«Космос – большой. По-настоящему большой. Вы просто не поверите, до чего он потрясающе, невообразимо, головокружительно большой». Дуглас Н. Адамс.
Навигатор земляндского разведывательного клипера дальнего следования, развалившись в кресле второго пилота, с недоумением пялился на экран своего компьютера.
Тот показывал что-то странное. Судя по всему, выходило, что, выводя свой корабль из гиперперехода, он промахнулся аж на десяток миллионов световых лет! Хотя такого не могло быть в принципе! Навигатор был уверен, что задавал правильные координаты, показания приборов это подтверждали, но то, что он видел перед собой, прямо по курсу следования корабля, после «прыжка» должно было остаться далеко позади. На картах, выданных его команде всемирным Центром Управления перед полётом, данная область космоса так же выглядела иначе. Конечно, карты были несовершенны, они создавались с помощью телескопов по наблюдениям, проводившимся из совершенно других секторов Вселенной, и потому имели немалую погрешность. Ради их уточнения разведчиков и засылали в такую даль, далеко за пределы исследованного космоса. Однако в данном случае эта погрешность была очень велика – столь обширные мегаструктуры космоса просто не могли быть НЕ указаны на картах!
Более того: различались и фотографии передней полусферы окружающего их корабль пространства сделанные: а) сразу после выхода из гиперперехода, б) через полчаса наблюдений и в) пять минут назад.
Склонившись над приборной панелью и обхватив голову руками навигатор внимательно всматривался в панораму галактического неба, выведенную на экран. Перебирал получившиеся фотографии, сдавленно ругался, вновь и вновь запускал анализирующие программы, диагностику, триангуляцию и пытался придумать сколь-нибудь внятное объяснение наблюдаемым аномалиям.
Придумать, как на зло, ничего не получалось.
Рисунок галактических скоплений вокруг их корабля немного отличался от ожидаемого. Это было в пределах нормы погрешности карты и изменения угла обзора. Зато он был статичен и не изменялся от снимка к снимку. Основные ориентиры тоже оставались на своих местах. Но в остальном различия на фотографиях, сделанных в разные часы в течение одного и того же дня, достигали немыслимых 20%! Изменения эти были незаметны для человеческого глаза, столь мелкие детали они захватывали, но прекрасно регистрировались электроникой, особенно при продолжительном наблюдении. Казалось, звёзды и галактики, входящие в эти загадочные 20%, зажигаются, гаснут, меняют своё местоположение и светимость в совершенно хаотичном порядке! Растягиваются и сжимаются, мгновенно меняют спектр (а значит и дальность своего расположения относительно наблюдателя) и ведут себя совершенно не так, как остальные 80% их неподвижно замерших товарок.
Такого не должно было быть ни при каких обстоятельствах! Навигатор не мог припомнить ни одной научной теории, которая объясняла бы такое странное их поведение. Он уже начал пенять на неполадки в оборудовании, но, судя по показаниям приборов (он специально проверял их с четырёх разных точек доступа), все системы корабля работали в штатном режиме, а значит «аномалии» существовали в реальном мире, а не в воображении навигатора или в сбрендившем компьютере корабля. Хотя ни в том, ни в другом навигатор не был уверен.
Попытки разобраться в творящемся хаосе вызывали лишь головную боль и приступы паранойи. Впервые за долгие годы космос начал пугать.
***
Космос был действительно большим. Однако в полной мере прочувствовать его невообразимую величину человечество сумело только выйдя за пределы всего Местного Скопления галактик в целом! За сто тысяч лет, прошедших со времён первого выхода человека на околоземную орбиту, многое изменилось. Технологии развивались. Путешествия на огромные расстояния: в сотни, тысячи, миллионы световых лет – стали чем-то обыденным. Скучным. Слетать на уик энд из Суперкластера Вирго на запад Сверхскопления Гуся, стало так же просто, как сходить в ту же аптеку (спасибо писателям древности за прекрасную аналогию). Путешествия на миллиард световых лет занимали чуть более года по Земному летосчислению.
Однако мало кто хотел тратить годы жизни в полёте к неизведанному, в скучной межгалактической пустоте, когда вокруг было так много интересного. Бесчисленное множество галактик, звёзд и планет, ждущих своего открытия. И покорение дальнего космоса, когда-то вызывавшее огромный ажиотаж, постепенно уступило место исследованию случайных галактик, колонизации новооткрытых планет и их спутников, праздному прожиганию жизни и налаживанию контактов с инопланетными и иногалактическими цивилизациями. Тоже, впрочем, только на время.
Тяга к познанию, изучению чего-то нового постепенно замещалась скукой и ленью. Человечество, балансирующее на грани становления тем, что учёные древности называли «Цивилизацией IV-го типа», медленно и верно погружалось в стагнацию.
Однако, находились смельчаки (или просто сумасшедшие, как называли их современники), что продолжали исследовать глубокий космос не смотря ни на что. Разведчики и первопроходцы на свой страх и риск отправлялись далеко за последние рубежи цивилизации, в дальние, неисследованные уголки Вселенной, и собирали информацию, которая очень ценилась учёными. Разведчики составляли и уточняли карту галактических скоплений, отмечали ориентиры, фиксировали гравитационные поля окружающих объектов, проверяли наличие следов разумной деятельности ещё не открытых иноцивилизаций и делали многое, многое другое!
Занятие это было крайне опасным. Зачастую первопроходцы были предоставлены сами себе. Помощь, если бы она им потребовалась, могла добираться до них годами! И было известно немало случаев, когда разведчики не возвращались из своего рейда, сгинув в просторах космоса.
