Сингулярность

Чёрная пустота, пронизанная холодным светом мерцающих звёзд, уходила в бесконечность. Антрацитовая бездна космоса завораживала, и временами казалось, что единственная реальная вещь в этом мире — голубой шарик Земли, медленно уменьшающийся в размерах за кормой корабля.

            — Удаление от планеты сто тысяч километров, —  сообщил Шевцов всегда собранный и предельно внимательный, он по праву считался одним из лучших штурманов космофлота.

            — Понял тебя, Сергей, начинаю торможение, — отозвался Игорь Климентьев — командир корабля, пилотирующий судно. Капитану, как и его товарищу, ещё не исполнилось и тридцати, но за опыт и заслуги им уже доверяли выполнять самые опасные и ответственные задания. Климентьев выглядел немного старше своих лет, чуть раскосые карие глаза излучали уверенность и спокойствие.

            — Земля, вызывает «Тайфун», как слышите? — запросил капитан базу.

— «Тайфун», я Земля, слышу вас и вижу хорошо, доложите обстановку, — ответил Климентьеву руководитель испытаний.

— Вышел в заданный район, начал торможение, буду готов через двадцать минут, прошу разрешения на переход.

— Переход разрешаю, удачи, ребята!

— Татьяна? — негромко позвал Климентьев.

— Всё в порядке, капитан, — ответила Татьяна Сёмина — третий член команды, бортинженер. — Оборудование работает в штатном режиме, потребуется всего несколько минут на контрольное тестирование.

Пальцы техника быстро забегали по сенсорной панели, и Климентьев, уже не в первый раз, поймал себя на мысли, что невольно любуется этой отважной женщиной, не побоявшейся бросить вызов бездне. Большие зелёные глаза бортинженера лучились теплом и добротой, на округлом спокойном лице тонкие немного бледные губы сложились в полуулыбку, локон золотистых волос робко выглядывал из-под подшлемника.

Климентьев так и не смог понять, что делает эта молодая красивая женщина на испытательном корабле? Она могла бы стать дизайнером, актрисой, врачом, да мало ли кем, но променяла домашнее тепло и уют на мёртвый холод космоса и смертельный риск.

— Подумать только, пять световых! До нас никто на такое не замахивался, — не смог сдержать эмоции штурман.

— Не говори гоп, — одёрнул его Климентьев. — Точку выхода рассчитал?

— Обижаешь, командир.

— Татьяна?

— Я готова.

— Тогда с Богом!

Освещение в рубке мигнуло и погасло, но через мгновенье загорелось снова зловещим багровым светом. Климентьев почувствовал, как сердце дало сбой, а потом помчалось вперёд сумасшедшим галопом, в сознании возникло привычное чувство провала. Приборы не отображали истинной картины, и капитан до боли в глазах всматривался в чернильную беззвёздную темноту по ту сторону иллюминаторов. Стало неестественно тихо.

Ожидание длилось недолго, свет снова мигнул, но загорелся уже в обычном режиме, за стеклом иллюминаторов вспыхнули звёзды.

— Выход! — доложил штурман.

— Капитан, мы летим кормой вперёд, двигатели заглушены, но скорость растёт, — с тревогой в голосе сообщила Сёмина.

Климентьев включил задний обзор и обмер, за кормой звездолёта простиралась беспредельная непроглядная тьма.

— Полный вперёд! — приказал он.

— Все двигатели вышли на полную мощность, — доложила Сёмина через несколько минут. — Гравитационные датчики зашкаливают. У нас за кормой чёрная дыра, командир.

— Какова её масса?

— Больше тысячи Солнц.

— Неслабо. Сергей, где мы?

— Так сразу не скажу, гравитационное поле дыры создаёт сильные помехи. Одно ясно, нас выбросило намного дальше заданной точки.

— Татьяна, что нового?

— Двигатели не справляются, видимо, мы вышли за горизонтом событий.

— Двигатели стоп! Нет смысла расходовать энергию впустую.

В рубке корабля воцарилось тягостное молчание, все трое знали, что их ждёт.

— Утешает одно, мы испытаем на себе то, что нашим учёным даже и не снилось, — попытался пошутить штурман. — Вот только жаль, что похвастаться этим мы уже не сможем.

— Что ждёт нас там? — прошептала Татьяна.

