В один погожий день деревню Большие Пендюки потряс ряд неординарных событий. Известие о них тут же облетело вначале местных жителей, а через пару часов – близлежащие «города и веси», и уже к вечеру докатилось до райцентра, умудрившись, как это обычно бывает, обрасти самыми невероятными подробностями.
А произошло вот что: утром на дне высохшего пруда подростки обнаружили несколько булыжников. Разумеется, ничего особенного в этой находке не было, и удивительно, что кто-то вообще обратил на них внимание, с учëтом того, что серых камней на дне бывшего водоема было полно и выглядели они довольно сиротливо на фоне кучи прочего яркого хлама. Например, в глаза бросался разорванный надувной двухметровый крокодил зеленого цвета и несколько пар рваных сапог разных оттенков и размеров, покоившиеся там с миром. А вот упомянутые булыжники проявляли явное беспокойство, поскольку за каждым из них тянулась борозда, начертанная на дне непоседами, точно они решили ночью побегать наперегонки.
Один из мальцов оказался начитанным и сообщил друзьям, что такое явление называется геологическим феноменом. Подобные скользящие или ползущие камни уже были обнаружены раньше на дне высохшего озера Рейстрэк-Плайя в Долине Смерти в США. Но на этом пендюковские чудеса не закончились.
Вернувшиеся из леса грибники наперебой галдели о том, что повстречались в чаще с лохматым гигантом, который, по их твердому убеждению, был не кем иным, как самым настоящим йети. Но и это было ещë не всë.
Выяснилось, что ночью какая-то тварь перегрызла горло десятку кур, пяти кроликам и даже попыталась укусить главного в фермерском хозяйстве бугая-производителя, быка Спиридона. Последняя попытка не увенчалась успехом, судя по выбитым острым клыкам, которые были обнаружены утром на месте преступления. При этом у Спиридона был такой героический вид, будто он лягнул самого черта, а не какую-то чупакабру.
Естественно, на следующий день из райцентра в деревню Большие Пендюки был откомандирован журналист Жухновский, дабы провести расследование всего случившегося на месте, пока горячие следы не остыли.
Встречать борзописца выехал сам Игнатий Терентьевич Безрогов – бывший председатель колхоза «Путь Ильича», а ныне крепкий хозяйственник, меценат и отец восьми детей, которого Жухновский про себя окрестил «главным пендюком».
«Главный пендюк» поразил журналиста широтой своих взглядов и солидным домишком, в коем было аж пять этажей, бассейн, спортивный зал и гараж. Пока гость из райцентра цокал языком в восхищении, разглядывая голопопых нимф, что украшали широкий двор хозяйственника, тот аккуратно подхватил его под руку и поволок к изящной веранде, где уже был сервирован столик на двоих.
Плеснув гостю в бокал дорогущего вискаря, радушный хозяин грустно посетовал:
– Вот говорите, деревня-деревня. А какая это деревня? Вот вы, уважаемый Юрий Петрович, знаете, чем деревня отличается от села?
Журналист наморщил лоб, вспоминая, поскольку точно знал, что чем-то таки отличается.
– Церковью, – опередил его Безрогов, – раньше так и говорили: нет церкви – деревня, а есть – это уже село. А вон она белокаменная виднеется, – фермер ткнул толстым пальцем за спину гостя, – уже третий год как построили.
– Вы помогли?
– Не без моей помощи, – скромно улыбнулся меценат. – И батюшку такого толкового прислали. Отец Агапит зовут. Вам с ним обязательно поговорить надо.
– Разумеется, – кивнул головой журналист, – я с удовольствием поговорю со всеми жителями дерев… села.
– Со всеми необязательно, – неожиданно поморщился Игнатий Тереньевич, – Как в и любой местности, есть людишки, которым чуждо само понятие Родина. Они за мешок брюквы мать родную продадут, а уж небылиц вам наговорят – только успевай уши развешивать. Эти дармоеды вам и про летающие тарелки расскажут, и следы Чупакабры, будь она неладна, покажут. А все почему?
– Почему? – подался вперед журналист, загипнотизированный убежденностью фермера.
