Утро было в самом разгаре, когда деревенская баба, волоча огромную корзину белья, спустилась к реке. Солнце пекло ее широкую белую спину, трава хлестала полные икры, но она не давала себе и минутки роздыха. Подоткнув подол, баба собралась было уже приняться за стирку, как вдруг на берегу ей привиделось нечто, отчего, испуганно вскрикнув, она выпустила корзину из рук. Течение подхватило выпавшее белье и медленно поволокло его вниз по реке, длинными белыми «соплями».
У страха глаза бывают велики, оказалось, что и было-то всего - торчащие из кустов ноги.
Причитая, баба побежала догонять уплывающие рубахи и простыни. Ей только не хватало еще с утра выволочки от мужа.
Вскоре на берегу собралась целая толпа - особо любопытные мужики, во главе со старостой, бабы, ребятишки обступили извлеченное из кустов тело. Покойник походил на бродягу – черный от злого южного солнца и вдобавок грязный, как трубочист. Сквозь прорехи его одежды проглядывали белые шрамы. Видно в свое время ему здорово досталось. Свежих следов насилия не было заметно, так что, похоже, бродяга умер своей смертью, да упокой господь его душу. В найденном при нем большом дорожном мешке, помимо обычного хлама, селяне обнаружили сломанный меч и вяленую человеческую голову.
Скорее всего, бродяга был одним из возвращающихся в родные края участников крестового похода. Здесь уже встречали таких гостей. Изодранные, как бойцовские псы, и злые как черти, они шли по дорогам Европы, «поджав хвосты» и опустив головы. Компания оказалась крайне неудачной. Она не принесла ни чести, ни славы. Ни отпущения грехов.
Оборванец не походил на благородного рыцаря. Скорее, это был слуга или оруженосец, чей хозяин погиб во время похода. Судя по содержимому мешка, он нес останки своего господина, чтобы похоронить их на родной земле. После того как прошел слух, что неверные могут оживлять трупы врагов, заставляя их выполнять самые тяжелые и унизительные работы, крестоносцы боялись попасть в плен, даже мертвыми. Возможно, этим объяснялись многие поражения.
Некоторые, особо мнительные рыцари, искали способ «вернуться» домой после смерти, хотя бы частично, – например, в мешке своего покорного слуги. Видимо это бродяга умер, исполняя последний обет данный своему господину. Отчего он умер - оставалось неясно, да собственно никому до этого и не было дела, деревенских больше занимал другой вопрос – что делать с покойником?
Староста принял единственно разумное решение.
- Нужно все провернуть по-тихому, - сказал он обступившим его мужикам. – Иначе - хлопот не оберемся. Приедут дознаватели, начнут спрашивать, - как часто в вашей деревне умирают странствующие и путешествующие, без видимых на то причин? Что мы сможем ответить?
- Ничего. Ничего не сможем ответить, - зашумели мужики.
Иногда случалось, что в этих краях пропадали люди, - одинокие путешественники, слишком уж энергично трясшие на публике медью в своей мошне. Был человек – и нет его. А как еще зарабатывать на пропитание в этом богом забытом месте? Не то что бы здесь жили сплошь разбойники и душегубцы, нет, просто люди практичные, деловые, не упускающие свой шанс, когда деньги сами плыли им в руки. Главное было поменьше болтать. Старосте даже не нужно было об этом напоминать. Чай не в первой. Трупом больше – трупом меньше. Все, от мала до велика, были хорошо осведомлены о том, что такое круговая порука.
Оборванца стащили за ноги в овраг и закопали в яме. С останками неизвестного рыцаря обошлись почтительнее, - голову вместе с обломком меча завернули в чистый кусок холста, и зарыли на кладбище в особом месте.
И, будто и не было ничего. Коровы по-прежнему мычали, курицы бегали, соседки ругались, мужики шли на поденщину, а затем – в кабак.
Однако со временем в деревне стали происходить странные и пугающие вещи. Сначала люди не придавали этому значения, ну подумаешь, кто-то на твой чих сказал не как обычно «шоб ты сдох», а - «будь здоров». Может быть, просто у человека с утра настроение было хорошее. Нельзя же его вот так сразу в чем-то подозревать. Но, когда ты идешь по улице, и сосед, который тебя раньше в упор не замечал, вдруг здоровается с тобой – это оглушает, особенно поначалу. Дальше пошло-поехало, неожиданно стало выясняться, что люди, которых ты тыщу лет знал, - не такие уж алтынники, задаваки, обжоры, лодыри, нытики - и далее по списку, а вполне даже приличные обыватели, не без недостатков конечно, да кто нынче идеален? Ты ли прежде ошибался на их счет, или весь мир вдруг перевернулся с ног на голову? Поди теперь разбери.
