У Груздёва была замечательная профессия - сантехник.
Когда-то давно, когда Груздёв был молод и юн, коварная и отвратная характером Евдокия Евлампиевна - учительница, пытавшаяся научить Груздёва русскому языку и литературе, изрекла: "Быть тебе, Груздёв, сантехником!" и он им стал.
Да, превратился наш герой в замечательного истребителя трубных порывов и крановых течей, в ловкого установщика раковин и унитазов, беспощадного перекрывателя холодной и горячей воды. Был он весел в меру хамоват, не чурался женского общества и шумной мужской компании, да и не дурак был выпить.
Все бы хорошо, но была у Груздёва тайная хворь или не хворь, но в общем странный недуг, который подкрадывался к нему неотвратимо и внезапно, как весеннее отключение горячей воды. Скрывалась эта хворь во сне у Груздёва, точнее была его особым сном.
Обычно вечером пятницы наш сантехник напивался до потери пулься и к вечеру уже храпел под общей пивной анестезией. Именно в такие моменты и накатывало...
***
Стоит Груздёв около ЖЭКа и докуривает как обычно вторую сигарету, вокруг никого, тишина страшная.
"Пора!" - думает Груздёв, и дверь со скрипом открывается.
В пустой проходной широченный стол, за столом мужичок в старом пиджаке и цветастом галстуке, на носу у него поблескивают узкие очки
- А! Вот и вы, мой дорогой! - мужичок приветливо машет рукой. - Проходите, не топчитесь в дверях!
Груздёв делает шаг вперёд, и дверь за его спиной с лязгом захлопывается.
- Проходите дорогой, может быть чайку?
- В гробу видал я ваш чаек, - почему-то зло отвечает Груздёв.
Мужичок за столом напротив не обижается, хохочет высоким заливистым смехом.
- Ох и весельчак вы, мой хороший! - отсмеявшись говорит он. - Ну объясняйте зачем пожаловали?
- Мне это...- бубнит Груздёв и лезет за пазуху, - мне на верх.
- Чегось? - мужичок кривляясь подносит ладонь к уху. - Куда?
Груздёв суёт свой пропуск прямо под нос кривляке вахтёру. Вахтер становится серьёзным и поправляя очки рассматривает размытую радужную картинку на пропуске.
- Эко вас, батенька, угораздило. - вздыхает мужичок. - Ну что же проходите, дверь номер три.
И вот они вместе бредут через проходную, под ногами крупный горячий песок над головой в зените обжигающе яркое солнце. Впереди прямо на песке стоит низенькая по пояс дверь.
- Здесь размеры, изволите видеть, детские, - вахтер ворочает ключом и открывает двери, - так что вашему брату исключительно на четвереньках, без обид.
Дверь открывается, наш герой выползает на четвереньках в размытое радужное сияние, похожее на картинку в предъявленном пропуске и исчезает.
***
Он - маленький жучок, красная в чёрную крапинку божья коровка. Он ползет по длинной предлинной веточек вверх и только вверх, доползает до края и веточка кем-то могучим и всесильным переворачивается. Снова надо ползти вверх.
Вдруг откуда-то сбоку и сверху доносится раскатистое: "Божья коровка лети на небо..."
"На небо, вверх, на небо" - проносится у него в сознании.
"Принеси нам хлеба чёрного и белого, только не горелого..."
На несколько мгновений мир вокруг затихает и снова ещё громче накатывает гремящей волной: " ...лети на небо, принеси нам хлеба..."
Вот он опять добрался до высшей точки и замер. Веточка осталась неподвижной, а мир вокруг всё настойчивее просит: "...только не горелого. Божья коровка лети на небо..."
Он оттолкнулся всеми шестью маленькими лапками и за одно мгновение выбросил в стороны из под красно-черного панциря лёгкие прозрачные крылышки.
В перевёрнутую лазурную чашу неба падает крохотная точка.
***
Он - пестрый воздушный шар. Сейчас десятки таких же как он связаны вместе и вместе тянуться вверх, тесня и отталкивая соседей. Ветер то налетает прочесывая тонкие ниточки и дергая шары, то стихает совсем и разноцветная груда замирает.
Настаёт момент и по веревочкам проходит радостное подёргивания. Это не ветер, это чья-то рука, а ещё это шанс на свободу, шанс умчаться к небу...
Выбрали его!
Вот он - один, один обдуваемый со всех сторон ветерком, один пригреваемый солнцем, его одного держит не крепкая детская ладонь.
Слышится строгий голос: "Держи крепче, а то улетит в небо!"
"В небо!" - проносится у него в сознании.
Веревочка ещё несколько раз дергается и маленькая ладошка её отпускает.
Он поднимается всё выше и выше распираемый счастьем и все сильнее расширяющимся гелием.
***
Вот наконец-то, он - свободный лёгкий ветер. Он летает низко над землёй и греется под полуденным солнцем. Только, как следует, нагревшись он сможет расправить свои невидимые крылья и рвануть вверх к безмолвному голубому небу.
Время приходит, он становится совсем невесомый и, разбежавшись по верхушками шелестяших деревьев, взмывает ввысь.
***
У самого края голубого океана его сбивает в сторону яростным холодным порывом, и чистое, до сих пор, небо скрывается за непроницаемой пеленой облаков.
Облака намокают, становятся все холоднее и тверже. И вот это уже не облака, а толстый грязно-стеклянный слой льда.
Он подо льдом в холодной тяжёлой воде! Где он спасительный выход?! Руки панически шарят по обжигающе-холодному панцирю. Свет меркнет и в последний момент какая-то непреодолимая сила выдёргивает его вверх.
Через несколько мгновений они уже идут по заснеженной ледяной пустыне.
"Ничего, - говорит мужичек в костюме, - в следующий раз оно может и получится."
Груздёв весь мокрый с головы до ног и нервно всхлипывающий бредёт следом.
***
Нервно всхлипывающий и мокрый от пота с головы до ног Груздёв просыпался и ещё долго ворочался под смятым пододеяльником.
Что-то, что моментально забывалось после пробуждения, оставляло в нем невыразимое чувство тоски и совсем крошечную каплю надежды.