– Потому что им не дорога честь дома, в котором они живут. Они готовы на все, лишь бы привлечь внимание к своей ничтожной персоне. Чтобы сюда приехали телевизионщики, журналисты. А мне этого не надо! Нам, – поправился Безрогов и пристально посмотрел в глаза приезжего.
«Сказывается хватка бывшего партийного работника, – отметил про себя журналист. – Что у них не отнять, так это умение убеждать, – и тут ему почему-то вспомнилось:
«Гвозди бы делать из этих людей!»
Было бы больше на свете гвоздей».
– Значит, все эти слухи…, – осторожно уточнил Жухновский.
– Полная чушь! – рубанул рукой «главный пендюк».
– Но дыма-то без огня, как говорится, уважаемый Игнатий Тереньевич, – гнул свое журналист.
– Какой там огонь, я вас умоляю. Так – пшик один! – настаивал на своем Безрогов. – Поди мальцы озоруют – им-то на каникулах делать неча.
– Понятно, – сделал вид, что «главный пендюк» убедил его своими аргументами, Жухновский, и как бы между прочим заметил, – но поговорить с местным населением мне все же придется – для отчета перед начальством.
* * *
Опрос местного населения журналист начал с соседки Безрогова пенсионерки бабы Фроси, которая сидела на лавочке у дома и грелась на солнышке.
Словоохотливая бабулька поведала «большому начальнику с города» много интересных подробностей, которые могли бы заинтересовать компетентные органы. Чего только стоил ее рассказ о том, что бывший председатель, возглавляющий ныне фермерское хозяйство – ворюга и эксплуататор трудового народа, который прихватил колхозную земельку и технику заодно, а теперь вся деревня на него пашет, а он дурит честных тружеников да посмеивается. А все потому, что нет на него управы, поскольку егойный племянник работает участковым и покрывает дядьку-фермера. «И тут коррупция, епть», – подытожил услышанное журналист.
Потом баба Фрося предложила Жухновскому записать рецепт консервации хрустящих огурчиков, который передавался в ее семействе из поколения в поколение. Затем старушка посетовала, что лето нонче жаркое выдалось, и только после этого созналась, что ничего про местные чудеса она не слыхивала, посоветовав поспрошать про это тракториста Степана Пызырькова, поскольку тот дюже антерисуется разной чертовщиной еще сызмальства, и ежели в деревне что-то необычное случилось, то он точно в курсе дела.
Уточнив, что всезнающего Степу можно сыскать на хоздворе, журналист прямо туда и отправился – в указанном рукой бабы Фроси направлении.
Степа и впрямь не обманул ожиданий журналиста, поскольку подробно и в деталях рассказал обо всем случившемся в деревне накануне. В процессе беседы Жухновскому даже показалось, что тракторист сам был участником описанных событий, потрясших умы односельчан. Осведомленность Степы выглядела странной, но только до тех пор, пока не выяснилось, что тракторист является руководителем группы энтузиастов, изучающих и исследующих аномальные явления.
Не дав городскому гостю опомниться, деревенский уфолог потащил его к котловану, где ребятишки обнаружили блуждающие булыжники. Следы от камней, правда, не слишком вдохновили журналиста. Однако он с неподдельным интересом осмотрел окрестности высохшего водоема и кое-что там все же обнаружил, что проливало свет на аномалию …
Не произвела на Жухновского должного эффекта и нерезкая размытая фотография снежного человека. Он повертел ее в руках, скользнул взглядом по изображению и вернул Степе вещдок. А вот зубы Чупакабры весьма его заинтересовали. Юрий Петрович долго катал по ладони два острых клыка и напряженно гадал, какому животному они могли бы принадлежать. Не придя ни к какому заключению, он отдал находку трактористу, и тот с осторожностью и благоговением спрятал зубы в жестяную коробочку из-под леденцов.
– А кто обнаружил зубы чудовища? – спросил Юрий Петрович, не спуская с тракториста обличительного, как у прокурора, взгляда. К чести наездника железного коня надо сказать, что глаз он не отвел и встретил напор Жухновского с детской непосредственностью. Журналист даже опустил голову, не в силах вынести синеву больших лучистых глаз.
– Кто обнаружил? Так Васька-скотник. Он как их увидел в луже крови – сразу ко мне побежал. И мы сразу поняли, что это зубы того, кто кур и кроликов погрыз.