А люди с каждым днем чувствовали себя все хуже и хуже. Их начало тошнить от прежней жизни, прожитой во грехе. Многие испытывали сильные нравственные мучения. Они истово сожалели обо всех своих проступках, и чем больше человек прежде был грешен, тем сильнее он старался очиститься, тем сильнее был разбит его лоб и больше были мозоли на коленях. Если раньше слова «душа горит» означали, что мужик направляется прямиком в кабак, то сейчас это было чем-то совсем иным. Если кому и приходилось рвать рубаху на груди, то это лишь для того, чтобы хоть на минуту охладить бушующее там пламя.
Особенно становилось не по себе, когда начинали проявляться внешние признаки болезни. В селянах скоро уже невозможно было узнать прежних, задавленных серыми буднями людей. Их лица светлели, их тела разгибались, плечи распрямлялись, они становились воздушными и прекрасными, как персонажи на картинах Рафаэля.
Такие перемены «к лучшему» испугали людей не на шутку. Что могло послужить причиной подобного состояния? Ответ мог быть только один. Оборванец принес из святой земли болезнь, про которую раньше никто не слышал.
В деревне воцарились крик, плач и скрежет зубовный. У людей с языка не сходили слова молитвы.
Поначалу больных пытались изолировать, как было предписано карантинной комиссией, чтобы их эманации не попадали на здоровых людей. Но оказалось, что это работало не так. Болезнь передавалась не только через ласковое прикосновение, но и через добрый взгляд, и через всякое слово.
Время шло, а улучшения не наступало, и никто толком не знал, чем все это обернется. С надеждой возводили люди очи к небу, но молчало небо – как земля перед бурей.
В один прекрасный день, - которые теперь все были отвратительно прекрасны, - староста, сохраняя последние остатки здравомыслия, решился, наконец, написать бургомистру, о делах, творящихся в деревне. Гонцом стал его пятилетний сын - дети меньше остальных были подвержены болезни. Пятилетнему мальчугану предстояло пройти десять миль по дороге, которая шла и через лес, и через реку, но староста, отсылая сынишку, надеялся, что это поможет тому избежать общей участи.
Узнав о нечистой деревне, папский легат, гостивший в это время в городе, поспешил к бургомистру. Сын старосты по пути охотно рассказывал всем встречным свою историю. Его фантазия не искала точных метафор, и пока он своими маленькими ножками дошел до города, там уже началась легкая паника.
Легат потребовал, чтобы бургомистр немедленно распорядился перекрыть все подступы к деревне. Обремененный мудростью секретной библиотеки Ватикана, он знал гораздо больше, чем мог сказать. В одном из восточных рукописных свитков содержалось упоминание о болезни со схожими симптомами. Только «огонь с неба» смог тогда остановить надвигающуюся катастрофу.
- Да что за беда с того, что они там в этой деревне все немного на взводе? – спросил бургомистр. – Ведь это, я полагаю, хорошо. Привлечет внимание к вере. А то сейчас развелось столько безбожников и еретиков, что хоть каждого второго на кол сажай.
Он громогласно захохотал, довольный своей шутке. Ведь их в зале было только двое. Понимаете соль – двое.
Беспечность бургомистра в вопросах веры заставила легата внутренне напрячься.
- Вы, я вижу, не очень хорошо разбираетесь в теологии? - легат, старый и немного сентиментальный человек, заложив руки за спину, принялся ходить взад и вперед по залу, будто намеревался прочесть бургомистру целую лекцию на эту тему. На самом деле, он считал шагами клетки мозаики на полу. – Знаете, чем истинная вера отличается от ее имитации? А я знаю. И поскольку я наделен соответствующими полномочиями, то намерен…
- Да плевал я на ваши полномочия, - махнул рукой бургомистр, и тут же прикусил язык. Это было уже чересчур. До Рима далеко, но надо все-таки быть осторожнее.
Легат внимательно посмотрел на собеседника, но ничего не сказал. Порой одного многозначительного взгляда было достаточно, чтобы поставить собеседника на место.
