Реликты. 1/4

1

— Рингрин, какой будете напиток?

— Клубничный.

— К сожалению клубничный закончился — нужно будет доставить ещё, — вирусолог Антониус углубился в столовую и уже оттуда спросил: — Могу предложить классический из киви?

— Давайте, — Рингрин поморщился, такой сок он не любил, но в этой части Западной Африки было так чудовищно сухо и пыльно, что выбирать не приходилось. — Только холодный, пожалуйста!

Он прошёл в гостиную, уселся там на кожаный диван и принялся ждать напиток, как вдруг заметил, что в кресле слева от дивана, до этого никем не замеченный, неподвижно сидел троп и держался за голову. Ранее Рингрин уже видел эти силиконовые игрушки, напоминающие тряпичных кукол, и всегда испытывал к ним некоторую неприязнь. Как зоолог он понимал, что антропоморфы или просто тропы полностью безопасны для людей и сами, в свою очередь, беззащитны. Он никак не мог отделаться от некоторого чувства брезгливости к ним. Действительно, напоминая то растение, то животное, а часто и человека, эти бессловесные игрушки, совершали то резкие, то апатичные действия и отличались странным поведением. Занимая какое-то промежуточное положение в иерархии интеллекта, тропы классифицировались как «искусственные животные с человекоподобной мотивацией». Однажды Рингрин видел, как играющий троп выскочил на шоссе и попал под проезжающую машину. Мощное колесо джипа разорвало пополам его тело, но не повредило голову и троп, словно робот, на своих мягких передних конечностях начал выползать с дороги. С безмолвным усилием, натягивая как струны свои игрушечные нервы, половинка человечка преодолела шоссе и скатилась в кювет. Зоолог тогда стоял рядом и, подняв шевелящегося как червя тропа, отнёс его в общественную мастерскую. Но в целом дети находились в восторге от этих живых кукол — они быстро делали их своими друзьями и антропоморфы успешно продавались.

Троп, сидевший в кресле напротив, был одет в тёмно-зелёный костюмчик-маркировку, что означало самую низкую степень человекоподобия, но зоолог Рингрин понимал большую условность этих маркировок. Часто из новостей становилось известно о зелёных тропах, складывающих кубики, играющих на барабане или коллекционирующих другие игрушки.

— Вот ваш напиток, Ринг, — с этими словами его друг Антониус поставил стакан на стеклянный столик и сел на тот же диван, на котором сидел зоолог.

— Спасибо, дружище, — ответил зоолог, — скажи, что нового в Луанде? Какие новости у тебя?

— Мы продолжаем работать по старой теме, — начал рассказывать Антониус. — Вирусы они, мой друг Ринг, никуда не делись. А в городе сейчас спокойно — последняя группировка радикалов ушла на север к Конго и сейчас гниёт там в болотах.

— Хорошо, что ушли радикалы, — появилась больше возможностей перемещения.

— Вот поэтому я, Ринг, и еду на следующей неделе в горы.

— Что там? — поинтересовался зоолог. — Опять чёрный ящур?

— Нет, — допив свою порцию ледяного сока, сказал Антониус. — На этот раз нас интересуют доказательства несостоятельности теории клеточного происхождения вирусов.

— Ого! — воскликнул Рингрин.

— Да, именно так. У истоков реки Кванза мы нашли одно кукурузное поле, где…

Тут у Рингрина зазвонил телефон и оборвал Антониуса на полуслове. Звонок прозвучал в полупустой гостиной достаточно громко и, очевидно, испугал, сидящего в кресле тропа. Он опустил руки, и вяло слез с кресла. Антониус хлопнул ладонями и троп, беспомощно улыбаясь своей кукольной улыбкой, медленно побрёл из комнаты.

— Извини, Ант. Звонит организатор — я отвечу, — с этими словами Рингрин вытащил из корпуса телефона тонкий наушник и набросил его на ухо.

За те полторы минуты пока зоолог разговаривал по телефону, антропоморф успел преодолеть по ковру семь метров комнаты и скрыться в саду. Он довольно медленно, опустив длинные руки, волочился по ковру и своим движением обратил внимание на Рингрина, говорящего в микрофон.

