Хвостатые женихи

    Больше всего на свете Кирилл хотел, чтобы его уважал пёс соседа. Но терьер по кличке Кай (с чёрной шерстью и седыми волосками на морде) никогда при встрече не махал ему хвостом. Кирилл старался завоевать расположение Кая, угостив куском колбасы, но тот, только презрительно взглянул на него: «купить меня хочешь?», и Кирилл понял, что окончательно пал в глазах пса. Каждый вечер, встречая терьера у подъезда, Кирилл разговаривал с ним, в частности о своей учёбе,  стараясь придать своему голосу дружеский тон, но Кай смотрел на него как на пустое место, чем ужасно злил Кирилла: вот уж противный пёс, думал Кирилл, что он о себе воображает?

  Кирилл учился на четвертом курсе политехнического института.  Он называл себя в шутку человеком эпохи Возрожденья: точные науки давались ему легко,  но ещё он изучал историю, философию, писал стихи, одно его стихотворение было размещено на институтском сайте в разделе творчество студентов:

               Под бой курантов

               В дома входит

               Новый год-лакомка,

               Новый годик.

               

               Новый год в числителе,

               Старый в знаменателе,

               Новый – удивительный.

               Старый – замечательный.

  Стихи сочинять Кирилл начал под влиянием своего друга Бориса, который открыл для него великую радость творчества. В результате Кирилл посвятил Борису такое стихотворение:

              Мы росли на краю города,

              Где созвездия окон в ночи.

              Мы весною ходили в походы

              И исследовали ручьи.

 

             Называли друг друга гениями! Жили долго,

             Ведь было средство.

             Ах, как здорово

             Лететь от звезды к звезде!

             Жили долго, потому что умерли в детстве!

 

    Как видно из стихотворения, Борис и Кирилл повышали самооценку друг друга. А чем выше самооценка, тем  уверенней чувствуешь себя в отношениях с девушками. Конечно, девушки, которые могут по достоинству оценить помешанных на литературе молодых людей, тоже должны быть с духовными запросами, но такие всегда есть, и всегда были, если судить по  произведениям авторов 19-го и  20-го века: Тургенева, Гончарова, Чехова, Вересаева. Кстати, главной целью этих авторов, опять же если судить по произведениям, было указать девушкам правильный жизненный путь.

  Что касается Бориса и Кирилла: они дружили с первого класса, тогда и начали писать свою первую книгу «Древний мир», представлявшую собой компиляцию из разных энциклопедий, но, тем не менее, это была уже литературная работа. Отсюда можно сделать вывод, что не интерес к противоположному полу является основным инстинктом в жизни, поскольку таком возрасте этот интерес сознается еще довольно смутно, а желание творить.

     Был конец января. Кирилл сдал сессию. После экзамена он зашел в профком: там желающим предоставляли путёвки в профилакторий на берегу Оки в посёлке Велигож.  «Вели» - это сокращенное от «вельми», что значит на древнерусском языке очень, сильно, весьма, «гож» значит годиться. Посёлок сам себя рекламирует, подумал Кирилл.

  Вечером Кирилл собрал вещи и на следующий день уже ехал на маршрутке в Велигож. В маршрутке напротив друг друга сидели два белобрысых, словно сделанных под копирку глухонемых парня. Они переговаривались между собой знаками, и Кириллу, который видел их краем глаза, казалось, что парни  крестятся, они «крестились» всю дорогу,  словно верующие люди в горячке спора божились, что они не врут. 

  В профилактории Кирилл получил ключи от комнаты: он должен был жить вместе с соседом. Когда Кирилл вошёл в комнату, сосед лежал на кровати под одеялом в обнимку с девицей, курчавая голова девушки покоилась у парня  на груди.

― Ты это… погуляй пока, ― попросил его сосед.

  Кирилл оставил сумку и отправился осматривать окрестности. Сквозь заснеженные ели проглядывала ровная дорога замерзшей Оки. Покрытый инеем ивняк похожий на узоры, которые рисует на стеклах мороз, указывал линию берега. На одном кусту (Кирилл не знал, что это за растение) еще держались плоды - оранжевые коробочки похожие на китайские фонарики, словно их специально повесили на ветки для какого-то языческого обряда. Белые деревья на берегу розовели в лучах восходящего солнца.

