Чистый хозяин Собственного Мира. Роман. Глава 80-4
Признайся, у кого кожа позеленей и клычки подлиннее, тебя уже воротит! Нет, я понимаю, ты готов, но ты
- не хочешь - идти! А ведь Олив не галло даже! Не достаточно испорчен оказался
когда-то, чтоб задержаться в Гала-Галло. Признай, ты бы двумя Мариками заплатил
за один визит на прибрежный Оливкоый Рынок тому, кто сходит вместо тебя?..
- Да, и что такого? Против Олива я ничего не имею, но твари, что бродят вокруг,
что заявляются к нему из тумана...
- Твари - да!.. - саркастично воскликнул Сома. - Страшенные, о!.. А какие
пугливые, не замечал?.. Кого же они пугаются, Густав?.. Уж не галло ли?! Не
охотниц ли, основательниц Гала-Галло?.. Юноша, море пустеет... Вправо и влево,
до пены волн и вниз на неведомую глубину, когда выходит Котиничка... Женщина в
Красном выходит прогуляться, и океан пустеет... Твари-то страшенные где, что
случилось? Ничего... Мадлен навестила фаворитку, и плывут рядом, прогуляться в
Великом Море... Один раз я плавал вместе с ними, за своего держали тогда.
Забыть такое невозможно... Неведомые твари создавали течение нам... Собаки,
Морские Собаки... Они менялись, они погибали, но не пытались сорваться в
сторону... Я видел, как океан извращает их прямо в движении, за минуты!..
Человеческий процентов на сорок в начале пути их облик... Ужасным образом... Он
мутирует, но они - бегут! Плывут! Плавники и хвост, спинной гребень - вот то,
что образуется всегда... А потом прозрачнееют... А потом... Выворачиваются как
бы... Наизнанку... Но - не сворачивая!.. Течение, создаваемое ими, огибало нас
троих... Мне казалось, они отдают, как кровь, как огоньки, почему-то красные,
отдают тепло тела, выстилают ими течение за собой... Красными искорками... Это
было тепло, удобно и ужасно... Казалось, я могу с закрытыми глазами плыть. В
полной безопасности, закрыв глаза, качаться на волнах их тепла, на красных
огонька, красных... Волны... Я не раз слышал в разговорах, акцентировано так
упоминали, что Женщина в Красном лично делает Морских Собак. Но не знал, что
это значит... Я и сейчас не знаю... И знать не хочу! Но результат я видел...
Юный ты, Густав, совсем. Оп-па!.. Ха, оп-па!.. На внешнее смотришь. И это один
пример галло, Женщина в Красном, а в облачном рынке, в стриженном парке,
аккуратный, да, как они сами, там остальные... И Мадлен, и она...
- Чхать мне, Сома! Узнай, как его отличить, а я отниму.
Они вышли за раму Южного.
- Договорились, попробуем...
Тон Господина Сомы смягчился. Горячность исчезала из него. Дракон До-До белым
тонким иероглифом парил, кувыркался в вышине. Ждёт... Угрюмый Густав с острыми
лучиками азарта в тёмных, невыразительных глазах предстал на его фоне, как
будто на фоне строк. Конвенции, принятой от и до... Густав молчит, а они видимы
сквозь него, беззащитного в глухом упрямстве. Глухого и беззащитного. В небе
дракон... Играет... И глядя на него, поверх Густава, Господин Сома добавил от
сердца, он не питал иллюзий по поводу того, куда катится, куда ведёт дорожка
всех хищников, всех охотников без исключения, скольких пережил...
- Попробуем... Густав, послушай. Ещё ни разу коллекционер не получил Джокера от
Буро. А ведь сотни начинали колоду...
"Я буду первый..." - подумал Густав и, махнув рукой на прощание, вспомнил:
- А Джокер?.. Его настоящее имя...
Но Сома уже улетел.
Шорохом песка, удушливой ночью встретил Густава его Собственный Мир. В дом не
пошёл, рухнул возле фонтана. Он настолько устал, что провалился в забытьё,
несмотря на духоту. Оно поглотило песком, накатилось барханом, лишённое
освежающей глубины... Сон разрезан на две неравные части, отсечён повторяющимся
кошмаром от глубокого сна, сна-полёта, сна блаженного, полностью
бессознательного. Бронзовый медальон, опустевший от корня Впечатления, сорван с
шеи. Не помогло.
На подступах к открытому небу забытья, где опоры нет, быть не может, и быть не
должно, с новой, возросшей силой бесновалось ревущее море... Гора ярости
вырастала из океана. В мокрой шкуре поднимался океан, нависал над побережьем.
Разинутая пасть, обнажённые клыки, до предела, до омерзения, шире дёсен...
Бивни на морде разъярённой чёрной гориллы... "Са-аль-ва-а-до-оррр!.." Рычал он,
оно, чудовище... Впечатление хрипело, рыча, или истинно он, Гарольд?!
"Са-аль-ва-а-доооррр!.." Впивался бешенством глаз с кровавыми белками... Он
видел... Он звал... Он видел и звал его, проклятье! "Саааль-вааа-дооо-ррр!.."
Густава подбросило. Он сел и упал спиной на парапет. Струи воды потекли с
головы на лицо. Дрожа крупным ознобом, Густав повернулся к ним, грудью улёгся
на мрамор, обессиленный, задыхающийся. "Знаю!.. Теперь знаю!.. Имя Джокера...
Звали его, Джокера... Звали..." Да. Сальвадор.
Похожие статьи:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
