и Флавин, так и не сумев поймать такси, отправился в суд на трамвае, то нырявшем под землю, то взмывавшем над загруженной автотранспортом дорогой, вызывая легкую тошноту от столь стремительного движения. Какое-то время Флавин пытался читать, не желая тратить даром время, затем сдался, убрал книгу в кейс, откинулся на спинку сиденья, наблюдая, как за окном чередуется голубое небо и высотные здания. Мысли поплыли в прошлое, в оставшуюся за плечами ночь, в номер Габу, в ее постель…

— Проклятый Лакмус! – воскликнул в сердцах сидевший напротив Флавина мужчина. – Нет! Вы только посмотрите! – он дождался, когда Флавин обратит на него внимание, развернул свою газету и ткнул пальцем в возмутившую его статью. – Вот! – его густые усы ощерились. – Прямо тут! – он указал на сфабрикованную фотографию, где огромный осьминог сжимал в своих объятиях деревянную лодку.

Старый осьминог, древний, живший уже, казалось, целую вечность в не менее древнем озере. И никто не знал, сколько ему лет. Даже книги, которые Флавин вез в своем кейсе. Они рассказывали о первородных и молодых планетах, зародившихся, когда древние покидали этот мир. Рассказывали, казалось, обо всем на свете, кроме нужной информации, способной помочь спасти Габу.

— Безобразие! – не то выкрикнул, не то выплюнул в лицо Флавину усатый. – И еще пытаются защитить эту тварь, оправдать ее, ссылаясь на какую-то природу и предупредительные знаки!

— Многие считают, что этот осьминог живет здесь с тех пор, как первородные оставили наш мир.

— Плевать я хотел, сколько лет этому монстру. Говорю, его нужно убить, а озеро высушить и засыпать песком. Сколько еще должно случиться подобного, прежде чем люди поймут это?

— Вам жалко лодку? – спросил Флавин, снова устремляя взгляд к фотографии. – Вы рыбак, и Лакмус мешает вашему бизнесу?

— Я не рыбак, — затряс головой усатый.

— Тогда что вас не устраивает? Лодка не ваша, озеро вас не кормит. В чем проблема? Зачем цепляться к людям с этой дурацкой статьей? Ничего страшного не случилось.

— Ничего страшного не случилось?! – усатый зашелестел газетой. – Погибли трое невинных. Вот! – он ткнул пальцем в выделенную жирным строчку. – Двое влюбленных, украв рыбацкую лодку, погибли в результате нападения Лакмуса. В эту же ночь гигантский осьминог утащил на дно еще одного человека. Им оказался престарелый рыбак, пытавшийся помочь влюбленной паре. Его тело до сих пор не найдено… — усатый смерил Флавина недовольным взглядом, опустив свой палец к фотографии пропавшего старика.

Флавин послушно посмотрел на фотографию, пожал плечами.

— Вы что, злодей? – спросил усатый. Флавин качнул головой. – Значит, один из этих генетических монстров?

— Нет.

— И не один из генетических героев, которые ночи напролет ловят монстров?

— Нет.

— Тогда это должно волновать вас!

— Не думаю.

— Это может произойти с каждым!

— Только с теми, кто решит поплавать ночью на озере Левин.

— Ладно. Допустим, подростки сглупили. А как же старик?

— Никто не заставлял его играть в героя. К тому же, его, скорее всего, сгубила жадность. Он плыл не спасать влюбленных. Он плыл забрать свою лодку.

— Не факт.

— Сомневаюсь, что его тело отнесут в институт Рашилайи, чтобы прочитать сохранившуюся память и узнать правду.

— Да и тела-то нет.

— Вот, видишь! – Флавин улыбнулся и протянул усатому свою визитку. – На случай, если надумаешь убить жену или сенатора.

— Адвокат?

— Возьми. Пригодится.

— Флавин, – задумчиво произнес усатый. – О тебе пишут газеты.

— Не обо мне. Они пишут о тех, кого я защищаю, — Флавин поднялся на ноги и направился к выходу, услышав сообщение о том, что трамвай приближается к нужной ему остановке.