 Кирилл вернулся к профилакторию. Возле столовой на горе снега убранного трактором с дороги сидели в ожидании подачки собаки: каждая на своём уступе. Кирилл вспомнил детскую считалку: На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич… На самой вершине лежал большой желто-коричневый пёс, явно царь.

  В столовой Кирилл поставил на поднос салат из варёной свеклы с майонезом, котлету с вермишелью и компот. Попросил налить себе борщ: толстая повариха с красным лицом налила тарелку большим половником и положила в борщ сметану.

― Люблю повеселиться, а особенно поесть, ―  присоединился к нему с подносом его сосед по комнате, который тоже пришёл в столовую.

― Да, надо пообедать, ― согласился Кирилл.

― Сегодня вечером комната в твоём распоряжении, ― подмигнул голубоглазый сосед ( одна бровь его была домиком), ― кстати, как тебя зовут?

― Кирилл.

― А меня Сергей, пошли вон за тот столик, ― Сергей кивнул головой, ― там я вижу: девахи знакомые.

 За столиком сидели две девушки. Одна мило улыбавшаяся блондинка с чёлкой до самых глаз, вторая   розовощёкая от мороза брюнетка с насмешливым взглядом знающей себе цену красавицы. Кирилл засмотрелся на неё, споткнулся и чуть не уронил поднос.

― Привет, Наташ, ― сказал Сергей блондинке.

  Он сел за столик, Кирилл тоже сел и втянул носом воздух: от знающей себе цену красавицы пахло резким цветочным запахом духов.

― Здравствуй, ― ответила Наташа.

― Хорошо в пятницу на днюхе у Комара погуляли.

― Хорошо, ― согласилась Наташа, ― только  Гурьянов спьяну начудил: мужика какого-то маленького роста  сзади в лысину поцеловал.

― Я этого  не помню,  сам набухался.

― Видел бы ты глаза этого мужика, когда он повернулся.

― Ну и что?

― Официант хорошо рядом был, а то бы подрались.

  Сергей засмеялся.

― Кстати, познакомьтесь, ― сказал он, ― это мой сосед по комнате Кирилл.

― А это моя подружка Ксения, ― сказала Наташа.

― Ты на каком факультете учишься? – спросил Кирилл.

― На технологическом, ― ответила Ксения.

― А я на Машфаке.

― На Машфаке, говорят, сложно учиться.

― Сложно, я вот  тройку в эту сессию получил по строительной механике. Правда преподаватель меня потом позвал и на четверку исправил, сказал, что мой ответ не так уж и плох по сравнению с тем, как другие отвечали.

― Приятного аппетита, мы уже пообедали, ― Наташа встала.

― На дискотеку придете? – спросил Сергей.

― Придём, ― девушки двинулись к выходу.

― Мы тоже, ― крикнул им вдогонку Сергей.

  Кирилл смотрел вслед Ксении: она была в джинсах. Удивительно, возникла у него мысль: ведь джинсы придумали как  рабочую одежду, но никто даже предположить не мог, что девушки будут выглядеть в них так эротично.

  ― Извини, брат, сегодня вечером комната опять будет занята, ― подмигнул Кириллу Сергей.

 

  Кирилл с нетерпением ждал вечера: он хотел пригласить Ксению на танец. А дальше…дальше будет видно, однако,  Кирилл надеялся, что Ксения будет благосклонна к нему, и они продолжат знакомство, которое было столь мимолётно.  В мыслях он уже наделил Ксению всевозможными достоинствами: наивная вера молодости в совершенство мира! 

  Кирилл встретил закат на реке. Вытянутые облака, разделенные тонкими алыми полосами, казались лежащими одна на одной перинами из сказки «Принцесса на горошине», а той самой горошиной было по-зимнему маленькое бордовое солнце у самого горизонта.

  Зачем люди стремятся к звездам, подумал Кирилл, заметив первую звёздочку темнеющем небе, ведь всяких экзотических животных на Земле предостаточно: видов красивых тоже много, но небо  всегда синее, и солнце одно, разные только красные оттенки облаков.  Люди хотят увидеть необычные закаты на других планетах, вот почему, из-за них они  готовы тратить свою жизнь на космический перелёт. Но закаты, конечно,  стоят того!

