ТАЙМДАЙВЕР (продолжение 13)

22.

Друзьям отвели большое помещение размером со среднюю трехкомнатную квартиру в одном из крыльев замка и с окнами, выходящими на город внизу. Им еле удалось убедить Готфрида, что такого помещения будет вполне достаточно на троих. Он хотел вначале каждому предоставить отдельное жилье, потеснив немного своих людей, но, в конце концов, под натиском Сергея отступил.

Всем троим подобрали одежду, чтобы они не сильно выделялись среди общей массы. В принципе, это было не так уж и страшно. Каких только чудачеств тут не видали. Ни Зайцевыми, ни Армани здесь еще и не пахло, и каждый сам себе был законодателем мод, руководствуясь при этом исключительно практичностью и целесообразностью. При этом существовали и общепринятые предпочтения, которым большинство людей и следовало.

Сергею выданная одежда была не впервой. Ему уже приходилось облачаться в местные наряды. Он проворно влез в кожаные штаны, накинул сверху свободную рубаху и поверх нее плащ. Потом нацепил перевязь с мечем и уже через несколько минут ничем не отличался от большинства местных воинов. Единственно что, на его плаще красовалась большая серебряная брошь – личный знак Готфрида – служившая одновременно и пропуском и знаком особого расположения герцога к обладателю сего.

Семен практически равнодушно отнесся к новому наряду, приняв его как не особенно обременительную необходимость. Николай же радовался каждой вещи, как ребенок. Он тут же начал рассуждать, как бы классно смотрелись на кожаных штанах заклепки и прочие железки. А к куртке неплохо бы добавить еще несколько карманов.

В отличие от Сергея, ни у Семена, ни у Николая оружия при себе не было, и им был предложен целый арсенал на выбор. По просьбе Готфрида Роланд отвел друзей в подвальное помещение, где находился местный арсенал. Николай накинулся на выложенные перед ними железки с яростью фанатика. Он тут же нацепил на себя меч и повесил на пояс с другой стороны кистень – небольшой, но увесистый металлический шарик с шипами, прикрепленный короткой цепью к деревянной рукоятке. После чего приладил себе за спину боевой топор и еще кой чего по мелочи. Со всей этой амуницией он попытался сделать несколько шагов, что оказалось не очень просто, так как общий вес того, что он на себя навесил, вряд ли уступал весу рюкзака альпиниста с полным снаряжением. Далеко уйти ему не удалось, но, зато, удалось повеселить всех присутствующих. В конце концов, здравый смысл все же возобладал, и Николай решил избавиться почти от всего, оставив себе только меч, причем заменив его на более короткий, да пару ножей, один из которых он повесил на пояс, а второй укрепил в специальных ножнах на перевязи меча.

Семен же, напротив, наотрез отказался от оружия и, лишь уступив уговорам Сергея с Николаем, решил вооружиться, ограничившись при этом лишь длинным обоюдоострым кинжалом.

После того, как с амуницией было покончено, друзей накормили обедом, состоящим из большого куска жаренного мяса, вина и непонятно из чего сделанной, но очень вкусной похлебки.

Насытившись и слегка освоившись с обстановкой, Семен с Николаем осмелели и решили пройтись погулять по городу. Так сказать, людей посмотреть, да и себя... В общем, в основном людей посмотреть. Роланд предложил им дать сопровождающего, который был бы чем-то вроде гида и охранника в одном лице, но Николай гордо заявил, что в этом нет необходимости, так как они ненадолго, только туда и обратно.

Сергей же вернулся к Готфриду, чтобы еще разок взглянуть на карту. Они просидели вместе над ней несколько часов. Готфрид снова подробно рассказал, что и где там расположено, а Сергей старался все запомнить и уложить полученные сведения в голове. Картина получалась не особо радостная. Крепость действительно выглядела совершенно неприступной. Во всяком случае, на бумаге.

- Готфрид, а далеко вообще она находится? Можно на нее как-нибудь самому взглянуть?

