Стражник навалился на рычаг, и пар с шипением начал поступать в главный цилиндр. Тяжелые створки ворот подземелий Облиона, медленно поползли в стороны.
— Прошу, ваше высочество, — склонил голову в услужливом поклоне высокий и широкоплечий начальник стражи.
— Веди, — приказала королева, пропуская его вперед. Двое вооружённых до зубов солдат завершили процессию.
Королева была стройна и красива, но имелось в её внешности что-то отталкивающее, словно злоба и порочность, поселившиеся в ней оставили отпечаток на безупречном лице.
Широкая каменная лестница, освещённая тусклым светом масляных ламп, уходила вниз, пока не закончилась огромной круглой залой, в которой брали своё начало несколько десятков боковых ответвлений.
Начальник стражи уверенно шагнул в один из них, увлекая за собой остальных. Здесь коридор стал значительно уже, серые каменные блоки стен сочились слизью, мох и плесень жались ближе к медным паровым трубам. Светильники попадались уже реже, потолок опускался, и вскоре идущие остановились у тяжёлой внутренней двери, ведущей в самые глубины подземелий.
Когда проход открылся, Маргарет остановила провожатых:
— Дальше я пойду одна, ждите здесь.
Стук шагов громким эхом откатывался от мрачных стен и уходил вперед, теряясь в чёрной глубине коридора. Королева судорожно, до побелевших костяшек, вцепилась в ключ, висевший у неё на шее под дорогим чёрным платьем. Вот и она — нужная дверь.
Маргарет заглянула в глазок и увидела чумазую нечёсаную девочку двенадцати лет. Ребёнок забился в дальний угол, затравленно озираясь по сторонам.
Как же она только ненавидела свою падчерицу. Ей удалось избавиться от своего мужа Герса — короля Облиона и отца Алики. Она сумела подговорить нужных людей, взять бразды правления в свои руки, заточить наследницу в темницу, но убить ненавистное существо она пока не могла. Девочка являлась носителем королевской крови, последней из рода великих правителей Облиона, её смерть или пропажа могла вызвать недовольства в империи. Но ничего, королева найдет способ поставить точку в этом деле.
Она сняла с шеи массивный ключ на золотой цепочке и открыла замок. Затем повернула рычаг механизма, и створка двери со скрежетом отворилась.
Девочка вздрогнула, вглядываясь в дверной проём:
— Маргарет! — узнала она свою мучительницу.
— Да это я, моя крошка, пришла проверить, всё ли у тебя хорошо, — и женщина рассмеялась, довольная своей шуткой.
— За что ты так ненавидишь меня, — спросила девочка.
— О, за многое. За то, что в тебе течёт кровь древних королей, за то, что твой отец любил только тебя, а на мне женился лишь по необходимости. Но ничего, ты последняя из рода правителей Облиона, и на тебе он прервётся.
— Я знаю, что это ты отравила моего отца.
— Храни эту тайну, ты унесёшь её с собой в могилу, — и Маргарет снова рассмеялась нездоровым смехом.
— Ты не сможешь так просто избавиться от меня, — решила использовать свой последний козырь Алика. — Народ империи любит своих правителей, а ты здесь чужая. Случись, что со мной и тебя призовут к ответу.
— Не волнуйся так, моя дорогая, пока для всех ты тяжело больна. Народ хорошо знает, как ты любила своего отца, и поймет твою печаль по его безвременной кончине.
Последний приступ смеха девочка слышала уже через закрывающуюся дверь.
Когда Алика осталась одна, остатки воли покинули её, она упала на соломенный тюфяк и зарыдала.
Тихо лязгнул какой-то механизм и из стенной ниши выпала тарелка с серой безвкусной массой. Медный позеленевший кран из которого постоянно капала вода, тусклая масляная лампа под потолком и отверстие в полу заменяющее туалет — вот и вся обстановка тесной каменной клетушки.
Девочка не знала, сколько времени она провела здесь, но казалось ей, что прошла уже целая вечность. Скорбь по горячо любимому отцу, предательство Маргарет, заключение в подземелье, всё слилось воедино, ввергая Алику в пучину отчаяния.
Она рано лишилась матери и, отец стал для неё всем. Когда появилась в её жизни Маргарет, девочка сразу поняла, что эта женщина не та, за кого себя выдаёт. Она пыталась поговорить с отцом, но тот вёл себя как слепой. Результат не заставил себя долго ждать, король мертв, а Алика здесь.
И всё это время ребёнок горячо молился. Остро нуждаясь в постороннем участии, она просила, чтобы хоть какое-нибудь живое существо отозвалось на её горе.