Связь с остальным миром они поддерживали через цепочку Маяков-ретрансляторов, которые они оставляли за собой. И по ним же находили дорогу назад. И опять же, следуя за этой «путеводной нитью», в Даль отправлялись искатели наживы, колонизаторы, переселенцы, да и просто туристы…
Но это было в теории. Мало кто хотел покидать родной дом ради призрачных перспектив где-то там, далеко. Времена колонизаторского бума давно прошли. Дальний космос привлекал только романтичных безумцев…
***
Навигатор сидел в рубке и пытался анализировать информацию, поступающую от всех систем и датчиков корабля. Десять часов назад тот совершил очередную плановую остановку после «прыжка» длинною почти в три мегапарсек и теперь дрейфовал в межгалактическом пространстве, собирая необходимые данные и фотографируя космос. Остальная команда прохлаждалась где-то в глубине этой металлической коробки, которую последние полгода они называли своим домом, и это очень злило навигатора. Он всегда плохо разбирался с данными, но сейчас была его вахта и отдуваться ему приходилось «за всех».
Радости такая работа не доставляла.
Он в очередной раз сверил снимки космоса часовой давности с только что полученным от телескопа и, откинувшись в кресле, взъерошил волосы. Последнее изображение почти на 18% отличалось от предыдущего!
Что-то во всём этом было не так. Пора было звать на помощь.
Он поднялся и выглянул в коридор:
– Петруха! – заорал он. – Поди сюда!
Затем вернулся к столу и снова запустил программу диагностики. Конечно плохонький корабельный телескоп мог ошибаться, компьютер мог выдавать не верные данные, да и сам навигатор мог перебрать лишнего, с вечера начав готовиться к завершению работы, – эта «точка выхода» была последней в их рейде. Причин для столь странных наблюдений могло быть много. Осталось выбрать что-то одно.
Когда через несколько минут никто не появился, навигатор снова оглянулся на провал коридора:
– Пётр! Капитан! Где тебя носит, чёрт возьми? Иди сюда!
– Иду, иду, – недовольно ворча и слегка пошатываясь на ходу в рубку вошел худощавый молодой человек лет тридцати, имеющий весьма непрезентабельную внешность. Недельная щетина на его осунувшемся лице «гармонично» сочеталась с растрёпанной шевелюрой, а из-под наброшенного на плечи кителя, висевшего на нём как на вешалке, выглядывала растянутая майка-алкоголичка. – Уже и отлучиться нельзя. Что случилось? Опять без меня какую-то ерунду натворил?
Навигатор пропустил колкость мимо ушей.
– О. Молодец, что пришел, – съязвил он. – Иди сюда. Ты ничего «странного» не замечаешь?
Он перевёл данные со своего компьютера на обзорный экран и слегка отодвинулся в сторону, освобождая место. Капитан поскрёб под кителем и облокотился на приборную панель, всматриваясь в изображение.
– Да вроде нет? Ты что, Лёха, опять в картах запутался? Что у тебя тут? – Пётр взмахнул рукой, подстраивая чёткость картинки.
Обычная трёхмерная панорама окружающего пространства была (для удобства) выведена на вогнутый круглый экран, встроенный в середину приборной панели. Тысячи ярких мерцающих точечек на тёмном фоне. И если не знать, что каждая такая «точечка» представляет собой галактику, шириной в несколько сотен тысяч световых лет, можно подумать, что смотришь на фотографию звёздного неба. Пусть и трёхмерную.
На первый взгляд ничего необычного.
Капитан прокрутил изображение. Слева направо. Сверху вниз. Взмахом руки заставил его вращаться. Отдалил, приблизил. Снова запустил цикличное вращение.
Никаких «странностей» он пока не замечал. Однако…
Он остановил вращение панорамы и приблизил изображение. В одном месте расстояние между «точечками» незначительно, но отличалось. Галактики там словно расступались, разбегались в стороны, выпуская из-за себя Тьму. Почти незаметное из того места, где они сейчас находились, впереди, прямо по курсу движения корабля, из-за бесчисленного множества галактик явственно проступало тёмное пятно. Словно там, далеко-далеко впереди, звёзд, или каких либо других объектов космоса не было вовсе! А пространство, скрытое за скоплением галактик, поедала Пустота.
– Вот здесь? – капитан ткнул пальцем в экран. – Кажется, звёзд меньше? Да?
– Определённо! – кивнул навигатор. – Только это не звёзды, а галактики! – Капитан отвесил ему щелбан, но навигатор, не смутившись, продолжил: – Это-то меня и смущает. «Большой Провал» должен был остаться левее. То, что эта штука находится здесь, означает, что мы либо промахнулись с «точкой выхода», чего быть не может, так как координаты задавал я, либо вообще не совершали «скачка», хотя приборы и ориентиры говорят об обратном.
– И мы, действительно, не промахнулись? – скептически хмыкнул капитан. – Уверен?
– Обижаешь! – навигатор картинно всплеснул руками. – Я перепроверил данные несколько раз! Мы там, где и должны находиться. Всё верно. Однако эта Пустота, прямо по курсу, по-прежнему впереди нас. Мы специально заложили крюк, чтобы обойти Войд Лебедя и оказаться в середине Скопления. Ты сам знаешь! Оно должно тянутся на многие тысячи парсек вокруг нас! А у Войда не было других «рукавов», которые могли бы пересечь нам дорогу. На картах нет ничего подобного! Я, чёрт возьми, не знаю, откуда эта Пустота тут взялась! И ты только посмотри на эти фотографии, посмотри! – он потыкал пальцем в свой монитор.
– Один Провал закрывал другой? Интересно… – задумавшись, медленно проговорил капитан. – Его размеры ты знаешь?
Он присел в соседнее кресло, подключился к своей точке доступа к управлению корабельными системами и принялся стучать по клавишам, перепроверяя данные, полученные навигатором. Иногда, его работу и вправду следовало проверять.
– При чём здесь размеры? Я не… Что? – навигатор ошарашено вытаращился на капитана. Помолчал, осмысливая его слова. И, залепив себе ладонью по лбу, осел в кресле.
– Твою налево, капитан! Об этом-то я не подумал!