Показалось громоздкое здание суда. Столпившиеся у главного входа репортеры защелкали фотоаппаратами, слепя глаза. Флавин прошел мимо них, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Кто-то схватил его за руку, кто-то задел плечом. Флавин замешкался. Кейс с книгами и бумагами из суда открылся. Его содержимое высыпалось под ноги репортеров.

— Давайте помогу собрать, — предложил какой-то дряхлый старик.

— Я сам! – отмахнулся от него Флавин, все еще пытаясь отыскать в толпе наглеца, из-за столкновения с которым открылся кейс.

— Будет очень жалко, если затопчут такие хорошие книги, — закряхтел старик, поднимая книги с земли.

— Бумаги для суда мне дороже, – заворчал Флавин, собирая папки и выпавшие из них листы.

Перед глазами замелькали ноги репортеров. Мужские и женские. В брюках и юбках. На одних ботинки, на других туфли. Они топтали приготовленные для суда бумаги, мяли, оставляли черные следы подошв, протыкали тонкими шпильками.

— Да помоги же мне! – закричал Флавин, но старик уже ушел. Собранные им книги лежали стопкой в раскрытом кейсе. – Ну, хоть за это спасибо, — проворчал Флавин, закончил собирать бумаги, поднялся на ноги, попытался взглядом отыскать в толпе старика. Замер, нахмурился, пытаясь вспомнить его лицо. Знакомое лицо. – Я слишком много работаю, — тихо сказал Флавин, стараясь прогнать неприятное чувство дежа вю. «Или же во всем виновато солнце… Да, определенно солнце».

Он протиснулся сквозь толпу репортеров, нырнул в прохладную тень окруженного колоннами портика городского суда, снова огляделся и скрылся в здании.

— Ты становишься знаменитым, – сказал Синглар, закрывая дверь в отведенный для них кабинет. – Никогда не видел, чтобы твоим делом интересовалось так много стервятников.

— Наше слушанье начнется через час. Эти стервятники пришли узнать какой приговор вынесут Лакмусу.

— Лакмусу? – опешил Синглар.

— Это осьминог из озера Левин.

— Я знаю, кто это, только не думал, что они решат его судить.

— Почему нет? – пожал плечами Флавин.

— Он ведь животное!

— Зато древнее. Я ехал сюда на трамвае, так там только об этом и говорят.

— Ты ехал на трамвае?

— Да. Такси было не поймать, к тому же в общественном транспорте иногда бывает очень даже интересно, — Флавин увидел коробку на столе. – Это вещи Кафланда?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что тебе снова пришлось соблазнить уборщицу в отделе улик.

— Нет. На этот раз ты обязан Джо.

— Правда? – Флавин заглянул в коробку, не особенно следя за разговором. – Попроси ее сходить за кофе.

— Ты же не пьешь кофе из автоматов.

— В конце улицы есть неплохое кафе.

— И это твоя благодарность Джо за то, что она достала для тебя этот хлам?

— Это не хлам, — Флавин перевернул коробку, высыпав на стол содержимое.  – Это может помочь нам выиграть дело.

— Сильно сомневаюсь, что это вообще имеет отношение к нашему делу.

— Габу сказала, что Кафланд и Юругу связаны.

— И ты веришь ей? Интересно почему?

— Потому что я хочу выиграть это дело.

— Нет. Я спросил, почему ты стал верить ей?

— Спроси лучше, как начался у меня день.

— Он начался у тебя с ней?

— Я видел странного старика, когда шел на работу. — Флавин неспешно начал раскладывать на столе вещи Кафланда. – Его лицо показалось мне знакомым, но я так и не смог вспомнить, где его видел раньше.

— Черт возьми, Флавин! – застонал Синглар.

— Думаешь, это ненормально? Обычно я очень хорошо запоминаю лица.

— Какие лица?! Ты лучше подумай, что скажет судья, когда узнает! – ему захотелось встряхнуть Флавина, заставить его очнуться, оторвать от этого бесполезного изучения никому ненужных улик. «И эта его отрешенность!». – Тебе что плевать? На все плевать, лишь бы затащить… — Синглар запнулся, увидев на пороге Джо.

