Чистый хозяин Собственного Мира. Роман. Глава 118-5
Выше поднял, снова встряхнул шкуру и глухо в отражение договорил:
- Не за то получаешь Гарольда, комодо ненавистный земле и небу, - и мне! - что
вывел изгнанницу. А за Марика... За того, кого продал. Змеиная сущность твоя...
Джокера не получают за благое. Смотри, комодо, бери свою плату... Смотри! Во
всей красе, каков был он, Джокер!.. Смотри же!..
И накинул на плечи шкуру.
Густав всё ещё не понимал. Он старался держать голову повыше, подальше от
чудовища, вдыхая. Думал яд там, в тумане курительниц, или в тенях, истекающих
от изнанки. Но не было там яда для него, и Джокера там не было. Что мог, он
имел уже, тронув проклятую воду. Только морской туман, только Впечатления волн,
глубин, морей. Буро вдыхал их и преображался...
Шкура впиталась в его рваный, разъеденный наряд и облетала клочьями. Оттого что
Буро сильней! Однажды выиграл, впредь - не испугается! Он выглядел, как
атакованный пчелиной стаей, клоками летевшими на него, впивавшимися,
собиравшимися в стог, но строг разметало ветром...
Густав смотрел в стекло...
Почему всё тёмно-красное?.. Пылает медью... Как Эми-Лис на плато... Пылают
зеркальные сколы, бросают отсветы на рвань под ногами Буро... Как он уродлив,
дроиды... Гут, гут, смотри!.. Некуда, незачем свернуть с вершины...
Ноги-тумбы... Слоновьи, круглые. С наплывами изуродованный кожи над ними. В
пятнах кусающей шерсти, в склизких, на этом уродливом теле, как в утренней пыли
погибающих тенях, яд, яд... Шары коленей... Под атакующим, ядовитым смерчем
стальная кольчуга из крупных звеньев, перевязь огибает туловище несколько
раз... Что за странный нож на ней?.. Почему всё красное? И сыро и жарко... Как
Лалы на мне, я - как в океане... Всё сделано из горящей меди... Даже марево
торгового шатра - медное... Даже человек в зеркале лепестка... Всё из меди.
Раскалённой меди...
Храбрый, холодный и циничный, готовый к любым неприятностям, внезапным в том
числе, Густав первый раз в жизни видел, как неукротимо пылает его Огненный
Круг. Омерзение… Брезглив, единственная слабость. Ускорившись, Огненный Круг,
как расширился, как задевал обо что-то в горле... О мертворождённый крик?
Густав молчал. Он досмотрит. Смотрел.
Медный огонь без Густава, заслоняя Густава, горел в лепестке. Чудовище,
озарённое им, горело…
Оно повторило, глухо смеясь:
- Наряд его не очень, да? Что же лицо? Лицо получше будет...
Глухие слога отсекались, словно Буро шинковал что-то, бамбук на короткую
сломку. Свою ненависть шинковал, по кускам отдавал, и бамбук кончался…
- Смотри, комодо! Джокер!.. Венец твоего везения, комодо!
Горел... Как Эми-Лис... Понял...
"Однажды твоя судьба найдёт тебя, и лицо её будет ужасно..."
По кольчуге текли ручейки позолоты. Захлестнул и высокого Буро серый, рваный
туман. Ярко и мертвенно белели дуги короны...
- Ах, я забыл! - смех Буро был ужасней его уродства, - Джокеру нужен шутовской
колпак, а вовсе не корона!.. Смотри, комодо, грязный, как все ача! Гнилой
изнутри, от гнилости светящийся, Падающий Факел моря!.. Освети нас получше!
Страшно, да?.. Не бойся, я сказал, что не трону тебя. Посмеёмся вместе над
Джокером, извращённой тварью морской...
Белая, русальичья рука в отражении взметнулась и сняла корону... Не корону,
обод сняла... Лишь его, широкий, украшенный опалами.
Остались дуги короны...
Остались рога...
Страшные, незаживающие шрамы шли от них по лбу. Брови рассекали...
Густав смотрел: на белизне всех кошмаров ночных, на загнутых бивнях Гарольда…
Лежал, играл, вздрагивал медный свет его ужаса.
Буро наклонил голову:
- Красивый? У Джокера колпак?
На затылке тускло блестели кровью заплывшие мёртвые глаза. А между бивней на
макушке - провал. В безмолвном рёве чернел провал пасти с опавшими, рваными
губами. Огоньки дроидов метались в нём, не в силах исцелить.
Сердце рвалось на свободу, прочь из человека, от глаз на это смотрящих, прочь,
прочь. Огненный Круг бился, задевая уже не о крик в горле, о лязгающие зубы,
сотрясал тело, хотел остановиться.
Буро оттолкнул его, железной, каменной рукой в спину: стой на ногах, комодо,
что случилось? Не этого ли искал?..
Толкнул и поднял голову…
Уже стояли они лицом к лицу…
Трещины пересекали его лоб и скулы. Губы разошлись... Клыки рассекали щёки,
бивни рогов задевали стены шатра... И миндалины глаз, разъехавшихся, косящих,
сочились кровавыми огоньками. Их свет обжигал.
Дышать нечем. Мёртвый голос Буро стал шепеляв и уродлив, с трудом там где-то
ворочался язык, но горечь вознеслась и над этим уродством. Скорбь. Горечь.
- Гарольд дорого встал мне... - выговорил Буро. - Подороже, чем тебе проклятая
колода, моих старых приятелей лица... Безумцами были они, безумцы и тревожат их
несчастную память. Дорого... Хороший колпак у Джокера, весёлой карты? Нелегко
мне жить с этим... Но с тобой бы не поменялся! И на день, и на час!.. Стократ
лучше, таким быть, но не как ты... Комодо, недоверчивый Густав!.. В лицо мне
смотри! Получи заслуженного тобой Джокера!
«Сейчас я умру...»
Полог шатра отлетел, от вопля задрожало многотонное стекло лепестка, затряслось
отражение в нём. Треснуло! И чудовище, и непереносимые рога, и на них медное
пламя...
- Буро, нет!!! Назад!..
- Он продал тебя!..
- Буро!
- Продал!!!
- Назад!!! Буро! Моё! Прочь! Не прикасайся!..
Вихри. Вопли. Свежий воздух, о... Медная тьма... Серые мариковы глаза,
пожелтевшие от гнева, как грозовая туча...
Похожие статьи:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