 

 В зале, где проводилась дискотека, играла музыка. Студенты и молодые  преподаватели танцевали довольно сдержано, только один парень (в майке, чтобы показать накаченные бицепсы) демонстрировал свой талант танцора в освобожденном для него круге. В дискотеке было что-то от пляски у костра первобытных племён: двигающиеся люди в отсветах пламени: на танцующих падали огни прожекторов и отраженный свет от висящего под потолком большого шара оклеенного зеркалами.

  Кирилл нашёл в зале Ксению и старался держаться рядом с ней, чтобы пригласить её на медленный  танец, но ди-джей не давал передышки, видимо, сам получая удовольствие от зажигательных ритмов. Наконец зазвучала медленная музыка, Кирилл шагнул к  Ксении и протянул ей руку:

― Можно пригласить тебя?

Девушка в ответ положила ему руки на плечи, и они стали танцевать. Довольно сильный, но приятный цветочный запах духов Ксении делал девушку еще более притягательной, но вместе с тем словно отгораживал её стеной от окружающего мира. 

― Почему ты в политех поступила? – Кирилл старался говорить Ксении на ухо, чтобы она могла услышать: музыка была очень громкой.

― У меня родители инженеры, ― ответила Ксения, ― и потом куда ещё?

― В пед. 

― Знаешь, когда в семье все разговоры о производстве.

― У меня в семье тоже, - кивнул головой Кирилл, ― в юности я думал, что самый важный человек на земле это зам. начальника цеха, и мечтал им стать, а уж начальника цеха я вообще считал богом.

― А ты в институтскую столовую ходишь? – спросила Ксения.

― Редко. Я дома обедаю.

― Вот почему я тебя раньше не видела.

― А ты ходишь?

― Там пирожки вкусные.

― Теперь и я буду ходить.

― У вас, наверно, в группе все мальчики? – улыбнулась Ксения.

― Нет, пять девочек есть.

― А у нас на факультете одни девочки: девичья специальность.

― А ты институтский сайт смотришь? – спросил Кирилл.

― Нет, а что там?

― Моё стихотворение опубликовали в разделе творчество студентов.

― Правда? Так ты поэт?

  Кирилл помедлил немного и сказал:

― Да.

  Он почему-то всегда стеснялся, когда ему приходилось признаваться, что он поэт, вдруг подумают, что он самозванец: ведь стихи пишут многие, но не все они поэты.

― Пойдём на берег Оки гулять, ― предложил Кирилл, ― а то здесь душно.

― Пойдём, ― согласилась Ксения.

                                                     

   Ковш Месяца лил свет на округу, сугробы отливали серебром. Ветки деревьев, покрытые снегом, были похожи на белые кораллы. Три искривлённые ёлочки как будто тронулись в путь и уже наклонились, чтобы сделать первый шаг.  С другого берега Оки шла цепочка мелких следов, наверное, лисьих.

― Как хорошо!  – Кирилл вдохнул полной грудью морозный воздух.

― Ты давно пишешь стихи? – спросила Ксения.

― Лет с 14, а до этого удивлялся, что люди в стихах находят. Но вдруг  как будто проснулся и понял, как это здорово у Лермонтова:

              «На воздушном океане

                без руля и без ветрил

                тихо плавают в тумане

                хоры стройные светил», или у Ломоносова:

                «открылась бездна: звезд полна,

                звездам числа нет, бездне дна».

 Особенно Маяковский меня поразил:

               « Я знаю, каждый за женщину платит,

                 Ничего, что пока,

                 Тебя вместо шика Парижских платьев

                 Одену в дым табака»

― А прочти что-нибудь своё, ― попросила Ксения.

― Хорошо, ― согласился Кирилл и прочитал:

Где-то далеко-далеко дом,

Занесённый снегом стоит.

Желтый свет в окошках горит,

Освещая снега кругом.

В нем родились и выросли мы,

Но ушли из него по делам,

Но туда для последней Зимы

Надо будет вернуться нам.

 

― Прикольно! – сказала Ксения.

  Кириллу польстила похвала девушки. Радостный,  он подхватил Ксению на руки и закружил её, пока не упал вместе с ней в снег. Девушка, смеясь, пыталась выбраться из сугроба, но  Кирилл склонился над ней и стал лихорадочно целовать, шепча в короткие перерывы:

― Стихи писать очень-очень трудно,  но это единственное, чем имеет смысл заниматься… я не представляю себе жизни без стихов… стихи – это лучшее, что придумали люди.