- Да, конечно. Туда полдня ходу, если верхом. Можем завтра с рассветом туда отправиться. К полудню будем на месте, а к ночи вполне сможем вернуться.

- Вот и отлично. С удовольствием посмотрел бы на нее, так ли она в самом деле неприступна.

- Посмотришь, - усмехнулся Готфрид, - там как раз сейчас Болдуин со своими людьми. Помнишь его?

Сергей молча кивнул.

- Они – продолжил Готфрид, - в очередной раз прощупывают подходы к замку. Может чего и раскопают.

Николай с Семеном в это время бродили по улицам, во все глаза наблюдая за жизнью средневекового города. Одно дело по телевизору на все это смотреть в каком-нибудь историческом фильме, и совсем другое - оказаться здесь самому. И осознавать, что это никакие не декорации, а самое, что ни на есть настоящее средневековье, средневековее некуда. Хотя, положа руку на сердце, в фильме все гораздо красочнее и привлекательнее.

Народу на улицах было, не в пример утру, гораздо больше. При этом, они не встретили ни одного праздношатающегося, кроме, разве что, пары тройки мальчишек, носившихся по улицам к громкими криками, то ли догонявших друг друга, то ли просто выпускавших пар таким незатейливым образом. Весь остальной люд, попадавшийся друзьям по пути, был чем-то занят. Невысокий крепкий старик, толкающий перед собой большую тележку с дровами. Женщина в накинутом наспех темно-сером платке, несущая корзину с бельем. Мастеровые, расположившиеся прямо тут же на улице вблизи своих домов, предлагающие украшения и игрушки. Маленький сапожник, починяющий сапоги длинному нескладному парню, который сидит рядом на крылечке и терпеливо ждет свою обувь, поджав под себя босую ногу.

Николая заинтересовала маленькая лавчонка, где продавались то ли игрушки, то ли сувениры. Он проторчал там довольно долго, рассматривая деревянные, глиняные и немногочисленные металлические поделки. Почти каждую он долго крутил в руках, время от времени цокая языком, потом аккуратно ставил на место и брал следующую. Хозяин лавочки все это время исподлобья наблюдал за незнакомцами, но подойти так и не решился. Только когда Николай осмотрел последнюю игрушку, Семену удалось вытащить его наружу к огромной радости хозяина лавки, который так и не смог решить, как ему нужно себя вести с этими странными гостями.

В соседнем квартале им встретился дом местной то ли целительницы, то ли ведьмы. Он оказался чем-то средним между аптекой и притоном наркоманов. Весь дом от пола до потолка был заполнен различными склянками, пузырьками, колбами, бутылями всех возможных размеров и кувшинами. Запасам же трав, которых тут тоже было огромное количество, могла бы позавидовать любая современная аптека. Запах, в доме тоже был специфический, весьма далекий от тех больничных запахов, к которым привык современный человек. Сделав лишь шаг в дом, Николай тут же повернул назад, сообщив Семену, что он лучше подождет его на улице. Семен немного походил туда-сюда, разглядывая диковинные сосуды и принюхиваясь. Некоторые запахи ему показались знакомыми, он без труда распознал отдельные лекарственные травы, но большинство так и остались для него загадкой. В доме никого не было, он был там совершенно один. Хозяйки всего этого не было нигде видно. Комната была не настолько большой, чтобы в ней можно было спрятаться. Это несколько озадачивало, хотя и не на столько, чтобы придавать такому пустяку значение. Мало ли, может быть просто по делам вышла. Посмотрев еще раз вокруг себя, словно запоминая увиденное, Семен повернулся к двери и... И столкнулся нос к носу с довольно молодой женщиной, появившейся перед ним, словно из под земли. Несколько секунд она внимательно смотрела на Семена. Ее, очевидно, развеселил его растерянный вид и женщина улыбнулась.

- Понимаете, - попытался оправдаться Семен, - я тут зашел... А никого нет... Если нельзя было, то...