— Никто толком не знает, — ответил Климентьев. — Все наши знания о чёрных дырах находятся в области теоретической физики.

— Есть мнение, что на поверхности массивных чёрных дыр задержка времени может доходить до ста процентов. И у попавшего туда человека за один короткий миг промелькнёт перед глазами вся эволюция Вселенной. А потом… — голос женщины дрогнул.

Испытатели снова замолчали, поползли бесконечные минуты, казалось, время остановилось.

— Скорость корабля приближается к скорости света, — внешне штурман выглядел спокойным, но в его взгляде сквозила обречённость. — Она совсем рядом.

Корабль сильно тряхнуло, завыл сигнал тревоги, звездолёт снова погрузился во тьму, но люди всё ещё были живы. А через несколько бесконечно долгих мгновений рубку затопил ослепительный белый свет. Он был настолько ярок, что светофильтры иллюминаторов едва справлялись с нагрузкой.

— Что это? Где мы? — Татьяна пыталась разобраться в показаниях приборов. — Капитан, мы продолжаем двигаться со скоростью близкой к скорости света.

— Включить маршевые двигатели на малую тягу, попробуем сбросить скорость, — приказал Климентьев.

Корабль едва заметно завибрировал, ядерные силовые установки набирали обороты.

— Мощность двигателей двадцать процентов, примерное время до полной остановки около пяти суток, — сообщил Шевцов.

— Удалось определить наше местоположение?

— Нет, капитан, на наших звёздных картах ничего подобного нет.

— Есть идеи?

— Я уверен, что мы вылетели из белой дыры.

— Мы открыли белую дыру?! — охнула Татьяна.

— Похоже на то.

Климентьев задумчиво изучал изображения на мониторах:

— Сергей, ты в своё время защитил кандидатскую по физике. Можешь рассказать нам о белых дырах?

— До сегодняшнего дня это были чисто теоретические объекты, тем не менее, они прекрасно вписывались в уравнения общей теории относительности. Белые дыры — своего рода противоположности чёрных дыр, с которыми они находятся по разные стороны термодинамической стрелы времени. Первые без вторых существовать не могут. Причём белые дыры способны только излучать, попасть за их горизонт события невозможно.

— Значит, попав в гравитационную сингулярность чёрной дыры, мы преодолели некоторый переход и были вытолкнуты в космос белой дырой?

— Верно. Согласно распространённой теории, чёрная дыра — это вход, а белая — выход.

— Куда?

— В нашей Вселенной белые дыры пока не обнаружены. Возможно, мы в чужом мире.

Но и через несколько часов они не нашли ни одного знакомого ориентира.

— Если мы попали в иную Вселенную, а белые дыры только излучают, значит, вернуться назад этим же путём мы не сможем? — Татьяна уже взяла свои чувства под контроль, и теперь это снова была смелая и уверенная в себе женщина.

— Значит, мы найдём другой путь, — заверил её Климентьев.

— Взгляните на этот мир, — Шевцов оторвался от приборов наблюдения. — Он мало похож на наш. Галактики, как таковые, не определяются, звёзды разбросаны по всему пространству видимого космоса и имеют невысокую температуру. Белых солнц единицы, жёлтых и оранжевых очень мало, но красных бесконечное множество. А ещё тут полно чёрных карликов и нейтронных звёзд.

— Значит, это очень древняя Вселенная, она намного старше, чем наша, — догадался Климентьев.

— Да. Или же её эволюция шла по иному пути.

— Подай сигнал бедствия во всех диапазонах, возможно, кто-то нас и услышит.

                                                           ***

Прошло несколько земных суток, но ничего нового о загадочном мире люди так и не узнали. Белая дыра отдалилась, и теперь она казалась ослепительным белым диском, вдвое большим, чем Солнце, наблюдаемое с Земли. Смотреть на огромные красные звёзды, окружившие корабль со всех сторон, было непривычно и жутковато.

— Капитан, у нас гости, — Татьяна вывела изображение на экран.

На удалении ста метров от правого борта параллельным курсом двигался странный объект, похожий на тёмный вихрь. Трёхметровый сгусток мрака закручивался по спирали, время от времени изгибался дугой и не думал отставать.

— Это что, обитатель здешнего мира? — Климентьев увеличил изображение на мониторе.

— В открытом космосе? — усомнился штурман.

