Я просыпаюсь?

– Итак, мы выбираем кандидатов! Позвоните по номеру, который видите внизу экрана, и проголосуйте! Прошу! Уже есть первые звонки... Хорошо! – надрывался телевизор истеричным женским голосом.
Я лежала на полу и лениво пила чай. Что хорошего в этих шоу, хоть бы их всех... Я мысленно крепко выразилась. В темной комнате на стенах танцевали яркие отсветы от экрана, на котором показывали отрывки из выступлений кандидатов очередного шоу типа «мы ищем таланты». Как оно называлось, я не знала, просто включила наугад, чтоб было хоть что-нибудь, разгоняющее тоску.
– Тебе кто-то из них понравился? – спросила подружка, внимательно наблюдавшая за шоу. Я допила чай, укрылась с головой пледом и попыталась припомнить:
– А, этот, как его... который третьим выступал, у него хороший голос! И еще один, у которого рэп из цифр был. Не в моем стиле, но звучало любопытно, согласись? Я улыбнулась и повернулась к подружке, набиравшей номер.
– Серьезно, ты будешь им звонить? Да ладно!
– А что? Мне понравился тот, в блестящем пиджаке. Он откуда-то с юга, кажется. Я хочу, чтобы он победил!
Я решила, что подружка страдает фигней, закуталась с головой в плед, смотрела сквозь ткань на узоры, которые получаются в окне. Привычные дома за окном сквозь просвечивающий плед выглядели как-то необычно...
– Смотри, как прикольно! – поделилась я с подружкой и накрыла ее пледом с головой.
– Отстань! – она выпуталась из ткани, – из-за тебя я сбилась!
– Итак, голосование завершено! – заорал телевизор, – Мы объявляем победителя!
Я лежала и думала, что пусть бы это дебильное шоу скорее закончилось. Оно мне откровенно надоело. Смотреть в окно через тонкую шерсть было интереснее.
– Мы объявляем победителя! Им становится... Вы наверняка знаете, кто им станет! Нет? Хорошо. Им становится... Внимание, мы прерываем шоу для срочного выпуска новостей!
– Что? – невольно спросила я, откинула плед и подбежала к окну, – смотри, там дым! Там... бомбы? – я была в шоке.
– Внимание, – сказал телевизор строгим мужским голосом, – вражеские самолеты пересекли воздушную границу нашей страны, что автоматически означает объявление войны.
– А где же шоу? – невпопад спросила подружка капризным тоном.
– Вот тебе шоу, – зло ответила я, показывая на окно. Там творился ад. Все небо расчертили полосы дыма, где-то были слышны взрывы. Новые и новые дымные полосы, как будто нарисованные на небе неизвестным художником, сполохи огня вдалеке... Я прижалась лбом к стеклу.
– Ты что, ты плачешь?
Я вытерла слезы. Невозможно было подумать, что такие испытания выпадут нашему поколению. Поколению, для которого было важно вкусно поесть, красиво одеться и хорошо развлечься. И вдруг... Весь этот мир – он исчезнет? Со всеми его заморочками, глупыми шутками и бесконечными развлечениями. Но это мой мир, слышите, мой! Слезы снова потекли. Я смотрела на темные дома, на небо, расписанное инверсионными следами. И внезапная тишина, такая, что любой шорох показался бы грохотом. Я не хотела терять этот мир, такой странный, еще вчера казавшийся чужим, но такой родной сейчас. Как-то ненормально тихо, только странный звон – как будто комар... так тревожно на сердце, успела подумать я...


...И проснулась. В комнате было темно, только небольшой лучик света из прихожей. Это был сон, с облегчением поняла я.
– Ну, ты и отрубилась, надо сказать! Сама хотела фильм посмотреть...
– Ты включала телевизор?
– Нет, я не стала делать это без тебя, – подружка подошла к телевизору и включила его, – налить тебе чаю?
– Нет, нет, не надо!
На экране звучала привычная заставка новостей.
– Выключи, выключи, пожалуйста! Поставим диск, сделаем, что хочешь, только выключи телевизор! – слезы текли сами собой.
– Да что с тобой!
– Выключи, пожалуйста! – я подбежала к телевизору и вырубила его, пока не начали объявлять новости. Мне было страшно, очень страшно.
– Понимаешь, это мой мир! Какой бы он ни был, он мой! Неважно, что я что-то не любила, понимаешь, я видела сон...