— До встречи на конференции! — крикнул зоолог телефону и обратился к Антониусу. — Ещё раз извини, Ант. Уже завтра мне нужно начинать работу.

— Ничего, я понимаю, — ответил Антониус, рассматривая, висящие на стене, африканские маски.

— Кстати, а почему твой троп такой запуганный? — поинтересовался Рингрин, выдержав паузу.

— Его я подарил дочери на пятилетие, — начал рассказывать вирусолог. — Сначала он был таким же, как и все такие игрушки - жизнерадостный и динамичный. Но у нас в саду живёт бульдог, что-то он сразу невзлюбил тропа и лаял на него всё это время.

— Интересно. И давно ты купил этого зелёного тропа?

— Четыре месяца назад, — отвечал Антониус. — Мне предлагали игрушку с синей маркировкой, но он показался мне слишком интеллектуальным и дорогим.

— Неужели? — с улыбкой зоолог поставил пустой стакан на столик. — Что он мог делать?

— Рисовать автокисточкой пейзажи, танцевать и ещё что-то. Этакий творческий гном. А этот, дочь назвала его Кактусом, представляет собой некое промежуточное существо между животным и растением. В целом он и ведёт себя как кактус: копирует движения листьев на ветру, подгибает ноги, когда влажно, вытягивается к солнцу. И при всём этом ещё умеет ходить, сидеть, ползать и привязываться к одному месту.

— Очень любопытно! — заинтересовался Рингрин. — А что в нём от поведения млекопитающего?

— Любит гулять с дочерью по саду, играет в мяч, бегает за ней как собака, - делился Антониус своими наблюдениями. — А вот наш бульдог его постоянно облаивает, видимо, чувствует чужое…

Рингрин потянулся и встал с дивана. В гостиной довольно громко тикали стрелки массивных часов. Было тихо и только в саду дома Антониуса слышались какие-то звуки.

— Кактус! Кактус, иди сюда! — громко позвал Рингрин и смотрел в дверной проём.

Антониус расхохотался:

— Ринг, он не слышит тебя — все тропы глухонемые.

— Как так?! А как же они получают информацию о среде? Какие у них органы чувств?

— По-моему, только зрение и осязание, — сказал Антониус, продолжая сидеть на диване.

— Этого не достаточно для полноценного существования! — заметил зоолог.

— Для антропоморфа, очевидно, достаточно. Представь себе человека с насморком, смотрящего немое чёрно-белое кино, — смоделировал вирусолог, — жить-то можно.

— А как же вкус и вестибуляция? — спросил Рингрин.

— Не знаю, — честно признался вирусолог. — По факту получается, что эта задача каким-то образом решена производителем. Кроме того, Кактус принимает пищу!

— Неужели?! — удивлению, ходящего по комнате, Рингрина не было границ. — Эти игрушки появились всего несколько месяцев назад, и я всегда считал их чем-то вроде автоматов. Что он ест?

— Дважды в сутки его мозгу, назовём это так, требуется специальный физраствор, – отвечал Антониус, вновь перенеся взгляд на маски. – Несколько десятков капсул мне ежемесячно присылает «АВР». Это фирма-изготовитель. Слышал про такую?

— Читал в сети. «АВР» раньше комплектовала биомолекулярные лаборатории по всей Африке.

— Совершенно верно, Ринг. И вот относительно недавно её ведущему биологу Алехандро де Кристо, видимо, удалось очень удачно подобрать ДНК.

— То есть мозг этого Кактуса есть некий самодостаточный молекулярный организм? Да, Ант?

— Верно! И подчиняется общим законам микробиологии. Кстати, Ринг, я ради интереса отдал физраствор к нам на анализ. Так вот ничего особенного: соли, соли, глюкоза и ещё чего-то по мелочи. Короче никакого интеллекта, в отличие от моих вирусов! — пошутил Антониус и тоже поднялся.

— Получается, что у этой биологической игрушки есть своя физиология?

— Я вижу, дружище Ринг, ты всерьёз заинтересовался антропоморфами, — заметил вирусолог и предложил: — Пойдём в сад, заодно и посмотришь на поведение Кактуса. Но учти, всё-таки он вполне себе живое существо.

— Я не совсем в этом уверен, но пойдём, — согласился зоолог на предложение Антониуса.

