Степные истуканы

Сидя в хлипкой и заполненной полумраком избушке-лачуге, Трофим курил кубинскую сигару. Курил и предавался насыщенным воспоминаниям. В памяти всплывали фрагменты младенчества, юности и зрелой поры.

Будучи несмышлёным ребёнком, Трофим строил из кубиков, костяшек домино и пластилиновых брусков причудливые башни, небоскрёбы и лабиринты миниатюрных конюшен. Чуть повзрослев, он в свободное от разрешения сложнейших геометрических и алгебраических задач время планировал грандиозное изобретение вечного двигателя. Остепенившийся и расставшийся с витанием в облаках мужчина напряжённо проектировал локальные заводы и целые индустриально-промышленные комплексы, писал и рецензировал научные статьи.

Настал, наконец, период разорения, разочарования и душевного оскудения. Трофим увлёкся охотой на енотов, в которой ему сопутствовала переменная удача. Он запатентовал новейший самогонный аппарат. Посредством этого блестящего устройства Трофим производил на продажу и для собственного некоммерческого пользования великолепную пьянящую жидкость. В последние дни он всё чаще раскуривал изящные трубки и сигары.

В дождливую и роковую ночь уставший от бытийной абсурдности мужчина застрелился из коллекционного серебряного револьвера. Последнее, что пригрезилось ему в финальном засыпании – заваленная животными трупами пустыня.

***

На окраине маленького городка в перестрелке с силами правопорядка были убиты восемь членов относительно небольшой, но славящейся жестокостью и беспощадностью банды. После кровавого инцидента всё местное гражданское население не могло унять чувства страха и тревоги. По улицам и пустырям веяли ветровые потоки метафизического неустройства.

В заброшенной церкви один из полицейских начальников купил разовую дозу колумбийского кокаина. В состоянии эйфории офицер мастурбировал, воображая сказки о божественных красотках.

Спустя месяц высокий полицейский чин получил  огнестрельное ранение в коленную чашечку. Лёжа в охраняемом госпитале, он принялся скрупулёзно вести мыслительный дневник. Вот самый любопытный из элитарных пассажей, внесённых офицером в карманный блокнот: «Белые швы расширялись, скрепляя кинжалы, полосы соединительной ткани, роговые наросты, бесплатные семинары и галлюцинаторные усилия. Из белых швов почти полностью состояли комплексы отдалённых замков. Сквозь обширные отверстия текли водные потоки, где бултыхались, размахивая руками, больные оспой младенцы. Над гигантскими резиновыми заводами плыли в небе киты, имеющие избыток жира. Материалистические и идеалистические постулаты спорили друг с другом. Белые швы обвивали незримо особняки, строящиеся на руинах, чей возраст никто не измерял. Склонные к самоанализу молодые женщины, истребляя жар любви, лишь сильнее пылали. Лицемерие и высокомерные кивки оставляли во множествах душ неприятные ощущения. Атлеты в очках составляли погодные прогнозы, иногда замечая на полу или потолке белый шов или сразу несколько таких швов. Луна поднялась из-за камней, облитых соляркой. На некоторые короткие часы, страдающие грузом строгости, назначены дуэли».

В дневных и ночных кошмарах полицейский лицезрел задорных неонацистов, избивавших, пытавших и сгонявших в модернизированные концентрационные лагеря евреев, цыган и вьетнамцев.

***

Провинциальная администрация. Кабина угольного грузовика. Голова, распухающая от неотвязных мыслей. Коричневая бейсболка и потный обруч. Горло и тошнота. Полотно верной дороги. Ухабы и неровности. Циркули и погрешности. Грубые шутки. Воротник розовой рубашки и синяя роба. Очи статного отлива. Громадный зверь. Радостный испуг. Тайны и запреты. Бесцеремонная ухмылка. Винные фляги и вопросы мелиорации. Приглушённый сигнал клаксона. Канавы и разросшиеся сорняки. Поздняя осень и чёрная пыль. Терриконы и желтоватая авансцена. Вращающиеся лебёдки. Разъярённые тигрята и удаление фурункулов. Визитные карточки и туристические паспорта.

