Скачу во весь дух, подгоняю своего взмыленного скакуна, боюсь не успеть.
Скачу во весь дух, смотрю на уходящее солнце, оно уже коснулось горизонта, оно уже уходит за кромку земли, больше, больше, больше.
Скачу во весь дух, мимо лесочков, где каждая зверушка, каждая пташка, каждая бабочка прячется на ночлег, ищет свой дом. Мимо маленьких городков, где люди торопятся домой, возница подгоняет лошадей, запряженных в повозку, пш-шел, пш-шел. Мимо деревушек, где ребятишки несутся к дому, боятся не успеть.
Все-все торопятся по домам, и стар, и млад, и богатые, и бедные, и великие, и малые. В домах загораются огни, зовут одинокого путника войти в дом, преклонить голову на ночлег. Люди еще не закрыли двери, еще не захлопнули ставни, еще ждут кого-то, но скоро закроют входы на замок.
Потому что идет страшное.
Никто не видел страшное, никто не знает, как оно выглядит, страшное, но все знают – страшное. И предки живущих ныне людей не видели страшное, не знали, как оно выглядит – страшное, но знают – страшное.
То, что появляется с заходом солнца.
Солнце опускается за кромку земли – больше, больше, вот уже до половины дошло. Подгоняю взмыленного скакуна, пшел, пшел, тороплюсь, боюсь не успеть.
Проезжаю маленькие деревушки, где матери стоят на крыльце, зовут детей домой, Пе-е-е-тер, или Родри-и-и-и-го, или Ва-а-а-анька, мать твою, чертов сын, это в зависимости от страны. Мужчины в деревнях возвращаются с поля, ремесленники в маленьких городках закрывают свои мастерские, лавочники поспешно убирают товар.
Потому что идет страшное.
В домах загораются огни, - отпугнуть страшное, люди разжигают очаг, чтобы отогнать страшное, хозяйки жарят на огне мясо, жир с мяса стекает на пудинг внизу, ребятишки принюхиваются к запахам из кухни. Матери рассказывают притихшим детям – вот не будешь слушаться, вот придет страшное, вот заберет…
Только тоненькая кромка солнца еще дрожит над горизонтом. Всё живое прячется по домам, и стар, и млад, и богатые, и бедные, и великие, и малые. Белка заплутала в лесу, не попала в своё гнездо, дятел пустил белку к себе в дупло. Проезжий господин не успел до гостиницы, на крыльцо большого дома выходит хозяин, зовет проезжего, входи, мил человек, переночуй с нами.
Потому что страшное.
Скачу во весь дух, подгоняю скакуна, боюсь не успеть. Солнце почти совсем ушло за горизонт, только тоненькая кромка еще горит. Все как вымерло вокруг, все попряталось. Потому что страшное грядет.
Человек выходит на крыльцо, хочет окликнуть меня, смотрит на мое лицо, закрытое капюшоном, не успевает ничего спросить.
Скачу во весь дух, подгоняю взмыленного скакуна. Солнце почти исчезло за горизонтом, все живое попряталось по домам, потому что страшное грядет.
Все – и стар и млад, и богатые, и бедные, и великие, и малые – дома.
А у меня нет дома.
Потому что страшное – это я.
