Работа №41 Достойный противник

Я глубоко вздохнул. Как и каждый вечер, наблюдая за закатом, понадеялся, что дышать станет проще. Но тело словно стянули металлическим обручем – воздух со свистом входил в щели забрала и не вызывал ничего, кроме глухой боли где-то под ребрами. Не помню, когда последний раз мне приходилось дышать полной грудью. Светило целилось в меня, как лучники царицы; казалось, будто звезда делает это специально, чтобы я мог сполна осознать собственную ничтожность. Заляпанные засохшей кровью и измазанные грязью доспехи, когда-то начищенные до зеркального блеска; иссеченный клинок, даже носивший когда-то какое-то особенное имя. Теперь же он превратился в простой инструмент, словно молоток в руках раба. Только один из наплечников казался чистым, потому что окрашен был в багряные цвета. Как кровь или осенние листья… Слыхал, меня прозвали в окрестных землях Закатным Солнцем. Из-за цвета? Или, может, потому что я каждый день провожаю солнце взглядом? Все равно.

    Удивительно, но я не могу вспомнить, когда последний раз спал, пил или ел – может, такие мелочи просто со временем перестали откладываться в памяти, и я делаю это машинально, все равно что ноги переставляю при ходьбе. Впрочем, довольно удобно, забот становится куда меньше. Остается время для раздумий, и иногда мне кажется, будто только для этого я и существую – чтобы думать. Разглядывать и прокручивать в голове старые воспоминания. Бесконечные баталии, знамя царицы и ее гордые речи. В последних пылающих отблесках солнца я огляделся. Так и есть, снова обошел кругом, снова под ногами земли Оронских охотничьих угодий. Я ведь был здесь вчера… или мне кажется? Позавчера? Как я умудрился вернуться?

    Я сел на землю и прислонился спиной к одинокому дереву, как только солнце поскользнулось на горизонте и окончательно пропало из виду. Мрак. Ночь явилась чернильной тьмой, а в ней, будто глаза лесных хищников, сверкали огоньки в домах ближайшего селения. Лето стояло жаркое, и даже ночью совершенно не чувствовался холод. Я опять попытался вдохнуть свежий ночной воздух, но в этот раз он почему-то показался морозным. Тщетно – лишь грудь отозвалась болью. Я засмеялся, осознав, что не могу вспомнить, когда видел опавшие листья или первые цветы, пробивающиеся из-под снега. Даже сам снег. Удивительно, как время делает человека невнимательным.

    Сон, как обычно, не шел. Мысли скапливались в голове, и им становилось тесно – они толкались, ругались и требовали к себе внимания. Одни и те же старые образы, ночь за ночью. Я вспоминал, как мой клинок со звоном сталкивался с клинками противников, как раз за разом посылала царица отряд за отрядом на земли своих соперниц. Из каждого боя мне удалось выйти живым, в каждом собрал я немало голов. Вскоре сбился со счета – не все ли равно, сколько человек ты убил, если среди них не нашлось ни одного достойного противника? Настоящего соперника, Испытания, которое действительно даст попробовать собственные силы… Я помню, как жажда крови и привычка махать клинком взяли свое. Поглотили разум. Как только последний враг пал на эту самую землю, в густую траву Оронских угодий, я повернулся и поднял меч на собственных союзников и соратников. Тогда эти земли звались Оронской Монетой. Не только из-за формы леса, но и потому, что каждая царица желала заполучить заветную монетку себе.

    Не найдя достойного средь врагов, я пожелал найти такого среди друзей. Казалось, сам дьявол направлял мою руку, в то время как демоны из его загробного войска мутили разум. Несколько голов слетело с плеч, прежде чем мой меч столкнулся с мечом молодого Алистара. Мужа царицы. Странно, но его имя я помнил прекрасно, в отличие от своего; реальной властью в стране Шести Цариц обладали только представители женского пола, поэтому Алистар был, скорее, элитным телохранителем.

    - Прочь с дороги! – роняя клочья пены изо рта, кричал я тогда. – Ты не годишься даже командовать ландскнехтами!

    Но Алистар отбил мой клинок в сторону, и я едва увернулся от молниеносного выпада царя.

- Очнись, ты не в себе!

    Лязг мечей. Сноп искр показался мне россыпью комет в ночном небе. Взмах, снова и снова; я не чувствовал усталости, страха, жалости – превратился в продолжение меча, придаток, призванный только поднимать и опускать оружие. Алистар отступал, а остальные замерли, наблюдая за боем царя и командира пехоты.

    - Недостоин! – вопил я, с каждым ударом высекая новые яркие искорки-звездочки.