– На занятия надо было ходить, а не по кабакам шататься! – беззлобно пожурил тот. – Сколько раз я тебе с расчетами помогал, напомни? И в Академии, и здесь.
– Конечно! – не слушая его, продолжал причитать Алексей. – Один закрывал другой! И тот не регистрировался. Наши тоже не могли его найти по той же причине. Поэтому его нет на картах! Но как они могут располагаться так близко? Это же невозможно? А ещё эти искажения… Хотя, там, впереди, наверняка полно массивных чёрных дыр. Точно! А я-то грешным делом думал, что с ума схожу!
Его речеизлияния начали перетекать во всё более бессвязное бормотание, и капитан поспешил его прервать:
– Ты говорил про искажения. Фотографии. Показывай, что ты там обнаружил?
Алексей вновь засуетился, переводя смутившие его фотографии космоса на общий экран и, активно жестикулируя, начал высказывать свои предположения. Капитан внимательно осмотрел снимки, сверил их с помощью компьютера, затем, с помощью корабельного телескопа, снял новую панораму окружающего пространства и сравнил с уже имеющейся.
Судя по выражению его лица, результаты ему не нравились.
– Хм, интересно… – рассеянно протянул он, почесывая подбородок. – Хорошо. Теперь о работе. Ты закончил сбор данных?
– При чём здесь это? Да, закончил. Но какое это имеет отношение…
– Ты прав, никакого, – капитан потянулся к микрофону на приборной панели: – Миха, ты в машинном? Будь добр, проверь, сколько у нас осталось топлива?
– Ты что задумал? – Алексей с подозрением прищурился. Пётр отмахнулся.
В динамике зашипело, было слышно, как механик чем-то щелкает и скрипит.
– Хватит миллионов на триста! – бодро отрапортовал он.
– Прекрасно! – капитан оборвал связь и снова принялся что-то высчитывать на своём компьютере. Несколько минут он сидел, уткнувшись в монитор и что-то бормоча себе под нос, щёлкал по клавишам. Затем с довольным видом откинулся на спинку кресла и снова потянулся к микрофону:
– Внимание, всем членам экипажа. Миша, Костя, подойдите в рубку. Немедленно! Есть дело.
– Это ещё зачем? – спросил Алексей. – Опять какой-то сумасшедший план?
– Увидишь! – усмехнулся капитан. Он закрыл все «окна» на своем мониторе и вместе с креслом развернулся к выходу.
Вскоре в рубку ввалились два парня в форменной одежде разведчиков разной степени потёртости. Оба не старше двадцати пяти лет.
Один, со здоровенными наушниками на шее и значком радиста на лацкане, встал посреди рубки, широко расставив ноги, упер руки в бока и вперил взгляд в капитана:
– Чо звал, кэп? – весело спросил он.
Второй, полнеющий здоровяк в одежде механика, на удивление не имеющей ни единого грязного пятна, привалился спиной к стене и принялся демонстративно выковыривать отверткой несуществующую грязь из под ногтей.
– Очередная безумная капитанская идея? – осклабился он. – Обычно всё так и начинается. Я ведь прав?
– В точку, Миша. В точку! – Капитан ехидно усмехнулся и обвёл взглядом собравшихся. – Итак, все в сборе? Хорошо. Друзья! – начал он. – Как вы знаете, наш Контракт заканчивается здесь. Эта «точка» должна была стать последней на нашем маршруте. Всё, что мы должны были здесь выполнить, мы уже выполнили, и задание наше завершено. Кстати, поздравляю вас с прекрасно выполненной работой! Мы можем с чистой совестью возвращаться домой. Но! – он сделал театральную паузу и вывел на главный экран изображение Пустоты, ждущей их впереди. Для наглядности, её примерные границы были выделены мерцающим красным пунктиром. – Посмотрите-ка на эту красоту! Знаете, что это?
Радист близоруко прищурился и подошел ближе к экрану.
– Очередной «Большой Провал». – сказал он. – Сколько их уже? Десять?
– Двенадцать! – поправил его капитан. – Таких больших открыли всего двенадцать. И если эта структура будет похожа на них, это будет очередное открытие века! На наших картах ничего подобного не было, да и быть не могло! Войд Лебедя закрывал его от наших учёных. Товарищи! – капитан был как всегда эмоционален. – У нас есть уникальная возможность войти в Историю, первооткрывателями очередной мегаструктуры космоса!
Михаил беззвучно выругался и сплюнул под ноги.
– А нам за это заплатят? – хмыкнул радист, поправляя наушники на шее.
– Всё-то ты о деньгах! – Пётр укоризненно покачал головой. – Шире нужно думать, дорогие мои! Шире! По предварительным оценкам, эта штука тянется почти на миллиард лет, представляете? Три сотни мегапарсеков! Я сам подсчитал, – с гордостью добавил он. – Это обещает стать одним из самых крупных Провалов во Вселенной! Даже Войд Эридана был поменьше его. А уж вы помните, сколько шуму он наделал.
– Кажется, я знаю, к чему он ведёт… – пробормотал Алексей, сползая по спинке кресла и вытягиваясь в нём параллельно полу.
– Это было давно и неправда! – вскричал Михаил. – Что ты предлагаешь? Наша работа закончена, я хочу домой!
– Я предлагаю лететь туда, – медленно с нажимом начал капитан. – Подобраться ближе к этой структуре и постараться собрать о ней как можно больше данных. К тому же, узнаем что-нибудь об этих «аномалиях», которые обнаружил Алексей. Михаил, ты сказал, топлива у нас хватит на триста миллионов световых лет, так? До Провала, по моим расчетам, около пятисот. Близко мы, конечно, не подберёмся, но этого вполне хватит, чтобы добыть бесценные сведения! И да, Костя, в конечном итоге мы заработаем уйму денег, можешь не волноваться.
– О нет, я так и думал, что этим всё закончится! – прошептал навигатор, прикрывая глаза рукой.