— Не забывайте, где мы, привычные для нас понятия и законы в чужой Вселенной могут не действовать.

— Смотрите, вон ещё!

Непонятно откуда появилось ещё не менее десятка чёрных вихрей. Они некоторое время сопровождали звездолёт порознь, как рыбы-прилипалы, а затем начали объединяться в группы, сливаясь в общую массу.

Чёрное облако, пополняясь всё новыми вихрями, уже не уступало размерами кораблю землян. Оно то приобретало вид гигантского одеяла, отчего становилось похожим на ската-манту, то делалось почти идеально круглым, то распадалось на бесформенные фрагменты, чтобы через мгновение снова собраться воедино.

Облако мрака вытянулось в длинную ленту и, змеясь, двинулось к звездолёту.

— Включить щиты, — велел капитан.

Голубоватое сияние силового поля окутало корпус «Тайфуна», чужак наткнулся на невидимую преграду и начал опутывать корабль кольцами.

— Чувствуете? Шум в ушах. И слабость, — заметила Татьяна.

— Этого ещё не хватало, — Климентьев активировал панель управления огнём. — Попробуем отпугнуть их гравитационной пушкой.

Капитан начал с минимальной мощности, но на преследователей оружие не действовало. И даже заряд, способный превратить в пыль крупный метеорит, положение не спас. Подвижная чёрная конструкция лишь на несколько секунд теряла свою структуру, а потом восстанавливалась. Лазер и высоковольтный электрический разряд успеха также не принесли.

Тем временем тёмных вихрей прибывало всё больше, облако мрака ширилось и начало формировать кокон вокруг корабля. Теперь и мужчины почувствовали себя хуже. Татьяна покачнулась в кресле, из носа женщины капнула кровь.

— Нагрузка на силовое поле растёт, — слабым голосом сообщила бортинженер.

— Щиты на полную мощность! — приказал Климентьев и переключился на ручное управление.

Но манёвр уклонения ничего не дал, капитан так и не смог оторваться от преследователей. Чёрный кокон почти полностью опутал звездолёт.

— Капитан, на радаре появились три цели, — доложил Шевцов.

И тут же в поле видимости возникли три небольших летательных аппарата. Быстрые манёвренные машины с изящными и хищными очертаниями бросились прямо в гущу чёрного облака. И мрак дрогнул. Тёмный кокон расползался на рваные лоскуты, которые таяли без следа, а шустрые корабли продолжали кромсать его, как скальпели хирургов, иссекающие раковую опухоль.

Невиданные машины выглядели фантастично, но почему-то не вызывали чувства чужеродности. Они быстро разделались с коконом, и уцелевшие чёрные вихри спешно удалились поодиночке.

— Эй, на «Тайфуне», есть кто живой? — обратились к экипажу исследовательского корабля на родном им языке.

— Да. Капитан Климентьев. Со мной два члена команды.

— Лейтенант Калуга, командир штурмовой группы, — представился пилот одного из боевых кораблей. — Как вас сюда занесло?

— Попали за горизонт событий чёрной дыры, а потом…

— Ясно. Нужно убираться отсюда, тут небезопасно. Череп, Бизон, формируем поле перехода вокруг гостя, точка выхода — база.

— Есть! — два голоса ответили одновременно.

Штурмовики окружили «Тайфун» с трёх сторон.

— До перехода десять секунд, — уведомил Калуга. — Ничего не предпринимайте, мы всё сделаем сами. Внимание…

«Тайфун» снова погрузился в багровый полумрак, но лишь на короткое мгновение.

Их снова окружали большие красные звёзды, но теперь перед кораблём возникла космическая станция внушительных размеров. Она состояла из двух одинаковых полусфер, соединённых между собой перемычкой. Со стороны казалось, что гигантский шар разрезали на две равные части. Полушария медленно вращались навстречу друг другу вокруг центральной оси. Сооружение имело в поперечнике не менее трёхсот метров.

Климентьев осмотрелся в поисках белой дыры, но заметил только очень яркую белую точку за кормой корабля.

— Добро пожаловать на «Ломоносов», так называется наша станция, — пояснил Калуга.

Командир штурмового звена замолчал, вероятно, он вёл переговоры со своим руководством на другой частоте.

— Невероятно! — Татьяна смотрела на обзорный экран через плечо капитана. — Как здесь могла появиться такая станция? Как она вообще могла быть построена?! На Земле ведь пока нет ничего подобного.