— О чем это вы? – спросила она, широко улыбаясь. – Я что-то упустила?

— Флавин спит с Габу, — сказал Синглар, потому что ни о чем другом сейчас думать не мог.

— Он что? – опешила Джо, решив, что ослышалась. – Флавин, он только что сказал, что ты… — она встретилась с адвокатом взглядом, замолчала, поджала губы, взмахнула рукой, собираясь что-то сказать, шумно выдохнула, снова взмахнула рукой, резко крутанулась на месте и вышла из кабинета, изо всех сил захлопнув за собой дверь.

— Иногда ты бываешь редкой скотиной, Синглар! – тихо сказал Флавин.

— Может быть, — он отчаянно пытался не замечать появившееся чувство вины, — но в отличие от Джо, судья не влюблена в тебя. Она не станет хлопать перед твоим носом дверью. Она просто закроет это дело и все! – чувство вины сменилось праведным гневом. – Ты хочешь провалить все из-за того что не смог удержаться и уложил в кровать своего клиента? Может, пойдешь к судье и расскажешь ей о своем подвиге? Или газетам? Куда уж хуже?

— Успокойся, – Флавин вернулся к изучению разложенных на столе улик. – Никто ни о чем не узнает, если ты, конечно, не будешь кричать об этом на каждом углу.

— Я-то не буду, но люди…

— И Джо ты зря посветил в это.

— Она будет молчать.

— Нет ничего хуже ревнивой женщины.

— Мне нужен был союзник, – Синглар подошел к открытому окну. – Скажи лучше, что ты собираешься напеть судье?

— Я перенесу слушанье.

— Зачем же тогда, ты просил меня достать вещи Кафланда?

— Затем, что ничего другого у нас больше нет, — сказал Флавин, собирая разложенные на столе вещи обратно в коробку.

Он оставил лишь две из них: кольцо с выгравированной внутри надписью «Мы умрем вместе, Джейн» и старую, затянутую в целлофан карту города.

— Не думаю, что это хорошая идея, – предупредил его Синглар.

— Вернем вещи чуть позже, – пообещал Флавин, передавая ему кольцо. – Узнай, кому оно принадлежало.

— Ясно дело кому! – Синглар ткнул пальцем в стикер на коробке. «Кафланд» — было написано на зеленой бумаге.

— Кому оно принадлежало до того, как попало к Кафланду.

— Чем будешь заниматься ты?

— Изучу город, – Флавин поднялся из-за стола и нетерпеливо посмотрел на часы.

До встречи с судьей оставалось еще около часа, но Флавин уже видел перед собой ее строгие черты лица. Эти густые, вечно нахмуренные брови, сдвинутые к переносице. Этот холодный прожигающий насквозь взгляд фиолетовых глаз, способных в буквальном смысле слова видеть как рентген, потому что судья была из расы руджи — тех, кто отличался от людей еще больше, чем хвостатые рохи и беспощадные берги. Мало того, что отличались, так еще и подчеркивали свою неприязнь, снова и снова напоминая о человеческих слабостях и несовершенстве мира, в особенности судебной системы. Руджи даже пытались продвинуть закон, упразднявший адвокатов и органы защиты. Закон – это закон. Правонарушение – это правонарушение. Других вариантов быть не может. Так считали руджи. Так считала судья, к которой шел Флавин.

— Ты испытываешь мое терпение! – заявила она Флавину, не скрывая своей антипатии.

— Я всего лишь прошу перенести слушанье на три дня. Я имею на это право, судья, — тихо сказал Флавин, стараясь не встречаться с ее взглядом-рентгеном.

— Ты всего лишь пытаешься отсрочить неизбежное, — раздраженно поморщилась судья. – Почему Габу не пришла вместе с тобой? Где она сейчас?

— С ней все в порядке.

— Это не ответ!

— У меня есть право перенести слушанье. Наш главный свидетель все еще в больнице.

— Адам жертва, а не свидетель!

— Вы слышали о расе номмо?

— Перворожденные?

— В этом деле не все так просто, как вам хотелось бы, судья.