– А как мы вернёмся, ты подумал? – зашипел Михаил, отлепляясь от стены. – Безумец! У нас мало топлива. Или это путь в один конец?
– Кстати, хороший вопрос. – сказал радист, заинтересованно разглядывая Пустоту на экране.
– А это, Костик, уже твоя задача! – посерьёзнел капитан. – Согласно Уставу, при обнаружении особо примечательных объектов и структур космоса, мы, разведчики, имеем право изменить маршрут. Что и делаем. Радируй на Базу, расскажи им нашу ситуацию, пусть высылают шаттл с топливом. Он у них всегда стоит наготове именно на такой случай. Мы, как обычно, будем оставлять за собой «след» из Маячков, так что он без труда нас обнаружит. Так мы сэкономим время, шаттл догонит нас аккурат к тому моменту, как у нас закончится горючее, а мы достигнем новой точки назначения. Это лучше, чем вызывать его, когда уже будет поздно. Кстати, сколько у тебя осталось этих «игрушек»?
– 25. Но я не думаю, что…
– Значит «выбрасывать» мы их будем через каждые 10-15 миллионов световых, – перебил его капитан. – Этого вполне достаточно для автоматики шаттла. Она будет следовать за Маячками и не будет, в отличие от нас, тратить время на их установку, настройку и расчёт нового маршрута. Так что он быстро нас догонит. А Маяки покажут ему, куда нужно двигаться. И ещё. Будешь радировать на Базу с каждой нашей остановки и уточнять наши координаты. На всякий случай.
Константин задумчиво почесал затылок:
– Знаешь, – с сомнением сказал он, – пожалуй, это и вправду может сработать.
– Тогда начни программировать их прямо сейчас…
– Ну уж нет! – начал бушевать Михаил. – Мы ещё в Академии натерпелись твоих безумных идей. Даже в Разведку из-за тебя пошли. А эта идея – самая безумная из всех! Ну скажите же ему, парни! Это самоубийство!
– Нет, если сделаем всё правильно! – отрезал капитан. – И если автоматика шаттла не подведёт. Помните, это может стать Величайшим открытием за последнюю тысячу, нет пять тысяч лет!
На этих словах Алексей заинтересованно открыл глаза. Выпрямился и новым взглядом посмотрел на монитор. По настоящему больших Открытий Человечество не совершало уже давно. Тем более в космосе. И если им удалось наткнуться на что-то столь примечательное…
Возможно, им и вправду стоило рискнуть?
– Мы войдём в историю не только Земляндии, но и всего Человечества! – продолжал увещевать капитан. – И заработаем к тому же. Однако, согласно Уставу, перед началом экспедиции я должен узнать мнение всего экипажа. Поэтому устроим голосование. Лично я – за то, чтобы отправиться туда, – он кивнул на монитор, – прямо сейчас.
– Я тоже «За!» – вяло повёл рукой Алексей. – Будет интересно. Новый опыт.
– Если нам заплатят, почему бы и нет? – взглянув на товарищей Константин флегматично пожал плечами. Перспектива заработать интересовала его больше, чем опасности для выживания.
Капитан перевел взгляд на Михаила.
Тот мялся у двери, раздраженно вертя что-то в руках. Казалось, он готов снова взорваться тирадой недовольства и лишь большим усилием сдерживается.
Наконец он сплюнул и махнул рукой:
– А, чёрт с вами. Делайте, что хотите!
– Значит единогласно! – капитан радостно потёр руки. – Хорошо! По местам, друзья. Что нужно делать вы знаете и без меня. Отправляемся через час!
***
Спустя три месяца и почти 250 миллионов световых лет пути, вся команда снова собралась перед пультом управления. На этот раз панорама окружающего их корабль пространства была спроецирована на всю переднюю стену рубки. И то, что они видели перед собой, повергало их в ужас и недоумение.
Всё пространство впереди занимала Тьма.
Всё то время пока они неторопливо подлетали к ней, делая массу остановок, настраивая и расставляя Маяки-ретрансляторы за собой, она постепенно увеличивалась в размерах и «пожирала» всё больше пространства. Пока, наконец, не пожрала всё.
Никто из них никогда ранее не видел, да и представить себе не мог, что космос может быть таким пустым! Пустоты и Провалы, отделяющие скопления галактик друг от друга, не шли ни в какое сравнение с тем, что они видели перед собой. Разведчики привыкли, что куда бы они не обратили взгляд, космос всегда был наполнен миллиардами ярких мерцающих «точечек», и казался Живым и переливающимся. Звёзд, Галактик и всего того, что обычно заполняет его, всегда было в изобилии…
Сейчас же, занимая всю переднюю полусферу, перед ними расстилалась самая настоящая Пустота.
Там, впереди, на угольно чёрном фоне космоса горело всего несколько десятков галактик. Из тех, в реальности которых можно было не сомневаться. А вот количество «аномалий» увеличилось в разы. Их было так много, что они наблюдались уже визуально! Бледные, размазанные, тусклые пятна света появлялись и исчезали словно по волшебству! За три месяца их количество возросло с 18 до 90% от общего числа наблюдаемых объектов.
При этом позади их корабля «аномалий» не было вовсе, а космос был заполнен звёздами едва ли не больше, чем обычно.
Эта поразительная разница между передней и задней полусферами пространства настолько бросалась в глаза, что команда разведчиков завороженно молчала, переводя взгляд с одного монитора на другой.
– Это не Войд, – заявил капитан, не отрывая взгляд от экрана. – Это нечто совершенно иное! Ни один Провал не может быть настолько большим. Чёрт, да я даже чисел таких не знаю! Однако приборы, что удивительно, показывают, что он всего 400 миллионов световых в глубину. Примерно. Пробиться дальше они не могут. Я перепробовал все диапазоны: гамма, радио, инфракрасные – все показывают одно и тоже. Там, впереди, что-то есть. Какая-то преграда, стена. Колоссальных размеров!
Он вытянул руки, как рыбак, хвастающий своим уловом.