– Скотник?
– Васька-скотник.
– Я хотел бы с ним поговорить.
– Это можно, только он сейчас коров на пастбище погнал – километров пять туда топать, – объяснил Степа, – как вечером вернется, так и болтайте сколько душе угодно.
– А где, позвольте поинтересоваться, находится штаб-квартира, так сказать, вашего общества по изучению аномальных явлений, Степан?
– Так это у меня в сарае, – не моргнув глазом, ответил тракторист, – заинтересовались?
– Еще бы! У вас тут сколько всего за один день случилось, просто голова кругом идет. Прямо какие-то нью-Васюки. Только межпланетного шахматного турнира до кучи не хватает.
– Ну, в шахматы мы тоже можем. Если что, то не подкачаем! – хвастливо ответил Степа.
– Кто бы сомневался, – буркнул журналист.
Экскурсия в клуб любителей необъяснимого – Степкин сарай – тоже оказалась весьма познавательной для Жухновского.
После посещения этого храма исследователей аномалий сомнения журналиста окончательно развеялись, и он решил выложить карты на стол, даже не дожидаясь вечера и допроса с пристрастием скотника Васьки.
– Грубовато работаете, Степан, – скептично произнес Юрий Петрович. – Для односельчан ваших оно вроде и ничего, но вот для академии наук ваш спектакль не прокатит.
– Это вы о чем, товарищ журналист?
– Ну, вот смотрите: возле пруда – на берегу следы протектора от шин вашего железного коня. И что из этого следует?
– Что?
– А то, что вы волоком булыжники по дну озера таскали, исследователь аномалий. Вот что. Это, во-первых. Во-вторых, у вас на заборе и на кустах клочья шерсти висят. И вот что характерно – точно такой же расцветки, как на той фотографии вашего снежного человека, что вы мне давеча предъявляли. Тут уж не сложно сложить два и два, чтобы понять, что зубы вашей чупокабры – подпиленные клыки волка или какого другого зверя. У вас, Степан, поди, и ружьишко охотничье в хозяйстве имеется?
– А то как же. И ничего они не подпиленные, – обижено буркнул Степан, – самые настоящие лисьи клыки. Я в интернете фотки этой самой чупакабры видал. Там так и было написано: «…есть что-то общее с лисой, собакой и выдрой. Например, клыки у диковинного зверя похожи на лисьи», – процитировал тракторист.
– Ну, это все понятно, Степа. А вот нафига тебе это нужно? Славы захотелось?
– Ну, ты журналист и сказанул – славы, – криво улыбнулся Степан. – Просто скучно мы здесь живем. В мире такое происходит – самолеты в Бермудский треугольник сколько лет падают, чупокабры эти самые по полям шастают, йети по лесам бродят, камни сами собой движутся… – обреченно махнул рукой Степа. – А мы тут что – хуже других? Ну, не повезло нам с аномалиями. Так что, люди виноваты? Им тоже хочется к чему-то такому приобщиться. Вот я им и пособил маленько. Я же не ожидал, что ты – такой весь из себя умный и находчивый – тут же примчишься и устроишь здесь шоу-программу «следствие ведут колобки»…
– Что же ты по такому легкому пути пошел, дружище? Нужно было что-то свое – самобытное – придумать, – перебил его Жухновский.
– Что, например?
– Ну, я не знаю… арбузы выращивать не пробовал?
– Какие, нахрен, арбузы?
– Из которых косточки сами разбегаются, когда его разрезаешь. Вот ученые-то головы бы поломали.
– Издеваешься, – догадался Степа.
– Ты первый начал.
Тракторист расстроенно сплюнул под ноги:
– Ты это, извини, что все так получилось. Я же хотел, чтобы про село наше люди узнали. У нас здесь, знаешь, сколько разных чудес бывает. Я же думал, местность наша на весь мир прозвучит!
– Большие Пендюки и так громкое название.
– Вот ты иронизируешь, – нахмурился Степан, – а не знаешь, что слово «пендюк» происходит от старинного «пендюр», которое ведет свое начало от глагола пендюрить – есть много, набивать желудок. Так назывались лодыри и обжоры.