Женщина слегка прикоснулась ладонью к его губам, как бы прося замолчать. Она продолжала улыбаться, глядя на Семена, словно изучая его сквозь рентгеновские лучи.

- Странно, - пробормотала она, как бы сама себе, - ты не от сюда. Вообще не от сюда, не из нашего мира. Слышала о таком, но вижу впервые. – И, немного помолчав, добавила, - не волнуйся, с тобой и твоими друзьями все будет хорошо.

- Простите, - пробормотал Семен, - я вас не совсем понимаю.

- Понимаешь, - кивнула хозяйка.

Потом, не оборачиваясь, протянула руку к полке слева от себя, взяла на ней небольшой холщевый мешочек и подала Семену.

- На, возьми, приложишь к ране, – проговорила женщина.

Семен опустил глаза, тупо глядя на подарок.

- А к какой ране? Я же не...

Слова оборвались сами собой, так как когда он снова поднял голову, перед ним уже никого не было. Семен снова посмотрел на ладонь, на которой лежал подарок, чтобы убедиться, что ему ничего не приснилось. Мешочек был на месте. Он машинально привязал его к поясу и вышел на улицу.

- Ты чего? – с подозрением спросил его Николай. – Тебя как будто мешком по голове стукнули.

- Да, что-то вроде того, - рассеянно проговорил Семен. – Слушай, Коля, а ты все время у дома стоял?

- Ну да, а что?

- А ты видел ту женщину, которая пришла немного позже?

- Женщину? – Николай с подозрением посмотрел на Семена. – Никто в дом не входил.

- И не выходил?

- Не-а, - покачал головой Николай. – Слышь, друг, ты там явно чем-то надышался. Говорил я тебе, надо было сразу уходить из этого рассадника медицины. Мне это место с самого начала не понравилось.

- Да нет, я в порядке, - пробормотал Семен. Еще через несколько минут и ему стало казаться, что ему все привиделось. А когда они дошли до конца улицы, он уже напрочь забыл о странной встрече в доме целительницы.

На перекрестке оба, не сговариваясь, повернули налево, в сторону реки. С той стороны раздавался звук кузнечного молота, и обоим ужасно хотелось посмотреть на работу настоящего кузнеца. Когда еще случится увидеть такое зрелище. Улица в этом месте уходила вниз, а мостовая была деревянной, в отличие от большинства улиц города.

Очередная ватага ребятишек с криками обогнала их, пробежала дальше по улице и скрылась за поворотом. Почти тотчас с той стороны послышался невнятный шум. Когда друзья подошли к повороту, шум этот перерос в яростные крики и металлический лязг.

Перед свернувшими за угол Семеном и Николаем предстала любопытная картина. Улица в этом месте раздваивалась, образуя небольшую площадь. Посередине этой площади стояли три воина. В одном из которых друзья без труда узнали незадачливого утреннего стражника. Даже если бы они и засомневались, он это или не он, все сомнения сразу бы развеял огромный синяк на пол лица – следствие встречи с кулаком Роланда. Среди этой тройки он был явно лидером, так как двое других исполняли всего лишь роль холуев при барине. Стояли, надув щеки, положив руки на рукояти мечей, и грозно смотрели на собирающуюся вокруг небольшую толпу.

Толпа же была сильно возбуждена и настроена по отношению к солдатам отнюдь не дружески. Повод этой агрессии находился тут же. Его крепко держал за ухо лидер тройки. Им оказался один из тех мальчишек, что несколько минут назад обогнали Семена с Николаем. Он уже не вырывался, очевидно поняв тщетность своих попыток. В его в глазах стояли слезы, но мальчик держался из последних сил и не плакал. А вот другой мальчишка, сидевший на мостовой у стены одного из домов, обоими руками размазывал по лицу слезы, которые ему никак не удавалось остановить. А вместе с ними и кровь тоненькой струйкой вытекавшую из разбитого носа. Обоим пацанам было на вид лет по десять. Еще несколько ребятишек помладше успели спрятаться среди толпы и теперь опасливо выглядывали из-за спин взрослых.

