Дилан даже не поздоровался, сразу спросил:
— Что на Виктиме?
При этом напряженно всматривался в монитор, где высвечивались одна за другой фотографии завещания Кардаша.
Кого-то другого Светлана упрекнула бы за невежливость. Но слишком хорошо знала Дилана. Худой, подвижный, жизнерадостный старик, он всегда и во всем был аккуратен до педантизма, мог забыть поздороваться только сильно на нервах, когда дела не просто плохи, а безнадежны. А ведь они такие и есть. Потому Светлана ответила сразу и по делу:
— Виктимцы готовятся к войне. Вооружаются, роют убежища… Даже не напуганы, мне показалось, что они за гранью, распрощались с этим миром.
— Уперлись, — проворчал Дилан. — Чего упираться, им же предлагают переселиться. Мы же предлагаем.
— Их можно понять.
Можно. Обездоленные беженцы поселились на Виктиме, потому что им больше нигде не разрешали. А кто бы еще согласился жить на планете с нестабильным ядром, которое может взорваться раньше рассчитанного учеными срока на пару сотен лет — то есть, в любую секунду. И в остальном не особо комфортно было на Виктиме, потому что планетарные инженеры, не справившись с ядром, не довели до конца терраформирование. Получили частые, но непредсказуемые землетрясения. А еще ураганы и смерчи, которые перемешивали песок со снегом и поднимали высоко в небо, от чего днем царили сумерки, а ночью не было видно звезд. Случалось, что ветер стихал и небо расчищалось, но это значило, что надо срочно прятаться — дырявая ионосфера могла и не задержать поток частиц от неспокойного тамошнего солнца. Всего-то удобств, что кислород в воздухе, да и то слишком часто земля трескалась и выбрасывала фонтаны ядовитых газов. Приходилось беженцам законопачивать жилье, ставить фильтры, таскать с собой воздушные маски.
Но остались люди на Виктиме, раз некуда податься. Выживали, боролись, некоторые гибли. Залезли в долги, чтобы стабилизировать ядро, а потом окончательно терраформировать планету. Справились, превратили негостеприимный, разрушающийся мир в один сплошной курорт. Возгордились, однако нельзя не признать, что заслуженно. Для них Виктим нечто большее, чем мир. Планет много, а эта одна.
И вот, приходят какие-то Ри, предъявляют права на основе древнего завещания и предлагают убираться. Как будто не знают, что виктимцы жестко против. А может, знают, может, так и задумано. Или нет другого способа поправить дела семьи. Весь обитаемый космос разворошили! Как будто ни у кого своих проблем нет!
Светлана спросила Дилана:
— А здесь что?
— Сложно. Совет Миров в растерянности. Признать завещание Кардаша — война и кровь. Они знают, что Виктим вооружается, а Ри уже вооружились и набрали наемников. А не признать… Вся система рушится, Совету можно самораспускаться. Либо закон есть закон, либо нет никакого закона. И Ри не бездействуют, обещают кредитором виктимцев, что возьмут на себя все долги. А должникам намекают, что, если они поддержат Ри, их обязательства перед Виктимом будут аннулированы.
— А враги Ри?
— Подозрительно пассивны.
Светлана не зря выучилась на аналитика-глобалиста — быстро прикинув расстановку сил, сделала вывод:
— Значит, война и кровь. Причем, вряд ли только на Виктиме, здесь, в Центре, тоже что-то будет. По крайней мере, теракты. В лучшем случае… А нам вообще конец, как и почти всем межмировым агентствам. Даже если войны не будет. Неужели нет лазеек?
Дилан медленно покачал головой:
— Завещание Кардаша простое и однозначное. Все права на планету Виктим принадлежат Альберту Ри или его потомкам. Не придерешься, невозможно. Можете считать меня плохим юристом, но это не только мое мнение, но и всех остальных юристов. Всех. Сейчас, наверное, миллионы разных аналитиков ищут доказательства, что завещание подделали, но… это было бы слишком сложно.