— На нашей Земле нет, а в будущем построят, — прагматично отметил Климентьев.

— Мы в будущем? Не может быть.

— Думаю, скоро всё выяснится. Мы живы, и это сейчас главное. К тому же есть все основания полагать, что мы среди друзей.

— Эй, на «Тайфуне», — снова прозвучал задорный голос Калуги. — Подходите к третьему шлюзу и стопорите ход. Я встречу вас внутри.

Климентьев на малой тяге маневровых двигателей аккуратно подошёл к большому открывающемуся навстречу кораблю люку с нарисованной на нём цифрой три, и погасил скорость.

— Нас берут в магнитные захваты, — сообщил Шевцов, когда испытательный звездолёт начал плавно вползать в просторный шлюз.

Экипаж «Тайфуна» успел заметить, как три шустрых штурмовика нырнули в соседний люк.

Металл палубы гулко ухнул под посадочными опорами, огромная плита, закрывающая вход, стала на место, зашипел воздух.

— Ну, пошли, что ли, — предложил Климентьев, когда автоматика выровняла давление.

Попасть на станцию, вероятно, можно было только через единственную дверь в дальнем конце шлюза. Когда гости приблизились к ней, красный цвет индикаторной лампы на панели у входа сменился на зелёный, щёлкнул замок, и путешественники вошли.

Они оказались в светлой комнате, заставленной каким-то оборудованием. Посреди помещения стоял человек в белом халате, его лицо было скрыто под маской.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался он. — Я врач, Олег Смогунов, я должен взять вашу кровь для анализа, таковы правила. Это не займёт много времени.

Через несколько минут врач снял маску, показав гостям улыбчивое доброжелательное лицо, усыпанное веснушками:

— Всё в порядке, вы можете войти.

На выходе из санпропускника их встретил жизнерадостный молодой человек спортивного телосложения. Черноглазый и темноволосый, он кивнул мужчинам и не без интереса посмотрел на Татьяну:

— Прошу за мной, я отведу вас к капитану.

Они прошли по закруглённому коридору, просторному и светлому. Навстречу им попадались мужчины и женщины разных возрастов, было очевидно, что станция населена и активно используется.

Пилот вывел их в большой круглый зал с прозрачными стенами и потолком, со всех сторон в центр управления станции заглядывали красные звёзды. В помещении находилось около десятка столов, оборудованных под компьютеризированные рабочие места специалистов. За самым большим из них сидел седой крупный мужчина лет пятидесяти. Остальные обитатели станции, присутствующие в рубке, были одеты в шлемы и, вероятно, находились в рабочем киберпространстве.

— Спасибо, лейтенант, вы свободны, — спокойный взгляд цепких серых глаз коснулся пилота.

— Слушаюсь! — Калуга лихо развернулся на каблуках и вышел из рубки.

— Рад встрече, — улыбнулся хозяин самого большого стола скупой улыбкой. — Присаживайтесь. Я полковник Яковлев, командир станции «Ломоносов».

— Игорь Климентьев, капитан испытательного корабля «Тайфун». Мой штурман Сергей Шевцов и бортинженер Татьяна Сёмина.

Прямо из палубы выросли три кресла, и гости удобно разместились в них.

— Итак, корабль, на котором вы прибыли, мог быть выпущен с две тысячи пятидесятого по две тысячи шестьдесят четвёртый. Верно? — Яковлев внимательно посмотрел на путешественников.

— Всё так, мы из две тысячи пятьдесят второго, — согласился Климентьев. — А вы?

— Мы будем жить почти семьюдесятью годами позже.                            

— Тогда как вышло, что мы встретились?

— Причин может быть несколько. В нашем мире и в Ф-Вселенной время течёт не одинаково. Но и сам переход через чёрную и белую дыры вызывает непредсказуемый сдвиг во времени.

— Ф-Вселенная?

— Ф — значит фундаментальная. Некоторые учёные считают, что она является первовселенной и может иметь отношение к зарождению нашего мира.

— Здесь тоже есть чёрные дыры?

— На сегодняшний день нами не открыто ни одной.

— Как же тогда вы вернётесь?

— У нас есть компактификатор. Это прибор, который создаёт миниатюрную короткоживущую чёрную дыру. Через неё мы и возвращаемся домой.