В тот момент, когда Семен с Николаем подошли к собравшимся, «лидер» как раз заканчивал свою речь, обращаясь к толпе:

- ... вот так-то! И запомните это все на будущее.

- Эх-хе-хе, Рик, но не стыдно тебе пацанов-то? – крикнул кто-то из толпы.

- А чего мне должно быть стыдно?! – закричал Рик, повернувшись на голос, - не хватало еще, чтобы всякая рвань толкала меня своими грязными руками. Тем более, что я на службе!

- А сам-то давно рванью быть перестал? – раздался из толпы на этот раз женский голос.

Толпа одобрительно загудела. Кое-где раздались робкие смешки.

- Был рвань, а теперь солдат герцога! И как я сказал – так и будет. И пусть кто-нибудь попробует меня впредь толкнуть или не уступить дорогу... Не посмотрю, старый или малый, юшку пущу без долгих разговоров. Запомните и другим передайте.

- Слышь, а фингал ты тоже на службе заработал?

На этот раз вопрос исходил от Николая. Уже не смешки, а открытый смех были явным доказательством того, что новости по городу расходятся весьма оперативно.

- А это кто здесь еще такой умный? – развернулся Рик на голос.

Толпа расступилась, и он увидел Николая с Семеном. Рассчитывать на то, что он не узнает товарищей своего утреннего обидчика, было, по меньшей мере, наивно. Но Николай и не надеялся на это. Он картинно, «по киношному», вынул меч из ножен и воткнул его в мостовую перед собой:

- А тебе видно утренний урок впрок не пошел. Может тебя еще поучить?

Семен несколько раз толкнул приятеля в бок, пытаясь усмирить его ретивость, но какое там. Если Бобов разойдется, то его только танк остановить и сможет. Но танков тут еще не было, а был Рик, который, мгновенно забыв про мальца, медленно пошел прямо на Николая. Тот схватился за рукоять меча, но не тут-то было. Клинок прочно застрял между досок мостовой, и попытки его высвободить не привели ни к чему. Противная ухмылка появилась на лице Рика. Он даже не стал доставать из ножен своего меча. Убить противника – это же так просто, да и не безопасно. Все-таки, гости самого герцога. Гораздо привлекательней превратить его самого в отбивную котлету, а его лицо в сплошную синюю маску. А потом можно будет что-нибудь придумать в оправдание. Судя по всему именно такие мысли бродили в голове у Рика, пока он медленно приближался к Николаю. А тот все еще продолжал свои бесплодные попытки по освобождению оружия из деревянного плена. Бежать он все равно не смог бы при всем своем желании – толпа стояла сзади сплошной стеной. И тогда, скорее от отчаяния, когда Рик был уже рядом, а его рука уже взметнулась для удара, Бобов оттянул рукоять меча на сколько смог и отпустил... Всем известно, что для настоящего мужчины страшнее, чем наступить на грабли. Правильно, наступить на детские грабли. Так вот, для Рика в тот день было бы лучше наступить на детские грабли.

Получилось почти как у зайца из «Ну, погоди!». Сталь клинка звонко и коротко тенькнула, и Рик, как подкошенный рухнул на землю, держась двумя руками за пах и судорожно хватая ртом воздух. Глаза его едва не вылезали из орбит. Думается, что вряд ли он думал в этот момент о своем обидчике. Скорее всего, он совершенно забыл о его существовании, так как все его мысли и желания некоторое время были направлены совсем на другое.