- Я намерен задержаться здесь, и следить за всем происходящим, - продолжил легат с прерванного места. - Каждый день я буду отправлять по одной депеше. Папе. В Рим. Ваша задача – оказывать полную поддержку моей миссии и сделать так, чтобы даже мышь не смогла выскользнуть из этой деревни.
- Хорошо, - буркнул бургомистр, изображая недовольство, но в душе он был рад, что легко отделался.
Прибыв в организованный по его распоряжению полевой штаб, легат первым делом велел ближайшему стражнику, помочь ему забраться на холм, с которого открывалась вся панорама местности. Стражник почтительно поддерживал легата под локоть, но тот все равно поминутно останавливался, чтобы отдышаться. Наверху расторопными слугами уже было приготовлено покойное кресло с балдахином и большой кувшин лимонада, в котором плавали кусочки льда. Но легату было плевать на удобства. Схватив со столика подзорную трубу, он принялся жадно вглядываться в открывшуюся перед ним панораму. Но, сколько он не смотрел - не смог увидеть ничего заслуживающего внимания. Деревня жила своей обычной новой жизнью. Гармония и мир, воцарившиеся тут, не позволяли теперь обычной повседневной суете проявляться с прежней силой. Из-за этого казалось, что деревня вымерла.
Что ж, он знал, что такие дела быстро не делаются. Придется запастись терпением, и ждать.
Однажды, уже под вечер, к дремавшему в кресле легату, подбежал дежурный стражник и принялся бесцеремонно трясти его за плечо.
- Ваше преосвященство. Глядите-ка, что в деревне творится.
Легат вскочил. Спросонья ему никак удавалось нащупать подзорную трубу, обычно всегда лежащую под рукой. Но и без нее было хорошо видно, что в деревне происходит нечто экстраординарное.
Стражники с самого начала заметили исходящее от жителей деревни свечение. У некоторых наблюдалось лишь слабое мерцание вокруг головы, у других светилось все тело, с головы до пят. Сейчас в деревне можно было наблюдать нечто совсем необычное. Ее озарил сноп света, настолько яркого, что казалось, будто там начался пожар. Свет выбивался из окон, двери и каждой щелочки, одного из домов - словно в нем солнце встретились с луной, и теперь там у них – смех и грех. Вокруг дома столпилась почти все жители деревни. Многие попадали на колени, другие просто стояли столбом, замерев в созерцательном экстазе.
Через скорое время свет стал подниматься вверх, просачиваясь сквозь крышу. Медленно и плавно, он уносился в небо, как дым из печной трубы. В вышине свет постепенно сгущался в единую точку, которая становилась все ярче. Скоро на нее уже нельзя было смотреть безболезненно.
Легат, разинув рот, наблюдал, как вознесшаяся звезда сначала воссияла в ночном небе, а затем, ослепительно вспыхнув, исчезла, растворенная мраком. Внезапно он сильно закашлялся. Ему показалось, что по неосторожности он «вдохнул» немного этого света. Легат чувствовал себя оглушенным. Перед глазами плыли круги, он почти ничего не видел, словно свет повредил ему сетчатку. Это была ерунда, по сравнению с тем, что творилось у него в душе. Все, во что он верил, рассыпалось прахом. Надеялся ли кто из верующих, что есть способ быть взятым на небо живым - без крови и без слез, без смирения и раскаяния, без всяких усилий... Без веры,.. и без участия Бога?..
Скоро стражники, дежурившие на дороге, могли наблюдать бредущего в сторону деревни легата. Он шел, широко раскинув руки, словно хотел объять весь мир, через каждые несколько шагов выкрикивая «Верую!». Его слабый, старческий голос, звучал до крайности нелепо, и сам он походил на помешанного. Его вид нагнал на стражников такой жути, что они застыли, боясь пошевелиться.
На следующий день деревню сожгли. Там еще оставались незараженные люди, которых можно было спасти, но никто не стал разбираться – спалили все под чистую.
Очищающий огонь, - он способен исправить все. Даже погасить другой огонь.
Похожие статьи:
Статьи → Конкурс "Фантазия"
Рассказы → Акролиф (Номинация № 1, Работа №1)
Рассказы → Ненагляда (Номинация №1, Работа №2)
Рассказы → Пустота (Номинация №2 Работа №1)
Рассказы → Худая весть (Номинация №1, Работа №3)
А может, они так и ходили, в этой деревне, голышом на речку стирать? Обычаи у них такие 
а тут стеб. Перебор однако.