– Стена? Что ты хочешь этим сказать? – удивился Алексей. – Я думал, система опять сбоит.
– Нет, это не система, – усмехнулся капитан. – Я не знаю, что это. Но, кажется, я понимаю причину этих «аномалий»! – в его глазах появилась озорная сумасшедшинка – верный признак очередной безумной идеи. – Отражения! Это отраженный свет, друзья! Поэтому он такой нечёткий, размытый и скоротечный. Та штука, впереди, отражает свет галактик, вот мы и видим перед собой такую ерунду.
Алексей мысленно застонал. Ещё со времен учёбы в Академии он привык, что Пётр часто высказывал весьма странные идеи. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что капитан часто оказывался прав. Но сейчас от его слов веяло откровенным сумасшествием. И это пугало. Ища поддержки, навигатор оглянулся на стоявшего рядом радиста, но тот лишь флегматично курил, выдыхая струи сигаретного дыма под потолок – систему пожаротушения в рубке он благоразумно отключил.
– Бред! – выплюнул Михаил. – Стены, отражения. Хватит нести чушь! Ты лучше скажи, когда прибудет транспорт? Я, чёрт возьми, устал ждать!
– Не знаю, – пожал плечами капитан. – Когда-нибудь да прибудет. Но знаете что? Чем больше я смотрю на показания приборов, тем чётче понимаю одну простую вещь. Думаю, мы нашли Конец Вселенной!
– Ха! – высказал общее мнение Михаил.
Но капитана уже понесло:
– Это единственное объяснение! Посмотри на показания приборов, вспомни данные, что мы успели собрать. А теперь, выгляни вон туда, – он указал на иллюминатор. – Что это, если не Конец? И он очень близок. Всего каких-то 400 миллионов! Чуть-чуть не дотянули! Ничего, вот прибудет транспорт, заправимся и подлетим поближе. Никогда не думал, что увижу его вживую. Вы только посмотрите, какая красота!
Пётр едва не подпрыгивал от восторга.
– Душераздирающее зрелище, – пробормотал Михаил. – Никуда мы не полетим. Девятый месяц пошел! Нужно возвращаться. А вы любуетесь какой-то… – он едва сдержал ругательство. – Что такого в этой штуке? Она меня пугает!
– Ты не понимаешь! – от возбуждения Пётр начал размахивать руками. – Это же Край! Величайшее Открытие в истории нашей Цивилизации! Да и любой другой тоже. Представь, как обрадуются наши учёные!
– Да в гробу я видал этих учёных! – взорвался Михаил. – Никуда мы не полетим!
«Начинается, – подумал Алексей. – Эти двое вечно обо всём спорят. И каждый из них, по своему, прав. Странно, что наша компания до сих пор не распалась. Хотя, может, к этому всё и идет? Идеи капитана становятся слишком опасны…»
– Ну, а ты, Костя, что скажешь? – обратился он радисту.
– Да вот, – проговорил Константин, затягиваясь в очередной раз. Глаза его предвкушающе блестели. – Думаю. Это ведь большое открытие, да? Самое «большое» из всех? Интересно, сколько нам за него заплатят?
***
Два с половиной года спустя на одной из планет, лежащей на окраине человеческого сектора 013ВТ в Ланиакеи, проходила межгалактическая Выставка достижений народного хозяйства. Помимо непосредственно самих «достижений» (в самых разных областях промышленности и культуры), на выставке были представлены последние открытия в областях науки, техники, медицины, сельского хозяйства (востребованного при освоении чуждых планет), и многих других направлениях человеческой деятельности.
В рамках Выставки, в одном из многочисленных павильонов Научного Городка проходило заседание Государственной ассамблеи Народного Комитета по космическим исследованиям. На собрании присутствовали как члены Академии Наук и ведущих университетов, так и представители крупнейших трансгалактических корпораций, энергодобывающих и перерабатывающих предприятий, торговых домов и прочие видные промышленники-меценаты.
Столь странное разнообразие слушателей объяснялось просто. На собрании выступали (конечно, после жёсткого отбора) учёные и изобретатели, представляющие свои новейшие разработки. Многие из этих разработок были столь интересны, что зачастую получали финансовую поддержку и своего покровителя сразу после выступления докладчика – меценаты-промышленники предпочитали покупать заинтересовавшие их проекты, не дожидаясь их представления в прессе и начала официальных торгов. Поэтому и конкурс среди соискателей для выступления перед комиссией был очень высок.
Заседание Народного Комитета подходило к концу. Под шум вялых аплодисментов последний докладчик, судорожно прижимая к груди ворох бумаг, покинул трибуну и поспешил выскочить из зала.
Председатель собрания, Игорь Денисович Ворошинский, выждав для приличия небольшую паузу, сверился с распечаткой повестки дня и взял слово:
– И в завершении нашего собрания, слово предоставляется профессору Иштинского научно-исследовательского университета дальнего космоса Петровскому Олегу Николаевичу. Товарищ профессор желает представить нам одну из своих новых разработок и кое-какие сведения о последнем Величайшем открытии современности в области космических исследований, так называемой «Преграде», которая наделала так много шума в прессе, и в изучении которой профессор, в настоящий момент, принимает непосредственное участие. Прошу вас, Олег Николаевич!
Зал одобрительно похлопал.
На трибуну взобрался невысокий пожилой человек в песочного цвета пиджаке и цветастом галстуке. Выложил перед собой планшетный компьютер, потоптался на месте, устраиваясь поудобнее, встопорщил куцую козлиную бородёнку, нацепил на нос крохотные очки без оправы, зловеще сверкнувшие стёклами, и оглядел зал.
– Господа меценаты, уважаемые члены комиссии, товарищи! – начал он. – Для начала, хочу поблагодарить вас за то, что позволили мне выступить перед вашим собранием. Надеюсь, мой доклад и проект, который я хочу вам представить, покажутся вам достойными вашего внимания.