Все произошло так быстро, что подручные Рика не успели понять, что же произошло с их вожаком. Вот, буквально только что, он еще шел к тому наглому чужаку и уже через мгновение качается по земле не в силах произнести ни звука. Один из товарищей Рика опомнился чуть раньше. Не то, чтобы он понял, что именно произошло, видимо, просто сообразил, что что-то тут не так. Он тут же бросился на помощь, на ходу выхватывая меч. Вернее, попытавшись его вынуть, так как к нему с боку подскочил Семен и легко коснулся кисти руки, уже лежавшей на эфесе. Рука тут же повисла плетью вдоль тела, чем немало удивила своего владельца. Выражение удивления так и осталось на его лице, потому что Семен в следующее мгновение таким же легким касанием дотронулся до шеи горе-воина и тот застыл, словно статуя, на полушаге. Только по полным ужаса глазам, бешено вращающимся из стороны в сторону, и можно было определить, что перед вами живой человек, а не манекен.

Второй же из спутников Рика не успел сделать и шага. Откуда-то из толпы внезапно выпорхнула огромная дубинка и тяжело опустилась ему на голову. Закатив глаза, он медленно осел на мостовую.

Послышался топот бегущих ног, и на площади появилось пять воинов Готфрида. Причем, не «партизан», а именно воинов. Как оказалось, Роланд, все же, послал несколько человек присматривать за гостями, «как бы чего не случилось». К счастью, эта предосторожность оказалась не лишней. Почуяв неладное они кинулись на помощь, но картина, представшая перед ними, заставила их в недоумении остановиться.

Гости стояли совершенно, на первый взгляд, невредимые в окружении благодушно урчащей и временами хихикающей толпы. В центре же находились три человека в форме солдат Готфрида. Один из них катался по земле, тоненько повизгивая. Другой застыл в нелепой позе, будто играя в «море волнуется». Третий лежал на земле лицом вниз и крепкий невысокий мужичок не торопясь, деловито вязал веревкой ему руки.

- Что тут происходит? – нахмурившись, спросил один из посланных Роландом солдат.

Толпа только теперь заметила прибежавших солдат и над площадью в мгновение ока повисла гробовая тишина. Люди хмуро смотрели на солдат, но ничего не предпринимали, только топтались на месте. Мужчина, вязавший руки лежащему на земле солдату, не спеша поднялся и вразвалочку подошел к солдатам.

- Не шуми, - спокойно сказал он, - ничего уже не происходит.

Он в двух словах пересказал, что здесь случилось под одобрительное гудение толпы. Солдаты оказались из понятливых. Быстро разобравшись, в чем дело они принялись за возмутителей спокойствия. Оглушенный и связанный горе-воин уже практически пришел в себя. Его быстро поставили на ноги и пинком указали направление, в котором должно как можно быстрее двигаться. Он не заставил себя долго упрашивать и трусцой побежал подальше от площади, несколько раз опасливо оглянувшись на толпу. Его можно было понять. Неизвестно чем бы для него все закончилось, не появись так неожиданно солдаты герцога. Непонятно что можно было сделать со «статуей», но тут пришел на помощь Семен. Он вновь коснулся шеи этого чучела в мундире, от чего тот ожил и даже по инерции сделал несколько шагов, словно продолжая начатое чуть раньше движение. Только он уже не был настроен так воинственно, как еще несколько минут тому назад, а как раз наоборот. Его взгляд просто умолял забрать его и увести как можно дальше от этих непонятных и страшных незнакомцев. С Риком дело обстояло несколько сложнее. Двоим воинам пришлось буквально тащить его, подхватив под руки, так как идти сам он еще не мог.

Когда солдаты ушли, уведя излишне активную троицу, толпа обступила Семена с Николаем, всячески высказывая им свое одобрение. Как оказалось, многие были уже наслышаны о приезде к герцогу необычных гостей, а о Сергее тут ходили вообще чуть ли не легенды. Еще бы – несколько раз спасал жизнь Готфрида! Подробности тут мало кого интересовали. Их каждый легко мог добавить к рассказу исходя из своей фантазии, от чего подробности эти уже успели обрасти множеством самых разнообразных деталей, никакого отношения к реальным событиям не имевшим.

