Чистый хозяин Собственного Мира. Роман. Глава 26-4
Много времени прошло. Закладчики тайника частью погибли, частью сделались
Чудовищами Моря. И уже в новом качестве наполнили долину ловушками теней.
Некоторые помещали в клубки перекати-поля, морское. Глаз-тень, всегда
оборачивающийся к небу... Были и ядовитые тени, разлитые по маслянистой,
солёной земле, парализующие, приводящие к хищнику. В таком количестве, что сами
не рисковали туда заходить. Не знали, кто жив из них, кто нет, а кто, везунчик,
по-прежнему летает на драконе, может вернуться и украсть!.. Против возможности
такого грабежа и создавались тени нацеленные на небо, смотрящие, как смотрит
натянутая тетива. В хорошее место Мадлен направила Густава!
Общие сведения, конечно, хорошо, но как обнаружить сам тайник? Центр, озерцо с
Корнем Впечатления? О, именно так, чтобы погибнуть наверняка!
Каждой ночью туман Великого Моря поднимается над двумя мысами Морской Звезды,
клубится перекатывается через соединивший их солёно-каменный гребень и заливает
Горькие Холмы. Водопадом переливается. Рекой течёт по ним с северо-востока на
юго-запад. А на следующую ночь, когда меняется прибрежный ветер, с юго-запада
на северо-восток. Течёт туман низинами между холмов. И так образуется крест. С
точкой пересечения в самой нижней части, в тайнике.
Чтобы найти её, определить, где именно вода Впечатления под растрёпанными
клубками перекати-поля, нужно пересечь долину, две ночи подряд следуя реке
тумана. Мимо сухих спутанных голов водорослей с артефактами, со злыми тенями, с
тем и другим вместе. Идти, как Чудовище Моря, рядом с ними, убегая от них,
наступая в невысыхающих лужах местные тени-ловушки… Не поддаваясь искушению
позвать Белого Дракона и взвиться прочь, из Горьких Холмов нельзя этого сделать
- тени целятся в небо, следят за ним, видят его. Шершень давно не пытался. Олив
отправлял иногда рабов, из любопытства, с задачей принести первый попавшийся
клубок. Ну, совсем никакого результата. Ни ответа, ни привета. Пропадали, как
не бывало.
Таков общий план. На вторую ночь достигаешь места пересечения, но не видишь
его. А вот если повторишь путь днём, зачерпывай с солёной земли.
Есть и нюансы. Само Впечатление Гарольда тоже заражено тенями. Трогать нельзя.
То или не то взял, на месте не узнаешь. Собрать достаточно глоток, больше
бесполезно. Корень Впечатления помещается в один глоток.
Ещё момент, если бы кто хотел прорваться на драконе, с неба не видно ни следов,
ни места пересечения их. Необходимо идти днём по первому следу, различимому по
качанию, зыбкости почвы, хрусту еще не наросших крупно кристаллов соли. А
вторая цепочка следов, перпендикулярная, что оставлена в последнюю ночь,
различима получше, видна глазу, иначе и смысла бы не имело.
Совсем грустный момент, пешеход успевает преодолеть за день как раз примерно
половину пути… А дальше?
Но вот, что обнадёживает...
Раскаяние Чарито в совершённой ошибке. Раскаянье деятельное. Для случайно
заплутавшего в Горьких Холмах, приземлившегося по ошибке, сбитого мороком теней
в полёте, раненого, или грабителя, всё равно — на считанных пятачках твёрдой
земли стоят пирамидки Чарито. Торговую подставку невозможно поднять без тверди,
невозможно на дне моря, и под сводами, если ты не изгнанник. Маленькие,
незаметные пирамидки, в тонких, тончайших шатрах, чтобы не заманить нечаянно
всадника в гиблое место.
Человек, который уже там, услышит ветер гудящий в трубочках музыкального
кубика. Раскрытая ладонь изображена на всех сторонах — дотронься, и ты спасён.
Если ты в отчаянье. Если веришь. Хуже не будет, а лучше может быть. Подставка
поймает тебя. И только Чарито теперь может коснуться пленника, никто и ничто из
оставшегося снаружи. Чарито похищает в Собственный Мир из туманной долины,
полной теней и чудовищ, не мысля похищенному зла. Но до пирамидки ещё надо
добежать. А всё-таки — надежда.
Про Чарито Шершень не сказал ни слова конкретного, фыркнул и прогудел, что
некоторых он не понимает. Но за безопасность ручается. Пересечь Горькие Холмы
дважды за две ночи подряд должна была его Морская Собака. Морской Пёс. Бегом,
иначе никак. Притом, в промежутке его надо вылечить. Вести с Белого Дракона над
туманом. В ошейнике на цепи, на длинной палке, чтоб не кинулся на ведущего.
Иначе загрызёт и сбежит. Да и вынудить его на второй бег, второй день…
Маловероятно. Исходное согласие надо, как ни крути.
- Хотя, такой... За свободу... Может и побежать, — добавил Шершень. — Он не
столько крепкий, сколько живучий и злой.
— Ты поведёшь со-обаку? — спросил Олив.
- Я не летаю! — ответил Шершень резко, эта тема болезненна без исключенья для
всех, кто не летает.
Он вытащил язык из пиалы и опрокинул её в рот.
- А может они и разумно поступают… — проговорил он, откидываясь назад, на
руки.
— Кто они?
- Дроиды. Убирая подобные Впечатления от людей... Может и да... Трудно
вообразить, что на самом деле совершалось нечто подобное. Людьми против людей…
На самом деле… Они ведь вообще одинаковые были, эти люди эпохи до дроидской,
воюющие... С одной стороны и с другой. Те, что горят, и те, что поджигают. Не
Чудовища Моря… Ты когда смотришь, ты различаешь их, Олив? Лица?.. Мне плохо
видны Впечатления. Давно уже. Я лишь чую… И крупное вижу. Это было? Или там
намешаны Впечатления-фантазии?
— Было.
— Нам пора, — сказал Шершень безо всякого перехода.
Длинноклювый в миг стал рядом, первым вышел из шатра, огляделся. Светало.
Следом Хан-Марик, сжимавший в руке новую игрушку. Длинноклювому в карман
жилетки перекочевала оставшаяся непогрызенной монета. Он закинул голову к
верху, окинул Марика взглядом безумных, яростных глаз, кивнул на прощанье. И
тут словом не обменялись.
— Я поведу собаку, — неожиданно сказал Олив.
Шершень выразил сомнение:
— Это как бы, я взял тебя на слабо? Зря. Можно поискать кого-то специально.
— Нет. Я так хочу.
- Пусть так. Густав, если дойдёшь… Советую вернуться, — он улыбнулся холодной
морской гримасой, - это даже важней, чем дойти... Мне нужен оттуда один
артефакт. Мой. Искать не придётся. По дороге он сам прилипнет к тебе,
притянется, добавлю кой чего липкое к твоему наряду… А Оливу...
- А мне карту. Гарольда.
На том договорились. Минт отодвинулся на будущее, пусть, Гарольд интересней.
С дракона, плавно догнав и резко вильнув к нему, Густав влепил подзатыльник
Хан-Марику. Всю ночь мечтал. И за что?
Похожие статьи:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