Мужчины вышли в залитый солнцем сад. Фруктовые деревья, привезённые с разных уголков западного побережья, отлично прижились здесь и, давая густую тень, способствовали отдыху, наполняя воздух сладкими ароматами. Антониус жил в Луанде давно и, как утверждал сам, его предки жили здесь чуть ли не с самой португальской колонизации. Занимаясь всю жизнь вирусами, он сам, тем не менее, любил, как он выражался «приятные биологические формы» и поэтому нанял хорошего садовника, завёл собаку и окончательно переселился сюда -  в двухэтажный дом со старым садом.

На узкой центральной дорожке сада, начинающейся от гостиной и заканчивающейся вторыми воротами внешнего ограждения, никого не было видно. По обеим её сторонам находились кусты жёлтых роз, а где-то в глубине сада лаяла собака. Антониус и Рингрин медленно пошли по дорожке и свернули влево, намереваясь выйти к небольшому пруду, окаймлённому зарослями высокой травы. Зоолог шёл первым и разглядывал сад по сторонам, смотрел под кусты — искал Кактуса, ему хотелось внимательнее присмотреться к антропоморфу, понаблюдать за его поведением.

— Ринг, значит, ты собираешься принять участие в завтрашней конференции? – спросил Антониус.

— Да. Собственно поэтому я и прилетел из ЕС, — ответил Рингрин. — Сейчас звонил один из организаторов. Я выступаю третьим по счёту во второй части. А как ваша лаборатория?

— Только в качестве наблюдателей. Придёт шеф, — отвечал на ходу вирусолог. – Здесь налево.

Рингрин опять свернул налево и сразу вышел к заросшему пруду. На противоположном берегу виднелась деревянная беседка, и друзья направились туда. Проходя по траве, они оба заметили, как из густой зелёной воды на поверхность поднялась болотная черепаха и поплыла к ближайшей кочке.

— А почему бы тебе не послушать мой доклад? — спросил зоолог, аккуратно ступая по непримятой прибрежной траве с редкими цветами, — будут приниматься практические решения по объединению национальных парков. Я подготовил интересные тезисы.

— К сожалению, Ринг, я полностью загружен подготовкой к экспедиции, — поморщился Антониус, — но, всё равно, я просмотрю видеозапись. И поверь, все твои мысли не останутся без внимания.

Пруд действительно оказался маленьким. Приятели быстро обошли его и сели в беседку, из которой открывался достаточно красивый вид. Где-то во фруктовой части сада продолжала ритмично лаять собака Антониуса.

— Так что там с кукурузным полем? — напомнил Рингрин вирусологу обрывок фразы.

— Ах, да! Дело в том, что на том поле мы, по-видимому, нашли новые вирусы, которые однозначно всегда были уникальными мелкими симбиоз-клетками, но никак не оторвались от самой кукурузы, а также не являются паразитами или транспозонами.

— Но это ещё предстоит доказать!

— Для этого и придётся месяц кормить москитов.

— Клеточная вирусология для меня что-то вроде джунглей. К чему приведёт опровержение теории клеточного происхождения вирусов? — спросил разглядывающий сад зоолог.

— К пониманию того, что это самостоятельный живой вид, главная задача которого — естественная регуляция численности всех живых существ от бактерии до человека. Малейшее ложное или тупиковое ответвление от истинного хода эволюции и вирусы, как верные солдаты Космоса, вмешиваются в ситуацию.

— А тебя не смущает, что у вирусов отсутствует клеточное строение? — спросил зоолог.

— Нет, я просто вижу, как они рождаются, растут, размножаются, питаются, эволюционируют и иногда даже воюют между собой! Что это как не жизнь?! Просто она протекает на микроуровне.

— Без настоящей живой клетки, они не жизнеспособны. Они существуют только подключившись к ресурсам клетки, и паразитируют на ней! — воскликнул Рингрин.

— Ринг, они не паразитируют, а живут с клетками в симбиозе!

— Ха-ха! Может и твой троп Кактус тоже живой?

— Конечно, — с самым серьёзным видом ответил Антониус.

— Кстати, где он?

— Где-то под фруктовыми деревьями, - ответил вирусолог и предложил: — Пойдём, посмотрим.