 

   Утром был лыжный поход. Голоса студентов наполняли лес. Ветки елей свисали над самой лыжнёй, приходилось нагибаться, чтобы не задеть их головой. Особо заснеженные деревья казались белыми кикиморами. Кирилл шёл на лыжах впереди Ксении.

― Хочешь, я тебе ещё одно своё стихотворение прочитаю, ― Кирилл остановился и обернулся к Ксении.

― Хочу.

―  Бесы кружатся в метели,

   Лес волшебный:  сосны – ели.

   Главный бес на поросёнке.

   Лес волшебный: ели – сосны.

 

   В нем, когда пурга стихает,

   Слышен отзвук дальней тройки.

   Это ведьму черт катает,

   Выпив дьявольской настойки.

 

   Вдруг закружат небылицы,

   Удержаться и молчать.

   А поманят - затаиться,

   Позовут – не отвечать!

 

― Прикольно! –  Ксения приложила рукавицу к губам, ― только не будем шуметь.

  Лыжня вывела их к большой горке, с которой катались студенты. Кирилл скатился с горки первым, показывая пример Ксении. Он  лихо развернулся на лыжах и смотрел вверх влюблёнными глазами, ожидая, когда съедет Ксения, но девушка не съезжала: к ней подъехал какой-то курчавый парень в синем спортивном костюме, и они разговаривали.

  Кирилл почувствовал ревность, он не знал, что делать: ждать в мучительной неизвестности или торопливо взбираться в гору, со стороны это выглядело бы наверно смешно. Он нагнулся, схватил горстью снег и приложил его к одной пылающей щеке, потом к другой.

  Впрочем, неприятный для Кирилла момент длился не долго: Ксения оттолкнулась палками и покатилась вниз. Парень остался на горе.

― Кто это? – спросил Кирилл, когда Ксения присоединилась к нему.

― Однокурсник, ― ответила Ксения.

― А что он хотел?

― Спросил, не знаю ли я, когда пересдача по сопромату? ― пожала плечами девушка, ― он его завалил.

  Кирилл кинул ревнивый взгляд на однокурсника Ксении, но потом подумал: конечно, такая красивая девушка пользовалась вниманием парней, но раз она  встречается с ним, значит, он лучший.

 

  Десять дней прошли незаметно. Кирилл вернулся из пансионата. Вечером они договорились встретиться с Ксенией в Пушкинском сквере. Перед свиданием Кирилл зашёл в гости к Борису. В прихожей на вешалке головой вниз висела летучая мышь. Конечно, это было необычное домашнее животное, но у каждого свои причуды, тем более Борис вообще человек оригинальный, подумал Кирилл, и ничего не сказал.  

― Проходи, - пригласил Борис в комнату.

   У него был цепкий взгляд писателя  привыкшего отмечать характерные черты в человеке и плотно сжатые губы, говорившие о его упорстве в достижении цели.

  Кирилл сел в кресло. На диване, застланном клетчатым пледом, лежала книга Карлоса Кастанеды «Учение Дона Хуана».

  В Борисе Кирилла с самого детства всегда поражала уверенность в своём предназначении: быть писателем. Впрочем, для этого у него были все основания: от природы Борис имел великолепное чувство стиля и писал легко тогда, как Кирилл долго бился над каждым словом. Трезво оценивая, мягко говоря, несовершенный язык своих произведений, Кирилл оправдывался, что не бросает литературу только потому, чтобы в следующей жизни в награду за свои усилия  стать хорошим писателем.  Борис, видя старания Кирилла, относился к нему снисходительно, как к студенту, которому ставят тройку на экзамене лишь за то, что он был на всех лекциях.

  Мысль о следующей жизни возникла у Кирилла под влиянием Бориса, Борис верил в перерождение душ, пропагандировал работы доктора Стивенсона по реинкарнации, и  вообще интересовался всем сверхъестественным, а так же составлял гороскопы,  толковал сны, научился гадать на картах, увлекался эзотерикой и магией.

― Что сияешь? – спросил Борис.

― На Оке с девушкой познакомился.

― Ого!

― У нас через час свидание, жду его – не дождусь.

― Что за девушка?

― Очень красивая.

― Ты тоже симпатичный.

― Она чудо!

― Я рад за тебя.

― Необыкновенная девушка!

― Как её зовут?

― Ксения. У неё такие глаза, я даже стихотворение сочинил, правда, оно какое-то юмористическое получилось:

 «Бровей её воздушный путь,

 Над омутами глаз,

 До дна которых донырнуть

 Не может водолаз».

