В разрушенной квартире у зеркала стояла собака. Натянутая кожа животного лоснилась в местах изгибов. Головой псина упиралась в потолок. Согнутые задние лапы топорщились налитыми мышцами, рельеф которых напоминал человеческий. Передние конечности существа подушечками лап нежно гладили грудь и нижнюю часть живота.
Набухшие молочные железы блестели. Внезапно животное поджало хвост, запрокинуло голову и, резко запустив лапу в пах, задрожало. Натужный рев вырвался из сучьей пасти. Слюна твари двумя ручьями стекала на рыжую холку. Обессилев, сука развалилась на ковровой дорожке, свесив хвост с обрушенного пола.
Фасад девятиэтажки, обезображенный вакуумными снарядами, обнажал убранство квартир. В одной из комнат висела треснутая плазменная панель. В другой с кирпичной кладки свисал ковер, персидские узоры которого плавно перетекали в обойный рисунок соседа.
Диваны, кресла, люстры, унитаз, кусок чугунной ванны, детская лошадка – все замерло, словно в игрушечном домике Барби. Повсюду стоял запах гари. Дым серым облаком стелился по верхним этажам. Селедочными костями торчала арматура.
Осенний ветер раскачивал рваную занавеску на подъездном козырьке. Рядом с домом валялись оконные рамы, кирпичи, матрацы, рваные подушки. Белые перья сугробом покрывали разбитый кухонный гарнитур.
В верхнем углу запотевшего зеркала висела фотография брюнета, лет тридцати. За свернутым углом фото виднелась часть фразы «Любимой…» и ниже «от Али…».
Мысль зверя хаотично носилась в лабиринтах памяти. Детские качели и порванные босоножки, накрахмаленный халат и голые спины пациентов, белый потолок, приветливое лицо в марлевой повязке, приятный голос: «У вас девочка».
Собака вздрогнула. Шерсть на загривке встала дыбом. Странное чувство вызвало в собачьей голове слово «дочь». «Мою маленькую девочку, родившуюся среди обветшалых бараков, труб, натыканных, как ворс на грязной половой щетке, окружали заборы с колючей проволокой»,- от внезапного всплеска памяти кольнуло сердце.
Нежные звериные порывы перемешивались с брезгливостью к людям.
Послышался хруст разбитого стекла. Каждый мускул собаки напрягся. Она уловила запах плоти. Внезапный звуковой сигнал заставил зверя сгруппироваться. Загремели духовые, мужской хор низким баритоном превращал утренний воздух в тягучий клейстер.
Ретранслятор хрипел гимном. Из всех коммуникаций дома работала только радиоточка. На лежавшем в прихожей будильнике, отлитом в виде красного петуха, светились зеленые цифры «06:00».
Осторожно двигаясь по коридору, трехметровое чудовище открыло дверцу шкафа. Вытащив детскую варежку, псина, оставляя на ней сгустки пузырившейся слюны, втянула ноздрями запах вязаной шерсти. Не выпуская из лап рукавицу, она прыгнула к лестничному пролету. Обитая дерматином дверь висела на одной петле. Шахта лифта зияла дырой. За стенкой мусоропровода кто-то хрустел раздавленной кафельной плиткой.