— Подождите, — Климентьев задумчиво потёр подбородок. — Но если вы не знаете заранее, в какой момент времени Ф-Вселенной вы попадёте, как же вы определяете точку возврата?

— Эту проблему удалось решить. Компьютер фиксирует параметры входа и выхода. На основании этих данных копактификатор формирует чёрную дыру с нужными нам параметрами.

— Значит, вы можете помочь вернуться и нам?

— Теоретически да. Я думаю, что у вас уже установлено оборудование способное фиксировать все необходимые параметры. Здесь сложностей возникнуть не должно, наша основная проблема в другом.

— В чём же?

— Мы не можем вернуться.

— По какой причине?

— Нам мешают здешние обитатели, теневики.

— Речь идёт о чёрных вихрях?

— Да.

— Кто они?

— Мы почти ничего о них не знаем. Есть версия, что они состоят из тёмной энергии, но проверить это пока не удаётся, ни одну из этих тварей нам так и не удалось захватить. Профессор Селиванов, — Яковлев кивнул на соседний стол, — считает, что теневики — конечная ветвь эволюции разумных существ Ф-Вселенной.

Не знаем мы, и почему они нападают на нас, проявляют агрессию, или руководствуются другими причинами. Возможно, что они вообще не разумны и летят к людям, как комары на привлекающее их излучение.

Тем не менее, они не чувствительны почти ни к какому нашему оружию. Единственная эффективная вещь против них — жёсткое гамма-излучение.

— Если я правильно понял, это не первая ваша экспедиция в Ф-Вселенную?

— Третья. Первая миссия этих существ вообще не встретила. Вторая обнаружила, но не контактировала с ними. В природе теневики держатся у остывающих звёзд, там их бесчисленное количество.

— А на вас, значит, они напали?

— Да. И всякий раз, когда мы пытаемся уйти домой, они усиливают натиск. Компактификатору требуется для работы большое количество энергии, а мы в такие моменты вынуждены все ресурсы тратить на защиту станции.

А теперь прошу меня извинить, у меня очень много работы. Вас познакомят с «Ломоносовым» и покажут каюты, где вы сможете отдохнуть. Не отчаивайтесь, мы ищем решение.

                                                           ***    

Прошло несколько дней, отмеряемых земными сутками. Многие специалисты, живущие на станции, приходили знакомиться с гостями. Всего на «Ломоносове» обитало около двухсот человек.

Люди будущего были приветливы, открыты и доброжелательны, вопреки прогнозам некоторых социологов двадцать первого века, утверждавших, что человечество со временем очерствеет, сделается равнодушным и утратит такие качества, как любовь к ближнему и сострадание. Этого не наблюдалось, и это радовало. Обитатели станции, несмотря на сложность своего положения, были полны оптимизма и уверенности в завтрашнем дне.

Климентьев освоился быстро, его беспокойная натура не позволяла ему долго сидеть без дела. Товарищи соглашались с капитаном в том, что они тоже должны искать выход из ситуации, хотя все трое понимали, что от них мало что зависит. Здравый смысл подсказывал, что гости должны довериться своим более развитым собратьям.

В один из дней рабочую тишину станции огласили сигналы тревоги.

— Внимание, мы подверглись нападению, — прозвучало в громкоговорителях. — Персоналу, приписанному к боевым постам, срочно занять свои места.

Климентьев вышел в коридор, Шевцов и Татьяна покинули свои каюты и присоединились к нему. Освещение станции заметно потускнело.

— Экономят энергию, — догадался штурман.

Особой суеты на «Ломоносове» не наблюдалось, многие специалисты оставались на рабочих местах. Когда путешественники проходили мимо столовой, они заметили, что некоторые обитатели станции спокойно принимают пищу.

— Не возражаете? — Климентьев с товарищами подсели за столик к упитанному мужчине средних лет.

— Пожалуйста.

— И часто у вас такое?

— Вы имеете в виду нападение теневиков? Довольно часто. И знаете, с каждым разом их атаки становятся всё сильнее и продолжительней. Мы торчим тут уже почти три месяца и, похоже, что конца этому не будет никогда.

— Как вы отражаете атаки?

— Пока силовое поле сдерживает теневиков, мы расстреливаем их из гамма-излучателей. У нас ведь не военный корабль, а научная станция. Охрана имеется, но она немногочисленна. Когда попали в переплёт, мы уже здесь сделали оружие и научились с ним обращаться. Атаки врага отбивают физики, астрономы и математики.