— В этом деле ты пытаешься спасти сообщника убийцы, Флавин!

— Три дня, судья, — он указал на толстую книгу законов на ее столе. – Это мое право. Так там написано, — Флавин выдержал колючий взгляд судьи, сделал то, что руджи всегда считали личным оскорблением, вызовом, брошенным им.

— Почитай газеты, адвокат. Народ хочет крови. Надеюсь, толпа линчует тебя вместе с этой рыжей бестией.

— Не раньше, чем через три дня, — настырно повторил Флавин, развернулся и пошел прочь.

Фиолетовые глаза судьи вспыхнули огнем. Флавин чувствовал, как они пытаются прожечь его спину. «Три дня», — сказал он себе, стараясь не обернуться, не показать  судье, что боится ее. Но визит что-то изменил. Самоуверенность пошатнулась. В ушах настырно звучал голос судьи: «Народ хочет крови. Народ хочет крови…»

Флавин забрал кейс с книгами и покинул здание суда. Расторопный таксист встретил его на улице довольной улыбкой.

— Я пройдусь пешком, – осадил его Флавин.

Разноцветная и разноликая толпа окутала его, подхватила, понесла вперед, прочь от мрачного здания суда, прочь от сомнений и прицепившегося к сознанию голоса судьи руджи. «Надеюсь, толпа линчует тебя вместе с этой рыжей бестией».

— Ну, это мы еще посмотрим, — пообещал Флавин, сворачивая к книжному магазину.

Дверь скрипнула, впустила его и осторожно закрылась за спиной, отделив от шумной улицы, подарив тишину, прохладу и запах старых книг. Флавин подошел к прилавку, вернул хвостатому продавцу его книги, замер, оглядываясь по сторонам.

— Что еще? – спросил Гарм, продолжая изучать возвращенные книги на предмет повреждений. – Нужна еще одна книга?

— Скорее карта.

— Карта? Ты ведь не турист.

— Это большой город.

— И многоликий.

— Точно. – Флавин достал из кармана карту Кафланда и положил на прилавок. – Такой же масштаб, устроишь?

— Чем тебе не нравится твоя карта?

— Я думаю, она недостаточно точная. У тебя есть свободный стол?

— У окна будет достаточно удобно. — Гарм вышел из-за прилавка, покатил лестницу вдоль стеллажей.

— Как ты умудряешься помнить, где что лежит? – спросил Флавин, когда продавец принес нужную карту.

Гарм смутился, пожал плечами. Флавин разложил две карты на столе. Большие карты. Склонился над ними, вглядываясь то в детали, то пытаясь охватить взглядом карты целиком.

— Что ты делаешь? – спросил Гарм.

— Пока еще сам не знаю? – Флавин покосился на раскачивающийся за спиной продавца хвост. – Твоя раса пришла на Андеру, когда были открыты двери в подпространство?

— Как и многие другие.

— А сейчас? – Флавин пытливо заглянул Гарму в глаза. – Сейчас кто-нибудь приходит?

— Сейчас разрешенные двери в подпространство закрыты, — уклончиво ответил рох.

— Я понимаю, но… — Флавин бросил короткий взгляд на карты. – Ты слышал что-нибудь о Кафланде? О картографах, которые все еще делают переходы через подпространство возможными?

— Может быть, и слышал.

— Думаешь, это очередная ложь?

— Думаю, ты задаешь слишком много вопросов для покупателя.

— Вообще-то я считал тебя своим другом.

— Другом? – Гарм недовольно хмыкнул. Хвост его вздрогнул. – Что у вас, у людей, за привычка? Как только вам что-то надо, сразу говорите о дружбе?

— А разве мы не друзья? – Флавин изобразил удивление. – Сколько я тебя знаю? Три года? Пять?

— Я просто продаю тебе книги.

— Многие из моих друзей не делают и этого, — Флавин снова вернулся к изучению карт. Гарм молча продолжал стоять за его спиной.  – Поможешь мне сравнить их, друг? – спросил, не оборачиваясь, Флавин.

— Разве они не одинаковы?