    Напрасно царь взывал ко мне, просил прийти в себя, угрожал, умолял. Мое тело не знало усталости, погрязнув в жажде крови и славы. Я знал, что изнеможение сожрет меня после, но сейчас – миг триумфа! Царь замолчал, отступая все дальше. Внезапно Алистар метнулся в сторону, и я увидел, как прямо мне в шлем несется нечто алое – его плащ. Ха! Старый трюк! Бесполезно! Вращая запястьем и перемещаясь вбок, танцуя с самой войной, я рассек ткань в воздухе. Екнуло сердце. Алистар отстегнул плащ, а не взмахнул им! Противника не оказалось передо мной, а забрало мешало увидеть, что происходит по бокам; я почувствовал, впервые в жизни, как страх карабкается по кишкам. А потом он поразил и сердце. Холодный, острый, словно клинок врага…

    Я упал на колени. Опустил взгляд. Из груди, пробив пластины, выглядывало острие царского меча. Обманул. Я хрипло засмеялся, а Алистар извлек клинок. Я повалился на спину. На глаза наползала черная пелена, словно ночь наступала куда раньше положенного. Уши начинал наполнять звон. По одним лишь приглушенным звукам я понял, что царь встал прямо надо мной. Чувствуя соленый металлический привкус крови во рту, я улыбнулся:

    - Обманул… ты обманул меня, Алистар. Это бесчестная победа. Это поражение.

    - Дьявол овладел твоей душой, - мрачно ответил царь, - я сражался не с другом и командиром, а демоном крови и жажды сражений. Прости. Ты не оставил мне выбора.

    - Обманул…

    Они ушли. Все ушли, забрав раненых и бросив меня умирать. Я ничего не видел и едва мог слышать. Вскоре начался дождь, немилосердно барабанивший по шлему и закрытому забралу. Вода вливалась внутрь, лезла в нос, уши, глаза, но не могла смыть черную пелену. Может, это кровь?..

    - Недостоин, - посмеивался я, заходясь кашлем, - ты недостоин, Алистар…

    Не знаю, сколько прошло времени. Я сжимал клинок, пока не перестал чувствовать руку. А потом сознание оставило меня, унеся в страну снов и мечтаний, потерпевших поражение. Стояло лето, прямо как сейчас; ночь не принесла холода. Я поднялся, когда дождь перестал барабанить по броне. Доспехи окрасились в мутно-серый, лишь багряный наплечник, отличительный знак командира, пробивался через грязь. Боль исчезла, а взор удивительным образом очистился. Я посмотрел на уродливую дыру в броне. Этот урок мне предстоит запомнить надолго.

    Я еще раз вдохнул ночной воздух в надежде наполнить грудь запахом сочной травы Оронских угодий. Боги и в этот раз не хотели дать мне передышку. Мой взор перепрыгнул со старого зазубренного клинка на дыру в нагруднике. Я не стал чинить ее или нести доспех кузнецу. Пусть будет напоминанием. Так я и брожу с тех пор по Оронским землям, тщетно пытаясь увидеть в лицах случайных прохожих надменную физиономию Алистара. К замку и приближаться нельзя – едва завидев мою фигуру, они отдадут приказ арбалетчикам, и тогда меня ждет еще более ужасная смерть. А, главное – еще более бесчестная. В следующий раз будем биться как полагается. Без обмана. Должен же где-то быть достойный противник.

    Я провел ладонью в перчатке по лезвию меча. Бедный, старый друг… ему давно пора отведать наковальни, но времени все нет. Нужно отыскать равного мне соперника, пока еще могу стоять. Помню тот миг, когда один из странников на пути вызвал меня на бой. Решил, что я странствующий рыцарь. В какой-то степени, так оно и было – я оставил его лежать на горячей земле, под беспощадным солнцем. Он не выстоял. Вслед за ним пришли другие – постепенно молва о Закатном Солнце распространилась по Оронским землям, и некоторые стали искать встречи со мной по той же причине, что и я бродил кругами – хотели найти достойного. И находили. А я снова оставался ни с чем, только новые слои засохшей крови на мече становились наградой.

    Я все сидел и сидел, глядя перед собой и вспоминая роковой день, когда Алистар вырвал у меня заслуженную победу коварством. Недостойный… я горько рассмеялся. Встал и побрел дальше, глядя под ноги. Не нужно видеть дороги, чтобы знать, что я все равно окажусь в Оронских угодьях.

***

    - Милорд, прибыл гонец из цитадели вашей матушки. Горькие вести…

    - Это об отце, не так ли? – молодой царевич с острыми чертами лица и такой же острой бородкой отвлекся от чтения книги.