Бой длился около часа, потом сирены смолкли, и люди стали возвращаться на рабочие места.

                                                           ***

Татьяна вошла на смотровую площадку в одиннадцать вечера по времени станции. Она нашла это место случайно, когда обследовала «Ломоносов», и теперь хотела побыть здесь одна.

Стены, пол и потолок выступающей за пределы станции конструкции были полностью прозрачны. Внутреннего освещения не было, и у стоящего внутри площадки посетителя складывалось ощущение, что он висит в открытом космосе.

Багровые звёзды мерно мерцали вокруг Татьяны, она посмотрела вверх и на мгновение у неё закружилась голова. Женщина оступилась и вскрикнула, но чьи-то сильные руки удержали её от падения.

— Калуга? Вы что, следили за мной?

— Нет, что вы, я просто люблю бывать здесь. Когда я попал сюда в первый раз, то чуть не запаниковал, казалось, что стеклянный пол сейчас разлетится на осколки, и я рухну в бездну, — Калуга усмехнулся, видя растерянность Татьяны. — Не пугайтесь, в действительности под нами металл, а изображение космоса подаётся на внутренние экраны.

— Я так и не успела поблагодарить вас за спасение.

— Я солдат, защищать людей мой долг. Вам очень повезло, что мы услышали ваш сигнал, в том секторе мы оказались по чистой случайности.

Кстати, меня зовут Геннадий.

— Мне очень приятно. Скажите, Геннадий, а почему вас не ищут ваши современники?

— Эти поиски не имеют смысла. Они не знают, в каком мы временном промежутке. Они даже не могут просчитать заранее, с каким отклонением проявятся сами на временной оси здесь. Попавшие в Ф-Вселенную могут рассчитывать только на себя.

— Почему вы на меня так смотрите, Геннадий?

— Вы поразительно красивы!

— Осторожнее, юноша, — рассмеялась Татьяна, — я могу оказаться старше вашей бабушки.

— На Земле, да. Но здесь мы на равных.

Лицо Калуги оказалось совсем близко, и Татьяна начала тонуть в тёмных глазах. Огромные звёзды, висевшие вокруг как рубины, словно добавляли нереальности происходящему. Ей нравился этот человек, его спокойная уверенность в себе, его сила, о которой он прекрасно знал, но не выставлял напоказ ради дешёвого хвастовства. И ей совсем не хотелось говорить «нет». Татьяна закрыла глаза и ответила на поцелуй…

                                                           ***

Шевцов дошёл до стены, бессмысленно посмотрел на безупречно белый пластик обивки, развернулся и угрюмо побрёл к противоположной стене, чтобы повторить один и тот же короткий путь снова.

— Да сядь ты уже, не маячь, — попросил его Климентьев.

Штурман тяжело опустился на стул:

— Вот чего я никак не могу понять. В этой Вселенной полно естественных источников жёсткого гамма-излучения: тесные двойные звёздные системы, пульсары. Почему нельзя их использовать для защиты от теневиков?

— Я тут пообщался с профессором, он астрофизик и научный руководитель экспедиции. Умнейший мужик, не нам чета. Так вот, чтобы разрушить структуру теневого вихря, требуется излучение очень жёсткого спектра. Настолько интенсивное, что защите станции придётся работать на полную мощность, защищая людей от радиации. Компактификатору всё равно не хватит энергии для импульса.

Знаешь, Сергей, мы вряд ли чем-то сможем им помочь, они намного умнее нас. Татьяна, а ты чего притихла?

— Я? — женщина посмотрела на капитана взглядом, полным упрямой сосредоточенности. — А что, если…

                                               ***

Климентьев решительно вошёл в рубку. Несмотря на поздний час, на рабочих местах оставались почти все специалисты. Он подошёл к столу командира станции и поздоровался со своим коллегой.

— Чем могу помочь? — в голосе Яковлева слышалась усталость.

— Тут у нас мысль одна появилась, — Климентьев сел в услужливо появившееся позади него кресло. — По поводу тесной двойной звёздной системы.

— Мы уже рассматривали такой вариант. Нет. Слишком опасно.

— Да, но теперь у нас две энергоустановки.