― Всё ясно, влюбился по уши.

― Кастанеду читаешь, ― Кирилл показал на книгу, лежавшую на диване. Он уже достаточно хвалил Ксению, и поэтому решил поменять тему разговора.

― Да, ― кивнул головой Борис.

― А тебе не кажется, что он всё придумал про Дона Хуана?

― Возможно, но какое это имеет значение?

― Конечно, я полностью согласен, что окружающий нас мир не такой, как мы его видим, но мы можем существовать как личности только в определённых границах. Если провести аналогию: идеальный мир Кастанеды – это государство без полиции, но тогда начнется совершенный разгул бандитизма.

― Меня привлекает в учении Кастанеды  поиск пути, ― заметил Борис, ― маг может превращаться в животное, мгновенно перемещаться в пространстве, быть сразу в двух местах, ― всё это, так сказать, дополнительные функции, как у мобильного телефона фотокамера или музыка, но ведь  главное, что по нему можно позвонить.

  Кирилл посмотрел на часы.

― Мне пора, ― он поднялся из кресла.

  Провожая его в прихожую, Борис наставлял:

― Удачи, и помни, главное  в отношениях с женщинами не терять темп.

  В прихожей Кирилл посмотрел на вешалку: но вместо летучей мыши увидел  полураскрытый складной зонтик, спицы которого были похожи на длинные пальцы образующие крылья летучих мышей. Странно! Но Кирилл был совершенно уверен, что видел летучую мышь. Может, это была магия?

 

  Кирилл ехал в центр города на троллейбусе. Окна были покрыты инеем. Кирилл очистил ногтем себе маленькое окошко, чтобы видеть, где выходить. В переходе инвалид играл на гармошке, рядом лежала овчарка и грустным взглядом продавцов вещевого рынка провожала  редких прохожих. На углу главпочтамта художники продавали свои картины, в основном зимние пейзажи с домиками-сторожками, провоцирующие побег городского жителя в лесную глушь.

  Кирилл ждал Ксению в Пушкинском сквере. Его сердце забилось сильней, когда он увидел её издалека. Девушка опоздала минут на десять.

― Привет, ― сказал Кирилл.

― Привет, ―  ответила девушка.

  Они вышли из сквера, и пошли по Ленинскому проспекту.

― Извини, задержалась немного, ― сказала Ксения.

― Ничего страшного.

― Зачиталась Карнеги.

― Тебе нравится?

― Да, ― кивнула головой Ксения.

― А что ты еще читаешь?

― Моя настольная книга «Как стать успешной», ― улыбнулась девушка.

― А из художественной литературы?

― Давно ничего не читала.

― Но ведь столько гениальных писателей есть.

  Девушка помолчала, а потом спросила:

― А почему все  гении немного сдвинутые?

― Это миф, ― горячо возразил Кирилл.

― Энштейн язык высунул.

― Старик пошутил. Я совершенно уверен, что, исключая, конечно,  современную живопись, для создания шедевра нужен совершенно ясный ум.

 Ксения пожала плечами.

― Пойдем в кафе, ― предложил Кирилл.

― Я сегодня не надолго, у меня встреча с друзьями.

― Какими друзьями? – Кирилл не ожидал, что свидание будет таким коротким.

― Старыми знакомыми.

― Мы же только встретились?

― Сходим в кафе в другой раз.

  Ксения стала у обочины и, подняв руку, остановила такси.

― Когда? – спросил Кирилл.

― Созвонимся, ― Ксения села в машину.

  Кирилл чувствовал досаду и ревность. Всё было так хорошо, и вдруг в одно мгновение мечты разрушились. Вместо легкой победы у него в перспективе была тяжёлая борьба. Главное, убивала причина, по которой Ксения его покинула: встреча с какими-то друзьями, ладно с подругами, но она не скрывала, что идет именно к друзьям. С другой стороны Ксения пришла к нему на свидание. Кстати, непонятно зачем она приходила? Хотя они всё-таки погуляли немного. Душа у  Кирилла болела: выход был только один: напиться. И он зашел в ближайший супермаркет за вином.

   У стойки распродажи стояло несколько старушек, они крутили товары в руках, понимая, что эти товары им не нужны, хихикали, словно их поймали на месте преступления, но не могли уйти без того, чтобы не купить товары со скидкой: стойка распродажи держала их словно магнит.