    Закрыв на мгновение глаза, он отложил книгу в сторону и встал, поправив богато инкрустированный клинок на боку. Задумчиво провел пальцем по бортику бокала, полного вина, и поднял его. Пригубил напиток. Багряный, как сам закат, и сладкий, словно речи любимой.

    - Не беспокойся. Я не повелю казнить гонца за плохие вести. Этому суждено было случиться уже давно. Гонец ведь передал тебе сообщение? Говори все, как есть. А после иди и отправь его назад, в цитадель.

    - Ваш отец, царь Алистар, скончался сегодня утром. Старость и годы взяли свою плату, милорд. Сочувствую.

    Глотнув вина, царевич кивнул.

    - Да хранит небо его душу. Старик был уже слишком слаб…

    - Прошу меня простить, милорд, - слуга согнулся в три погибели и попятился к выходу.

    Царевич не ответил, наблюдая, как огонь камина заставляет тени на стене плясать в бешеном танце.

    - Ох, и еще одна весть, господин. Люди говорят, что какой-то воин день за днем проклинает вашего отца, бродя по Оронским охотничьим угодьям. Кричит непристойности и жуткие обвинения. Простолюдины не смели бы донести, конечно, но новости о смерти царя… Негоже вспоминать такими словами царя Алистара. Я не смею их повторить, милорд. Люд волнуется. Называют его Закатным Солнцем. Не знаю уж, почему.

    Царевич вспыхнул.

    - Осквернять имя отца в такое время?! Не так в стране Шести Цариц поминают мертвых! Коня мне! Я сам проучу этого наглеца!

    - Милорд, может, стоит просто публично его…

    - Не желаю ничего слышать! Коня!

***

Еще один заносчивый юнец, считающий, что меня просто одолеть и стяжать славу в местных тавернах. Я крутанул меч и легко отбил в сторону клинок нападавшего. Перед боем он кричал что-то про то, как заставит Закатное Солнце зайти за горизонт, но он тоже оказался недостоин. Я бы не доверил ему и самого захудалого отряда. Удар, удар, парирование, выпад! Из рассеченного горла противника хлестала горячая кровь, он упал на землю и булькал что-то про холод. Наверное, бредил. Давно такого теплого лета не было... с тех самых пор, как меня поразил Алистар. Или это лето и не кончалось никогда?

Не убирая клинка в ножны, я направился дальше, куда глаза глядят. Я брел через одно из немногочисленных маленьких селений на этих живописных землях, а дети и взрослые бросали мне взгляды вслед. Кто - удивленные, кто - понимающие. Кто-то сверкал белками глаз в порывах ярости. Мне их чувства были ни к чему. Очередной смельчак встал на дороге - совсем еще безусый мальчишка... А вот меч, сразу видно, отцовский - старый и много раз перекованный. Что ж, мне все равно, с кем биться, если он считает себя равным мне.

    - Выходи на бой, Закатное Солнце! - звонко прокричал юноша.

    На него тут же зашикали прохожие, увещевали его и уговаривали уйти с дороги, не губить себя. Он не послушал.

    - Ну же! Или струсил?

    - Покажи, что умеешь, - тихо ответил я и поднял меч. Встал в позицию.

    Внезапно люди застыли на месте, всего на мгновение, а потом пали ниц. Пронесся шепот: «Это же царевич! Сам царевич приехал!»

Я не шелохнулся, а на плечо юноши легла ладонь высокого мужчины. Он неуловимо напоминал мне кого-то... в его кирасе я мог разглядеть собственное отражение. Потерянную славу и горечь, которую хорошо помнил. С блестящего металла на меня глядел усталый пехотинец с багровым наплечником и опущенным забралом.

    - Ты - Закатное Солнце? - повелительным тоном спросил незнакомец.

    Впервые за долгое время я сам захотел задать вопрос.

    - Я. Кто ты? Твое лицо мне знакомо.

    - Не думаю. Мы не встреча... - мужчина сощурил глаза и посмотрел на запачканные грязью старые латы, багровый наплечник. Пронзенный нагрудник. Его тон внезапно смягчился, а намерение убить на месте любого, кто оскорбляет имя царя, улетучилось. - Подними забрало. Мой отец говорил о тебе!

    - Поднять забрало - жест друга, - ответил я, и жители открыли рты в изумлении, ведь я никогда так не разговаривал с соперниками, - а ты, Алистар, мне не друг! Ты обманул меня! Я знаю, это ты, пришел посмеяться надо мной!

    - Но я, - в замешательстве воскликнул царевич, - не Алистар, а его сын!..