– И чем же тут гордиться? – усмехнулся журналист, – тем, что в вашей деревне не любят работать, но не дураки покушать?
– Я не закончил! – повысил голос тракторист. – Это слово-оберег! На Руси спецом давали ребенку такое нелестное имя, чтобы обмануть темные силы! А он потом вырастал трудолюбивым и деятельным.
– Теперь понятно, откуда ты такой деятельный взялся. Кроликов порешил, лисьи зубы на скотный двор подкинул и на Чупакабру свалил.
Степан опустил голову и шмыгнул носом:
– Все в городе расскажешь?
– Нет, – вздохнул журналист, – не стану. Иначе про твои художества с убиенной скотиной придется доложить. Это уже уголовная статья. А мне не хотелось бы, чтобы ты прибытие гостей из космоса наблюдал через зарешеченное окошко. Мясо куда девали?
– Так это… продали с Васькой. А деньги пошли на развитие кружка уфолога.
Жухновский усмехнулся:
– Ладно. Пора мне. Заберу у Безрогова вещички и поеду. На последний автобус должен успеть.
* * *
Главный пендюковец был в приподнятом настроении. Увидев журналиста, радостно завопил:
– Что это у вас такой невеселый вид, Юрий Петрович? Не поймали Чупакабру и снежного человека?!
– Не поймал! – в тон ему ответил Жухновский. – Нет их в вашей деревне! И никогда не было!
– Вот это правильные слова! – обрадовался фермер. – Машина готова. За полчаса до станции доедем!
Смеркалось, когда Безрогов и его гость вышли из ворот пятиэтажного особняка и приблизились к черному блестящему джипу.
– Садитесь, дорогой Юрий Петрович, – начал Игнатий Тереньевич и осекся, потому что обнаружил рядом со своим автомобилем переминающихся с ноги на ногу Степана и бабу Фросю.
– А вам чего надо? – нахмурился фермер.
– Дык это, – улыбнулась старушка, – гостинчик дорогому гостю – огурчики малосольные. Нешто у них в городе такие есть? – с этими словами она сунула в руки журналиста трехлитровую банку с огурцами.
– И от меня презент. – Степан повесил на шею Жухновскому серебряную цепочку с двумя лисьими зубами. – На память о наших местах. Оберег. Злых духов отгоняет.
– Во дают! – рассмеялся Безрогов, но тут же посерьёзнел, – вот такие, как вы, и не даете жить приличным людям! Вот такие и мутят воду и сказывают небылицы! Уже сто раз объясняли вам компетентные люди, что нет у нас ни снежного человека, ни чупакабры, ни, прости господи, летающих тарелок! Вот и уважаемого Юрия Петровича оторвали от важных дел! А Юрий Петрович, между прочим…
Однако договорить крепкий хозяйственник не успел, потому что черноту наступившей ночи внезапно озарил яркий белый свет.
Все четверо разом задрали головы вверх и остолбенели.
* * *
Продолговатый объект, поразительно напоминающий летающую тарелку, бесшумно висел на черной простыне безлунной ночи, испуская призрачное сияние. По серебристой поверхности пробегали разноцветные всполохи, а из дна бил ярчайший луч, неторопливо и основательно ощупывающий землю. Инопланетный прожектор добрался до людей, и те испуганно отшатнулись.
– Матерь Божья! – торопливо закрестилась баба Фрося.
– Во, блин! – пробормотал Безрогов.
– Не может быть, – прошептал Жухновский.
И только уфолог Степан довольно жмурился, улыбался и повторял:
– Наконец-то. Как же я вас ждал, братья по разуму.
Похожие статьи:
Статьи → Конкурс "Очевидное-Невероятное"
Статьи → Тема для голосования
Рассказы → Полтергейст по имени Джордж (Номинация №2, Работа №2)
Рассказы → Очень удачный обряд (Номинация №2, Работа №4)
Рассказы → Белые боги (Номинация №3, Работа №3)
Начинаю читкать с пристрастием! Хто не спрятался - я не виноват 
например Безрогов заходит после отъезда журналиста в псарня и гладит чупакабру "Не бойся чупашечка, я тебя этим злыдням не выдам!"
я вот про Драк-несси на Ладоге написал 
я к тебе через астрал заглянула
Ых(( Я всё сказал 