  Кирилл  оплатил две бутылки Псоу на кассе. Выходя из магазина, он стал свидетелем следующей сцены. Женщина, торговавшая у входа новогодними плакатами, спросила, идущую с мамой за ручку,  девочку лет пяти, видимо, свою знакомую:

― В детском саду была?

― Да, ― кивнула головой девочка.

― Как там мальчики?

  Девочка ответила торговке адским хохотом, совершенно неожиданным у ребенка.

  Вот женщины: подумал Кирилл, всего пять лет, а уже видна её дьявольская сущность: они всегда издеваются над нами мужчинами: ведь Ксения наверняка знает, что я сейчас мучаюсь.

 

  Кирилл позвонил в дверь Бориса. Борис открыл:

― Что случилось? На тебе лица нет.

― Наше свидание длилось 10 минут, ― Кирилл шагнул в прихожую, ―  я вино принёс.

  На кухне Борис разлил вино по бокалам:

― Она тебя бросила?

― Нет. Сказала, что ей надо встретиться с какими-то друзьями.

  Борис и Кирилл чокнулись и выпили.

― Ну, значит,  ты не её половинка.

― Тебе легко так говорить.

― А ты уверен, что она тебе подходит?

― Я её люблю.

― Понимаю.

  Борис и Кирилл снова выпили.

― Слушай, может это со мной что-то не так? Вон даже соседский пёс Кай мне хвостом не машет.

― Ты абсолютно нормальный, ― утешил Борис.

― Этого мало, ― вздохнул Кирилл, ― вот если бы  магом стать.

― Это вполне реально, ― Борис был абсолютно серьезен, ― Кастанеда считает, что каждый человек по природе маг,  только надо развивать свои экстраординарные способности.

  Борис и Кирилл немного помолчали, Борис снова разлил вино по бокалам:

― О Ксении думаешь? ― спросил он с сочувствием.

― Нет, думаю, все-таки странно, что Кай мне хвостом не машет.

 

  Кирилл пришёл домой поздно. Открыл дверь своим ключом. Родители уже спали. Кирилл прокрался в свою комнату. Он долго лежал на кровати и вздыхал, потом сел за стол и написал стихотворение:

  Был бы гений, да я не гений,

  Так могу ли требовать я

  У судьбы для себя послабленья:

  Не изменен режим бытия.

 

  Гений тот, кто доподлинно знает, 

  Где что взять, и куда пойти.

  Отраженье небес играет,

  На лице у него и груди.

 

  Гений помнит родство с кем надо

  И за это имеет права

  Различать в шорохе сада

  Голосистых листьев слова.

 

  Но ведь я-то совсем не гений,

  Так могу ли требовать я

  У судьбы для себя послабленья:

  Не изменен режим бытия.

 

  Кирилл снова лег на кровать: в голове роились мысли: ничего не скажешь, хорошее свидание у него сегодня было. Кстати, у Андрея Белого есть поэма «Первое свидание», сильная вещь: как будто шифром написана, но все понятно. Там есть такие строчки  «Лия лазуревые дури, на наши мысленные зги». Блок тоже «Балаганчик» написал, выходит, они оба разочаровались в Вечной женственности, на этой мысли Кирилл и заснул.

 

  На следующий день после занятий Кирилл ждал на остановке маршрутку.  Из-за оттепели, под ногами, там, где не успели поработать дворники, чавкала снежная масса. Но сугробы были высоки, и радовали глаз, растущих вдоль монументального фасада института,  голубые ели с шапками снега на лапах.

  У обочины остановился Мерседес, и Кирилл увидел, что на месте пассажира в нём сидит Ксения. Она поцеловалась с водителем: белобрысым парнем, казалось, с отсутствующими бровями, и вышла из машины. Мерседес уехал.

  Волна ревности накрыла Кирилла с головой. Он чуть не закричал. Но сделав над собой усилие, просто отвернулся. Теперь его жгла обида: как ему симпатичному и талантливому предпочли другого. Это было первое серьезное потрясение в его жизни. Пожалуй, теперь только Борис мог снова повысить ему самооценку. 

― Привет, ― вдруг услышал он голос Ксении.

  Кирилл хмуро посмотрел на неё.

 ― Привет.

― Что у тебя такой вид кислый?  ― спросила девушка.

― Это был один из твоих друзей?

― Да.