— Надеюсь, что нет, – Флавин улыбнулся, вспоминая Габу. – Должны быть различия: мосты, эстакады, парки, фонтаны, дома. Ищи все, что отличается от той карты, которую ты дал мне, — он подвинулся, уступая Гарму место рядом.

Гарм нацепил большие очки с толстыми линзами, склонился к столу, изучая карту Кафланда.

— Никогда не видел ничего подобного, — признался он. – Слышал, что такие карты есть, но не особенно верил, — он нахмурился, увидев незнакомый дом в хорошо известном ему районе, сверил со своей картой.

— Что-то нашел? – оживился Флавин.

— Показалось.

— Это все из-за твоих очков! Почему ты не сделаешь операцию?

— Рохи не делают подобных операций, а людям я не особенно доверяю.

— Если ты не доверяешь людям, то какого черта приехал сюда?

— Хотел заработать, а потом как-то привык, да и официальных переходов через подпространство сейчас нет.

— Признайся лучше, что тебе просто нравится здесь. Я читал о твоей планете – гиблое место. Удивлен, как ты вообще смог выбраться оттуда, да еще вывести все эти книги.

— Хорошее и плохое есть везде. Взять хотя бы ваши подводные города и наш институт Рашилайи. Разве вы не пользуетесь нашими разработками? Разве без нас вы смогли бы изучить технологии первородных? А что дали нам вы? Предложили жить среди вас? Расселили по гнилым подводным городам?

— Ну, знаешь, все эти ваши технологии… Они ведь не так однозначны, как ты говоришь. Не все верят в первородных. Да, вы построили у нас институт Рашилайи, но разве вы доверяете нам? Разве открываете свои секреты? Нет. Вы только дразните нас, говоря, как вы умны и как далеко ушли в изучении природы живых существ.

— Мы научили вас читать воспоминания мертвых!

— Нет. Вы сказали, что мы можем доставить тело вам в институт, а там уже прочтут воспоминания.

— Это одно и то же. — Гарм указал кривым пальцем на крошечный дом, нанесенный на карту Кафланда. – Кажется, этого нет на обычной карте.

— Ты уверен? – Флавин недоверчиво проверил открытие, достал карандаш, поставил едва заметный крест на карте.

— Ну вот, видишь – и не нужно делать никаких операций на глаза. Моих очков вполне достаточно.

— Тебе просто повезло.

— Называй это как хочешь, суть не изменится, — Гарм снова склонился над картой, давая понять, что победителем в этом споре оказался он.

— Это был не спор, — сказал Флавин.

— Спор. И ты проиграл.

— Как проиграл?! Я даже не понял, о чем мы спорили.

— Твоя проблема.

— Черт, Гарм, хмурым продавцом книг ты мне нравился больше.

— Тебе все еще нужна моя помощь или я уже нашел для тебя все, что ты искал?

— Один дом еще ничего не значит, — Флавин уткнулся в свою часть карты. – Нужно отыскать еще отличия. Если, конечно, у тебя не болят глаза…

Они продолжали поиски еще больше часа, не переставая спорить и ругаться. Несколько раз они чуть не подрались, однако, когда Флавин покидал книжный магазин, он чувствовал, что Гарм стал ему другом. Он не был уверен, но ему казалось, что и Гарм начал испытывать нечто подобное, потому что перед тем, как Флавин сел в такси, рох подошел к окну и махнул ему на прощание рукой, чего не было прежде.

— Жуткие типы, — сказал Флавину таксист, увидев Гарма и раскачивающийся за его спиной хвост. – Чего стоит только их институт Рашилайи! Копаться в мозгах мертвецов – хуже не придумаешь.

— Они говорят, что изучают не мозги, а душу.

— И кто им верит?!

— Многие, — Флавин открыл карту Кафланда, назвал адрес.

— Он ваш друг, да? – спросил таксист, лихо срываясь с места. – Этот торговец? Рох?

— Это что-то меняет?

— Да нет. После того, как были открыты двери в подпространство, все стало другим. Вся Андера изменилась.

— Разве это плохо?

— Я разве сказал, что это плохо?