Кожаные папки и чемоданы. Пузырьки пивной пены. Цунами и тонкая кишка. Погашенные фары и латентная некрофилия. Ржавчина и стальные тросы. Потрёпанная одежда. Плоские корзины. Чёрные панцири и классификация черепах. Красный лак и изящество пусковых иероглифов. Пронзительная голубизна небесного свода. Собачий вой и прямоугольные головы. Отодвигаемая щеколда. Тазик для умывания. Привкус дешёвой парфюмерии. Визгливые вопли доблестных вахтёров. Бутафорский реквизит и спортивные состязания. Рёв ленивых моторов. Необъяснимое возмущение. Два металлических термоса. Горделивая личинка. Половина дымохода. Угловатая паутина. Сентябрьские наушники. Щербатые пробки от трагических бутылей. Приятная прохлада. Удача и суеверия. Душистая сладость учительской халвы. Изобличительная телеграмма с лирическими вкраплениями. Министерство общественной безопасности. Методы в рамках конституционного закона. Проспекты и детские сады. Аппетитная приправа. Киноварь и белоснежные губы. Веерные ресницы и осторожные покрикивания. Тротуары и деревья с пожелтевшей листвой. Покрытые сбивчивым лаком стены. Шашлыки из баранины. Забавный акцент. Перец и пузырящееся масло. Вход в школу. Замечания и заплечные ранцы. Бритоголовый детина. Глухие щёлки. Секретари партийных организаций. Добрые дела и грехи. Растопленная решимость. Бесконечный коридор. Ватные ноги. Груды круглого леса. Ботаника и запах спирта. Щели и поползновения увядших трав.  Чёрные ласточки. Капли сока и годовые перстни. Лень и белая бабочка. Туалетные дотации и кожные прожилки. Опушки и древесный геноцид. Смущение и каштановые проблески. Банкетные залы и строптивые львы. Рецепты и разводы. Гаечные ключи и продрогшая щетина. 

Безмерная вина и обтекаемое эссе. Фиолетовая и безропотная печень. Крохотные звёзды перед химическим светилом. Лаковый поднос. Серьёзность интимных бесед. Привычка покашливать. Утончённость и конкуренция в криминальном бизнесе. Обмен приветствиями. Хвосты и католические кафедры. Звучное пение. Ежегодные фестивали и трапезы инвесторов. Дельтовидные мышцы на шее прадеда. Тести и грузовые лифты. Продюсирование индустрии обмана. Превосходные иностранные товары. Специфика сопоставленных дефиниций. Грубоватая отечественная продукция. Большее число плавцов. Бензиновые росчерки и апатичные старцы. Месяц на ущербе. Хрустальные сосульки. Логистика последовательных запретов. Дикие и ручные гуси. Высокие и низкие ноты. Шалуны на качелях. Неживые тела. Небрачный сезон. Хорошенько выбритые виски. Украденный в глухую полночь соседский петух. Светские стремления и запах хирургического вмешательства. Договоры и сделки. Осознанные сновидения и пожарные машины. Надувной солипсизм. Прогнивающий с помпою менталитет. Полевые работы и дремлющие вулканы. Мансарды и полёты на метле. Окопы и скука за школьными партами. Утерянные ценности состарившихся поколений. Словари и интуиция. Крик аллегорической совы. Юрисдикция и солдатские мозоли. Витамины и бахвальство аргументированными доводами. Самозабвенный порыв. Бухгалтеры и союзные уродцы. Погасшая лампа. Презрительная хохма. Фантомный оргазм и ветеринарные ручьи. Век неверия и зла. Мозаичные будни. Выпрямленные ладони. Абсолютно единообразные взгляды. Твёрдая сталь, давящая на рёбра и горбатые хребты. Скатерть на глади домовой клеёнки. Милостыня и коммунистическое захолустье. Любезности и скачки эволюционных парадигм. Шифрование и грани нормы с патологией. Масонские ложи и цирковая атрибутика.   

Огромный плачущий комар подточил нос, пролетая над безжалостными соборами традиционного сознания. Ритмы непорочной логики застучали сотнями венерианских молотков. Распахнутые двери магазинов привлекли маргиналов и грабителей запахом еды. Сыпучие витрины потеряли управление от журчания молока. Громадные массы энергии вернулись в резервуары прежних своих границ.

***

Частные владения, похожие на тыквы, и куски мыла. Съедобные алмазы и мускатная тоска. Инновационные форматы и мутный цвет водного горизонта. Шалаши, окружённые лазутчиками. Шипение масла на сковороде и свободное развитие. Цитаты в чрезвычайно вязких загонах. Гонцы и тюбики с заказной гармонией. Кассовые аппараты и ферменты сомнительных поступков. Выбор темы разговора. Шаг в нижайшую пропасть. Комедианты, тоннами льющие квинтэссенцию пошлости. Корзина с девичьими комплексами. Банные дни и исправные самокаты. 

Формальная потребность в речитативе. Гнилая мякоть яблока. Кусок сверхлёгкого свинца, откушенный от стрелы. Оборванный трос и маниакальный комплекс скалолаза. Янтарная луковица и летающие рыбы, отправляющиеся на нерест. Кротовины в известняковой породе. Каждодневное плетение кукол. Право на выбор без права на отказ от выбора. Праща, любимая водителями скоростных грузовиков. Канат, вьющийся перед игрушечными кордонами. Ловкость рук и ошибки пальцев. Цветные вклейки в учебниках по грамматике. Теплицы под окнами бродячих прививочных кабинетов. Описания великомученических хождений. Перебежчики и пародийная  конспирация. Палимпсесты и несообразные нарративы. Провакационные мишени.   