Столь искренние молитвы полные боли и тоски не могли остаться не услышанными. Крик души девочки взлетал под самые небеса Облиона, и уносился прочь к иным вселенным. Однажды он докатился до бездонных глубин царства вечной ночи, где находят свой последний приют души всех некогда живущих во всех мирах.
Нечто, спавшее вечным сном, услышало этот зов и пришло в движение.
Робкие проблески сознания, ещё не способные сформироваться в настоящую мысль. Набор бессмысленных зрительных образов непонятного содержания. Это ещё не являлось разумом, а лишь его слабым зачатком, не осознающим себя, как личность.
Но вот из чернеющей пустоты начали появляться воспоминания. Тонкие и неуверенные, они пытались слиться с первыми искрами сознания. Они крепли, поток их нарастал, и слабый росток разума насыщался ими, как увядшая трава во время дождя.
Сознание обретало силу и глубину, и наконец, подобно вспышке молнии, воскрес древний разум, осознав своё Я.
— Кто я? — простонало существо.
И ответом ему был тихий шёпот на самой грани восприятия, принёсший ему из ниоткуда его имя.
— Сапфирон.
— Сапфирон, — повторило существо, и звук собственного имени наполнял его силой и мощью.
— Я больше не выдержу, — прошептала Алика. — Ещё немного и я сойду с ума. Если бы только кто-нибудь смог поговорить со мной, если бы кто-то меня услышал!
— Я слышу тебя, — прозвучал сильный, но очень далекий голос у неё в голове.
Девочка вздрогнула, прислушиваясь, в глазах появилась надежда.
— Кто это сказал? — спросила она тихо.
— Меня зовут Сапфирон.
— Кто ты?
— Я пока не знаю, но память возвращается ко мне.
Тянулись дни, но Алика уже не чувствовала себя такой одинокой. Новый друг приходил к ней очень часто, он оказался хорошим собеседником и великолепным рассказчиком, а историй он знал немало. Девочка вслушивалась в глубокий вкрадчивый голос и перед её мысленным взором проносились удивительные и прекрасные миры, добрые, чистые, манящие.
Однажды дверь Аликиной камеры распахнулась, и на пороге возник начальник стражи в сопровождении нескольких солдат.
— Пойдёшь со мной, — коротко приказал он.
Они шли по сырому коридору и, девочке с каждым поворотом становилось всё страшнее и страшнее, но когда она оказалась в этой комнате, едва не лишилась чувств от ужаса.
Это была пыточная. Жарко горел огонь, на грубо сколоченном деревянном столе ровными рядами лежали невообразимо жуткие инструменты, вдоль стен расположились устрашающего вида приспособления, бурые от крови.
Почти бесчувственную Алику усадили за стол, положив перед ней исписанный лист пергамента.
— Подписывай, — предложил по пояс голый человек в кожаном фартуке.
Девочка пробежала взглядом документ. В нём содержалось её признание в убийстве отца. Согласно написанному, она организовала заговор с целью захвата власти, и несчастный король пал, отравленный её рукой.
— Ты же понимаешь, — с участием произнёс палач. — Я всё равно тебя заставлю, мне так приказали.
Воля ребёнка была сломлена, она взяла перо, обмакнула его в чернила, и слабой рукой поставила свою подпись. Обратной дороги в камеру она уже не помнила.
Маргарет не смогла упустить возможности поиздеваться над несчастной. Очень скоро она возникла в дверях её камеры с удовлетворённой улыбкой на лице.
— Теперь ты убийца своего отца, — сообщила она. — Завтра ты предстанешь перед судом и будешь казнена на городской площади, на глазах жителей Облиона. Твои вчерашние почитатели ждут, не дождутся этого захватывающего зрелища. Я обещаю, что смерть твоя не будет быстрой.
Алике пришлось собрать остаток всех своих сил, чтобы не разрыдаться на глазах у этой жестокой женщины.
Когда Маргарет, наконец, ушла, девочка бросилась на свой тюфяк и долго плакала, пока сон похожий на небытие не смилостивился над ней.
Сапфирон смотрел в темноту, в царстве вечной ночи некуда больше смотреть, ибо свет не проникал в эти места никогда. Он вспомнил многое, но пока ещё не всё, но самое главное он уже знал — необходимо выполнить свой долг, иначе он превратится в клятвопреступника, что приведет к непредсказуемым последствиям.
— Сапфирон, — услышал он в своей голове голос Алики. — Я хочу поблагодарить тебя. Спасибо, что разделил со мной последние минуты моей жизни.
— Мне не нравится твой голос, девочка.
— Это потому, что я прощаюсь с тобой, сегодня я умру.