— Я понял так, что тебе все это не нравится.

— Не нравится, но и не плохо. Если бы еще поменьше злодеев и полукровок, которые портят нормальным людям жизнь, и эти генетические уродцы, даже неважно кто они: монстры или герои, мешают людям жить или спасают их, все равно мурашки по коже… — он продолжал говорить, но Флавин уже не слушал его.

Дорога была свободна, и они быстро приближались к нужной ему улице, к нужному дому.

— Какого черта мы ездим кругами? – спросил Флавин озадаченного таксиста.

— Тот дом, который вы мне показали на карте… он вроде и есть, а в то же время его и нет.

— Что это значит?

— Это значит, что у вас, наверно, старая карта. Дом могли снести или перестроить… — Таксист просиял, увидев ржавый почтовый ящик с номером 142.

— Дождитесь меня, — сказал Флавин, выходя из машины.

Каменная дорожка, поросшая редкими пучками желтой травы, извиваясь, тянулась к несуразному старому дому. Стекла в окнах были разбиты. Время окрасило доски в черный цвет.

— Дом, которого нет, – Флавин улыбнулся и постучал в дверь с облупившейся краской.

— Боюсь, вы не найдете внутри никого, кроме монстров! – прокричал ему вдогонку таксист.

Флавин не ответил, не обернулся. Дверь оказалась не заперта, поэтому оставалось только войти, перешагнуть через порог… Разбитое стекло скрипнуло под ботинком. Флавин замер. Глаза медленно привыкали к темноте. Дом казался пустым, заброшенным. Запах плесени смешивался с запахом пыли.

— Эй, есть тут кто? – позвал Флавин и, не получив ответа, осторожно заглянул в ближайшую комнату – никого.

Он обошел весь дом. Этот старый заброшенный дом. Дом без мебели, без жизни. Все двери были открыты. Все, кроме одной. Флавин замер, попытался понять, куда ведет эта дверь, но так и не смог…

— Нашли, что искали? – спросил таксист.

— Отчасти. — Флавин показал ему следующую отметку на своей карте. – Сможете найти этот мост?

— Смогу, но он всегда закрыт, — таксист растерянно пожал плечами. – Вы найдете там лишь тупик.

— Это уже моя проблема, — Флавин обернулся, провожая взглядом, оставшийся позади заброшенный дом.

«Может быть, стоило попробовать выбить ту закрытую дверь?» Он нетерпеливо заерзал на месте, убеждая себя, что сможет вернуться в этот дом чуть позже. Таксист начал говорить о политике и налогах, затем перешел на торговлю и запчасти для своей машины, заселение города чужими расами, после открытия подпространства, росте преступности, тайнах и заговорах. Флавин не слушал, лишь изредка отвечал на вопросы, стараясь не выдать волнения.

— Да говорю, там ничего нет! – крикнул таксист, когда они, наконец, добрались до разводного моста

Флавин поднялся до окончания конструкции. Железные ворота преграждали путь. Ворота, в которых была небольшая дверь. Дверь в никуда.

— Ну, что я вам говорил? – спросил таксист.

— Вы ошиблись, — сухо бросил ему Флавин, указал на карте новую точку и попросил заткнуться и просто вести машину. – Без политики и без налогов, пожалуйста. Если надо, я доплачу, — сказал Флавин.

Таксист бросил на него удивленный взгляд и пожал плечами. Еще несколько часов они колесили по городу, и везде Флавин находил одно и то же. Карта Кафланда приводила его в места, которые не найти на обыкновенной карте, и каждое из этих мест объединяла дверь. Даже фонтан, оставленный напоследок, скрывал на своем дне замочную скважину, блестевшую, отражая солнечные лучи.

— Пытаетесь разгадать еще один секрет этого города? – спросил таксист, заинтригованно поглядывая на карту в руках Флавина.

— У этого города и без меня достаточно секретов.

— Секреты заставляют этот мир вращаться! – воскликнул таксист, радуясь не то своим словам, не то счету за поездку.

— Таксист философ?