― С которым ты целовалась?

― Да, а что такого? Кстати, я сегодня опять с друзьями встречаюсь. Ты тоже можешь придти. Кафе «Респект» в восемь часов.

― Нет уж, ― отказался Кирилл: она что издевается над ним?

Девушка улыбнулась:

― До встречи.

  Кирилл смотрел ей вслед: и, несмотря на душевную муку, не мог оторвать взгляд от её стройных ног.

 

  Он шёл по проспекту, пока не промочил ботинки: потом поехал домой. Дома Кирилл стоял у окна, смотрел с высоты шестого этажа на домишки, у которых уже загорелись окна: по-зимнему рано темнело.

  Кирилл думал: странная ситуация, вроде бы Ксения не отталкивает его, но и не притягивает.  К тому же не совсем понятно кто эти «друзья»?  Был бы жених тогда ясно, что у него нет никаких шансов.  А так  надежда ещё существует. Да, но почему Ксения целовалась с белобрысым, Кирилл снова почувствовал прилив ревности, конечно, он будет последним дураком, если пойдет на встречу  с этими, так называемыми, «друзьями».

  Кирилл сел за стол и обхватил голову руками: но тогда получается, что он  отказывается от борьбы и признает свое поражение, однако,  он не привык отступать, надо пойти и спросить Ксению, как она к нему относится? Пусть она сама скажет, что не любит его.

 Потом Кирилл стал ходить по комнате в мучительных раздумьях, и, как ему казалось, окончательно решил, что идти на встречу с «друзьями» Ксении это значит не уважать себя, и все-таки в восемь часов стоял у входа в кафе «Респект».

― Я приглашён, ― сказал он метрдотелю с армейской выправкой и в очках с золотой оправой.

  Тот провёл его в банкетный зал утопающий в цветах, в основном это были красные розы. В зале имелся помост с шестом для исполнения эротических танцев, стоял накрытый ослепительно белой скатертью стол с закусками и винами. За столом сидела Ксения. Ещё в зале находилось человек десять молодых мужчин: среди них белобрысый парень, с которым Ксения целовалась, и курчавый «лыжник» (Кирилл узнал его). Два парня занимались за столом армрестлингом: Кирилл видел, как побагровела шея здоровяка, сидящего к нему спиной. Остальные мужчины были рассредоточены по залу: два бугая сцепились в захвате греко-римской борьбы, остальные наблюдали, как лысеющий атлет с буграми трицепсов на руках отжимается от пола и хором считали 38, 39, 40… Когда атлет закончил отжиматься и поднялся на ноги под одобрительные крики болельщиков,  Кирилл шагнул вперёд.

― Новенький? ― нахмурился белобрысый парень, смерив взглядом Кирилла.

― Познакомьтесь, это Кирилл, ― громко сказала Ксения и улыбнулась Кириллу, ― я рад, что ты пришёл.

― Покажи мышцы, ― сказал белобрысый парень.

  Кирилл показал, согнув в локте правую руку и приподняв её.

― Мало каши ел, ― заключил курчавый «лыжник».

― Сколько раз можешь отжаться? ― продолжил допрос белобрысый парень.

― Вы как будто меня на работу охранником принимаете, ― с сарказмом заметил Кирилл.

― Ого, он зубы показывает, - воскликнул белобрысый парень и сжал кулаки, видимо, собираясь пустить их в ход, но его внимание было отвлечено Ксенией, девушка встала из-за стола и, взойдя на помост, взялась за шест. Она быстро закрутилась вокруг шеста в своем коротком красном платье с декольте, будоражившем сексуальную фантазию, потом прыгнула на шест и спустилась по нему, приводя в восторг зрителей работой своих крепких ног.

  Кирилл вспомнил своё стихотворение «Варьете»:

 

   Танцуют девушки на сцене,

   Вошли красавицы в азарт:

   Глаза у них огнём горят,

   А ножки просто несравненны.

 

   И вот финал: сорвались в визг.

   Везде шампанское стреляет:

   И над столами много брызг.

   Что ж, Вечность это понимает!

  

― Что рот разинул? ― белобрысый парень подошёл к Кириллу.

  Кирилл промолчал.

― На кого ты губу раскатал, ― снова сказал белобрысый.

― Отстань, ― сквозь зубы сказал Кирилл.

― Зачем ты сюда пришёл? – не унимался белобрысый.