— Почему?
— Кардаш позаботился. Он не зря писал свои распоряжения на внешней стене резиденции, там, где кто угодно мог их прочитать. И сфотографировать, и выложить в какую-нибудь сеть. А это завещание не просто написано, а набрано из уникальных плиток. Даже основа из редкого сорта базальта, а буквы на плитках наносили особым составом. Из минерала, который был только у Кардаша. Его вообще невозможно подделать, половина химиков пытались, не вышло. Слишком своеобразно буквы выглядят в разных спектрах.
— Тем не менее, вы что-то высматриваете?
— Высматриваю. Есть сомнения, самое главное из них, что завещание было вывешено уже после гибели Кардаша. Его еще и художественно оформили, в рамку вставили. Могли подделать, но… Не могли, плитки явно оригинальные. Мало того, сохранились несколько видеозаписей, как завещание на бетонной плите выкладывает лично Кардаш. И как плиту потом несли к стене, вывешивали.
Разговаривая со Светланой, Дилан высвечивал раз за разом фотографии завещания. Одна и та же картинка: радужно-переливчатые буквы на черных плитках, вся надпись в обрамлении затейливого пестрого орнамента. Пожалуй, тысячи людей сфотографировали завещание и сохранили в сетях. Действительно неплохая гарантия от подделок.
Одну из картинок Дилан задержал на мониторе подольше — все та же надпись, но беспорядочно усеянная белыми точками. На плитках с буквами точки пореже, на орнаменте погуще. Что это?
— Стоп! — воскликнула Светлана. — Что это за точки?
Дилан объяснил:
— Кто-то сфотографировал завещание камерой, которая за один раз делала несколько снимков, все в разных спектрах. Здесь гамма-спектр наложен на обычный. Хм. Чтобы художественно оформить завещание, использовался базальт из той же выработки, что для основной надписи, но его свойства могут отличаться от слоя к слою. Особенно радиоактивность. "Поздний" базальт фонит чуть сильнее. Ничего удивительного.
— Да, но… — Светлана на секунду запнулась от волнения. Постаралась успокоиться, продолжила: — В последней строчке… Последние плитки, пустые, на которых нет букв, они из… "позднего" базальта.
Дилан пожал плечами:
— Заполнили строчку пустыми плитками, чтобы не оставлять голую основу. Художественно оформили.
— Но самая первая плитка без буквы… В этой строчке, которая… Которая сразу после последней точки завещания… Она "ранняя"! Меньше фонит!
Дилан нахмурился. Медленно повернул голову к Светлане и тихо, восхищенно произнес:
— Пробел. Чистая руна.
Умен старик, уловил, в чем дело. Пробел ставят в конце слова. Или, как здесь, в конце предложения, уже аж после точки. Но не просто так: раз после точки пробел, значит, дальше предполагается другое слово или предложение. Пробел это и конец, и начало одновременно. А значит, и в завещании Кардаша что-то было после этого самого пробела, замеченного Светланой. Продолжение, которое потом сковырнули и заменили "поздними" плитками. Может быть даже отпилили нижнюю часть завещания. И видео обрезали на том самом месте, где Кардаш поставил точку! Если не раньше!
— Что же там было? — задумчиво проговорил Дилан.
Светлана хихикнула и предположила:
— Наверное, условие какое-то. Что Альберт Ри и его наследники сами поселятся на Виктиме. Или что стабилизируют ядро и завершат терраформирование. Или еще что-то неприятное. Не любил он Альберта Ри, иначе не завещал бы ему Виктим.
— А не важно! — воскликнул Дилан. — В любом случае, неполное завещание силы не имеет. Значит, никаких прав на Виктим у Ри нет. Рассылать?
Светлана горячо одобрила; — Конечно! В открытый доступ, где только можно! — Потом, вздохнув, медленно покачала головой и протянула:
— Сейчас тако-ое начнется!
