Сердце, пронзённое стрелой

            Ночная тьма, кромешная мгла зловещим покрывалом окутывала причудливые скалы с невероятно острыми гранями, кладбища, тюрьмы и капища странных ритуалов неведомых религий и культов. Смерть безраздельно властвовала повсюду, везде являя свои пугающие знаки, порождающие ужас печати. Но раскалённый оранжевый солнечный круг стремительно вознёсся над миром, осветив его. То утро знаменовало собой полную, окончательную победу, которую солнце одержало над тьмой, чёрной мглой. Темнота невозвратно, необратимо, навсегда исчезла. Смерть, хищная, отвратительная, смердящая, с уродливым ликом, отступила на дальние рубежи. После жаркого дня наступила ночь, на небосводе появились бесчисленные звёзды, но темнота не пришла, ибо больше ей существовать не было суждено. Со временем некоторые из ночных звёзд превратились в маленькие угольки, упавшие вниз, безобидные и молчаливые.

            Стрелки на часах, висящих на моей стене, мгновенно остановились, застыли в неподвижном положении. Я пристально смотрел на них, постигая их суть, их соразмерность, их причинность и своеобразную диалектику. Мой дом представляет собой пирамиду из воска. Я покинул свой дом и ушёл на бесцельную прогулку. Один раз мне встретилась куча медных монет. Я глядел на них, держал монеты в руках. Но какой мне прок в них? Я видел далёкие и близкие костры, пылающие розовым пламенем. Огонь их был очень холодным. По его танцу, лишённому чёткости контура, я сознавал, что он не подчиняется никаким правилам, живёт и движется в стихии абсолютной свободы, анархии, в отсутствии каких-либо кодов и моделей, во власти случайностей. Кроны деревьев, под которыми я проходил или отдыхал, весело шумели от порывов ветра.

            В трактире, где летали жужжащие, надоедливые мухи, становившиеся пленницами липкой бумаги, лишающей телесной полноты, забирающей плоть; где почти не было людей; где деревянный пол был очень чувствительным и звучным, я пил крепкое и вкусное вино. Опьянение от него почему-то не приходило. Впрочем, оно и не было мне нужно, разве что в самой малой степени. Я ощущал, как лёгкий мороз ласково и игриво покусывает мои пальцы. Посетителям разрешалось брать для чтения газеты, и я воспользовался этим. Чёрные печатные литеры на белоснежной поверхности бумаги сообщали мне об осуществлении разнообразных событийных рядов. В этом заключалось нечто весьма занимательное. Выйдя из трактира, я увидел человеческий череп, лежащий почти у порога. Раньше он был настоящим, теперь же состоял из обычной пластмассы. Ведь Смерть больше не оставляла нигде своих печатей и знаков.

            Стрельба из шестизарядного револьвера в тире. Оглушающие хлопки выстрелов. Радужная мелодия поражённых мишеней. Сладость вознаграждения. Гладкие потоки повторяющихся желаний. Бегство к новым впечатлениям.

            Вернувшись домой, я целую родные восковые стены. Ибо воск притягателен. Он даже таит в себе каплю эротизма. Это сложно объяснить на человеческом языке, но, тем не менее, это так. Я окружён дома пространством мифов и мифологем. Часы так и не продолжили свой ход, застыв, видно, надолго, если не навсегда. Жара безвредна для моей восковой пирамиды. Дождь, начавший литься с неба, тоже безвреден.

            Светлыми ночами все границы размываются. На оборонительных, охранительных постройках возникают отрадные трещины. Кочевники собирают разноцветные мелкие осколки стёкол, возносят смиренные молитвы, пытаются колдовать. Насекомые поют песни о свободе и инстинктах. Ветер поднимает и гонит измождённую пыль.

            Я уничтожил своё жилище, расплавив его. Это, наверное, было великой ошибкой. Во всяком случае, этот шаг был очень рискованным и смелым. Свободно бродя, я наткнулся на старый чемодан. Раскрыв его, я не обнаружил ничего, кроме множества больших, пожелтевших от времени листов бумаги с изображениями сказочных существ. Немного времени спустя я увидел маленький камень. Этот камень заключал в себе злобу и агрессию. Я выстрелил в него из револьвера. У камня, оставшегося неповреждённым, сейчас же выросли тонкие и длинные паучьи лапки, и он немедленно уполз прочь.

            Зелёная трава вокруг меня. Впереди – прозрачная гладь мирного водоёма. Я подхожу к нему, желая снять туфли и омыть ноги. Но в безобидной на первый взгляд воде таится опасность. Сейчас же из водоёма вылетает быстрая и маленькая стрела, вонзающаяся мне в сердце. Я падаю, сражённый. Глаза мои, широко раскрытые, теряющие ясность взгляда, смотрят в небо. Они застывают. Я умираю, не издав ни единого звука. В скором времени к моему трупу подползает крупная массивная ящерица с двумя головами. Имя этой ящерицы – Бог. У этого гнусного создания красные глаза, равнодушные и пугающие, идеально острые, сверкающие зубы. Бог начинает обнюхивать моё бездыханное тело, затем принимается пожирать мёртвую плоть. Два прожорливых рта откусывают кровавые куски, наслаждаясь их вкусом, медленно смакуя. Моя душа вылетает из безжизненного тела, из сердца которого торчит роковая стрела, распадаясь на горячие, израненные, агонизирующие атомы. Смерть, недавно отступившая на дальние рубежи, теперь возвращается с триумфом, снова накладывая свои ужасающие печати на мир.