Выйдя из беседки, учёные прошли ещё несколько дорожек, и свернули в дальнюю тенистую часть сада. Лай собаки раздавался всё громче. Здесь росли высокие деревья, и солнце уже почти не проникало под их крону, лишь тонкими прямыми струйками оно просачивалось сквозь густые листья. На небольшой полянке между цветов бесился чёрно-белый бульдог и облаивал, наклонённое над полянкой, дерево, судя по листьям, индийскую иву. Вышли на полянку. Антониус прикрикнул на собаку, взял её рукой за ошейник и показал зоологу, где притаился антропоморф. Кактус забрался по скользкому стволу ивы, склонившейся над полянкой, на высоту около двух метров и сидел на нём, свесив ноги вниз. Закреплённая изначально мимика тропа, с одной улыбкой на круглой голове, ничего не отражала. Он боялся собаки, и спрятался от неё на дереве. Как-то ему удалось взобраться вверх, без всяких приспособлений, используя лишь свои силиконовые пальцы без ногтей. Троп сидел и смотрел куда-то вверх, пока, вращая головой, не заметил своими немигающими голубыми глазами, что на полянке стоят люди и машут ему руками.

— Кактус, слезай! – махнул Рингрин рукой вниз, — давай вниз.

Антониус, придерживая рукой всё ещё лающего бульдога, повторил жест. Кактус в своём зелёном костюмчике продолжал сидеть на дереве и вниз спускаться не хотел, хотя жесты людей он видел и понимал.

— Однако, осязание у него развито, — заметил Рингрин и подойдя к иве, намеревался снять Кактуса, — иначе как бы он залез так высоко?

— Ты прав, Ринг. Собака его сильно напугала. Можешь его снять? Собаку я держу!

— Да, смогу! Он не укусит? — пошутил зоолог.

Он прошёл по полянке. Вытянул руки и, обхватив тропа, снял его с дерева. Кактус, масса которого колебалась около восьми килограммов, своему снятию не сопротивлялся. Рингрин поставил его на землю, где троп начал как бы разминаться, махая руками и нагибая корпус. Своим ростом троп был выше колена зоолога но, стоя по пояс в высокой траве, казался меньше.

— Бульдог его окончательно запугал, — констатировал Рингрин, наблюдая, как человечек прячется от собаки за его ногу.

— Конечно, чувствует иное существо, — ответил Антониус. — Кактус для него как инопланетянин.

— С момента покупки невзлюбил?

Антониус не успел ответить. В какой-то момент он ослабил ошейник и собака, вырвавшись из его рук, в одну секунду преодолела короткое расстояние полянки, и прыгнула на Кактуса. Выхватив тропа зубами прямо из-под ног зоолога, бульдог несколько раз резко мотнул тело игрушки в воздухе.  Как тряпичную куклу собака бросила Кактуса на землю перед собой, намереваясь расправиться с чужаком окончательно. Но тут Антониус и Рингрин одновременно схватили собаку за ошейник.

— Вот же тварь! — крикнул вирусолог и лёгонько стукнул рычащую собаку по носу. — Порвала!

— Ант, посади её на цепь! — посоветовал ему Рингрин.

— Ладно, Ринг! Иди за мной и подхвати тропа!

Крепко держа визжащего бульдога за ошейник, Антониус вытащил его с полянки на дорожку и потащил к дому. Чуть отстав от него, зоолог поднял из травы шевелящегося Кактуса. Он был жив, а его костюмчик-маркировка оказался разорван. Троп отбивался конечностями и мотал головой. Рингрин понёс его на руках вслед за Антониусом.

Когда посадили собаку на цепь и вновь собрались в гостиной, то шёл уже третий час дня. За окнами гостиной начинался дождь, а частично разорванный троп лежал на газете перед диваном. Рингрин вытирал руки салфеткой — оказалось, что зубы собаки глубоко проникли в тело Кактуса, и из разрывов вытекала какая-то липкая жидкая ткань розового цвета.

— Ант, что думаешь? Это аналог крови? — спросил Рингрин.

— Не знаю. Что-то вроде. Дай салфетку, — с этими словами вирусолог зачерпнул, лежащей на столе, стеклянной лопаточкой сгусток розовой субстанции и побежал наверх. Уже с лестницы он крикнул:

— Ринг, я сейчас под микроскоп, а ты постарайся зашить его чем-нибудь там на столе.