— Это философия Андеры, – таксист притормозил, пропуская законников, переправлявших на другую сторону улицы помещенного в стальную клетку уродливого берга. – И никуда от этого не деться, — таксист тяжело вздохнул и покачал головой.

Флавин снова не ответил, лишь проводил взглядом уродца, которого, скорее всего, больше никто никогда не увидит.

— Всех бы их в клетку и подальше отсюда! – сказал таксист, сворачивая к обочине.

Флавин вышел из машины. «Интересно, — подумал он. – Если бы люди, как этот таксист пришли к власти, то как они поступили бы с такими, как Габу?» Ответ показался ему очевидным и в то же время сложным одновременно. Он попытался отыскать взглядом, машину, которая привезла его сюда, надеясь еще раз увидеть лицо таксиста, но желтых кэбов как назло было слишком много. Неприлично много для раннего вечера. Да еще и пустых. Флавин нахмурился, увидев знакомого старика на другой стороне улицы. Того самого старика, помогавшего утром собирать книги. Старика, которого он знал, вот только не мог вспомнить откуда. «И что он делает здесь сейчас?» Переполненный людьми автобус проехал мимо. Флавин потерял на мгновение старика из виду, и больше не смог отыскать его взглядом в толпе. «А может, и не было сейчас никакого старика?» — спросил он себя, вспоминая беспощадное солнце. Много работы, много жары, много странностей и много волнений. Флавин зашел в кафе отеля и выпил пару легких коктейлей, пытаясь успокоиться. Карта Кафланда лежала в кейсе, и ему хотелось достать ее, снова изучить. «А что если я что-то пропустил? Что-то очень важное?» Флавин сосредоточился на официантке. Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась ему. «Человек, — подумал Флавин. – Всего лишь человек».

Он поднялся на лифте в номер Габу, открыл дверь своим ключом, вошел, остановился на пороге, огляделся, словно никогда не был здесь прежде, осторожно шагнул вперед, прошел в комнату. В открытые окна лился алый свет заходящего солнца. Габу лежала на кровати, закрыв глаза. Махровый халат был распахнут, обнажая безупречное тело. Несколько минут Флавин бездумно смотрел на Габу, очарованный не столько ее наготой, сколько алым закатом, затем негромко кашлянул, обнаруживая свое присутствие. Габу повернулась, пробуждаясь от дремы. Флавин кашлянул еще раз. Она открыла глаза, увидела его, спешно начала запахивать халат.

— Не нужно, — попытался остановить ее Флавин.

— Я не позволю тебе разглядывать меня.

— Ты самая красивая девушка из всех, кого я знал.

— А ты самый лживый мужчина из всех, кто говорил мне об этом. — Габу поднялась с кровати. Халат скрыл ее, спрятал все тело, оставив лишь лицо. – Как давно ты здесь? – спросила Габу.

— Пару минут.

— Вот как… — на ее щеках вспыхнул румянец, и она машинально попыталась запахнуть халат еще плотнее. – Тебе говорили, что ты мерзкий тип?

— Этот мерзкий тип достал для тебя карту Кафланда.

— Значит, все это правда… — Габу прижала к своему животу, вспоминая о беременности. – Черт!

— Ты ни в чем не виновата, — сказал Флавин, решив, что она винит себя за поступки брата. – Ты не должна отвечать за то, что сделал твой брат.

— Придется.

— Не обязательно.

— Ты ничего не знаешь! — в сердцах выкрикнула она, вспоминая проведенную с Юругу ночь.

— Что я должен знать?

— Ничего, — она помрачнела, заставила себя успокоиться. – Все это уже не важно.

— Ты можешь рассказать мне. Можешь довериться.

— Ты не сможешь ничего изменить.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь мне, — Габу подошла к нему, коснулась его щеки, провела по ней пальцами, чувствуя, как колется едва заметная для глаз щетина, затем забрала кейс, достала карту Кафланда. Такую знакомую карту, которую она уже видела чужими глазами в оставшихся в ее голове чужих воспоминаниях. – Ты поставил здесь крестики? – отметила Габу.

— Это места, которых нет на других картах, — Флавин нахмурился. – Если ты не видела карты прежде, то, как узнала, что на ней не было этих отметок?