Развесная вермишель и пугливые овцы. Леденцы и галстуки от модных дворов. Системы ценностей и плазменная мифология. Обряды инициации и напевы ярмарочных кастратов. Генная инженерия. Бульдозеры и вакцины от тропической малярии. Поэтические противоборства и гнилые утюги. Начертания галлюцинаторных пророчеств. Читаемые безумцами нотации. Блеск вычурных сабель. 

***

Заядлый пешеход выронил на пыльный тротуар банановую кожуру. Сначала он этого не заметил, но позже обнаружил пропажу и поднял то, что уронил. На банановой кожуре была чрезвычайно мелким шрифтом написана сердобольная история о девушке, которая всё время подавала тапочки своему дряхлому отцу. Она предпочитала заботу об отце увеселениям и встречам с подругами и ухажёрами. 

Адвокат, чья жена должна была в ближайшее время отплыть в Индию, в задумчивости бродил среди колонн сиротского приюта. Время от времени он ворошил случайно залетевшие сюда осенние листья носками ботинок или же прутиком.  

Сувенирная колбаса. Рекламные агенства. Принятие грпуппового решения и мозговая атака. Медицинские кортежи и областные паромы. Столбы позора и линии электропередачи. Энергетические жидкости. Ультимативные заявления. Состояние общественной конъюнктуры. Демонтаж неудержимых организаций. Газоны и выводки хвастливых цыплят. Скрижали ума и сундуки с золотою косметикой. Наплыв приставучих конвоиров. Черные очки и кроссовки потребительских мертвецов. Психические отклонения и лингвистика скал, затерянных среди тайги. Мароторий на исчерпание доверительных лимитов. Венозные жилы и криминальные аборты. Самураи и чумная органика. Прыткие арбалеты. Асбест и порнографические имперские карточки. Эстетика трагедии и беременности. Вкус снегов и дидактических роз. Клумбы с позитивными семенами. Сеятели и медальоны. Лобовой таран. Аэды и телеэкраны. Пожарная парадоксальность. Слюна и перец. Святейшие потуги. Сиреневые патрули. Ослепительные роботы и кластеры ментальных наклонностей. Шампанское, проблематика и риск. Глотки изящных котлов. Сафари в массовых бегах. Тараканы и лживые комплименты. Десять сажен. Пастила хорошей клоунады. Мировая буржуазия и машинные щупальца. Предтечи корпоративной этики. Накидываемое на плащаницу знамя фанатичности. Нервозное почёсывание реп и тыкв. Семиотические каналы и коммуникация истребителей. Смирение и подвиги.

***

 Навстречу живительным дуновениям тёплого весеннего ветра кроны деревьев волновались и обретали зелёный цвет. Солнечный жар усиливался, однако полированный асфальт и  пластик под ногами гуляющих пешеходов оставались в целом прохладными. В офисах напряжённо работали сотрудники-секретари.  

Летательные аппараты уже давно клепались из нищей соломы и синтетического сверхпрочного воска. К деревянным платформам-основам прикрепляли мощные плазменные двигатели и специальные генераторы искусственной гравитации. Аппараты эти летали за продовольствием на беспорядочные рынки на Луне, Марсе и Венере, иногда осуществляли разведывательные вылазки. Мешки с тяжёлым зерном сильные мужчины переносили на многие сотни метров. Мотоциклы поднимали облака пыли и флюиды дурашливой беззаботности.

***

Что же такое метафизика? Существует две традиции прочтения и использования этого слова. В одном варианте метафизика — это то, что не диалектика, в другом — это то, что не физика. Нас интересует второй вариант. Физика — это природа, это то, что можно описать словами, понюхать, потрогать и т.п. Но есть то, что словами описать очень трудно, а до конца и невозможно. То, что в философии называется бытие.

В современной науке имеет место точка зрения, согласно которой необходимо разграничивать термины «авангард» и «авангардизм». Их соотношение – соотношение целого и части, авангардизм – «левое крыло» в неклассическом искусстве XX века. Отличительная его черта – революционный радикализм (если говорить о старых формах творчества). Это течение понимается как художественная практика кубизма,  сюрреализма, дадаизма, конструктивизма, футуризма, ОБЭРИУ, которая существовала до второй мировой войны. Названные явления, конечно, не исчезли бесследно, их важнейшие черты сохранены, развиты, преобразованы авангардной культурой современности, где одно из первых мест занимает такое направление  (в философии, эстетике, искусстве), как постмодернизм. Открыть новое, соответствующее эпохе постиндустриального и посткоммунистического обществ мировосприятие, зафиксировать его в языке, показать полноту жизни, её действительную сложность, неоднозначность —  трудная задача постмодернистского искуства, ставящего всё те же проблемы, что и классическое —   проблемы свободы, гуманизма, нравственности — но в иной, нетрадиционной форме. 

***

Далёкий тигр сердито зарычал, после чего Антихрист соскочил с могучей коры. Он побрёл туда, где покоились мирные идолы. С чувством непередаваемого восторга Антихрист разрушал, крошил исчерпавшие себя степные истуканы.