...И я снова проснулась. Привычная дорога до работы, пейзаж за окном автобуса усыплял. Дела, ждавшие меня на работе, пугали и успокаивали одновременно. Все как всегда. Еще недавно мне хотелось сбежать отсюда, но сейчас я улыбалась хмурому небу за окном – я жива! И все мои друзья – тоже. Подумать только, такая простая вещь – и сколько счастья!
Водитель громко выругался, автобус резко тряхнуло, и он стал наполняться едким дымом. Резкий поворот, небо вдруг оказалось внизу...

...И я просыпаюсь. Запах гари, дым. Я закашлялась.
– Что случилось?
Вокруг темнота. Свет фонаря тускло отражается на рельсах, а потолок туннеля грозит обвалиться.
– Отбой. Похоже, всего лишь дымовая шашка, – говорит мой напарник. Я беру рацию.
– Орел? Это Ищейка, прием! Прием!
Рация молчит.
– Попробуй шифрованную волну, – советует напарник.
– Орел! Орел! Это Ищейка! Чрезвычайная ситуация! Прием!
– Да что ты паникуешь? – возмущается напарник.
– Хочешь, чтоб они выкурили нас, как крыс, да? Чтобы мы тут... Ты этого хочешь? Да? – профессия разведчика как-то не располагает к доверию, согласитесь? Правда, и к панике тоже, но главное – не показывать своих истинных чувств.
Рация вдруг оживает, хрипит что-то.
– Орел? Орел? – кричу я. Рация с кратким всхлипом замолкает, похоже, навсегда.
– Прекрасно! Доволен?
– Тихо. Слушай!
В гулкой, мокрой тишине туннеля раздались чьи-то шаги. Мы с напарником переглянулись – берем? – берем, и двинулись вперед. Осторожно, как можно тише. Я недавно сравнила нас с крысами, но так и есть – туннельные крысы, кидающиеся на все, что может быть полезным.
– Где мы находимся? – шепотом уточнила я.
– Сормовская ветка, конечная. Давай, огонь!
Мы повалились на пути, прицелились по группе неизвестных в драном камуфляже. Очередь, еще! Вскоре все было кончено. Мы осторожно подползли к убитым, пошарили по карманам, проверили магазины их автоматов.
– Тьфу, пусто! Видимо, просто какие-то бродяги. Больше не буду доверять осведомителям, я тебе точно говорю!
– Да уж, столько боеприпасов потратить почти из-за ничего!
Я подобрала автоматы убитых.
– Держи, все что-то – я снова пытаюсь включить рацию.
– Орел! Это Ищейка, прием!
Рация молчит.
– Уходим!
Мы снова крадемся по туннелю.
– Доберемся до Московской – там легче, по развязке можем уйти и спрятаться.
Я киваю. На этот раз мы идем не по путям – мой напарник уводит нас через боковые туннели, бывшие когда-то служебными помещениями. Я почти ничего не вижу, только чувствую руку напарника в своей.
– Где мы?
– Уже скоро, сейчас.
Снова дым, запах гари. Я стреляю наугад и слышу голос:
– Здесь туннельные крысы, окружить!
Я вдруг понимаю, что больше не чувствую напарника рядом.
– Эй, ты где? – шепотом спрашиваю я.
В лицо вдруг ударил яркий свет, я зажмурилась от неожиданности.
– Кто у нас здесь? – слышу я издевательский голос.
– Ты? Ты что делаешь? – я удивленно смотрю, как лицо напарника искажает злобная ухмылка, вижу группу незнакомых военных рядом.
– Что такое?
– Ты была права – никогда не доверяй осведомителям, – осклабился напарник.
На минуту тишина стала такой густой, что ее можно было разрезать ножом, и в этой тишине мы все вдруг услышали вой. Такой знакомый, леденящий душу вой, от которого земля и захлебнулась огнем...
...И я просыпаюсь?