Астрофизик, безучастно сидевший за соседним рабочим местом, вдруг снял шлем виртуального присутствия и с интересом посмотрел на Климентьева:

— Скажите, капитан, а какова мощность вашего реактора?

— Пять гигаватт, — ответил Климентьев.

— Должно хватить для зарядки компактификатора.

— Продолжайте, — попросил Яковлев.

— Нам нужно найти тесную пару, где излучение будет достаточно интенсивным, чтобы уничтожать теневиков, но гравитационные силы звёзд не разорвут наш «Тайфун» на части.

— Ваш «Тайфун»?

— Да. Магнитные поля обеих звёзд будут отклонять радиационные потоки. Должна найтись такая область, где интенсивность гамма-излучения позволит нам выжить в скафандрах высшей защиты.

При полностью активированном защитном поле наш корабль пройдёт опасную зону, а в области с низкой радиацией мы отключим щиты и начнём накапливать энергию для импульса компактификатора. Точнее, для двух импульсов.

«Ломоносов» тем временем будет отвлекать теневиков ложным манёвром. Когда под защитой излучений звёзд мы закончим формировать обе чёрные дыры, дадим вам сигнал и вернёмся по домам.

— То есть, вы хотите поставить компактификаиор на свой корабль?

— Именно так.

— Мы не можем на это пойти, этот прибор может натворить в вашем времени много бед. Это слишком мощное оружие в случайных руках.

— Нам не нужен компактификатор, — успокоил Яковлева Климентьев. — Можно закрепить его на корпусе «Тайфуна», а потом просто отстрелить пиропатронами. Прибор останется в Ф-измерении.

— Что скажете? — Яковлев повернулся к профессору.

— Капитан предложил интересную идею, смелую и очень опасную.

— По правде говоря, она не моя, — признался Климентьев. — Это мой бортинженер Татьяна Сёмина придумала.

— Вот как, ну передавайте ей от меня привет. Нужно подумать.

— Решено, — Яковлев встал. — Я дам задание аналитикам, просчитаем на компьютере все возможные вероятности. Если у нас будет хоть один шанс, мы им воспользуемся.

                                                           ***

Геннадий обнял Татьяну за смуглые плечи:

— Останься.

— Не мучай меня, ты же знаешь, что это невозможно, — широко открытыми глазами женщина смотрела на поразительно красивое и в то же время пугающее зрелище.

Система состояла из угасшего белого карлика, ещё не успевшего превратиться в пульсар, и жёлтой звезды, немного превосходящей размерами Солнце. Остывшее светило выглядело абсолютно чёрным, и вряд ли было бы заметно на фоне космоса, если бы не яркий аккреционный диск, оконтуривший формирующуюся нейтронную звезду.

— Красиво и жутко, — Татьяна зябко поежилась, и пилот почувствовал, как её кожа покрылась мурашками. — Почему именно здесь?

— Из всех наблюдаемых тесных звёздных систем эта подходит для наших целей лучше всего. Потухший белый карлик обладает огромной массой, он как вампир крадёт вещество у своего соседа. Оно обрушивается на твёрдую поверхность и порождает мощный поток жёсткого гамма-излучения. Но там есть относительно безопасная зона. Относительно.

— Чем больше смотрю, тем мне меньше хочется туда.

— Ты не должна это делать.

— Да нет, милый, должна, — Татьяна надела комбинезон и покинула каюту. В её глазах сверкнули слёзы.

                                                                       ***

Простились сразу. Все отлично понимали, что при любом раскладе они не увидятся больше никогда.

— Все данные загружены в компьютер вашего корабля, — напутствовал экипаж «Тайфуна» Яковлев. — Как только войдёте в зону с низкой радиацией, отключите щиты и активируете компактификатор. Излучение всё же будет достаточно интенсивным, поэтому скафандры не снимать. Я уверен, что ваши действия привлекут теневиков, но если мы всё рассчитали правильно, подобраться к вам они не смогут. Радиация убьёт их.

Татьяна искала глазами того, с кем желала проститься больше всего, и наконец увидела его. Генадий стоял у дальнего шлюза, в лётном комбинезоне, с гермошлемом в руках. Грустно улыбнувшись, он помахал Татьяне рукой. И только Климентьев, заметивший печаль в глазах женщины, догадался, в чём дело, но вида не подал.