Тут к ним сквозь толпу пробился тот самый мужичек, что оглушил, а потом и связал одного из троицы. Он молча взялся за меч Николая и без видимых усилий выдернул его из мостовой, после чего аккуратно протянул Бобову:

- Спасибо, что заступились за моего оболтуса, - кивком указал он на мальца, которого Рик держал за ухо. – Я – Жак – местный кузнец. Не побрезгуйте зайти к нам в гости.

- С удовольствием, - обрадовался Николай, - мы как раз шли к вам в кузницу.

Семен кивнул в знак согласия, и они пошли за кузнецом, оставляя на площади изрядно поредевшую толпу судачить о происшедшем. Только стайка мальчишек во главе с сыном кузнеца, как героем сегодняшнего дня, увязалась за ними, держась, правда, в почтительном отдалении. Шли молча. Уже минут через пять дома закончились, деревянная мостовая сменилась укатанной грунтовой дорогой, которая, извиваясь, уходила к реке и уже у самой воды упиралась в кузницу. Недалеко от него стоял и дом кузнеца. Но Жак повел своих гостей именно в кузницу. Оглянувшись, он сделал знак сыну, маячившему с мальчишками сзади, и тот опрометью бросился в дом.

Перед кузницей был сооружен небольшой навес, под которым стоял сколоченный из крепких досок стол. Роль скамей при нем выполняли два больших, обтесанных сверху, бревна. Только все расселись за столом, как прибежал мальчик, таща глиняный кувшин, три металлических кубка и большую краюху хлеба.

Семен взял кубок в руки, чтобы получше его рассмотреть. Тот был железным, но металл был очень тонким и кубок почти ничего не весил. Ссуженный книзу, он снова несколько расходился в стороны у самой ножки, что давало ему хорошую устойчивость. Вся поверхность кубка была украшена тонким рисунком из переплетающихся линий.

- Это вы сделали? – Спросил Семен.

Жак молча кивнул.

- Очень красиво, - искренне восхитился Варутян. – Вы, видно, очень хороший мастер, раз способны сотворить такую красоту.

Кузнец пожал плечами:

- Да, ничего особенного, кубок как кубок.

Он все же немного смутился. Было видно, что похвала гостя ему приятна и от этого смущение его было еще большим. Оно совершенно не вязалось с внешностью Жака. Его грубые пальцы, привыкшие работать с металлом, не знали чем себя занять и потому постоянно перебирали что-то невидимое. Но одного взгляда на них было достаточно, чтобы представить себе, как они точно так же играючи завязывают в узел металлический прут. Взгляд Жака упал на кувшин, и он взял его в руки, найдя наконец-то достойное занятие рукам. Разливая вино по кубкам, он медленно протянул, как бы разговаривая сам с собой:

- Значит, вы и есть те чужаки, что приехали к герцогу?

- Да, это мы и есть, - ответил Николай.

Семен только кивнул в знак согласия. Жак тоже кивнул, словно ответ Николая для него все объяснял и никаких неясностей больше не осталось. Несколько минут сидели молча, потягивая слегка терпкое вино, потом Жак снова то ли спросил, то ли констатировал факт:

- Вы будете помогать герцогу?

- Мы, вроде бы, именно за этим сюда и прибыли, - снова ответил Николай.

- Надеемся, что сможем оказаться полезными вашему герцогу, - подтвердил Семен.

- Хорошо бы, чтобы удалось наконец-то прижать эту скотину – епископа. – Жак хватил в сердцах кулаком по столу. – Совсем никакой жизни от него не стало.

- А вам тут тоже достается? – Спросил Бобов. – А я думал, он только на герцога нападает время от времени и все.

- Ага, как же... – усмехнулся кузнец, - С герцогом у него более-менее открытая вражда, а через нас он ему пакостит по-мелкому. Урожай жжет, людей ворует. Хочет всеми правдами и неправдами сжить его с этого места.

- Людей ворует? – Переспросил Семен.

Жак медленно кивнул.