― Тебя не спросил, ―  Кирилл с неприязнью посмотрел на него.

  Ксения закончила танцевать и под аплодисменты зала  спустилась с помоста.

― На какой машине ты приехал? – опять пристал белобрысый к Кириллу.

― Не твоё дело, ― огрызнулся Кирилл.

― Зато он поэт, ― сказала Ксения, поправляя платье, ― Кирилл, прочти что-нибудь своё, ― попросила она. До Кирилла дошёл сильнейший запах духов девушки, который выделялся даже на фоне общего цветочного благоухания в зале.

  Конечно, Кирилл не стал бы читать стихи таким, судя по всему, далёким от стихов слушателям, но ему хотелось поставить точку в их отношениях с Ксенией, пусть она дальше встречается со своими качками, и он прочитал:

 

Ее я встретил у ручья.

Голубка прилетела.

Пернатый сбросила наряд

И стала юной девой.

 

Мы были вместе целый день,

Но вот пора настала

Ей перья на себя надеть.

Вернуться обещала.

 

Её прижму к своей груди

И поцелую в губы,

Ну, а теперь лети, лети,

Лети, моя голубка.

 

― Браво, ― захлопала в ладоши Ксения, ― а вы так можете? – спросила она у своих  «друзей», или точнее  женихов.

― А мы ему сейчас уши надерём, ― вместо ответа сказал белобрысый.

 Он был очень высокого роста и чувствовал своё превосходство.

 Кирилл занимался лёгкой атлетикой в школе, да и теперь иногда бегал по утрам, но убежать не мог, дверь загораживали женихи Ксении. Он попал в западню. Кирилл кинул взгляд на Ксению, она с улыбкой ждала, что произойдет дальше.

  Верзила протянул вперёд руки, пытаясь схватить Кирилла за уши, но Кирилл отбил его руки своими руками.

― Ах ты ботаник, ― в сердцах воскликнул белобрысый парень и снова протянул свои руки, но Кирилл опять отбил их.

  Тут верзила и Кирилл сцепились друг с другом. Не смотря на разность в весовых категориях, Кирилл не собирался сдаваться, тем более на глазах у Ксении. Кстати, она бы могла хотя бы теперь вмешаться, видя, что Кириллу приходится туго, но Ксения с нескрываемым интересом наблюдала за схваткой. Что ж, он сам виноват, не надо было ломиться в закрытую дверь. Кирилл не хотел уклоняться от жизненной борьбы, и вот в результате ему приходится бороться в прямом смысле слова.

  Женихи Ксении обступили борцов, поддерживая верзилу криками. Силы были неравные, и белобрысый парень все-таки дотянулся до ушей Кирилла.  Он схватил их мертвой хваткой, в отчаяние Кирилл попытался ударить верзилу в нос, но не смог как следует размахнуться, да и руки у верзилы были очень  длинные, в результате удар получился слабым. Положение было ужасным, уши Кирилла горели огнём, но в это момент в банкетном зале раздался лай: в зал ворвался терьер  с чёрной шкурой и белыми волосками на морде. Кай проскочил мимо женихов и бросился к Ксении. Его свирепый лай испугал девушку, она побледнела, заметалась по залу и вдруг из тела у неё полезла рыжая шерсть, лицо удлинилось, и рот стал пастью с острыми зубами, она встала на четвереньки и превратилась в лису.  Так вот для чего Ксения так душилась, мелькнуло в голове у Кирилла, чтобы отбить запах лисы.

 Верзила, видя метаморфозу Ксении,  ослабил хватку, а затем вообще отпустил Кирилла. Рыжая лисица молнией вылетела в дверь, и тут Кирилла удивили женихи: они все, как один превратились в псов разных оттенков от серо-бурого до желто-коричневого, и всей сворой, оглушительно лая, бросились за лисой. Однако ещё большее удивление Кирилл испытал, когда в опустевшем зале Кай, повиляв хвостом Кириллу,  превратился в Бориса.

― Всё-таки Кастанеда был прав, что каждый человек ― маг! – воскликнул Кирилл.

  Борис,  сняв черный волосок у себя с плеча, сказал:

― Что не сделаешь ради друга. 

 

  Но самое смешное: когда на следующий день Кирилл встретил возле  подъезда Кая, и терьер помахал ему хвостом,  то Кирилл растерялся: кто перед ним:  Кай или Борис, превратившийся в Кая?