— Как только сформируете чёрные дыры, сразу уходите, нас не ждите, мы справимся сами, — продолжал Яковлев. — Сейчас активность теневиков очень слабая, воспользуемся этим. Если невыясненных моментов больше нет, давайте прощаться.

                                                           ***

— Капитан, входим в зону интенсивного гамма-излучения, — доложил штурман.

— Насколько интенсивного? — спросил Климентьев, скорее для того, чтобы заполнить паузу.

— Смерть под лучом.

— Не слабо.

Капитан смотрел на ослепительный жёлтый диск, который, приближаясь, уже закрыл половину обзорного экрана. Где-то там, в смертоносном радиактивном аду, где чудовищные гравитационные силы двух звёзд отклонили потоки ионизирующего излучения нужным образом, было относительно безопасное место для людей.

Через четыре часа полёта на форсаже «Тайфун» вышел в заданный район. Климентьев активировал канал связи:

— «Ломоносов», ответьте.

— На связи, — мгновенно отозвался Яковлев, словно уже давно ждал сигнала.

— Мы на месте.

— Понял. Мы раскидали зонды вокруг системы, будем отслеживать активность теневиков и в случае необходимости сообщать вам.

— Спасибо! Мы начинаем.

— Удачи!

— Отключить щиты, начать разгон компактификатора, — Климентьев склонился над монитором с рядами бегущих цифр и символов, — Татьяна, ты следишь за излучением?

— Да, капитан. Уровень высок, но два часа в скафандрах мы продержимся.

— Нам больше и не нужно.

Климентьев коснулся панели активации компактификатора. Лампы освещения потускнели, по корпусу корабля, как нервная дрожь, прокатилась вибрация, мерный гул механизма, таящего в себе огромную силу, передался стальной обшивке.

— С теневиками творится что-то невообразимое, — пришла весть с «Ломоносова». — Они собираются в огромные стаи и носятся с невероятной скоростью вдоль границ радиационных полей. Никогда такого не видел. Если они прорвутся, вам несдобровать. Начинаем отвлекающий манёвр.

«Ломоносов» ослабил мощность щитов и запустил второй компактификатор. Загадочные существа странного мира, проявив поразительное чутьё, яростно обрушились на станцию. Силовые щиты заработали на полную мощность, ударили излучатели.

Такого натиска «Ломоносов» не видел ещё никогда. Казалось, теневики поняли, что люди могут от них ускользнуть, и всеми силами старались им помешать.

В десятке километрах от «Тайфуна» родился косматый сгусток мрака, он пульсировпл и шевелился, как живой.

— Одна есть! — Климентьев развернул жерло компактификатора в другую сторону, поменял параметры, и снова включил прибор.

Натиск теневиков был так силён, что станция едва сдерживала атаку. Яковлев вздохнул с явным облегчением, когда «Тайфун» сообщил, что вторая чёрная дыра сформирована.

Не имея маршевых двигателей, «Ломоносов» добрался до своего выхода из ф-вселенной одним точно вымеренным переходом.

— Не задерживайтесь, — советовал Яковлев, когда борт «Ломоносова» уже окутывался туманной дымкой. — Спасибо вам за всё и прощайте!

Огромная станция исчезла без следа.

— Пора и нам, — Климентьев направил «Тайфун» к чёрной дыре, и не успел понять, как корабль попал в окружение теневиков.

Враг окутал «Тайфун» плотным коконом, двигатели заглохли, все приборы отключились.

— Они поглощают всю энергию реактора, — объяснила происходящее Татьяна. — Нам конец.

И тут мрак за стеклом обзорного иллюминатора разошёлся рваной раной, показались большие красные звёзды.

— Держитесь! — прозвучал знакомый голос в оживших динамиках.

— Калуга! — прошептала Татьяна.

Три штурмовика, как сторожевые псы, быстро разметали облако тьмы.

— Чего ждёте? Запускайтесь! Теневики прорвались, на подходе целая тьма.

Климентьев тронул тумблеры двигателей, и силовая установка заработала. Корабль стремительно понёсся к выходу из умирающего мира. Темнота приблизилась.

Но перед уходом Климентьев успел заметить, как дважды спасшее их звено боевых космолётов покинуло ф-измерение. Запоздало капитан вспомнил о своём обещании и отстрелил компактификатор, оставляя его последним свидетельством пребывания людей в этом мире.