— Так же, как узнала, где искать ключ.

— Снова воспоминания Юругу?

— Ты мне не веришь?

— Я уже не знаю, кому верить.

— Тогда верь себе, — Габу подошла к адвокату, положила руки ему на грудь и, встав на цыпочки, поцеловала.

— Не играй со мной, — сказал Флавин, не отвечая на поцелуй.

— Я не играю. Мне нравится целовать тебя, — она отстранилась назад, заглянула ему в глаза.

— Хочешь спросить, нашел ли я двери в подпространство?

— А ты нашел?

— Да, но они все закрыты.

— Я же говорила, у меня есть ключ.

— И какие из этих дверей открывает твой ключ?

— Некоторые, — она снова потянулась к нему за поцелуем. – Скажи, тебе все еще интересно увидеть меня без одежды?

— Ты не уйдешь сегодня, не покинешь Андеру. У меня есть еще три дня, и мы ими воспользуемся.

— Это ничего не изменит.

— Откуда ты знаешь?! Вдруг Адам вспомнит, что был Юругу, вдруг твой брат начнет говорить… К тому же… — Флавин бросил косой взгляд на карту Кафланда, разложенную на столе. – Откуда ты знаешь, что будет за этими дверьми?

— Я знаю, чего там не будет, Флавин.

— И чего же?

— Ненависти. Этот город принимает иностранцев, но он вцепляется им в горло при первой возможности. Стоит только сделать один неверный шаг.

— Ты ошибаешься. Этому городу наплевать на то, кто ты. Он просто любит шоу. Окажись на твоем месте я и со мной они поступили бы так же.

— Тогда это еще хуже. Омерзительно. Все эти расы, лица. Мне кажется, здесь специально плодят злодеев, чтобы кто-то мог стать героем, спасшим людей от этих монстров. Вы не можете без этого. Этот город не может без этого. Он сводит людей с ума. Посмотри на моего брата. Все было хорошо, пока он не оказался здесь, пока не вдохнул этот отравленный воздух. А я? Что этот город сделал со мной?! – она снова прижала руки к своему животу.

Чужие воспоминания, оставленные в голове, ожили, принесли смысл.

— Кафланд говорил, что за одной из дверей находится полная противоположность Андеры, — сказала Габу, впервые за последние дни чувствуя зыбкую иллюзию безопасности, надежды. – Там нет героев и нет монстров. Там только люди, Флавин. Милые, добрые люди, — ей отчаянно захотелось поцеловать его, отблагодарить за карту, за шанс все исправить. – Там все намного проще, чем здесь. Лучше. Тише.

— И откуда Кафланд знал о том месте?

— Он был там.

— Кафланд не человек, Габу.

— И что?

— А то, что если он был там, то и другие могут быть. К тому же ты тоже не человек. Что будет, когда они узнают об этом?

— Не узнают, — она шагнула назад и распахнула халат. – Разве я сильно отличаюсь от вас? – Флавин не ответил. – Разве отличаюсь? – Габу сбросила халат на пол, повернулась несколько раз, позволяя Флавину рассмотреть себя, затем подошла к нему, взяла за руки и положила их на свои бедра. – Признайся, ты просто хочешь, чтобы я осталась. Здесь, в этом отеле, в этой кровати…

— Что в этом плохого?

— Ничего. Ты любишь этот город, и он любит тебя, но…

— Но ты не любишь его.

— И он не любит меня, — Габу обняла его за шею и снова поцеловала в губы. – Я уйду сегодня ночью.

— Твое право,– сказал Флавин, вспоминая судью и таксиста, сливавшихся в один уродливый силуэт ненависти и злобы.

— Значит, у нас есть еще пара часов, — Габу потянула адвоката к кровати. – И не упрямься. Я и так должна тебе слишком много.

Похожие статьи:

Рассказы → Пятая планета. Глава 4

Рассказы → Пятая планета. Глава 1

Рассказы → Пятая планета. Глава 3

Рассказы → Пятая планета. Глава 5

Рассказы → Пятая планета. Глава 2