На него как-то быстро навалилась сонливость. Олег еще пытался что-то рассказать Джжи о себе. Та слушала и улыбалась. Язык заплетался. Половецкие слова подбирались с трудом, и Олег не заметил, как перешел на русский. А богдийка продолжала слушать и улыбаться… Веки сомкнулись и переяславский князь уснул.
В следующее свое пробуждение Олег почувствовал, что сил у него заметно прибавилось. Голова не кружилось, не тошнило, хотелось есть. Тьму в юрте рассеивал слабый светоч, стоящий в голове лежака, на котором возлежал Олег. На улице ночь? Он приподнялся на локте, огляделся. Посредине юрты тлел, подернутыми белой золой угольями, очаг. От него вверх, к чернеющему в крыше юрты дымовому отверстию, поднималась тонкая струйка дыма. У дальней стенки сидела давешняя половчанка, та, что приносила в прошлое пробуждение еду. Сидела, клевала носом. Но стоило Олегу шевельнуться, как она тут же встрепенулась, легко поднялась на ноги, приблизилась к ложу, спросила, поклонившись:
- Что желает господин?
Что желает? Основным было желание сходить по-маленькому. Об этом он и сказал.
- Покажешь, где тут у вас отхожее место? – добавил в конце.
- Я дам горшок и выйду, чтобы не смущать, - ответила служанка. – До отхожего места далеко, а госпожа Джи предупредила, что выходить на улицу вам пока рано.
С этими словами она вытащила откуда-то глиняный горшок и быстро выскользнула из кибитки. По завершении нужных дел половчанка принесла еду. На этот раз в миске с юшкой плавал небольшой кусочек куриной грудки. Опять еды показалось мало, но просить добавки Олег не стал – понимал, что дают так мало по распоряжению богдийской знахарки.
- А где твоя госпожа? – спросил он, дохлебав из миски и собрав последние крошки хлеба.
- Спит в соседней кибитке, - ответила половчанка. – На улице раннее утро. Даже не светает.
Служанка еще не закончила говорить, а входной полог распахнулся и в юрту вошла Джи. Свежая, не заспанная. Она быстро осмотрела Олега и, судя по выражению лица, осталась весьма довольна.
- Если хочешь еще поесть, я распоряжусь – можно, - сказала Джи.
- Не откажусь, - проглотил слюну Олег.
Богдийка что-то сказала служанке. Та вышла из юрты и скоро вернулась с круглым медным подносом, на котором стояло две миски, тарелка с нарезанными ломтями хлеба и кувшин. По виду серебряный. Одна миска оказалась с каким-то варевом, а вторая с ломтями мяса. Серебряный кувшин с крышкой был наполнен красным вином. Где-то на половину. Понятно – ему пока больше нельзя. Олег съел все. Наполнил поданную служанкой пиалу вином.
- Красное вино восстановит потерянную тобой кровь, - сказала Джи, когда он плеснул рубиновой струей в фарфоровую пиалу.
- Может быть присоединишься? – кивнул Олег на кувшин.
- Нет, - качнула головой богдийка. – Я не пью вина.
Хмель ударил в голову быстро, хотя выпил Олег и совсем немного. Захотелось расспросить прекрасную лекарку о ней самой. Поначалу та отвечала на расспросы русского князя не слишком охотно. Но потом понемногу разговорилась. Оказалось, что семья ее родом из Северной богдийской империи Цинь. Причем происходит из коренного ее населения – киданей. Отец – знаменитый лекарь, во время войны Цинь с монголами попал в плен, но, благодаря своему таланту, возвысился и стал придворным врачом царевича Бату. Когда тот отправился к своему старшему брату Орду в отцовский улус, расположенный на дальнем западе в кипчакских степях, отец со всей семьей последовал за ним. Поскольку детей мужского пола лекарь не имел, он вынужден был передавать свои знания двум своим дочерям-погодкам. Обе оказались талантливы во врачебном деле и не посрамили своего знаменитого родителя, достигнув в искусстве врачевания больших высот, присовокупив к нему толику колдовства, передававшегося в их роду уже по женской линии.
- Так ты еще и колдунья? – не удержался от вопроса Олег.
- Совсем немного, - скромно потупилась Джи.
- А где же твоя сестра?
- Она осталась в главной ставке хана Бату в низовьях Итиля. Там живет семья джихангира и семьи его братьев. Их тоже кто-то должен лечить.
- Ты сказала, что у Бату есть старший брат, - задал следующий, заинтересовавший его вопрос, Олег. – А почему главным стал не он?
- Бату джихангир Западного похода, назначенный самим каганом, - пояснила Джи. – В этом походе ему подчиняются, кроме его родных братьев еще тринадцать царевичей-чингизидов. Один из них даже является старшим сын и наследником нынешнего великого кагана Угелдея. Имя его – Гуюк. Такой чести Бату удостоен за его военный талант, который он показал в войнах, в которых участвовал. Хотя, советником и ближним помощником к нему приставлен лучший монгольский полководец Субедей-Багатур. Что касается старшинства в улусе Джучи – родовом владении Джучидов, то старший брат Бату добровольно передал ему бразды правления улусом. Орду никогда не был властолюбивым. Да и большим умом он не блещет.
Последние слова Джи произнесла заговорщическим шепотом, с лукавой улыбкой. Олег улыбнулся в ответ, мотая на ус сведения, излагаемые богдийкой: кто знает – может и пригодится это в будущем. Война с монголами, судя по всему, будет долгой. Не на год пришли сюда враги – на годы, если не на десятилетия.