Как вы знаете, два года назад наши разведчики, исследующие дальний космос, обнаружили аномальное образование, которое, с легкой руки некоторых присутствующих здесь товарищей, – профессор шутливо поклонился залу. – было названо «Преградой». Это плоская, масштабная структура, перекрывающая ВЕСЬ космос на дальних рубежах известной нам Вселенной. Она начинается за южной оконечностью галактического сверхскопления Лебедя, достигает края скопления Зорге и уходит далеко за пределы досягаемости нашего оборудования.
На сегодняшний момент, мои зонды обследовали её в радиусе всего 200 мегапарсек во всех направлениях от точки обнаружения. На всём протяжении исследованной территории, она представляет из себя относительно ровную поверхность, испещрённую многочисленными шрамами и трещинами, точная причина образования которых пока не ясна, и состоит из тёмного, похожего на камень материала, неизвестного современной науке. Химический анализ показал, что он содержит практически все элементы периодической таблицы.
Нам также известно, что когда-то поверхность Преграды обладала способностью отражать свет. По всей видимости, за миллиарды лет существования Вселенной, мельчайшие частички пыли и межзвёздного вещества настолько её затёрли, что эту способность она потеряла. Однако на ней ещё остаются отдельные участки, отражённый от которых свет, по сообщениям исследователей, становится виден с расстояния примерно в миллиард световых лет до Преграды, и вызывает массовые световые «аномалии», способные сбить с толку электронику и людей. Впрочем, это тема для отдельной лекции и углубляться в неё я не буду.
Также, в ходе обследования большой площади поверхности Преграды я обнаружил, что она значительно изгибается к краям. А так как края её до сих пор не было найдено, я сделал вывод, что Преграда представляет из себя сферу диаметром примерно в 60 миллиардов световых лет.
На основе всего вышеперечисленного, я утверждаю, – профессор повысил голос, – что это не просто висящая в пустоте Стена, Преграда, отделяющая нас от чего-то ЗА ней, а нечто куда большее! Полагаю, мы действительно отыскали Край нашей Вселенной!
Профессор Петровский замолчал, переводя дух, и с достоинством посмотрел на зал.
Ученая братия заволновалась. Кто-то вскочил с места, в зале началось движение, послышались гневные выкрики:
– Бред! Безумие! – раздавалось с трибун.
– Не может этого быть! Кто его сюда пустил?! А ещё профессор!
– Это не научно! – надрывался, пытаясь перекричать нарастающий шум, доктор Низовцев, глава исследовательского института физики звёзд. Он всегда любил поскандалить и вступить в полемику на пустом месте. Сейчас он сидел во втором ряду, сразу за Председателем, и вёл запись собрания. – Потрудитесь объясниться!
– Тишина! – Игорь Денисович предостерегающе постучал молотком по столу. – Товарищи, соблюдайте порядок!
Зал не утихал.
– Товарищ Петровский! Ваше заявление в высшей мере провокационно! – заявил один из членов комиссии, сидящий на краю первого ряда. – Пожалуйста, поясните его!
– Я только что всё рассказал! – возмутился докладчик. – Преграда не имеет видимых границ, по крайней мере, мы пока не смогли их обнаружить, и имеет характерный изгиб поверхности, который…
– Вы хотите сказать, что наткнулись на что-то вроде Сферы Дайсона? – пришел ему на помощь Председатель.
– Да! – воскликнул Олег Николаевич. – Только не вокруг какой-то там Звезды, а вокруг всей нашей Вселенной в целом! Вы только представьте себе эти масштабы! – он восторженно взмахнул руками.
По залу снова прокатился недовольный ропот.
– Масштабы действительно поражают, – Председатель был неумолим. – Но с чего вы взяли, что это именно «Край Вселенной», а не какое-то сооружение неизвестной нам иноцивилизации? Пусть и слишком большое?
– Во-первых, это явно не рукотворное сооружение! – заявил профессор. – Вещество, из которого оно состоит, больше похоже на вещество чёрных дыр, столь же уплотнённое. Оно имеет однородную структуру, без стыков и сочленений, и несомненно создано под воздействием гравитационных сил невероятной мощности! К тому же, поверхность изгибается во внутрь, а не наружу. А значит, мы находимся внутри этой гипотетической сферы, а не наоборот! Изгиб её колоссален, как колоссальна и сама сфера! Вывод делайте сами.
Он снова замолчал и, сложив руки на груди, победоносно оглядел зал. Тот затихал. То ли от неслыханной дерзости слов учёного, то ли от осознания невероятности самого «открытия», достойного страниц жёлтой прессы.
– Значит, она всё-таки конечна… – пробормотал кто-то на задних рядах. – Пресса была права! Конец Вселенной существует! Поверить не могу!
– Не вы один, – вторили ему. – Не вы один.
– И всё равно это не доказуемо! – сварливо проворчал доктор Низовцев. – Пустые слова!
– Я не утверждаю, что это правда, – развёл руками профессор. – Всего лишь теория.
Из-за стола для прессы поднялся высокий молодой человек в сером пальто:
– Товарищ профессор, можно вопрос? Что находится в центре Сферы? Вы смогли это установить?
– Хороший вопрос! Но, гм, – профессор замялся. – Мы не можем на него сейчас ответить. Понимаете, пока мы не достигнем другого края Сферы, в любом другом месте, отстоящем минимум на 1000 мегапарсек от точки обнаружения, а лучше больше, мы не сможем установить её точный радиус и кривизну, а значит, не сможем найти и её центр. Мы даже не можем с уверенностью сказать, что она действительно представляет из себя сферу, а не эллипсоид или какую-либо другую геометрическую фигуру. Я уже отправил разведчиков в разные направления, но пока ещё никто из них не вернулся.
– То есть «Сфера» может не быть сферой? – уточнил Председатель.