- И хорошо еще, если только ворует. Моей жене, вот, меньше повезло. –Он тяжело вздохнул. - Пять лет назад это случилось. Дома меня тогда не оказалось. Вернулся только под вечер. Люди епископа в тот день набег на наш город устроили. Герцога с отрядом тоже не было, они этим и воспользовались. Иначе бы ни за что не посмели. Все как обычно, в общем, посевы подпалили, в городе шороху навели. Но так, больше для куражу. Все, кто успел, по домам попрятались. В дома-то они сунуться побоялись, а вот кого на улице ловили, били сильно.

Жак немного помолчал, сделал глоток из кубка и продолжил, грустно глядя прямо перед собой, как бы никого не замечая. Снова создалось впечатление, что говорит он сам себе. А может так оно и было, и он просто пробирается по улочкам памяти, снова повторяя уже пройденный путь.

- Мой дом-то на отшибе стоит, сами видели. Вломились туда двое. Узнав, что меня дома нет. Жену мою они сильно избили, изнасиловали, а после этого и убили. Сынишку она успела спрятать, он потом в город сбежал и там укрылся. А я, когда вернулся, нашел жену посреди комнаты с перерезанным горлом.

Кузнец снова замолчал. Взгляд его стал отстраненным, он мысленно вернулся на пять лет назад, снова переживая постигшее его тогда горе. Но через минуту он продолжил свой рассказ.

- Нож они там оставили. Я их обоих по этому ножу и нашел. Притащил сюда, в кузницу, и обоих вот в этой печи сжег... Живьем... – Жак глубоко вздохнул. – Да что толку-то, жену этим не воротишь.

Все это Жак рассказывал тихим спокойным голосом, почти без эмоций. Наверное именно от обыденности, с какой кузнец поведал им о тех страшных событиях, и Семену, и Николаю стало как-то не по себе. Но ни у одного, ни у другого даже мысли не возникло осуждать Жака. Никто ведь не знает на что способен, пока его не коснулось настоящее горе. Тогда и самый мирный очкарик способен превратиться в страшного зверя. А кузнец под категорию «очкарик» ну никак не подходил. Для него бы скорее подошло определение спящего в своей берлоге медведя и не досаждающего никому, пока его к этому не вынудят. Ну, а уж коли вынудили, пеняйте сами на себя.

- Вот так-то, - снова проговорил Жак, - так что, у меня к епископу и его людям свои счеты. Буду рад, если смогу быть чем-то вам полезен.

- Спасибо, - сказал Семен, - мы скажем об этом Готфриду, но пока и сами не знаем, что нам предстоит делать. Наш товарищ как раз сейчас с ним, и они вместе думают, что бы предпринять.

Кузнец снова наполнил бокалы вином из кувшина:

- Да, - обратился он к Семену, - а как это вы там, на площади, проделали свой фокус. Он ведь застыл, словно статуя, руку даю на отсечение. Будто из камня вытесанный, только глаза бегают.

- Ага, - подхватил Николай, -классно ты его. Я такое раньше только в кино видел.

- Да ладно вам, - смутился Семен, - я и сам не разобрался, как все произошло. Просто вдруг понял, куда нужно его ткнуть, чтобы обездвижить. Даже нет, не понял, я точно знал это. Так, как будто знал всегда... Странно. В принципе, это обычная акупрессура. На теле человека ведь много различных точек. Нажав на какие-то из них, можно облегчить боль, или причинить ее. Вылечить или убить. Как врач я, разумеется, читал об этом, но никогда серьезно подобным не занимался. А тут вдруг оказалось, что я все отлично знаю, как будто только и делал всю жизнь, что в этом практиковался. Как тогда, с растениями, я ведь до того, как их увидел, и понятия не имел практически ни об одном из них.

- Здорово, - потер руки Бобов – Это то, о чем рассказывал Сергей. Интересно, а я чего-нибудь такого дождусь или нет? Вот, блин, всегда так. Как что-нибудь интересное, так без меня...

- Ой, не прибедняйся, - махнул рукой Семен, - куда же мы без тебя денемся.