Свалки и леденцы. Исчезновения юных гномов из психоделических казематов. Рваная манера разговора. Авангардные барные стойки. Трупная вонь и гнилые колодцы вечерних зубов. Революционные флаги в Париже и коричневая свастика в Ханое. Велосипедисты и таяние круглосуточных снегов. Взоры и убийства, вершащиеся за кадром. Корректуры и агентурные данные о проституции и жуках. Чайная ложка в наготе мудрёной тайги. Сумасшествие и перестрелки на крышах танцующих небоскрёбов. Молочные желёзы и рычание шаловливых львиц. Предупредительные знаки и катастрофизм компьютерного мышления. Психоанализ и заячьи уши с культурными архетипами. Фельетоны о вулканах и эйфории. Мозаика и глобусы с оскорбительными намёками. Потенциальный экстремизм. Беременность и карнавальные шутки. Бритьё и внезапные порезы.
Я плавал в мусорной реке и наслаждался видом коттеджей, вертолётов и смирных кустарников. Когда я возвращался с инстинктивной прогулки, то понял, что мне грозит рука смерти, рука смерти с гибельными ногтями.
Трансформация кислого кипятка и сон, похожий на далёкое прошлое. Скатерти и трафареты. Паразитирование на изумрудном бордюре. Целлофановый ветер и гастритный морок. Рвотные выделения. Кочегары верхом на богомолах. Немотивированные пощёчины и расползающиеся обрывы. Детскость и офисная гуманность. Гирлянды шатких колонн. Абортированные циклопы. Трюмы, набитые обесценившимися бриллиантами. Копьё радикального концепта. Аннулированные лицензии на продажу дополнительных дёсен. Фабричный смех и безопасные конверты. Полнейшая эффективность и макеты воспитательных сообществ. Канатоходец, смело прыгающий вверх. Кокон вредных наставлений. Рассеивание священных идеологий. Пни, хранящие внутри себя тождества и континуумы. Гобелен, набитый пылью. Наскальная живопись и применение дубинок. Бесформенные челюсти пролитого подсолнечного масла. Причина всех причин. Сокровенное таинство причудливых алгоритмов.
Я созерцал телевизионные репортажи. Журналисты говорили о лирике старых бардов и научных достижениях цивилизации. Новости помпезно фиксировали прибытие космических аппаратов на Венеру и её постепенную застройку. Я вдруг решил сочинить маленькую повесть. К делу, однако, не приступил. Зато спел под гитару давно выдуманную песню, серенаду, подобную истерике.
Рядом с окном и несколькими дверями стремительно проехал пожарный автомобиль.
Навстречу живительным дуновениям тёплого весеннего ветра кроны деревьев волновались и обретали зелёный цвет. Солнечный жар усиливался, однако полированный асфальт и синтетический пластик под ногами гуляющих пешеходов оставались в целом прохладными. В офисах напряжённо работали секретари, мало где заменённые дорогостоящими станками.
Раздался квартирный звонок. Он был чрезвычайно назойлив. Со зловещим визитом ко мне явилось некое расплывчатое чудовище. К счастью, я нашёл револьвер и серебряные патроны. Схватка завершилась, а пулевые отверстия на дверной плоскости почти сразу затянулись.
Тёплые змеиные кольца. Затхлые территории сигаретных ожогов. Правила, на которые возможно опереться. Верёвочные снадобья. Небо, состоящее из горестного пепла. Прямые трансляции из области небытия. Разрушение ответственности во всех её формах. Восстание бумажных городов. Пластилиновая грязь. Заунывные мелодии потусторонних звуков и наблюдений. Повозки с волосатой глиной. Полёт смеющихся ос. Большие корзины с абортированными младенцами. Гниль внутри смятённого сознания. Расслоение пластин. Ящерицы и гиены, странствующие по пустыням и кусающие кочевников. Молнии, рождающиеся из огня. Призрачная власть коллектива над индивидом.
Акклиматизация и беллетристика. Поощрение чуткости и наблюдательности. Бизоны и некрофилия. Дракон, парящий над гигиеническими прототипами гончарного круга. Дискриминация и добровольные залысины. Рост женской солидарности и факты человеческих жертвоприношений.
Я испуганно мчался по тесному коридору. Не абстрактная, но крайне отчётливая рука смерти тянулась к спине и затылку. Мерещилось, что надежды нет. Но в последний момент всё же грянул фейерверк безукоризненного оптимизма.