— Ладно, попробую!

На письменном столе в гостиной Антониуса царил творческий беспорядок. Помимо всяких мелочей и бытовых электронных штук, лежали записки, канцелярия и прочие детали быта. Нашлись и медикаменты. Рингрин сгрёб мелкие предметы на край стола, накрыл его газетным листом и положил на него, согнутое пополам, тело игрушки. Судя по всему, Кактус испытывал боль — это было видно невооружённым взглядом, и зоолог подумал, что его биолог-создатель из «АВР» действительно специалист экстракласса. Сняв с человечка зелёную курточку, Рингрин мысленно улыбнулся – он внезапно почувствовал себя Папой Карло. «Нелепая ситуация, - думал он. - Ладно, посмотрим, из чего они тебя сделали». Под маркировкой оказалось полупрозрачное тело. Силиконовая кожа оказалась повреждена зубами собаки, но сгустившаяся розовая субстанция уже успела загустеть. Под кожей тропа виднелись тёмные жилки, которые как бы дышали, виднелась мягкая ткань плоти, испещрённая маленькими гибкими трубочками-сосудами. Зоолог взял ножницы, лейкопластырь, спиртовой карандаш и принялся за дело.

Когда Рингрин закончил, то почувствовал голод. Часы в гостиной пробили пять. Уже следовало возвращаться на съёмную квартиру и готовиться к завтрашнему докладу. Со второго этажа спустился Антониус и, посмотрев, что троп живой и перебинтованный сидит в кресле, сел рядом на кожаный диван.

— Ринг, ты знаешь, по-моему, это кровь, — сказал он, возвращаясь к вопросу о розовой жидкости.

— Я уже и сам догадался, — вяло ответил сидящий рядом зоолог.

— Только вот эритроцитов очень мало и есть ещё какие-то незнакомые клетки, - сообщил вирусолог. — Я таких никогда раньше не видел. Не зря АВР есть свой хлеб. Игрушка-то живая.

— Она представляется нам живой, — отметил зоолог.

— Ты всё ещё не веришь? — воскликнул Антониус. — Знаешь, возьми его на время себе. Понаблюдай за ним, изучи, видеодокументируй, а через месяц мы встретимся и обсудим, живое он существо или нет?

— Не знаю, Ант, — проговорил Рингрин. — Игрушка дорогая, да и сам я здесь на месяц. Закончится конференция, потом первый практический этап проекта и мне нужно будет улетать.

— Игрушка действительно дорогая. Кактус стоил как новый восьмицилиндровый «гранд чероки», — согласился Антониус. — Но тебе как другу готов предоставить его для изучения. К тому же завтра возвращается дочь, и я не хотел бы показывать ей раненого тропа.

— Кстати, если он питается, то как же система выделения? – спросил Рингрин, уже собираясь домой. —  Я снял трёхкомнатную квартиру с видом на залив.

— Боишься, что он нагадит в твоё отсутствие? – захохотал Антониус. — Не волнуйся — у него самосброс по часам. Он почти стерилен и в содержании не сложнее аквариумной рыбки. Сейчас я дам тебе капсулы с физраствором.

— Ты говорил, что у него в эээ… крови есть неизвестные клетки?

— Да. И вот они, как раз и есть самое загадочное.

— Можешь конкретнее?

— Могу, Ринг. Вероятно, они искусственные.

— О!

— Вот именно. И непонятно кто же Кактус такой: мутант, киборг или гибрид того и другого.

— Гибрид кого с кем?

— Это уже тебе виднее, - ответил Антониус, посмотрев на часы. —  В общем, забирай к себе и изучай. А дочери я скажу, что троп заболел и вернётся когда выздоровеет.

— Хорошо, Ант. Мне и самому интересно, — Рингрин поднялся, собираясь уходить. — Слушай, а какой у него срок жизни?

— Не знаю. Полгода, может год. Посмотришь на коробке. Там и инструкция имеется.

продолжение следует...

Похожие статьи:

Рассказы → Химеры болот. Глава 2.

Рассказы → Игрушка

Рассказы → Черная малышка

Рассказы → Всё равно его не брошу