    - Ложь, - прошипел я, - и года не прошло с тех пор, как ты оставил меня умирать! Пусть светило, - я указал на солнце, клонившееся к закату, - станет свидетелем! На тебе нет плаща. Что, не боишься сразиться честно?

    Я медленно пошел вперед. В душе родилось полузабытое чувство - злость. Царевич отступил на шаг, но после нахмурился и поднял богато украшенный меч.

    - Один раз ты меня обдурил, Алистар. Здесь, где стоишь, на Оронской Монете! Докажи теперь, что достоин!

    Мы скрестили клинки. Финт, удар… Мой меч просвистел мимо цели, и я впервые почувствовал болезненную радость от боя – такую, какой не получал уже долгое время. Алистар? Или все же не он?.. Я так долго не спал, так много мыслей и так затуманен взор – не могу различить. Да и не все ли равно? В голове всплыли воспоминания судьбоносного летнего дня, когда дождь заливал мне лицо сквозь закрытое забрало, а тело постепенно отказывалось слушаться. Я увернулся от выпада противника и услышал хруст под ногами. Посмотрел – ничего. Сочная трава, такая же, как и у того дерева, где я провел ночь. Странно… неужели деревенские жители ее не вытоптали? Это ведь дорога!

    На мгновение я упустил нить мыслей, отражая удары соперника. Инстинктивно крутанул меч, поднырнул под лезвие и взмахнул клинком по широкой дуге, метя в бедро. Противник отпрыгнул назад. Ловкий, мерзавец! Я развернулся на месте, уходя от контрвыпада. Перед глазами пронеслись испуганные лица жителей деревушки. Только сейчас я заметил, как тепло они одеты. Почему? Ведь вечер такой жаркий! Оронские угодья всегда славились ласковым летом! Тряхнув головой, я выбросил лишние мысли. Атаковал снова, заставив соперника отступать. Совсем как в бою с Алистаром – удар за ударом, и искры сыпались после каждого взмаха, как стайки светлячков. Алистар (или все же не он?) изловчился и ударил меня навершием меча по шлему. Один пропущенный удар ничего не значит, особенно такой.

    Бой длился долго – куда дольше, чем с любым бродячим мечником, что вставал у меня на пути. Противник начал уставать; я слышал его тяжелое дыхание, видел, как замедлились движения. Я усилил натиск. Жители поспешно разбегались, когда мы приближались, размахивая клинками, и собирались с противоположной стороны. Как человеческий прибой, прилив и отлив. С невероятной мощью я опустил меч сверху вниз, рассчитывая расколоть череп противника пополам, но тот успел защититься. Разлетелись искры-кометы. Вот он! Шанс! Победа снова у меня… В душе колыхнулось разочарование. Значит, только с помощью обмана Алистар мог меня победить. А если это не он – что ж, еще один недостойный…

    Я повернул клинок и со свистом отправил меч прямо к шее противника. Еще секунда – и голова в красных брызгах, словно рассыпав рубины, отправится в короткий полет. Возникло знакомое чувство. Страх карабкался прямо по кишкам. Меч рассек лишь воздух. Соперник с невероятной ловкостью ушел от удара, едва не переломив себе хребет, сделал грациозный шаг в сторону, пресекая любую попытку второго замаха, и ринулся вперед.

    - Наконец-то… - шепнул я.

    Прекрасный меч противника врезался в мои доспехи и прошел насквозь. Люди закричали, а царевич сделался белее мела. Теперь я понял, что передо мной стоял сын Алистара, давнего друга и злейшего врага одновременно. Я рухнул наземь с грохотом пустых доспехов. Из забрала стала сочиться лиловая дымка, едва заметная в морозном воздухе. Летние пейзажи Оронских охотничьих угодий сменялись быстро, словно ускорили бег. Вокруг появились сугробы. Внезапно стало ясно, почему селяне одеты тепло – стояла глубокая зима. Прошло много лет, а не несколько месяцев или год; то роковое лето стало для меня бесконечным лабиринтом, прочнейшим из капканов, не желающим отпускать беспокойную душу. Я словно впервые с момента смерти открыл глаза. Ведь я так и остался лежать тогда под дождем. Мертвый.

    - Я не хотел, - растерянно произнес царевич, глядя на пустые доспехи, в которых не осталось ничего, кроме пыли и старых обид. – Как такое возможно?..

    - Ты достоин, - мой голос звучал глухо и будто издалека, - твой отец бы тобой гордился. Теперь я могу, наконец, отдохнуть. Снег…

    С тихим воем мой дух унесся прочь, оставив позади Оронские земли и вечное лето.