— Нет! — прокричал он и рванулся изо всех сил, но липкий мрак втянул его обратно. Тьма держала покрепче цепей и верёвок. Сапфирон пробовал снова и снова.
— Я должен, должен! — хрипел он.
Он почувствовал, как тени начинают носиться вокруг него в зловещем танце:
— Смирись Сапфирон, ты не сможешь покинуть этот мир, — шептали они.
— Должен, значит смогу, — прорычал он в ответ.
— Прощай, — снова донёсся слабый голос Алики.
И тут последние кусочки мозаики стали на свои места, и он вспомнил всё: кто он есть на самом деле и слова Истинного языка.
Сплетение букв Первой речи, короткой фразой сорвалось с его уст, и разрушительная волна рванулась вперед, сметая всё на своем пути. Удар был страшен, тёмная, как сама тьма стена темницы раскололась узкой трещиной, свет ослепил, но двигаться стало легче. Тени в ужасе улетали прочь, а Сапфирон бросился к прорехе и ударил сильной когтистой лапой. Он бил снова и снова, пока не расширил отверстие до нужных ему размеров.
Протиснув тело через проход, Сапфирон вырвался на свободу и оказался в плотном сером сумраке без верха и низа. Усилием воли он сгустил перед собой облако и нырнул в него. Через мгновенье он уже нёсся под солнцем Облиона.
Алика стояла на эшафоте. Множество людей собравшихся вокруг, галдели на разные голоса.
— Убить ведьму! — то и дело слышалось из толпы.
Принцесса была поражена. Как вышло, что верный и доброжелательный народ за столь короткое время отвернулся от неё? Как Маргарет удалось подчинить своему влиянию всех этих людей?
Палач закончил точить свой топор, и подошёл к девочке с верёвкой в руках, когда тень от огромных крыльев накрыла площадь.
— Дракон, дракон! — вопили разбегающиеся во все стороны люди, и через минуту площадь опустела. Солдаты пытались стрелять из своих неуклюжих ружей, но мягкий свинец не мог повредить прочную бронзовую чешую.
Сапфирон завис над эшафотом, и из его пасти вырвался фонтан жаркого пламени. Развернувшись на месте, он поджог все здания примыкающие к площади. Крики ужаса и боли потонули в пучине ревущего огня.
Затем он сел на землю и поднес свою голову вплотную к Алике, пытаясь получше её разглядеть. Девочка оцепенела от страха.
— Так вот ты какая, принцесса, — изрёк дракон.
— Сапфирон!? — Алика не верила своим глазам.
— Да.
— Я думала, что драконы давным-давно исчезли.
— Так и было, до недавнего времени.
— Но как ты нашёл меня?
— Эта история началась много веков назад. Облион находился на вершине своего могущества, и правили им великие и мудрые короли. Твои предки, Алика, умели всё, и казалось, ничто не сможет стать у них на пути.
Но однажды появились Серые призраки, они пришли из чужой Вселенной и навязали войну. В ту пору Облион имел оружие и машины, обладающие огромной силой, но враг владел телепатией и умел перемещаться в пространстве при помощи силы мысли. Такой противник оказался империи не по зубам, и она медленно, но верно проигрывала войну.
И когда развязка была уже близка, люди использовали свой последний шанс. Они призвали в союзники Древних драконов и те приняли их предложение.
Мои предки, Алика, появились на свет так давно, что помнят зарождение большинства разумных рас во Вселенной. Они знали Истинный язык, слова которого могут менять законы пространства и времени. Драконы, как и Серые призраки, умели перемещаться между мирами. Я не знаю, почему они поддержали людей тогда, но причины на то, несомненно, были.
Наши предки заключили договор, согласно которому обязались стоять плечом к плечу до конца. Они поклялись в верности страшной клятвой, и скрепили её кровью. Нарушение этого союза может вызвать катастрофу, ведущую к гибели не одного мира.
Объединив усилия, мы победили врага.
Шли века, драконы исчезли без следа, род древних королей иссяк. Оставалась только ты, последняя из рода, и когда ты бросила зов крови, остановить его не смогла даже смерть. Верность клятве воскресила меня, призывая исполнить свой долг. И вот я здесь, и враги твои стали моими врагами, и скоро они умрут.
— Хватит крови, Сапфирон! — прошу тебя, забери меня отсюда.
Дракон послушно подставил крыло, и Алика забралась на широкую спину.
— Ты рассказывал мне об удивительных мирах, они существуют на самом деле?
— Конечно.
— Я хочу их увидеть.
— Тогда держись крепче, — и ослепительно сверкнув бронзой в солнечных лучах, дракон стремительно взмыл в небо.
Они уносились к далеким мирам, сохраняя верность клятве и древнему союзу.