– Да, она может не «быть» сферой, как вы точно выразились. – ехидно согласился Олег Николаевич. – Существует множество теорий, описывающих форму нашей Вселенной весьма разнообразными способами! В виде большого разнообразия геометрических фигур, не все из которых принадлежат пространству Евклида. Но, с вашего позволения, всё это не важно! Какая бы форма не была у Вселенной, она не имеет прямого отношения к тому, с чем, собственно, я собирался к вам обратиться. Товарищи! – вскричал профессор. – Представляю вашему вниманию проект «Бурение»!
Он повозился с проектором, стоявшем рядом с трибуной, и подключил к нему свой планшет. На экране за его спиной появилось изображение огромной конусовидной конструкции, устрашающего вида, прицепленной к циклопических размеров космическому кораблю. Судя по шкале, указанной внизу экрана, общая длина конструкции превышала тысячу километров.
– Какое странное название, – хмыкнул доктор Низовцев.
Петровский развёл руками:
– Лучшего я, к сожалению, не смог придумать. Однако оно как нельзя лучше описывает суть моего Проекта!
– Постойте! – вскричал доктор Китов из Комиссии по Контактам. – Вы что же, хотите «пробуриться» туда? Наружу? Вы с ума сошли! Что вы намереваетесь там обнаружить?
– Это я и предлагаю выяснить! – выпрямился профессор, горделиво встопорщив бороду.
Зал снова заволновался.
– Это невозможно! – раздалось с трибун.
– Шарлатан! Вышвырните его отсюда и не тратьте наше время!
– Тишина в зале! – заколотил по столу Председатель. – К порядку! К порядку!
– Этот пгоект пгедхтавляет ниминуимую опахность! – страшно картавя возопил кто-то из негуманоидных инопланетных промышленников с крайней левой трибуны. – Я пгедлагаю запгитить!
– Точно! – поддержали его с задних рядов из центра. – Вы сами сказали, что это Край Вселенной! Зачем же его бурить? Вы намереваетесь её разрушить?
– Вредитель! – поддакнул доктор Низовцев.
– А мне нравится ваша идея! – с восьмого ряда правой трибуны поднялся высоченный старик в чёрном костюме и длинными седыми волосами.
Харитон Арнольдович Аршский, хозяин корпорации «Звёздоперевозки Ариадны», слыл человеком эксцентричным и донельзя азартным. Он был одним из богатейших людей в земляндской конфедерации, да во всём Местном Скоплении галактик вообще. Его компания занималась перемещениями космических объектов «особой» величины, как внутри галактик, так и за их пределами.
С его мнением, обычно, считались.
– Я люблю амбициозные проекты! – изрёк он. – Вы уже подсчитали, во сколько это нам обойдётся?
– Да! – Петровский поковырялся в своём планшете. – По самым скромным расчетам, Проект «Бурение» затребует около 1 дециллиона единиц Вселенской валюты. Сюда входит создание и сборка Бура, его транспортировка почти на миллиард световых лет, наём сотрудников, а также энергетическое обеспечение. Основных затрат потребует, конечно, сам процесс бурения и создание запасных головок.
– Всего-то? – усмехнулся Харитон Арнольдович. – Цена половины галактики? Со всеми звёздами, ресурсами и населением? Не слишком ли мелко за такой «масштабный» проект?
– Нет! – заявил Олег Николаевич. – Фактически, он будет не более трудозатратен, чем перемещение чёрной дыры средних размеров из одного Суперкластера в другой. Кстати именно она и потребуется для обеспечения питания моего Бура. Или энергия двух звёзд класса А по шкале Картера.
– Но с чего вы взяли, что вы вообще пробьётесь туда? – допытывался Китов. Члены комиссии поддержали его согласным бормотанием.
– Уверяю вас, товарищи, мой Бур пробьёт Преграду очень легко! Этот материал вполне разрушим, мы использовали термоядерные заряды, чтобы проверить его прочность и сумели отколоть маленький кусочек…
Доктор Низовцев вскочил с места и, слегка переигрывая, схватился за голову:
– Вы стреляли в неё ракетами? Кошмар! Это же не научно!
В зале снова началось движение. Послышались насмешливые возгласы, ругань. Гул голосов нарастал.
– Вообще-то нет, – смутился профессор. – Сначала нет. Просто однажды, один из наших, эм, исследовательских зондов потерял управление и на полной скорости врезался в Преграду…
– Ага! То есть аварии уже были? – перебил его доктор Низовцев с непередаваемым скептицизмом в голосе. – Тогда тем более проект нужно запретить, он опасен!
– Подождите, не перебивайте меня, пожалуйста! – вскричал Петровский, раздражаясь. – Когда мои сотрудники подбирали обломки зонда, они заметили, что на Преграде осталась небольшая царапина в месте удара. Они продолжили исследование и провели уже контролируемые взрывы. И да, мы стреляли в неё ракетами с термоядерным зарядом весьма большой мощности. Другие испытания результата не дали, а лазеры от неё просто отражались. А у зонда был атомарный движитель и взрыв получился довольно мощным. В результате, у нас получилось отколоть небольшой кусочек. Это дало мне повод считать, что Преграда вполне разрушима и, при должном приложении сил, может быть проницаема.
– Бред! – заявил Низовцев.
– Не более, чем все ваши «научные» изыскания, – парировал Петровский. – Будь это обычная Преграда, построенная неизвестной нам цивилизацией не-землян, с неизвестной нам целью, или это действительно Стена, ограничивающая Вселенную, её Край, это не имеет абсолютно никакого значения! Я займусь её бурением и пробью её насквозь! Мы, наконец, выйдем в пространство между Вселенными, так называемый Инокосм! И это будет Величайшим достижением, когда либо совершенным Человечеством!
– Постойте! – воскликнул кто-то из журналистов. – То есть вы хотите сказать, что у вас есть «Конец» Вселенной, и вы «начинаете» его бурить? Это какое-то, простите, «Начало Конца» получается!
– Вы совершенно правы! – засиял профессор. – Так как наша Преграда кажется довольно толстой, то этот, простите за выражение, «Конец» – продолжителен в пространстве! Как бы смешно это не звучало. А первая точка начала бурения шахты, точка контакта Бура с поверхностью, и будет его Началом! Началом Конца Вселенной!
Председатель застучал по столу молотком:
– Олег Николаевич, давайте обойдёмся без этого вашего… юмора. Не путайте нас! Лучше ответьте на другой вопрос: Какова, по-вашему, длина или, если точнее, толщина этой Преграды? Сколько вам придётся бурить?
– Мы, если честно, не знаем, – снова замялся профессор. – На поверхности Преграды есть выбоины глубиной до тысячи километров! Вероятно, они образовались в результате столкновения с Преградой массивных объектов, вроде астероидов или даже блуждающих планет или Звёзд. Это означает, что она довольно толстая и, эм, крепкая. Раз не разрушилась от подобных столкновений. Полагаю, она не может быть толще одного килопарсека! Это как, э-э, Массаракш. Помните? Мир наизнанку? Бесконечность из Тверди и Мир внутри. Ну, из фантастики начала XX века?
– Вот только фантастику сюда не привлекайте! – скривился Председатель. – Особенно книжную. У вас научные изыскания!
– Я имею в виду, что Преграда не может быть ОЧЕНЬ толстой. – поспешил исправиться докладчик. – Я ставлю на то, что она не будет толще одного миллиона километров. Как мы теперь понимаем, конструкция или, если точнее, форма нашей Вселенной больше похожа на мыльный пузырь с тонкими стенками, и…
– И вы намереваетесь его лопнуть? – язвительно вставил доктор Низовцев.
– Что? Нет! Конечно нет! – запаниковал профессор. – Я просто неверно выразился! Я имею в виду, что по сравнению с размерами Вселенной, толщина её стенок, или, э-э, Преграды будет несоизмеримо мала! Пробурить её не составит особого труда, а уж то, что мы обнаружим на той стороне, будет достойно войти в Историю всего Человечества, как Величайшее открытие! Мы наконец-то сдвинемся с мёртвой точки в познании Вселенной! Мой проект абсолютно безопасен, уверяю вас! Я всё рассчитал. Преграда очень крепкая и плотная, она не сможет разрушиться от одного маленького отверстия!
– Но как именно вы намереваетесь претворить всё это в жизнь, профессор? – снова подал голос Харитон Арнольдович. – Вы так и не рассказали нам ничего о сути своего Проекта!
– Это потому, что меня постоянно отвлекают! – пожаловался профессор. – Простите меня, товарищи, я и в самом деле немного отвлекся. Вы просто засыпали меня вопросами!
Он виновато поклонился и снова стал возиться с проектором.
Слайды на экране начали сменяться, показывая чертежи и схемы. Докладчик неуклюже выбрался из-за трибуны, судорожно тыкая пальцем в экран своего планшета и поглядывая на экран. Графики сменились фотографиями и таблицами, и остановились на чертеже огромной буровой установки в разрезе. Свет в зале притушили, чтобы проще было рассмотреть изображенное на экране.
Профессор вытащил откуда-то лазерную указку и несколько секунд стоял, собираясь с мыслями. Затем повернулся к залу, глубоко вздохнул и начал доклад.
***
Заседание продолжалось ещё 4 часа. Смелые предложения профессора вызвали настоящее возмущение среди учёного сообщества! И огромный интерес со стороны промышленников.
Олег Николаевич всеми силами защищал своё детище, приводя массу аргументов. Спор длился долго, в какой-то момент казалось, что Проект будет зарублен на корню, но…
В итоге, к удивлению профессора, большинство присутствующих одобрило его изыскания.
Профессор Петровский стоял за трибуной и медленно обводил взглядом зал. Стекла его очков зловеще поблескивали в свете ламп, на лице играла самодовольная улыбка.
– В таком случае, товарищи, если вы все согласились с моими доводами, я даю старт началу моего Проекта?
Люди, уставшие от долгого спора, молчали. Даже доктор Низовцев сидел тихо, погружённый в раздумья. Группа промышленников, собравшись в стороне, вполголоса обсуждала открывшиеся перспективы.
Игорь Денисович в последний раз окинул взглядом собравшихся, выискивая несогласных, и махнул рукой:
– Действуйте, профессор. Действуйте. Финансовую составляющую мы вам обеспечим. Оборудование и рабочую силу тоже. Вы же займитесь созданием бура и… ну, бурите. Только не сломайте там ничего! – хохотнул он и шутливо погрозил профессору пальцем. С трибун раздалось несколько одобрительных смешков. – А то лопнет наша Вселенная, как шарик, и в этом будете виноваты вы! И ещё. В следующий раз, пожалуйста, привезите нам пару кусочков этой «Преграды» на сувениры. У вас там будет много дроблёного материала, вот и поделитесь. А заодно подумайте, как его можно будет использовать в промышленности. Наверняка, он найдёт где-нибудь применение.
Он замолчал и после некоторой паузы ударил молотком по столу:
– Ладно, товарищи. Заседание на этом считаю закрытым. Можете расходиться.
Желаю вам удачи, профессор! Вас ждут Великие Открытия! И много работы. Дерзайте!
И да поможет нам Бог!
Похожие статьи:
Рассказы → Снег (Работа №4)
Рассказы → До рассвета (Работа №5)
Рассказы → Благими намерениями… (Работа №6)
Новости → Конкурс "Начало конца"
Рассказы → Монолит (Работа №7)
И за то я ему плюс поставлю, субъективный и тоже душевный. Ну и за ностальгию спасибо - в начале своей графоманской деятельности (умолчу, сколько мне тогда было лет) я замутила довольно объёмный роман на тему космических исследований. К счастью, он давно погребён под слоями электронного пепла, но сейчас вспомнила те времена с улыбкой)) 
Про непосредственное бурение. Места не хватило?
